Истинное лицо Власти беСчеловечно

Methamonk Angelblazer on the Great October Revolution of 1917
(A Revelation on the Nature of Power, History, and the Devil’s Appetite)
Wakashan Island,
2025–11–07.


There is a vile taste in my mouth whenever I begin to contemplate the history of humankind. It feels like a colossal carpet, woven thick with blood, deceit, and rot — a covering laid upon the world by those who hold power, by the usurpers who have enthroned themselves over conquered peoples. This has been true in every land, under every flag, in every empire and republic without exception.

If the true record of human governance — not the hallowed chronicles of the victors, but the raw, unfiltered truth — were ever unveiled, I cannot imagine what would become of the human race. Monuments in every capital would be torn down by the righteous fury of betrayed nations. The heirs of tyrants, still alive, would envy the dead their peace — for the crimes of their forefathers would be too monstrous to bear.

And why do I call these crimes human rather than beastly? Because beasts kill to live; they take life to preserve their own. But mankind kills for something infinitely darker — for the intoxication of power. Man devours man not out of hunger, but out of the craving to rule, to dominate, to command. Power, power, power — the most infernal addiction of all.

Where does such diabolical greed come from? From what abyss does it rise?

Take, for instance, the Russian Revolution of 1917 — that blood-soaked masquerade which clothed itself in the robes of justice and liberation. What the world calls a “revolution” was, in truth, a coup of the damned: a seizure of the imperial body of Russia by new priests of the same ancient cult — the cult of domination. When the Soviet Union finally fell, there was a trembling hope that the archives of horror would at last be opened, that the ghosts of the murdered millions would finally speak.

But when the first timid researchers entered those archives, they began to lose their sanity. They could not bear what they saw written in the brittle papers, what they heard in the bureaucratic language of annihilation. The words themselves bled. Madness was their baptism into truth. And so the archives were sealed again — locked before the fire could consume them, or perhaps because the fire was meant to consume them.

On January 30, 2015, the Library of the Institute of Scientific Information on Social Sciences (INION) in Moscow burned. 5.42 million volumes were lost. Of these, 2.32 million were irreplaceable, as confirmed by the President of the Russian Academy of Sciences, Vladimir Fortov. “Twenty percent of the library’s collection,” he said, “is gone forever.”

And yet, that was only one fire. How many others have burned unseen, in silence?

For the greatest treasure of any regime is not its gold, its armies, or its cathedrals — it is its library. That is where the empire’s soul lies buried. You will not simply walk into the Vatican Library. You will not freely browse the Presidential Archives of the United States. The Lenin Library in Moscow and the Library of Congress in Washington both appear open, but their true heart — the special storage, the sealed collections — remain barred even to those with the highest clearance.

What are they hiding? Not merely state secrets. Not military plans. But the oldest, most guarded truth of all: the appetite of Power for human flesh.

Every ruler fears the same revelation — that their face, beneath all the masks of virtue and civilization, is not human at all.

And so they keep the archives locked. They feed us myths and symbols, anniversaries and parades, revolutions and reforms. They tell us that humanity is progressing, that democracy is advancing, that science and reason are our new gods. But beneath it all, the same beast still feeds — the beast of domination, the invisible Leviathan that demands sacrifices in blood and silence.

Never has a revolution or a palace coup, in any corner of the world, truly freed mankind from the grip of usurpers. Their only result is a procession of new executioners to the throne, almost invariably from one enduring clan. This clan is the offspring of the beast of power, swaddled in elegant garments and trinkets of gold. They dance upon the skeletons of their citizens, and in their feasts, they drink wine from the skulls of their enemies to drown their own haunted consciences.

The Great October Revolution did not free Russia; it transfigured her chains. It was not a dawn but a substitution of demons — the Tsar replaced by the Commissar, the altar by the tribunal, the scepter by the gun. It was a revolution of form, not of essence. The old empire devoured by the new, and both feeding on the same ancient hunger.

And if one listens closely — not with the ear but with the soul — one can still hear that hunger breathing beneath our modern world, disguised as “progress,” disguised as “justice,” disguised as “order.”

Every century buries its crimes in libraries, every government locks away its most damning evidence in paper tombs. The fires that consume those archives are not accidents of fate — they are rituals of purification for the gods of Power, ensuring that humanity never gazes upon its own reflection too long.

The Methamonk looks upon this and asks only one question:

If the true face of Power is inhuman — what, then, is left in Man that is still divine?


Метамонах Ангелблазер о Великой Октябрьской революции 1917 года
(Откровение о природе Власти, Истории и дьявольском аппетите),
Остров Вакашан,
7 ноября 2025 года.


У меня поганое чувство, когда я начинаю анализировать или думать даже об истории человечества. Она подобна колоссальному ковру, густо сотканному из крови, лжи и тления — покрову, раскинутому над миром теми, кто держит власть, узурпаторами, вознесшими себя на трон над покоренными народами. Так было в каждой стране, под каждым флагом, в каждой империи и республике без исключения.

Если когда-нибудь будет обнародована подлинная летопись человеческого правления — не священные хроники победителей, а сырая, нефильтрованная правда, — я не могу представить, что станет с человеческим родом. Памятники в каждой столице были бы повержены праведным гневом преданных оболганных народов. Наследники тиранов, до сих пор живущие, позавидовали бы мертвым жертвам — ибо преступления их предков оказались бы слишком чудовищны, чтобы их вынести.

И почему я называю эти преступления человеческими, а не звериными? Потому что звери убивают, чтобы жить; они отнимают жизнь, чтобы сохранить свою. Но человек убивает ради чего-то бесконечно более мрачного — ради опьянения властью. Человек пожирает человека не от голода, а от жажды править, доминировать, повелевать. Власть, власть, власть — самое адское из всех пристрастий.

Откуда же берется эта дьявольская жадность? Из какой бездны она восходит?

Возьмите, к примеру, Русскую революцию 1917 года — ту обагренную кровью маскарадную пляску, что облачилась в одежды справедливости и освобождения. То, что мир называет «революцией», было на самом деле переворотом проклятых: захватом имперского тела России новыми жрецами того же древнего культа — культа господства. Когда Советский Союз пал, возникла трепетная надежда, что архивы ужаса будут наконец распечатаны, что призраки миллионов убитых заговорят.

Но, когда первые робкие исследователи вошли в те архивы, они начали терять рассудок. Они не могли вынести того, что увидели написанным на хрупких пожелтевших и кровавых листах, что услышали в бюрократическом языке уничтожения. Слова сами кровоточили. Безумие стало их крещением в истину. И потому архивы были вновь запечатаны — заперты прежде, чем огонь мог поглотить их, или, возможно, потому, что огонь и был предназначен для их уничтожения.

30 января 2015 года загорелась библиотека Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) в Москве. Было утрачено 5,42 миллиона томов. Из них 2,32 миллиона, как подтвердил президент Российской академии наук Владимир Фортов, были невозвратимо утрачены. «Двадцать процентов фонда библиотеки, — сказал он, — утрачены навсегда».

И все же, это был лишь один пожар. Сколько других сгорело невидимо, в безмолвии?

Ибо величайшее сокровище любого режима — не его золото, не его армии и не его соборы — это его библиотека. Именно там погребена душа империи. Вы не сможете просто так войти в Ватиканскую библиотеку. Вам не позволят свободно ознакомиться с Президентскими архивами Соединенных Штатов. И Ленинская библиотека в Москве, и Библиотека Конгресса в Вашингтоне кажутся открытыми, но их истинное сердце — спецхран, запечатанные коллекции — остаются закрытыми даже для тех, у кого есть высший уровень доступа.

Что же они скрывают? Не просто государственные тайны. Не военные планы. Но самую древнюю, самую охраняемую истину: аппетит Власти к человеческой плоти.

Каждый правитель страшится одного и того же откровения — что его лицо, под всеми масками добродетели и цивилизации, не является человеческим вовсе.

И потому они держат архивы запертыми. Они кормят нас мифами и символами, юбилеями и парадами, революциями и реформами. Они твердят нам, что человечество прогрессирует, что демократия побеждает, что наука и разум — наши новые боги. Но под всем этим по-прежнему кормится один и тот же зверь — зверь господства, невидимый Левиафан, требующий жертв в виде крови и безмолвия.

Никогда и ни в одной стране мира революция или дворцовый переворот не освобождали человечество от узурпаторов власти. Их единственный итог — это шествие новых палачей к трону, почти неизменно из одного и того же вечного клана. Этот клан — отродье зверя власти, запелёнатое в элегантные одежды и побрякушки из золота. Они пляшут на скелетах своих граждан, и на своих пирах пьют вино из черепов своих политических врагов, чтобы утопить собственную преследующую их совесть.

Великая Октябрьская революция не освободила Россию; она преобразила её оковы. Это была не заря, но подмена демонов — Царя заменил Комиссар, алтарь — трибуналом ВЧК, скипетр — винтовкой Мосина и Тамбовским газом для крестьян. Это была революция формы, а не сути. Старую империю пожрала новая, и обе питались одним и тем же древним голодом.

И если прислушаться внимательно — не ухом, но душой — можно до сих пор услышать, как дышит этот голод под покровом нашего современного мира, притворяясь «прогрессом», притворяясь «справедливостью», притворяясь «порядком».

Каждое столетие хоронит свои преступления в библиотеках, каждое правительство запирает свои самые разоблачительные улики в бумажных гробницах. Пожары, пожирающие эти архивы, — не случайности судьбы; это ритуалы очищения для богов Власти, гарантирующие, что человечество никогда не будет вглядываться в своё собственное отражение слишком долго.

Метамонах взирает на это и задает лишь один вопрос:

Если истинное лицо Власти беСчеловечно — что же тогда остается в Человеке от Божественного?