Печалька в шоколаде 9

-Я не проспала… - говорю я Виктору, открывая глаза, замечая ремень в его руке, - Я не проспала, просто я решила не ходить на два первых урока, у нас двойная литра, а я еще сочинение не дописала… сейчас вот допишу и пойду…
-Сейчас по попе получишь, и сразу пойдешь! - строго говорит мне Виктор Николаич, - что сидишь? Ложись!! Попу свою подставляй!
Я вздыхаю, с опаской смотрю на Виктора, на ремень, и начинаю стаскивать свои пижамные штаны вниз по бедрам. Оголяю себе задницу, ложусь на свою новую роскошную кровать, подставляю свою попу для наказания. Размышляю, сколько раз ремнем мне прилетит за пропущенную литру…
-Десять раз тебе ремнем по попе! - говорит Виктор Николаевич, - и больше никаких прогулов чтобы не было, ты не дома, я с тобой строго, учти это!
Он заносит над моей попой ремень и принимается считать:
-И… раз! Будешь еще прогуливать??
Ремень хлопает меня по ягодицам, и я громко кричу:
-Нет!!! Не буду!
-И… два! Учти, за двойки будешь получать по попе! Понятно???
-Понятно, Виктор Николаич!! - снова кричу я, - А за тройки? - интересуюсь я, поднимаю голову и смотрю на Виктора.
Он смотрит на меня, прищурившись, и говорит мне:
-За тройки - на гаупвахту, картошку чистить, гальюны драять… У меня не забалуешь, Белка-Сонька, баловаться надо было дома, а у меня - нет, не забалуешь! И… три, и… четыре, и… пять!
Я снова получаю ремня по заду, закрываю свою выпоротую задницу ладонями, начинаю всхлипывать… слезы подступают к горлу и я чувствую, что сейчас разревусь…
Виктор откладывает ремень, садится рядом со мной, и говорит мне:
-Так, давай-ка повторим про Раскольникова… вызовет тебя русичка к доске, что ты ей скажешь?
-Я скажу, придурок этот ваш Раскольников, вляпался в мокрое дело по малолетству, ремня ему надо по попе и из универа отчислить… - говорю я Виктору Николаичу.
-Ремня ему надо было раньше, Соня… - вздыхает Виктор Николаич, - ремень у нас предусмотрен для прогульщиц, за двойное предумышленное уже совсем другая статья…
-А как бы вы его защищали, Виктор Николаич? Если бы вам пришлось его защищать?
-Тогда или сейчас? - тут же спрашивает Виктор, - разные времена, разные законы, Сонька… но конечно, восемь лет за такое - это нонсенс… просто нонсенс… вот поэтому и погиб монархический строй, что законы были неоправданно мягкие, Соня… если б я его защищал, я бы строил защиту так, чтобы доказать, что он псих невменяемый, а это значит, что мы не можем ему вменить того, что он сделал, потому что у него провалы в памяти, и поэтому он просто не помнит этот день в принципе… он попал бы в клинику на принудительное лечение, скорее всего надолго, если не навсегда…
Увлекшись делом Раскольникова, мы с Виктором болтали еще часа полтора, так что я пропустила и следующие три урока: географию, информатику и химию.