Гоголь на Никитском

Я довольно часто бываю в этих местах, на Никитском бульваре и в окрестностях, и захожу иногда по пути во  ДВОР  УСАДЬБЫ,  в прошлом принадлежавшей графу Александру Толстому. Довольно обычная для центра Москвы дворянская усадьба, старинная (XVII век), со своей (но тоже довольно обычной) историей. Сейчас здесь музей, посвященный Николаю Васильевичу Гоголю, а во дворе на фоне здания стоит тот самый  ПАМЯТНИК,  который не дает покоя общественности уже… о, уже больше ста лет. То он гениальный, то слишком мистический, то еще какой-нибудь. И места дислокации у него были разные, у бронзового Гоголя. Метания какие-то, словно у беспокойной души.

В последний раз его пытались переставить в 2009 году, к 200-летию гоголевского юбилея, хотя на самом деле к тому времени он обрел свое настоящее пристанище. Поскольку его определенно притянуло к нужному месту, туда, где Гоголь пытался подвести итоги своей жизни и своему творчеству. Я совершенно уверена, что в тенистом, заросшем деревьями дворе витает еще что-то особенное, гоголевское. Не знаю, как другие, но я это чувствую.

Так что «грустный» бронзовый Гоголь находится дома. Можно было бы сказать, что этот памятник смотрится здесь настолько органично, потому что завершает нынешнюю музейную экспозицию – он ведь в этих стенах умер, в связи с чем возле них мы можем видеть его больным, усталым, умирающим. Взаимосвязь, стало быть. Больного и умирающего не нужно выставлять на всеобщее обозрение, а лучше и милосерднее вот так, камерно, во дворике. Все логично.

Логично, но не только поэтому. Гоголь был  САТИРИКОМ  и фольклористом. Много писавший о сверхъестественном, являлся ли он сам при этом  МИСТИКОМ  в полном понимании понятия – мнения разнятся. Хотя что-то такое определенно витало. В зрелые годы он очевидно стремился к обретению смысла бытия в  РЕЛИГИОЗНОСТИ. Собственно, он стремился к душевному покою, укрытию от страхов и сомнений, и другого пути, кроме веры, не видел. Но в нем присутствовало нечто сильнее него самого.  ТАЛАНТ  – такая неудобная вещь, что все время выпирает. Помести талантливого человека в любые рамки, заточи его в них, причем даже с его добровольного согласия, – он все равно будет не таким, как все, какой-нибудь странностью себя окажет, непременно. И ему будет неловко, и другим.

СКУЛЬПТОР,  создавший памятник,  НИКОЛАЙ  АНДРЕЕВ,  уловил и показал то, что присутствовало в натуре писателя, что его, вероятно, и мучило, и замучило совсем: Гоголю было дано ясновидение, и в отношении общественных язв, и глубины народной души, и потусторонних областей. Любопытно, что Андреев создал свой шедевральный памятник в расцвете своих лет, когда ему сравнялось чуть больше 30-ти. В такие годы человек уже способен увидеть  ИСТИНУ,  но сил еще много, и он ее еще не боится, поэтому спокойно и откровенно показывает миру. Который от этого в шоке.

Это как у Гумилева: «На, владей волшебной скрипкой, погляди в глаза чудовищ». Гоголь поглядел, и этот взгляд запечатлен в металле и камне.      

Вспомнив гоголевского  «РЕВИЗОРА»,  я вспоминаю «Недоросля» Фонвизина. И то, и другое занятно, но не мое. «Шинель» подводит к Достоевскому, а от Достоевского у меня депрессивное состояние, уж простите за откровенность. Но вот  «ВЕЧЕРА НА  ХУТОРЕ», но вот  «МИРГОРОД»…  Ничего ужаснее и прекраснее  ТАРАСА  БУЛЬБЫ  я не читала. Зарисовка с убитым шляхтичем, где про сахарные зубы и палаш, - до мозга костей. А там такого многое множество. 

А из мистики –  «СТРАШНАЯ  МЕСТЬ».  Настолько странное, запутанное произведение, что его не берутся экранизировать (мультипликация только есть, кажется). То ли дело полеты панночки в гробу. Но именно от «Страшной мести» веет настоящей мистикой, поскольку там – портал в другое измерение, где не может быть обычной логической цепочки событий, но все туманно, замысловато и непредсказуемо, а подсказки только в виде  песни бандуриста, и то не факт.

Нет, если постараться, то линия-то, пожалуй, выстраивается: попросивший для своего убийцы особо изощренной мести человек также сделался достоин наказания. Стало быть,  НАЗИДАНИЕ.  Однако для восприятия сложно. До настоящей мудрости так вот вдруг не дорасти.

Я впервые прочла «Страшную месть» в детстве. Ни о какой мудрости, даже вообще об уме речь еще идти не могла, так что я попросту ничего не поняла. Только образы в голову впечатались, завораживая своей пугающей яркостью. У меня сохранилось несколько старых, первых моих рисунков, когда я пыталась изобразить то, что мне являлось, но и поймать видения было нелегко, и умения не хватало. Однако, глядя на эти рисунки, мне удается отчетливее вспомнить, как все тогда происходило.

Я гостила у родственников за городом. Они жили в  СТАРОМ  ДЕРЕВЯННОМ  ДОМЕ  - таком, сельском, с двускатной крышей и лавочкой на фоне бревенчатых стен возле крылечка. Было лето, день стоял жаркий, но в старом доме царили прохлада и некоторая сырость. Старый слишком был дом, пра-прадедовский, уже ветхий, не очень удобный для жилья. В этой застывшей прохладе тихих комнат с ситцевыми занавесками в дверных проемах, окутанных серовато-коричневой сумеречностью из-за низких окошек, задернутых тюлем, я дочитала «Страшную месть» до половины, потом не выдержала и, охваченная зябким ознобом, побежала на улицу, и уж там, при ярком солнечном свете и на жаре, у меня хватило силы духа добраться до заключительной страницы повествования, когда колдун совершает свои последние перед падением в бездну преступления.

Про утопленницу в майскую ночь и папоротников цвет я прочитала позднее, так уж вышло, а потом добралась до «Тараса Бульбы»… и еще, конечно, были фильмы, те, всем известные, – задорные «Вечера на хуторе близ Диканьки» 1961 года, «Вий» 1967 года с Куравлевым и Варлей. О компьютерной графике тогда еще слыхом не слыхивали, зато дух произведения (какая там церковь, о…) – этот дух присутствовал в избытке.

А на Никитском бульваре и в окрестностях, на обоих Арбатах, Старом и Новом, я бываю довольно часто, да. Поскольку этот район расположен относительно недалеко от моего дома. Мне там многое знакомо, я там еще и училась.

Церковку Симеона Столпника на фоне многоэтажки люблю, музей Востока в бывшем дворце Луниных обожаю. Но во дворик бывшей графской усадьбы, где теперь Дом Гоголя, захожу, если честно, не каждый раз. Это же не просто бросить взгляд и бежать дальше, нужен  НАСТРОЙ,  ибо впечатление обеспечено, и тень от согбенной фигуры с острым птичьим профилем на высоком пьедестале в светлый день упадет… В общем, такой визит не может стать рутиной, к нему следует относиться серьезно. 
(10.11.2025)