Глава 14. Пастушья сумка

Вынужденная остановка в пути приводит Марьяну к встрече с лесным духом, принявшим облик мальчика, который рассказывает ей старую сказку и бесследно исчезает.

Сказки из бабушкиного сундука

Глава 14
Пастушья сумка

- Тётя Мара, но где же папа с Аглаей были? Вы же расскажете нам? Или сказка на этом и закончится?!
- Сейчас, ребята. Мне нужно взглянуть на цветок, о котором Марьяна говорит.

Действительно, в горшочке появились первые листочки и их было очень много. Мы не знали сколько семян взойдёт и взойдут ли вообще. Поэтому посадили с Марьяной на всякий случай все. Они похоже все и взошли.
- Нужно пересадить в огород, - по-взрослому сказала Дарья. - Здесь репе места не хватит.
- Это репа?! Но как ты догадалась? - удивилась я.
- Листики у неё своеобразной формы. А ещё их цвет. Видите? Иссиня-зеленый. Такие листочки только у репки. А я думала вы знаете что посадили, поэтому сказку про неё и рассказали.
- Нет, не знала. Случайно семена нашла и решила дома посадить. Думала это цветы какие-нибудь. А не поздно в огороде сажать? Середина августа все же.
- Не-е. До холодов успеете собрать. Осенняя она ещё лучше. Слаще, - говорила уверенно Дарья.
- Откуда такие познания, Даша?
- Так мы в деревне живём, тётя Марьяна! - улыбаясь, ответил за Дашу Степан.
- Ох, ребята! Это вам мне нужно сказки рассказывать, - смеясь, сказала я.
- У вас очень хорошо получается. Уверенности немного не хватает, но с опытом всё придёт! - поддержал меня Степан. - Так что там с Аглаей и отцом её?

Мы вернулись на кухню, где нас ждали оставшиеся ребята и я продолжила:
- Хотите узнать где Аглая была и отец её? Ничего здесь особенного нет. Аглая в лес ушла и заплутала. Хоть и места знакомые были, да увлеклась сбором грибов и ягод. А когда поняла, что слишком далеко ушла, поздно было. Сама выйти на тропку знакомую не смогла. А в лесу сами знаете и волки, и медведи водятся. Вот и встретила она кого-то из них. А отец горя не смог перенести. Думал дочь специально в лес подальше ушла. Ужиться с мачехой не смогла да ещё и брат младший появился. За грибами никто и никогда далеко не уходил. Все знали, что лес это тебе не прогулочная дорожка. Опасностей много в себе таит. Если не звери на пути попадутся, в болото можно угодить. Это только по рассказам все бравые, а когда один на один в чаще оказываешься, то вся бравада вмиг куда-то испаряется. Вот и всё, ребята. Случайность к трагедии привела...
- И недосказанность, - перебил меня Степан.

Все посмотрели на Степана. Пауза затянулась и он продолжил:
- Ну, если бы отец чаще дома был и с семьей больше общался, не было бы такого. И Аглая может быть в лесу не заплутала бы. А так в своих мыслях видимо была, а в лесу нельзя так. В лесу нужно сосредоточенным быть и внимательным. К каждому звуку и подсказке прислушиваться. Лес он же живой. Если захочешь, можешь научиться слышать его. А ещё читать, как книгу. Правильно бабушка-смерть сказала, по глупости Аглая сгинула и отца не пожалела. Разве можно такой беспечной быть?
- Стёпа, а сколько тебе лет? - спросила я.
- Скоро двенадцать будет. А что?
- Пытаюсь понять, откуда в вас столько мудрости.
- Домой нам пора. Вечереет уже, - сказал Сергей.
- Давайте я вас провожу, - предложила я.

Сначала мы проводили Дарью, Серёжу и Степана. И уже вчетвером пришли домой к моим друзьям.
- Где были? Что-то вас на улице видно не было, - расспрашивала детей Маша.
- Мы у тёти Марьяны были, - объяснил Николай.
- Она нам новую сказку рассказала, - довольно подхватила Марьянка.
- Ну, уже поздно. Пойду я, - разворачиваясь, сказала я.
- А я провожу! - тут же возле меня возник Юра.
- Меня завтра не теряйте. Я в город уеду, - предупредила я друзей.
- Надолго? - спросила Маша.
- Думаю, нет. Дела со школой утрясти нужно. Откладываю всё, откладываю. А лето ведь уже к концу подходит.
- Так ты что ещё ничего не сказала? Не предупредила? А тебя отпустят? - забеспокоилась подруга.
- Маша, ну ты, как моя мама! Конечно я предупредила. И по телефону с директором поговорила. И письмо с заявлением отправила. Но появиться-то нужно. Нехорошо как-то вот так исчезать. Всё - таки несколько лет вместе проработали.

- Марьяна, я с тобой съезжу. Мне тоже по делам нужно в город. Мешать не буду да и вдвоём веселее, - открывая дверь на улицу, сказал Юра.
- Ружье прихватите на всякий случай, - крикнул Сеня.- Соседи говорят, частенько  волчицу стали видеть около деревни.

До дома мы дошли без приключений да и ночь выдалась тоже спокойная. Как и договорились, в семь утра за мной пришёл Юра. Через полчаса мы уже ехали в автобусе, подпрыгивая на каждой кочке. Не доехав до станции всего чуть-чуть, автобус остановился, как вкопанный. Водитель долго пытался  запустить старенький двигатель, но всё безуспешно.
- Придётся вам пешком дальше. Тут недалеко осталось. Главное идите по этой дороге и не сворачивайте никуда, - устало сказал водитель автобуса, вытирая со лба пот рукавом засаленной куртки.
- Спасибо! Доберёмся. Я, когда приехала, пешком шла до самой деревни. Не знала вашего расписания и решила, что быстрее пешком доберусь.
- Это правильно. Не зима же. А я мог и не приехать. Видите сами, подводит аппарат, - махнул рукой на автобус водитель.

Дорога была не прямая, а вилась словно змейка. То правее пойдёт, то резко влево повернёт. С чем это было связано неизвестно. Почему бы прямо не сделать? Так станцию издалека видно было бы.
- Помогите! Помогите!!!

Услышали мы крик и бросились на помощь обратно к автобусу, но водитель недоуменно посмотрел на нас и заверил, что с ним всё в порядке, а крик о помощи он не слышал. Мы, переглянувшись, снова пошли к станции.
- Кто тогда кричал? - забеспокоилась я.
- Не знаю. И как помочь, тоже не знаю. Крик откуда угодно мог донестись. Сойдём с дороги - можем заблудиться.

По Юриному лицу было видно, что он тоже обеспокоен. Неожиданно нам под ноги выскочил заяц. С испугу он упал на бок, но, быстро обретя равновесие, побежал дальше.
- Шальной зверь какой, - покачал головой Юра.
- Или чего-то испугался.
- Ну, или кого-то, - поправил меня Юра.

Я повернула в ту сторону, откуда прибежал испуганный заяц.
- Ты куда? Нам же водитель советовал никуда не сворачивать!
- Ты всегда слушаешься и делаешь так, как сказали? - улыбнувшись, поддела я Юру.
- Нет конечно. Но это лес. Можем заблудиться.
- А мы ленты привяжем к веткам и по ним вернемся. Ты же слышал кто-то кричал "помогите"! Может он зайку и напугал?
- Хорошо. Уговорила, - не очень-то радостно ответил Юра.

У меня с собой был платок, которым пришлось пожертвовать ради спасения незнакомца. Но что платок по сравнению со спасенным?

Зайка был крупный и оставил после себя следы в виде разворошенных листьев, хвои и поломанных грибов.
- Здесь нога человека не ступала годами. Иначе как объяснить такое обилие грибов и ягод?
- Я тоже об этом подумал.

Внезапно следы оборвались и мы остановились, не зная куда идти дальше. Но это и не потребовалось. Из зарослей папоротника навстречу нам вышел мальчик. На вид ему было лет шесть. Одежда грязная, на голове колтун.
- Ой! - воскликнула я.
- Привет! Как тебя зовут? - в отличие от меня, не растерялся Юра.
- Гвидон.
- Какое необычное имя. Это ты кричал? - продолжал расспросы Юра.
- Да. Я заблудился.
- И как давно ты ходишь по лесу? - взяв мальчишку за руку, спросила я.
- Давно. Вы мне поможете?
- Конечно! Из какой ты деревни? - убрав  листики из спутанных волос, продолжала я.
- Комцево.
- Не знаю такую. Юра, ты слышал о такой деревне?
Юра только пожал плечами.
- Ты замёрз? У тебя руки ледяные. Юра, он совсем замёрз. Дрожит словно лист осиновый.

Юра молча снял куртку и надел на мальчика.
- Что ж, придётся в деревню вернуться. Может автобус починили уже. Доедем тогда. А нет, так пешком дойдем, - обнимая Гвидона за плечи, сказала я.

И мы пошли потихоньку. Гвидон шёл медленно, неуверенно, словно пробуя землю на прочность.
- Почему ты так ступаешь, словно боишься провалиться? - поинтересовалась я.
- Места здесь топкие. Нужно быть внимательнее. А вы как меня нашли?
- Заяц нам под ноги выскочил. По его следам и пошли, - ответила я.

Юра ушёл немного вперед, словно торопясь выйти на дорогу, изредка поглядывая назад, на нас. А мы с Гвидоном не торопились. Шли и разговаривали обо всем. С ним было очень интересно.
- Вовремя как заяц выбежал! Иначе бы не нашли.
- Да уж. Повезло, - кивнула я.
- А вы из какой деревни?
- А мы из Васильевки. Тут недалеко. Странно, что ты на дорогу не смог выйти. По ней рано или поздно до деревни добрел бы. Или на станцию.
- Не слышал о такой деревне. А вас как зовут? Вы не сказали.
- Меня Марьяна, а моего друга Юра.
- Тетя Мара, хотите я вам сказку расскажу? Почему вы так на меня смотрите?
- Второй раз меня тётя Мара называют. Никто так раньше не говорил. А как сюда приехала...
- Вам бы пошло сказки рассказывать. У вас лицо очень доброе...
- Спасибо, Гвидон, - улыбнулась я. - Я...
- Очень-очень давно жил на свете один мальчик, - не дослушав меня, начал свою сказку Гвидон. - Не царских кровей, не богатырь. Обычный деревенский сын. Любил он свободу полей и леса. Путешествовал много. Каждую кочку в поле знал и болотину в лесу. Не нравилось это родителям его. Помогать надо, а его нет никогда рядом. Единственным сыном был, так уж сложилось. Посоветовали мудрецы местные, что надобно отдать парня в пастухи. Там и свобода, и путешествия, и по лесу можно, и по полям ходить. Но мальчик не хотел соглашаться...
- А как звали мальчика? - спросила я.
- Не важно. Как ни назови не подойдёт.
- Почему же?
- Да потому что невозможно вольному ветру имя дать.
- Его имя вольный ветер может быть.
- Нет. Это не имя. Это смысл жизни. А имя... Имя это кандалы, оковы! - повысив голос, объяснил Гвидон.
- Хорошо-хорошо, я поняла, - попыталась я успокоить мальчика.
- Так вот, не хотел он пастухом быть. Пастух это тоже оковы. Привязан ты к стаду, а он любил один ходить. Но родители настояли на своём и стал он коров да овец на пастбище водить. Однажды завёл он животину в лес, а сам убежал. Сумку только бросил на краю болота, чтобы подумали утоп и не искали. Животина сама к вечеру домой вернулась, а молодого пастуха искали-искали, да так и не нашли. Сумку только охотники принесли матери и отцу спустя два дня.

Долго горевали родители по единственному сыну. А тот нагулялся по окрестностям, набродился и к дому родительскому начал похаживать, в окна заглядывать. Чуяло материнское сердце, что сын жив и постоянно на крыльцо выходила, ждала, но, не увидя сына, возвращалась в дом. Много слёз она пролила на крыльце том. Муж её смирился уже и говорил жене:
- Успокоиться надо. Сам выбрал путь себе. Свободы искал. Оплакала и отпусти уже.
- Да как же отпустить-то? В своём ты уме?!

Не выдержал сын и однажды явился к матери на крыльцо. Исхудавший, побледневший, но живой. Заплакала мать, упала на колени и обняла сыночку ненаглядного, а тот спокойно так говорит ей:
- Попрощаться я пришёл. Отпустили меня ненадолго.
- Кто же отпустил? Оставайся, сынок! Баньку отец истопит, щами накормлю досыта. Вон исхудал как.
А он ей и отвечает:
- Нет, мам. Нашёл я, что искал. Долго пришлось по полям да лесам бродить. Леший я теперь и жить среди простого люда не могу. Забредет кто в гости ко мне в лес с добрыми намерениями - не обижу, а коли с недобрыми - не сдобровать тому!
- А ежели я забреду, сынок?
- Приму со всеми почестями, а к вечеру домой провожу.
- А если я с тобой жить останусь? Найдётся мне местечко?
- Успеется тебе туда. Не время ещё.

Не поняла мать про что сын говорит, но согласилась. Ушёл он в тот день обратно в лес, а мать спокойная спать легла. Выспалась хорошо. Давно так не спала. С утра раннего пирожков напекла, сыра, молока собрала в корзину большую. Мужу не сказав ничего, пошла в лес сына искать. Идёт-бредёт, идёт, устала уже. Завидела бревно старенькое да присела отдохнуть. Достала кусок пирога, надкусила и тут откуда ни возьмись птички маленькие налетели. Сели возле неё и смотрят своими глазками-пуговками. Накрошила она им пирога да не заметила, как всё и отдала.
- Что ж я теперь сыну-то принесу в гостинец?! - покачала головой женщина. - Но ничего. Ещё сыр с молоком есть.

Взвалила полегчавшую корзинку на спину и побрела дальше. Шла она шла да снова устала. Присела на пенёк отдохнуть, а из-под ног как выскочит мышь и как запищит на неё. Чтобы её успокоить сыр пришлось отдать.

Пошла она дальше. Корзинку уже в руках несёт и сокрушается, что же сыну принесёт. Молоко одно осталось. Тут ей ворон повстречался. Крылья расправил свои огромные да повалился на бок. Лежит, хрипит. Не знала женщина что делать да попробовала молока дать ему. Ворон всё молоко и выпил из кувшина. Взмахнув крыльями несколько раз, он скрылся в еловых лапах.

Побрела она дальше с пустой корзинкой. Идёт, слезы капают, а по её следам трава высокая вырастает с листочками-капельками.
- Что же ты, мама, плачешь? Вот я. Не плачь! - вышел к ней сын из густых зарослей.
- Да как же не плакать-то сынок? Несла я гостинцев тебе да по дороге пришлось раздать всё. Птички голодные налетели - пирогами накормила; мышку обидела, на дом её села - пришлось сыром задабривать; ворон помирал, молоком его отпоила и он воспрял. Вот, только корзинку пустую и принесла тебе.

Еще сильнее заплакала мать, а сын обнял её и говорит:
- Спасибо тебе и за пироги вкусные, и за сыр домашний, и за молоко парное. Всё испробовал.
- Как же так? Как такое возможно?!
- Птицы - голос мой, мышки - уши, а вороны - глаза мои. Всё видел, всё слышал. За то отпущу тебя домой. Вернёшься живёхонькой и здоровёхонькой. А за меня не переживай. Мне здесь лучше, чем где бы то ни было! Леший я теперь.
- Но что же я людям скажу?
- На окраине леса сумку мою пастушью зарой и поплачь над могилкой. Скажешь в болотах сгинул, не найти. Приходи к ней, как захочешь, так и вопросов у народа не будет. Только меня ты больше не увидишь, а будешь искать - сама сгинешь. Знай, что мне хорошо, а я вас охранять буду.

На том и ушла мать. Не думала она, что с лёгким сердцем уйдёт. Самое главное, что сыну хорошо. А сыну хорошо, тогда и ей тоже. Сделала всё, как он велел ей. А на следующий день выросла на том месте, где она сумку закопала, трава высокая с листиками-капельками да белыми цветочками. Назвали эту травку Пастушья сумка. Полезная говорят, целебная травка та. А листочки у неё, что слезы материнские, капельками. Время шло, разрослась она по лесам-деревням ковром, и только мать знала где сумку сыновью закопала. Приходила каждый день туда, но уже не плакала, только корзинку оставляла с пирогами, сыром и молоком, а на утро забирала полную ягод, грибов да других даров лесных. Вот и сказке конец.
- Интересная сказка. Мне понравилась. Но почему ты решил её мне рассказать?
Вопрос мой повис в воздухе. Я обернулась, а мальчишки след простыл.
- Гвидон? Гвидо-он?! Хватит баловаться! Выходи! Уже дорога виднеется.

Но мальчик так и не появился. Я дошла до Юры и рассказала ему, что мальчик пропал так же, как и появился. Пока мы рассуждали что делать дальше, послышался знакомый звук тарахтящего двигателя и из-за деревьев показался наш автобус.
- Я думал вы до станции уже дошли, а вы на полпути до сих пор! Как же так? - спросил удивлённый водитель.

Мы сели в автобус и я рассказала, что крик о помощи услышали, но так никого и не нашли.
- Интересно. Мальчика тут, говорят, иногда видят случайные прохожие. После этого пешком стараются здесь больше не ходить. А уж по ягоды с грибами и вовсе не ходят. Боятся. Слышал я от бабки своей, что одному нельзя в лес ходить, иначе леший заберёт. Подумает, что свободы ищу. И про мальчишку одного рассказывала, что ходил по лесам один. Его леший и забрал к себе. Не знаю правда или нет. Может пугала просто бабка меня. А может и не пугала. Может этого мальчишку и видят счастливчики.
- А как мальчика звали того, не помните? - спросила я.
- Уж столько лет прошло. Не помню. То ли Гидеон, то ли...
- Гвидон, - ответила я за водителя.
- Точно! А вы тоже эту историю слышали?
- Да. Посчастливилось.

Мы быстро добрались до станции, помахали водителю и тот, лихо развернувшись, уехал обратно в деревню.
- Вот это история с нами приключилась! Прям, как сказки твои, Марьяна, - разведя руками, сказал Юра.
- Да уж. Полон наш лес тайн и чудес.
- Знаешь, я только одно не пойму, если мы видели Лешего, самого настоящего Лешего, почему он так молод?
- Не знаю. Я тоже думала, что Лешие это такие старцы во всем зеленом. А меня, Юра, другой вопрос волнует: что он хотел? Зачем позвал нас и рассказал эту историю?
- А может наоборот? Может ничего в этом странного и нет? Ты настоящая сказочница, вот он и решил поделиться своей историей.
- Возможно. Он меня кстати тётей Марой назвал, как и Марьянка, дочка Сени с Машей.
- Марьяна! Я все понял! - улыбнувшись во весь рот, воскликнул Юра.
- Что?!
- Автобус не сам сломался! Мы должны были с Гвидоном встретиться! Мы ехали в город и он решил, что ты уезжаешь насовсем! Он рассказал тебе историю и знал, что ты поверишь!
- Поверю в существование Лешего?
- Нет, Марьяна. Всё намного интереснее. Поверишь, что ты - часть этих мест. Часть истории! Он рассказал это тебе, не нам! Он знал, что ты поймёшь. Что ты поверишь! И не уедешь никуда.
- Но я и так никуда не уезжаю насовсем. Я уволюсь и вернусь!
- Но он-то об этом не знает! Надо ему рассказать!

Мы, не сговариваясь, побежали обратно к лесу. Пыль, которую поднял автобус, уже осела. Где искать место нашей встречи мы понятия не имели. И тут мы услышали громкий щебет птиц.
- Голос леса, - прошептала я.
- Что? - переспросил Юра.
- Гвидон мне говорил, что птицы это голос леса, голос Лешего. Его голос. Он что-то пытается нам сказать!

Краем глаза я увидела какую - то пыльную дощечку, прибитую к палке. Она уже покосилась, еле держалась на одном гвоздике, надпись на ней почти стерлась, но ещё можно было разглядеть очертания букв и прочитать - Комцево.
- На этом месте когда-то была деревня. Возможно там, где сейчас станция. Он жил здесь.

И только в этот момент я заметила, что вокруг таблички росла знакомая трава. Листочки у неё были капельками, а верхушку украшали белые мелкие цветочки. Это была пастушья сумка.