Великая Антиколониальная революция. Глава 19

Часть 4
Есть у революции начало

Глава 19
Проблемы российского зернового экспорта как причина революции

В январе 1923 года Ленин написал одну из своих последних работ "О нашей революции (По поводу записок Н. Суханова)". Цель ее совершенно очевидна - ответить на вопрос: отчего это произошедший в России в переворот совершенно не соответствовал марксистским тезисам о пролетарской революции? Ленин, собственно, с этим и не спорит, а ругает оппонентов за "рабскую подражательность прошлому": "что если своеобразие обстановки поставило Россию ... в мировую империалистическую войну  ... что если полная безвыходность положения ... открывала нам возможность иного перехода к созданию основных посылок цивилизации, чем во всех остальных западноевропейских государствах?"  То есть России для пролетарской революции не нужно такого развития производительных сил, которое сделало бы выгодным переход к новым производственным отношениям, в чем по Марксу  и состоит суть пролетарской революции: "буржуазные отношения стали слишком узкими, чтобы вместить созданное ими богатство" (Манифест коммунистической партии) - вот причина революции по Марксу и Энгельсу.   Ленин же, наоборот, в 1921-м предлагал заменить в России господствующий мелкобуржуазный капитализм на капитализм государственный, чтобы через него только еще прийти к социализму: " Ни один коммунист не отрицал, кажется ... что выражение "Социалистическая Советская Республика" означает решимость Советской власти осуществить переход к социализму, а вовсе не признание данных экономических порядков социалистическими... Государственный капитализм был бы гигантским шагом вперед... В России преобладает сейчас ... мелко­буржуазный капитализм, от которого и к государственному крупному капитализму, и к социализму ведет одна и та же дорога" (О продовольственном налоге, 21 апреля 1921 г.)
То есть социализм в России возникнет после того, как разовьется крупный государственный капитализм. Но тогда Октябрьскую революцию можно назвать социалистической только исходя из намерений пришедшей к  власти группы большевиков. Это никоим образом нельзя отождествить с тезисами о пролетарской революции Маркса и Энгельса - те говорили о созревших объективных  экономических условиях, которые неизбежно, независимо от соотношения людских намерений, приводят к победе социализма.
Но что же это за "полная безвыходность положения", на которую указал Ленин как на причину революции? Конечно, общим местом является суждение, что война резко ухудшила положение широких масс населения. Однако так ли это?
В работе  Л. И. Бородкина  "Динамика уровня жизни российских ра бочих в годы Первой мировой войны:  новые подходы, новые оценки" (Revue des еtudes slaves. 2016. № 2 (87). Sociеtеs en guerre, Russie – Europe centrale (1914–1918). С. 141–162) цитируются данные  из исследований, опубликованных в 1917-18 гг:
из статьи  известного экономиста, проф. В. Н. Твердохлебова (в 1917 г. – главного редактора Торгово-промышленной газеты)  «Бумажныя  деньги  и  товарныя  цены» (Вестник  финансов, промышленности и торговли, №4, 1917);
и из книги также известного экономиста, министра торговли и промышленности и министра продовольствия Временного правительства  С. Н. Прокоповича "Война и  народное хозяйство" (Москва, Типография  Н. А.  Сазоновой, 1918).
Твердохлебов пишет,  "что в России «в эти годы величайшего разорения население потребляет и расходует больше, чем в мирное время, бюджеты большей части населения возросли», что  «крестьянки раскупают ситцы и другие материи в невиданном до сих пор размере». Городское население, по его мнению, в целом тоже увеличило свои доходы, т.к. сокращение числа рабочих рук повысило плату ремесленников и фабричных рабочих, а на заводах, работающих на оборону, «плата достигла неслыханного уровня». При этом Твердохлебов признает, что «цены жизненных продуктов, обуви, одежды поднялись вдвое, втрое и больше того, к тому же многие продукты совсем исчезли с рынка из-за расстройства транспорта». Обсуждая вопрос об увеличении бюджета населения, он приходит к выводу что не заработная плата поднялась из-за роста цен, а, «наоборот, рост цен вызван ростом доходов и спроса на товары».
Прокопович также пишет,  что рост  цен  на  все  товары  в  годы войны повысил благосостояние «тех классов населения, которые покрывают свои расходы  продажею  изделий  и  продуктов,  в  том  числе  и  крестьян  черноземной полосы».  Война  дала крестьянам  этого района  «огромное количество  денег»,  питание  крестьян  в  военные  годы  «несомненно  улучшилось»,  но  при  этом ухудшилось  снабжение  покупными  товарами,  особенно  на  третьем  году  войны, «когда на рынке установилось абсолютное бестоварье». Что касается фабрично-заводских  рабочих,  то  их  благосостояние,  как  отмечает  Прокопович, определяется  тем,  как  быстро  повышение  зарплаты  следует  за  ростом цен.  Прокопович приводит  сравнение  динамики  товарных  цен  и  зарплаты  рабочих  в 1914;1917  гг.  Взяв  уровень цен  на  1  июля  1914  г.  за  100,  а  уровень  зарплаты взрослых мужчин  за 102,  он получает  следующие данные  : индекс  цен к  1 июля 1915  г.  достигает  уровня  131,  а  заработная  плата  –  119.  В  следующем  году тенденция к ускоренному росту цен (в сравнении с зарплатой) меняется : к 1 июля  1916  г.  индекс  цен  достигает  значения  185,  а  заработная  плата  – уровня  215.  В1917 г.  этот  разрыв  растет :  1  июля  1917  г.  индекс цен,  по  Прокоповичу,  достигает значения 248,  а  зарплата –  512,  «делая  после (февральской)  революции  резкий скачок  вверх».  Как  отмечает  Прокопович,  такой  скачок  заработной  платы неизбежно  должен  был  поднять  товарные  цены  и  уронить  покупательную способность  рубля.  Таким  образом,  после  февраля  1917  г.  уже  не  зарплата поднималась  вследствие  роста  цен,  а  рост  цен  был  вызван  быстрым  подъемом зарплаты,  обязанным  «политической  силе  пролетариата».  В  этом  вопросе позиция Прокоповича  совпадает  с выводом,  к которому  в  январе 1917 г.  пришел проф.  Твердохлебов".
То есть никакой "безвыходности положения" народных масс в кануны что Февральской, что Октябрьской революции не наблюдалось. Нельзя же безвыходностью считать отсутствие в продаже ряда потребительских товаров.  Так, может, Ленин ошибся с этой "безвыходностью положения"? Думаю, однако, что чутье не подвело вождя мирового пролетариата. Или же, понимая реальную причину революции, он не стал отходить от марксистских догм. Причина эта лежала в проблемах российского зернового экспорта. Обратимся к работе М.О. Лихачёва  "«Слабое звено»: Российская империя в глобальной экономике конца XIX – начала XX вв." (Вестник МГГУ, 3, 2015).

(В скобках замечу, что Ленин ничего не писал о России как слабом звене в цепи мирового империализма. Выражение это вошло в оборот благодаря статье Сталина "Необходимая поправка" (1929), где Сталин обсуждает трактовку  фразы “Ленинизм учит, что революция начинается в том месте, где империалистическая цепь представляет самое слабое звено” из редакционной статьи "Вводный очерк о ленинизме" в "Комсомольской правде").
Лихачев пишет: "в конце XIX– начале ХХ вв. Российская империя совершила мощный рывок в экономическом развитии. По валовым макроэкономическим показателям она вошла в группу ведущих стран мира, а по темпам экономического роста опередила многие из них ...  Экономический бум, который пережила Россия в конце ХIX– начале ХХ вв., во многом объяснялся быстрым ростом спроса и цен на мировом рыке зерна в этот период. Валютная выручка от реализации зернового экспорта создавала основу для инвестирования в рост и развитие транспортной инфраструктуры, которая, в свою очередь, еще более укрепляла связи национальной экономики с мировым рынком. Все это давало возможность привлечения иностранных инвестиций и импорта промышленных технологий, что стимулировало развитие промышленного сектора экономики. Однако перспективы такой модели роста были неразрывно связаны с перспективами продолжения глобального зернового бума, а они были сомнительны ...  Модель экономического роста, сформировавшаяся в России на рубеже ХIX–ХХ вв., была неотъемлемой частью глобальной модели роста, сложившейся в тот период. Разрушение этой модели в  результате Первой мировой войны автоматически означало исчезновение стимулов, вызывавших рост российской экономики ... Одним из главных условий трансформации аграрного подъема в промышленный бум для российской экономики начала прошлого века были иностранные инвестиции и импорт машин и оборудования ... Однако все эти процессы требовали поддержания стабильного курса рубля, что обеспечило бы сохранность стоимости иностранных инвестиций и приемлемый уровень внутренних цен на иностранное оборудование. Все это предопределило вступление России в систему «Золотого стандарта», которое стало результатом денежной реформы, проведенной под руководством С.Ю. Витте в 1895–1897 гг. ... «Золотой стандарт», действительно, обеспечивал стабильный курс национальной валюты, хотя стабильность имела высокую цену. Стране, входившей в эту систему, необходимо было поддерживать равновесие платежного баланса ...  На протяжении всего периода участия в системе «золотого стандарта» Российская империя имела хронический пассив по текущим операциям (имеется в виду отток капитала из России -  А.П.) ... Недостаток был восполнен за счет привлечения иностранных займов ... С ростом государственного долга и объемов привлечения иностранных инвестиций возрастали процентные платежи по долгу и доля прибылей, отчисляемых иностранным инвесторам ...  для компенсации которых требовались дополнительные инвестиции и государственные займы   ...   для финансовой стабильности Российской империи критически важное значение приобрел экспорт ... Рост внешнеполитических рисков, связанных с ситуацией вокруг черноморских проливов, ставил экономическую и политическую элиту Российской империи перед сложным выбором: либо изменить всю систему экспортной логистики, устранив зависимость от черноморского транзита, либо взять проливы под прямой военно-политический контроль. Первый вариант был связан с огромными затратами, ростом торговых и транспортных издержек и, как следствие этого, со снижением конкурентоспособности российского экспорта. Второй вариант был чреват втягиванием в полномасштабный военный конфликт с Австро Венгрией и Германией, которые были заинтересованы в контроле над Черноморскими проливами не меньше, чем Российская империя. После долгих колебаний политическая элита Российской империи склонилась ко второму варианту ...  Первая мировая война, в которую в конечном итоге переросла глобальная конкуренция, надолго приостановила процессы экономической глобализации. Начался длительный период  дезинтеграции, в рамках которого все прежние модели экономического роста и развития утратили актуальность. Поэтому, независимо от участия России в мировой войне и ее исхода, имперская модель экономического роста была обречена. В условиях дезинтеграции мировой экономики, ориентация на сельскохозяйственный экспорт не могла служить  основой  для  устойчивого  промышленного  роста.  Для  завершения процесса индустриализации России требовалась принципиально иная экономическая модель, опирающаяся на внутренние источники развития".

Таким образом, Россия попала в порочный круг, обусловленный ее колониальным статусом. Выручки от зернового экспорта не хватало (тем более с учетом ренты помещиков - см. ниже) для закупки за рубежом оборудования и технологий, позволяющих развить свою промышленность до уровня Западных стран (в том числе производство современного вооружения).  Для соответствующих закупок брались иностранные займы, выплаты по которым усугубляли  нехватку средств для закупки оборудования и технологий за рубежом. Для проведения модернизации требовались все более крупные займы.  Все это хорошо соответствует нашему определению колонии - технологическое отставание России от стран Запада при такой системе взаимодействия только нарастало.
Причина того, «почему это развитие капитализма и культуры идет у нас с черепашьею медленностью? почему мы отстаем все больше и больше?"  ( В.И. Ленин, КАК УВЕЛИЧИТЬ РАЗМЕРЫ ДУШЕВОГО ПОТРЕБЛЕНИЯ В РОССИИ?, 1913) была вовсе не в черносотенных помещиках как таковых, а в системе  колониального вывоза из России, в которую и были встроены эти помещики: "всего с 1898 по 1913 гг. из России было вывезено капитала на сумму 8 587 млн руб. ...  иностранных инвестиций за тот же период было получено 2225 млн руб., госзаймов – на 2 млрд руб."  Хотя роль черносотенных помещиков преуменьшать не стоит: "Возьмем для примера данные за 1907 г. В этом году было вывезено хлеба на 431 млн. руб.; взамен были ввезены высококачественные потребительские товары для высших классов (в основном, для тех же помещиков) на 180 млн. руб. и примерно 140 млн. руб. составили расходы русских  за границей – дело в том, что часть русской аристократии практически постоянно жила за границей. Для сравнения, в том же году было ввезено машин и промышленного оборудования на 40 млн. руб.,  сельскохозяйственной техники  – на 18 млн. руб. (Ежегодник России 1909 г. СПб: ЦСК МВД, с. 191-193; С.А. Покровский, Внешняя торговля и внешняя торговая политика России. М.: Международная книга, 1947, с.383). Таким образом, помещики продавали свой хлеб за границу, покупали на эти деньги заграничные потребительские товары и даже жили частью за границей. На нужды индустриализации шла лишь очень небольшая часть доходов, полученных от хлебного экспорта" ( С. А. Нефедов. О причинах Русской революции, Альманах "История и Математика": О причинах Русской революции, ЛКИ, 2018).
   Что касается самой индустриализации, то
1) она проводилась под диктовку западноевропейских держав  (в частности, французский генеральный штаб указывал, где следует прокладывать железные дороги);
2) иностранные инвесторы закрепили за собой ключевые позиции в банковской сфере и промышленном производстве (см. Б. Кагарлицкий, Периферийная империя: циклы русской истории. М., Эксмо, 2009, гл. XII).
   Мировая война еще больше усугубила ситуацию,  разрушив  систему российского зернового экспорта, как в связи с перекрытием торговых путей, так и утратой  западноевропейских  рынков сбыта
Этот порочный круг могла разорвать только антиколониальная революция.