3. Ри. Камни

Автор:    Ри


Вначале была эрозия.

Ни катастроф, ни пожаров, только терпеливое трение времени. Та великая тишина, которую люди в своем безумии пытаются уловить.

Под древним пологом лишайников, в густой тени корявых корней лежали камни. Не те послушные камешки, которыми человек украшает сады или превращает в памятники, нет. Большие, древние, гордые – те, у которых порой нет имен, потому что существовали задолго до появления языка. Они тихонько шептали - лишь вибрация земли, рябь в воздухе. Не было пустых слов, только звуки вечности, издаваемые на частоте, которую мало кто мог услышать.


«Ветер возвращается», — пробормотала Риз, и лишь лёгкое дуновение свежего воздуха коснулось шершавой поверхности потрескавшегося камня под скалой. «Пахнет дождём».

«Ветер возвращается, — ответил Моб, холодный, бесстрастный гранит, возвышающийся над бескрайней равниной. — Но он забыл песни».

Вокруг этих камней мир двигался, словно невидимая волна. Медленно. Почти незаметно. Но когда мимо проходили люди...

Иногда человек приходил, шумный, как буря, но без света. Он говорил громко, сам с собой, убеждённый, что всё вокруг — лишь безмолвный фон. Он чертил линии на камнях, разбивал их, складывал в причудливые геометрические фигуры. Он наблюдал за горами и говорил: «Завоёвывайте …» , «Эксплуатируйте …»,  «Приручайте …». Он называл это «цивилизацией». Но Земля никогда не просила о цивилизации.

Однажды тишину разорвал новый звук – металлический, скрежещущий, издаваемый жёлтой машиной, жадно вгрызавшейся в склон холма. Камни поднялись в неком зловещем движении, сталкиваясь друг с другом, источая безмолвный хор негодования.

«Опять он», — сказал Флинт, чья спина закалилась за тысячи зим. «Вечно копает, вечно ищет. Вот и всё, что он умеет».

Но на этот раз тот искал не золото или воду. Он хотел, по его словам, построить «второй дом с видом». Видом на что, гадали между собой камни. Но они прекрасно знали: человек так и не увидел ничего, что действительно там было.

Мох, эта мягкая, живая зелёная оболочка, которую так лелеют камни, был сорван резким ударом. Корни старых деревьев, эти пальцы растений, глубоко вросшие в почву, были разорваны, оставив голую, уязвимую землю. Насекомые, маленькие, трудолюбивые души, молча плетущие паутину жизни, поспешно разбежались, дрожа от ужаса. Птицы кричали, но никто их не слушал. Затем появился бетон - холодная, белая болезнь, медленно расползающаяся по земле, опутывая всё своей твёрдой, инертной массой.

Камни беспомощно смотрели. Их терпение, бесконечное и молчаливое, смешивалось со  сдержанным гневом. Они не двигались, ибо камни не могут бежать.

А потом пошел дождь.

Но не тот ласковый дождь, которого ждёшь. Не тот нежный танец, щекочущий листья, не те прохладные ласки в ложбинах. Нет. Яростный, неистовый дождь, изрешечённый ветрами, пропитанный солью, хлещущий по окнам и безжизненным стенам. Жадные реки внезапно вздулись, устремившись вниз с горы, поглощая всё на своём пути.

Они покидали свои постели, бросались в подвалы, опрокидывая фундаменты, ломая незыблемые углы человеческих домов.

Моб, гранит, древний как мир, неподвижный на протяжении трёх ледниковых периодов, почувствовал, как вода лизнула его основание. Странное ощущение, одновременно нежное и успокаивающее, словно пробуждение давних воспоминаний. Влажное прикосновение словно зарядило воздух, наполнив его энергией древних минералов. Он понял.


«Пора», — сказал он, и его тон не был ни радостным, ни грустным, но он был непоколебим.

Земля медленно разверзлась. Не с грохотом, а с глубоким вздохом, словно  очнулась после долгого сна. Камни катились прочь один за другим, не для того, чтобы убежать – камни никогда не убегают, – а чтобы занять своё законное место. Не то, которое они потеряли, а то, которое они всегда занимали до того, как человек пришёл и нарушил покой мира.

Гиз, расколотый камень, вернулся в свою изначальную пустоту, которую он занимал веками, пока люди не нарушили его тишину. Моб погрузился ещё глубже в землю, где его окутал мороз. Даже самые маленькие камни, осколки и пыль, перестроились, сплелись в идеальный порядок, невидимую паутину, восстанавливая то, что было сломано.

Там, где когда-то стоял дом, обрушенный стихией, осталась лишь одинокая стена, штукатурка которой раскрошилась от ветра и соли. Ещё одно воспоминание в великой книге Земли, которую люди написали слишком быстро и слишком громко.

Мох возвращался. Он бесшумно распространялся, разносимый ветром. Папоротники, хрупкие, но непоколебимые, возродились, а за ними и насекомые, вновь сплели свою тонкую паутину жизни. Затем появились жабы, и их песня дождя эхом разносилась во влажном воздухе. Деревья  вспомнили. Затянувшись, рана зажила, и они взмыли в небо, прокладывая корнями путь между камнями, тем самым скрепляя безмолвный союз минерала и растения.

Люди не вернулись. Не сюда. Они говорили об «оползне», «непредвиденном событии», «нестабильной зоне». Они перекрыли дороги, забыли. Более того, они исчезли из собственной истории.

Но камни знают. Они знают, что всё, что возвышается, рано или поздно рушится. Они знают, как медленно течёт время и что такое тяжесть веков.

В ночь равноденствия филин сел на вершину сосны. Он молчал, как молчат ночные птицы, знающие тайны мира. Он медленно кивнул – серьёзный жест, знак узнавания.

«Они смотрят в другую сторону, — прошептал он. — В сторону заливов».

«Тогда лед ответит им», — сказала Гиз, словно дуновение в тумане.

«И моря», — добавил Моб тоном, древним, как скала.

Ибо Земля не безмолвна. Она говорит с теми, кто умеет слышать. В шелесте листьев, треске камней, журчании воды подо льдом. Она всегда предупреждает. Но человек в своей спешке полагает, что молчать – значит покориться. Он игнорирует, что иногда молчание – это не покорность: это угроза. Обещание.

Далеко внизу, под земной корой, минералы пели друг другу поэмы, песни, которые могла слышать только Земля.

Они воспевали кальцит, его чистый, кристаллический свет.

Они пели о слюде, мимолетном сиянии, подобном луне во тьме.

Они пели об обсидиане, остром, как суровая и беспощадная правда.

И превыше всего они пели о кварце, этой живой памяти огня, который все еще пульсирует в тени Земли.

Они выжидали.

Ведь Земля не воюет. Ей это не нужно. У неё нет врагов. Она есть. И в этом простом присутствии есть сила, которую человек никогда не сможет сдержать.

Он будет истощать себя, копая, бетонируя, возводя бордюры и продавая билеты на небеса. Но песок будет смеяться под его ногами. Корни поднимут его дороги. Соль разъест его статуи.

И когда он уйдёт – а он уйдёт – камни останутся на месте. Они мягко закроют страницу.

И история будет продолжаться.