Зарисовки из хрущевки. Забег

Ни раз и не два за своё взросление я "радовала" родителей различными болезнями, включая типичные  ОРВИ, аллергии на что угодно и когда угодно и постоянные головные боли.
В 7 лет мой организм подошёл к этому вопросу с особенным креативом.
Ни с того, ни с сего, на левой ноге, под коленом появилась и начала расти, вместе со мной, опухоль непонятного происхождения.
Родители забили тревогу. На ушах стояли все специалисты города : хирурги, неврологи, травматологи и иже с ними.
Мама включила связи и обаяние на полную мощность. Как радар она ловила любые информативные сигналы о специалистах, способных помочь драгоценному чаду.
И вот, поиски привели нас в Детскую городскую Травматологию, которой, если верить слухам, заведовал лучший детский травматолог (что логично и напрашивается из названия отделения) всех времён и народов. Назовем его, допустим, доктор Чхве, опуская истинную фамилию светила медицины. Моя нога была предоставлена пред ясные, но узкие очи доктора. Необычность его фамилии и узость глаз объяснялась просто - товарищ Чхве был корейцем. Что он или его родители делали так далеко от исторической родины я не знала. Говорил светоч с явным акцентом. Диагноз был поставлен и озвучен :
- Гигромоцька, больсая, надо резать, удаляць.
- Что, простите? Как это называется? Это опухоль? Это опасно? , - мама тщетно пыталась отделить медицину от лингвистики.
- Гигромоцька. Цясто такие на суставах. Маленький совцик будец., - не сдавался инородец.
В итоге мама все таки выяснила, что эта опухоль называется "гигрома" , подлежит срочному операционному вмешательству и шрам обещают сделать практически незаметным.
На семейном совете было решено: " Резать! "
Меня поместили в детское отделение и начали готовить к операции. Боялась ли я? Практически нет.Я не знала чего именно следует бояться, а в отделении было полно детей на костылях, весело снующих по коридорам. Дети воистину чудесные создания! Половина из них перенесла тяжелейшие операции, терпела жуткие боли,  другая половина сращивала переломы разной тяжести, но почти все смирились с этим как с неизбежным и носились по больнице, под ругань и  окрики медицинского персонала. Советская больница : столовка, общие туалеты, палаты на 5 -7 человек, краска на стенах и запах хлорки. Я не догадывалась тогда, да и не могла, что моя палата вмещала всего 4 человека не просто так. Гораздо позже я узнала, что после моего пребывания в больнице и в благодарность за лечение, мама организовала силами района ремонт в отделении. А чтоб ребенку не тяжело было таскать гипс, размером от колена до пятки, закупила партию импортных, облегчённых бинтов и снабдила ими травматологию на месяц вперёд. И это помимо персональной "благодарности" оперирующему врачу.
Не буду вдаваться в подробности "Судного дня" и последующих суток. Это было страшно, очень больно и снова страшно. Мама отстаивала права собственного ребенка ежечасно, боролась с ленью и хамством медсестёр и санитарок - вечно недовольных, уставших и горластых "фей" любой больницы.
Но невозможно было находиться рядом со мной постоянно. Поэтому мама, папа и бабушка сменяли друг друга, принося свежую и полезную еду три раза в день, мне бедной и несчастной. Бабушкина "хрущевка" находилась через дорогу от больницы, поэтому мне приносили не только завтрак, обед и ужин, но и полдник, включающий обязательные фрукты и орехи. Питание в столовой даже не рассматривалось. Первые блюда смахивали на раствор для мытья тряпок, а вторые  состояли, в основном, из жидких каш, напоминающих содержимое детского желудка.
Неблагодарная и неумеющая понять собственного счастья , я, как и любой ребенок, конечно же капризничала, отказывалась есть и всячески мотала нервы близким. Но меня кормили, настойчиво и вкусно. Силы восстанавливались, но на ноге по-прежнему красовался огромный гипс, от колена до ступни, а под ним прятался (как мы узнали позже) корявый шрам на 10 швов.
В один из дней, нам, юным пациентам травматологии, стало особенно скучно. Стоял тёплый сентябрь, хотелось гулять, носится и орать. И мы решили устроить гонки на костылях вокруг больничного комплекса. Бегать вокруг одного здания или по коридорам отделения нам, к тому времени, порядком наскучило. Мы практиковали это каждый день и решили, что вполне способны на покорение новых высот. Тогда я еще не знала крылатой фразы про слабоумие и отвагу, но теперь понимаю - лучшего девиза и не придумать для этой команды "победителей недугов". Среди диагнозов "параолимпийцев" были: переломы ног, аппарат Илизарова на голени, он же на ступне и так далее по списку травм. Переломы рук в команду не брались, так как их победа была очевидна. Бежали только костыли!
На старт! Внимание! Марш!
А теперь представьте этот забег. Мне 7 лет. Весила я как пятилетний ребенок, в руках обычные советские костыли, на ноге гипс. Бегу, выбрасывая костыли вперёд на метр, чтоб быстрее преодолевать расстояние. Отстаю, явно не в тройке лидеров. Дышать становится все труднее, но я не сдаюсь!
Вдруг в конце аллеи появляется папа и движется в мою сторону :
- Марина! Стой! Ты что творишь? Куда ты собралась?
- Папочка, прости, мне некогда, я и так отстаю, а мне еще вокруг двух зданий бежать!
- Каких зданий? Ты с ума сошла? Тебе нельзя такие нагрузки, ты же упадешь. Да стой же ты!
Я сдалась и с явным облегчением упала в папины сильные руки.
Если честно, папин запрет на продолжение гонки был для меня спасением. Шансы на победу для меня были не то что малы, скорее приближались к минусовой отметке. А силы закончились еще в самом начале.
                ***
Гонка завершилась, у победительницы, предсказуемо, разошлись швы. Ей пришлось снова терпеть наркоз, манипуляции врачей и задержаться в больнице еще на некоторый срок.
Остальные "спортсмены " сошли с дистанции на разных отрезках. Наш забег произвел "фурор" среди руководства больницы и нам, конечно же, запретили отходить от крыльца здания. Меня, в итоге, отпустили домой с условием приходить на ежедневные перевязки.  А доктор Чхве оказался настоящим коновалом. На память о нём мою ногу украшает огромный шрам. Но мне еще "повезло". Некоторые после его лечения оставались с ногами разной длины.
Однако, и его настигла расплата за халатность. Во время строительства собственной дачи, он решил самолично проверять фундамент, упал, переломав конечности и больше не смог оперировать детей. Невосполнимая потеря для медицины в целом.