Каталония 2016. 26 октября. Камбрильс

                День четырнадцатый – 26 октября. Камбрильс.
            Гарсия Лорка, приключение на пляже, Олеська и её папа

  Всё меньше денёчков остаётся до отъезда, а мы ещё столько не посмотрели. Сегодня мы отправились в Камбрильс на автобусе, карточка Bus Planа Т-10, которую мы купили, у нас ещё не исчерпана. Зачем мы едем в Камбрильс? Там есть рыбный порт, и знакомые нам «ярославские девчата» с горящими глазами рассказали про его посещение и про «диковинных» рыб , что они увидели у местных рыбаков. Но рыбацкие шхуны прибывают в порт только в 17 часов, а до этого времени будем бродить по улочкам городка, бывшей рыбацкой деревни. Ну, что сказать вам про этот городок? В отличии от уютного фешенебельного Салоу, здесь отели только на первой линии у моря, а дальше в «лес», то есть в гору, ничем не примечательная современная застройка разноэтажными домами, чередующаяся с небольшими особнячками. Время у нас полным-полно, как говорит мой супруг, и мы отправляемся в сувенирную лавку, чтобы купить в конце концов памятную тарелку со всеми городками Каталонии, где мы побывали. Но напрасно «девушка» мечтает – таковых здесь нет. А есть здесь совершенно шикарные, всех расцветок и узоров, такие лёгкие платки-шарфики испанского (а не китайского) производства, они очень популярны, как у местной публики, так и у туристов. И цены на любой кошелёк от 4 до 20 евро. Я выбрала своим дочкам и внучкам четыре таких шарфика и собралась платить…
– Послушай меня, это совсем им не подойдёт, – говорит внушительно мой супруг,– ты только посмотри: они очень коротенькие.
Если честно, то я подозреваю, что ему очень не хочется расставаться с деньгами, нет, он не скупой, просто ему не нравится сам процесс расставания… Прошу, на свой страх и риск, девушку-продавца примерить один из экземпляров, естественно, делаю это жестами, а она не понимает. Тогда я развязываю узел её платка, она быстро соображает и накидывает мой: отлично! Шикарный узел охватывает шею девушки, а концы свешиваются ниже груди.
– Ну, смотри, Фома неверующий! И как тебе, – обращаюсь я к Игорю. Мы с продавцом победно взираем на мужчину – победа феминизма…
– Доставай деньги, будем расплачиваться, – но тут он предлагает:
– А что если мы и для Лены выберем в подарок из Испании такой платок?
– Конечно давай, это лучше, чем магнитик на холодильник, сувенирная тарелка, которая ни о чём, или ещё какая-нибудь безделушка. Мы выбрали ещё один шарфик для Лены и к радости девушки-продавца заплатили «наликом». Обменявшись: – Грасиас, грасиас! – мы покинули приятную каталонку, конец сезона – в магазине никого, на улице тоже.
  На волне эйфории от удачной покупки мой супруг (поэт-стихосложенец по натуре) бодренько говорит:
– А теперь давай двинемся на площадь имени Гарсия Лорки, я тут увидел табличку с указателем, – я как-то быстро согласилась:
– Может быть, и памятник ему там есть, глянем ему в лицо. Узнаешь?
Заворачиваем за угол, сзади остался порт, выходим на широкую такую Рамблу (главная улица-проспект). Она разделена пополам пересохшим руслом реки, через которое перекинуты многочисленные арочные мостики, они довольно высокие, наверное когда-то река была полноводной. Но время течёт (это заметил не только Дали) и лишь маленький, тоненький ручеёк напоминает о былом, а впрочем, вероятно, когда идут дожди, речка оживает и несёт свои воды Средиземному морю. Об этом можно судить и по каменистым наносам, и по щепкам, и по мусору, но сейчас это самое русло заросло травой, и в нём вольготно гуляют камбрильцы с собаками. А что? удобно всем: собаки бегают без поводка, и не надо за ними убирать всякие «неожиданности»… а хозяин в это время может и книжку почитать. Вдоль реки-канала есть беговая дорожка, так что мы идём, бегуны бегут, да и время не стоит на месте. Идём уже минут пятнадцать, но пока нет даже намёка на площадь, да и прохожих почти нет, наконец, навстречу нам попалась девушка, Игорь спросил её как добраться до площади имени Поэта. Девушка  вполне сносно по-русски нам сказала: – Отсюда минут двадцать пешком.
  Мы взбодрились: до того, как рыбаки вернуться в порт, ещё час – успеем. Пытаюсь хоть что-нибудь вспомнить о Поэте – нет, ничего. Разве только, что его расстреляли франкисты в Гранаде, да ещё помню по «Культуре» (телеканал) показывали драму, кажется в стихах, «Кровавая свадьба». Да ещё наша гид Роберта обмолвилась: поэт был не традиционной ориентации и похоронен он в общей могиле. Так что, какое отношение Гарсия имеет к Кабрильсу – непонятно. Наконец, мы добрались до небольшого пятачка с огромным кустом посредине, это место больше похоже на транспортную мини-развязку. Озираемся вокруг, ища памятник или хотя бы мемориальный камень, – пусто. Недовольно ворчу на Игоря:
– Вот, у тебя всегда так, наскоком без подготовки, я же просила вчера, посмотри буклеты, что ещё кроме порта можно посмотреть в Кабрильсе.
  Вокруг только огороженные частные домики с умопомрачительными цветами: жёлтыми, красными, фиолетовыми, они свисают прямо с изгородей, и ни одной живой души. Игорь наверное от «отчаянья», что наш поход не удался, принялся фотографировать это разноцветье, а я пошла по второму кругу и наконец-то… (стоило мне поднять голову)
– Игорь, скорее иди сюда, вот оно (он, она) столбик и надпись синими буквами «Федерико Гарсия Лорка»!
– Как и это всё? – он тоже разочарован.
– Вставай скорее рядом со столбиком, и я вас запечатлею (такая тебе тема: «Здесь был Игорь»). В это время, откуда ни возьмись, мужчина с собачкой прямиком на пустырь от снесённого домика. Погуляли и ушли, пустырь, уже основательно заросший кустами и травами, – прекрасное место для «нуждающихся путешественников» и собак. Всё, теперь, чтобы успеть к причалу рыбацких шхун, нужно только бегом. Игорь рысцой помчался вниз, я разочарованно плетусь за ним. Мы успели – ура! Местные жители с вёдрами и тележками только ещё подтягиваются в порт, вероятно, это  любители свежевыловленной рыбы . У причала пока только один баркас. Небольшая каюта, а дальше всё пространство занимают сети и совсем немного ящиков с уловом. Весь экипаж – это три человека, они споро раскладывают разделочный столик и начинают вываливать на него содержимое ящиков. Я приготовила фотоаппарат, и… на стол вытряхивается не пойми что, вперемешку с тиной. Какая-то мелкая рыбёшка: килька не килька, короче «мелочь пузатая», мелкие осьминожки, которые вполне уместятся в ладонь. Сардинки складывают в отдельный ящик. В кафешке, что рядом с портом, шесть таких жареных рыбёшек стоят 12 евриков (по сегодняшнему курсу 840 рубчиков – не слабо). Мы здесь не одни зеваки, рядом стоят мама с маленькой девчушкой и тоже ждут «чуда морского», но его, судя по всему, не предвидится. Один из рыбаков обратил на нас внимание и проворно зарылся рукой в перчатке в голубой ящик, поковырявшись,  он достал из его недр буро-коричневую морскую звёздочку. Девчушка восторженно пискнула, а рыбак протянул ей это «чудо морское», девочка радостно прижала её к груди.
  В отдельный ящик также бросают неизвестную мне серебристую извивающуюся тоненькую рыбу сантиметров 40-45, на угря вроде не похожа, может быть это рыба-игла. Отдельно откладывают парочку небольших тунцов, – эту рыбу я точно знаю. Мелочь, а это почти мальки, рыбаки бросают за борт, обожравшиеся чайки, даже не реагируют на это. Так они и «плавают» вверх брюхом в голубовато-зеленоватых морских водах. Так, теперь понятно, почему ни в одном из супермаркетов Ла Пинеды нет свежей рыбы, – оскудело море Средиземное (только вчера мы решились купить охлаждённое филе какой-то белой рыбы, похожей на треску, и пожарить её в номере, боже, какая же вонь стояла, рыба была явно второй, а может и третей свежести, и разваливалась на куски на сковороде).
  Можно уже уходить, только вот местная публика не торопится, – ждёт, да и нам не хочется уходить разочарованными. И к вящей радости видим: рассекая почти стоячую воду порта, к причалу плывёт ещё один баркас. Пока он подплывает, гуляю по скверу, который тут же в порту, вернее, это небольшая аллея с обрезанными кронами. За лето деревья обросли длинными прутьями побегов с крупной зеленой листвой. Сейчас трое рабочих занимаются их обрезкой,  вроде и что тут необычного? – обрезал, сложил в кучу, а иногда и просто бросил на тротуар, как это делается у нас в Саратове. Ан нет, здесь всё иначе, длинные хлысты прямо с листьями отправляются в жерло машины-измельчителя, а из раструба сыплется в мешки уже готовая к употреблению скотом травяная мука. Чисто и аккуратно.
  Пришвартовавшийся второй катер тоже, на мой взгляд, не может похвастаться обильным уловом: сардинки, креветки (очень мелкие), осьминожки, мерлуса (хек), немного пузато-глазастой розоватой дорадо и, наконец, безобразная на вид рыба морской чёрт, которой тут же отсекли голову – всё! И чему это здесь дивились «ярославские девчата» – не пойму. Я-то надеялась увидеть (как и в порту Агадира в Марокко), – «шаланды полные кефали», то есть лодки, до бортов заполненные рыбой, которую потом вычёрпывают вёдрами, тунцы величиной с большое полено, огромные звёзды и перламутровые раковины… но то был Океан! Неизвестно ещё, чем радует рыбаков Чёрное и Каспийское море.
  Солнце ещё не село, – начало шестого, идём купаться. Песок на пляже не в пример нашему Ла Пинедскому, крупный, бело-жёлтый, не зря он зовётся золотым. Море не ограничено молами и волны свободно катят одна за другой, на дне тоже своеобразные песчаные волны, отражение поверхностных вод. Мелко, очень мелко, – Игорь забежал  по колено, окунулся и назад на песочек – вечерять. Но я не «такая», – мне же нужно поплавать. Вот, иду на глубокое место по песчаной «стиральной доске». Зашла по пояс, можно уже лечь на волну и поплыть, но что-то мешает, путается у меня под ногами, обвивает их. Я сразу вспомнила, что на мелководье в Средиземном море водится ядовитая рыба-паук, да ещё и увиденные в порту извивающиеся змеевидные рыбы тоже рисуют в моём «богатом» воображении совсем не радостные картины. Ужас просто парализует меня, нет, я не пытаюсь бежать на берег, я даже не могу кричать.  Глянуть вниз тоже страшно, а вдруг?.. осторожно переступая, тяну ногу в воде, пытаюсь идти к берегу, а оно тянется за мной… я это чувствую. Наконец, мелководье, – поднимаю ногу, она от щиколотки до колена обмотана чёрной ниткой – у рыбы паука тоже чёрные усы, но ведь не такой же длины… Тихонечко начинаю тянуть эту чёртову чёрную нить, наконец, из глубины показывается белая леска, она прикреплена к чёрной нитке. Я от радости чуть в воду не села, тяну дальше : крючок , а на нем трепещет маленькая серебристая рыбёшка. Кричу Игорю:
– Скорей, смотри, что море принесло!
– Хватит, давай назад, ищешь приключения на свою голову, – кричит он мне в ответ. Рядом стоит мужчина и он тоже что-то кричит в мою сторону. Это рыбак, он притащил свою тележку с ящиком и расположился неподалёку, видно ночевать будет: он в тёплой куртке, резиновых сапогах, а на голове шапка с фонариком. Я «Афродитой» из пены морской выхожу на берег, и начинаю сматывать нитку с ноги, в это время ко мне подходит рыбак и показывает пустую катушку спиннинга, с которой и сорвало эту штуковину.
– Грасиас, грасиас, – благодарит он меня и забирает мой «улов». Эх, жаль, я же хотела отпустить рыбку в синее море. Хотя я и знала, что здесь рыбу ловят не на червяка, а на вот такую рыбку-насадку. Конечно, после всего случившегося плавать мне совсем расхотелось. Мы уселись на полотенце трапезничать. Традиционно здесь в сиесту мы перекусываем фруктами: киви, сливы, апельсины, яблоки, виноград, а сегодня ещё у нас есть пара круассанов. Вечерело, на набережной зажгись фонари, быстренько смываем соль морскую, и в кусты переодеваться… На пляже ещё есть люди, детишки бегают в запуски друг за другом, бросаются песком, мамаши сидят на полотенцах и мирно беседуют. Ночные рыбаки разматывают снасти и забрасывают удочки, – ночью это можно, а вот днём ни-ни: пляж – это святое, это туристы, это деньги...
  В автобусе начинаем обсуждать план на завтрашний день. Неожиданно к нам обращается молодой человек с привязанным на груди ребёнком, он сидит прямо перед нами: – А вы были в Таррагоне на развалинах древнеримского цирка, нет? Рекомендую, очень впечатляющее зрелище. То, что он обратился к нам на русском, совсем уже не удивляет меня, здесь много русскоязычных туристов. Мы переглянулись с Игорем, кажется вопрос о поездке в музей Пикассо откладывается в долгий ящик. Игорь рад, что у него оказался неожиданный союзник:
– Я тоже уговариваю жену поехать туда, а она всё твердит Пикассо, да Пикассо, мало ей музея Дали…
Понимаю, ну не хочется ему ехать в третий раз в Барселону. Ладно, думаю я, махнём на руины!
– Извините, а вы сами откуда будете? – голубоглазая пигалица, таращит на нас полусонные глазёнки.
– Я с семьёй приехал в отпуск из Германии, но родился и долгое время прожил в Белоруссии.
– Получается, вы – белорусский немец.
– Ну да, вроде того.
Эх, и поразбросало наших людей по миру после развала Союза, жаль, но не все сохранили дружеские чувства к нам, простым россиянам, мы то в чём виноваты? – думаю я про себя. А молодой отец продолжает:
– Моя супруга приболела, и пока мы с Олеськой вдвоём путешествуем по городкам Каталонии.
– А ведь я вас узнала, это вы кормили из ложечки свою малышку на центральной площади Реуса. Я ещё посетовала мужу, какой прекрасный кадр, но не рискнула попросить вас позировать.
– И напрасно, я был бы очень рад.
– Так ведь кто же знал, что вы наш…
Голубоглазая Олеська окончательно проснулась и радостно улыбается у папы на груди. Хорошо ей, она ещё не знает, что мир поделён на страны. Я протянула ей палец, она доверчиво ухватилась за него и, смеясь, высунула язык. Всю дорогу мы проговорили с Димой, – так зовут молодого отца. На прощание он пожелал нам хорошо провести оставшиеся дни и ловко выпрыгнул из автобуса с крест-накрест притороченной к нему Оленькой.
Как потом оказалось – это была не последняя наша встреча.