Обращаясь к прошлому

"Прошлое - это колодец глубины несказанной. Не вернее ли будет назвать его бездонным?... Ведь чем глубже копнешь, чем дальше проберешься, чем ниже спустишься в преисподнюю прошлого, тем больше убеждаешься, что первоосновы рода человеческого... совершенно непостижимы. И снова уходят в глубокую даль..."
Т. Манн. "Иосиф и его братья"

Прошу прощения за длинные цитаты, без которых мне не удалось бы показать единство народного творчества разных народов.

Есть у Ованеса Туманяна стихотворение  - притча "Капля меда", на базе армянского народного сказания. В нем говорится, как купец продавал мед пастуху, и что из этого вышло. История возникновения кровавой междоусобицы двух соседних стран.  Буквально "из мухи - слона". С армянского на русский язык его переводили Ходасевич и Маршак. (Если кто-то интересуется творчеством Ходасевича, у меня есть его вариант перевода). Вот интересующая нас его часть в переводе Маршака:

...Почуяв мед издалека,
Слетела муха с потолка.
Жужжит и жадно тянет мед,
А к ней ползет хозяйский кот.
Припал к земле и в тот же миг
На муху — прыг!

Но пес, пришедший с пастухом,
Такую прыть почел грехом.
Вскочил он с пеною у рта,
И ну терзать, трясти кота,
Трепать, катать,
Валять, мотать!
Чуть отпустил —
И снова хвать!
Потом, как тряпку, отшвырнул.

Кричит хозяин: «Караул!
Мой славный кот! Моя краса!
Держите бешеного пса!
Ах, он такой! Ах, он сякой!..»

И всё, что было под рукой —
Горшок, жаровню с кочергой,
Полено, ось от колеса, —
Обрушил на голову пса.
Пес завертелся, завизжал
И на пол лег, где кот лежал.

«Мой бедный лев! — вскричал пастух.—
С тобою свет очей потух!
Кто будет мне стеречь овец?
Тебя прикончил злой купец.
Пусть он провалится со всей
Дрянной лавчонкою своей!
Ему припомнится мой пес…»

Тут над купцом силач занес
Свою дубину — и купец
Нашел безвременный конец.

* * *

«Грабеж! Разбой средь бела дня!» —
Кричит, орет его родня.
Со всех дворов, из всех ворот,
Из всех дверей валит народ.

Бегут на шум
Сосед и кум,
И теткин сват,
И тещин брат.

Свекровь, и деверь, и сноха
Колотят, валят пастуха.

«Ах ты, медведь косматый с гор!
Головорез, разбойник, вор!

Не покупать
Пришел, злодей,
А убивать
Честны;х людей!»
С врагами в бой вступил пастух,
Сбил одного, отбросил двух
И пал на землю вниз лицом
Между собакой и купцом…

И вот до горного села,
Как дым пожара, весть дошла.
Всех взбудоражил этот слух:
«Убит в долине наш пастух!
Нельзя нам смерть его простить.
Убийцам надо отомстить!..»

Ребята летнею порой
Вспугнут в гнезде осиный рой
И убегут. А тучи ос
Прохожих жалят в глаз и в нос.

Так муха бурю подняла…
Бегут со всех концов села
И старики, и молодежь,
Хватают вилы, серп и нож,
Лопату, вертел и топор
И вниз спешат с высоких гор.

Ведут коней на поводу
И рассуждают на ходу:
«Худой народ внизу живет.
Таким он исстари слывет.
За каплей меда вниз пойдешь —
Да и погибнешь ни за грош.
Черна их совесть от греха.
Идем же мстить за пастуха!

Мы их сожжем!
Мы их убьем!
Мы их — ножом!
Мы их — дубьем!»

Так верхнее село пошло
Войной на нижнее село,
На брата — брат.
Галдят, кричат.
Кто бьет кого — не разберешь.
И вот уж в ход пустили нож.
Сверкнул отточенный кинжал.
Огонь по крышам побежал.
При виде крови и огня
Еще сильней пошла резня.
Младенцы плачут, и ревет
В хлевах, в клетях забытый скот…

Огонь село спалил дотла.
А были эти два села,
Где жили сотни две крестьян,
В пределах двух различных стран.
Рубеж меж ними проходил,
Закон различный их судил,
И подати несли они
Царям различным в эти дни.

Вот одному царю гонец
Донес, явившись во дворец,
Что жители чужой земли
В его стране село сожгли.
Властитель скипетром потряс
И начертал такой указ:

«Мы, божьей милостью и проч.,
Сим возвещаем: нынче в ночь
Король соседний, словно вор,
Презрев священный договор,
Границы наши перешел,
Вступив в одно из наших сел.
У поселян он отнял кров.
Стенанья жен и слезы вдов
Текут к престолу моему.

А посему,
А потому

Приказ мы отдали войскам,
Лихим наездникам, стрелкам,
Начав немедленно войну,
Занять соседнюю страну.
Согнем врага в бараний рог!
За нами — пушки. С нами — бог!»

Под сим — число календаря
И подпись грозного царя.

Но и во вражеской стране
На каждой городской стене,
На каждом тыне и плетне,
На всем, что только видит глаз,
Монарший вывешен указ:

«Мы, сын небес и царь царей,
Сим объявляем, что злодей
Соседний царь идет войной,
Чтоб нашей завладеть страной.
В наш край он вторгся, точно вор,
Презрев священный договор
И для сего найдя предлог.
Но с нами меч и с нами бог!»
Под сим — число календаря
И подпись оного царя.

И запылал огонь войны,
И две страны разорены,
И поле некому косить,
И мертвых некому носить.
И только смерть, звеня косой,
Бредет пустынной полосой…

Склоняясь у могильных плит,
Живой живому говорит:
«Откуда и за что, сосед,
На нас свалилось столько бед?»

Читаю и, конечно, ассоциирую его с другим переводом Маршака - из английской народной поэзии - общеизвестным "Дом, который построил Джек". Английский первоисточник "This is the House That Jack Built"впервые был записан в1723 году, триста лет назад!
 Оба стихотворения построены по принципу разворачивания непрерывной цепи событий с постоянным повторением всех предыдущих элементов и добавлением новых. Такая форма называется "цепочечной".
Очевидна общая поэтическая основа обоих стихотворений.
Странно, что у Туманяна первым "героем" выступает муха.
Кошка, конечно, может, от нечего делать, поймать муху, но звучит как-то нетрадиционно. Нам привычнее - муха и паук, кот и... повар - услужливо подсовывает память. Нет, не повар. А кто? У Маршака это - синица.

А это - веселая птица-синица,
Которая  часто ворует пшеницу...



 Надо сказать, что Маршак переводил английский источник не дословно, адаптируя его для детей. Поэтому Маршак сознательно выкинул те детали, которые показались ему неподходящими для детей. Получилось великолепно, но не всегда близко к оригиналу.
Вот английский первоисточник в переводе на русский:

Вот дом, который построил Джек.
 
Вот  солод,
В Доме, который построил Джек.
 
Вот Крыса,
Которая съела солод,
В Доме, который построил Джек.
 
Вот этот Кот,
Который убил Крысу,
Которая съела солод,
Который лежал в доме, который построил Джек.
 
Вот Собака,
которая напугала Кошку,
Которая убила крысу, Которая съела Солод,
Который лежал в доме, который построил Джек.
 
Вот корова со сломанным рогом,
 Которая подбросила собаку,
Которая напугала Кошку,
Которая убила крысу,
Которая съела Солод,
Который лежал в Доме, который построил Джек.
 
Вот Девушка, совсем одинокая,
Которая доила Корову со сломанным рогом,,
Которая подбросила Собаку,
Которая напугала Кошку,
Которая убила крысу,
Которая съела Солод,,
Который лежал в доме, который построил Джек.
 
Вот Человек, весь в лохмотьях и ссадинах,
Который поцеловал несчастную Девушку,
Которая доила Корову со сломанным рогом,,
Которая подбросила Собаку,
Которая напугала Кошку,
Которая убила крысу,
Которая съела Солод,
Который лежал в Доме, который построил Джек.

Вот священник, весь выбритый и остриженный наголо,
Который обвенчал Человека в лохмотьях и ссадинах,
Который поцеловал несчастную Девушку,
Которая доила Корову со сломанным рогом,
Которая подбросила Собаку,
Которая напугала Кошку,
Которая убила крысу,
Которая съела Солод,
Который лежала в Доме, который построил Джек.
 
Вот Петух, который прокукарекал утром,
Который разбудил священника, обритого наголо,
Который обвенчал Мужчину в лохмотьях и ссадинах,
Который поцеловал несчастную девушку,
Которая доила корову со сломанным рогом,
Которая подбросила собаку,
Которая напугала Кошку,
Которая убила крысу,
Которая съела Солод,
Который лежал в доме, который построил Джек.
 
Вот фермер, который сеял кукурузу,
Который кормил Петуха, который кукарекал по утрам,
Который разбудил священника, обритого наголо,
Который обвенчал Мужчину в лохмотьях и ссадинах,
Который поцеловал несчастную девушку,
Которая доила корову со сломанным рогом,
Которая подбросила собаку,
Которая напугала Кошку,
Которая убила крысу,
Которая съела Солод,
Который лежал в доме, который построил Джек.

 Стоит обратить внимание на человека в лохмотьях, скорее всего - бродягу, якобы, "поцеловавшего" девушку, которая почему-то стала несчастной, из-за чего священнику пришлось срочно их обвенчать. Конечно, такая деталь ни к чему пытливым детям! 

 В английском подлиннике вместо синицы присутствует крыса (rat). Но крыса - грубо, неэтично, и естественно для детей заменить ее уютной и домашней мышкой. Кот и мышь  вот - классическая пара! Сколько различных историй их объединяет! Вот, например, с детства знакомая русская народная сказка "Репка"! И в ней та же цепочка, с удлиняющимися повторами:
 
Позвала Жучка кошку. Кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку -тянут-потянут, вытянуть не могут.
Позвала кошка мышку. Мышка за кошку, кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку... Тянут-потянут, вытащили репку!

Теплая русская сказка о преимуществах коллективного труда. И, хотя она была опубликована исследователем фольклора А. Н. Афанасьевым в 1863 году, корни ее, по-видимому, уходят глубже.

Возвращаясь, однако, к названной цепочечной формы, обнаруживаем, что она существует у многих народов.
Вот еврейский вариант сказки - "Хад гадья" (Один козленок) .

"Хад гадья" (Один козленок)

Отец мне козлика купил,
Две целых зузы заплатил,
Хад гадья, хад гадья.

Недолго жил козленок мой,
Загрыз его котище злой,
Отец мне сам его купил,
две целых зузы заплатил.
Хад гадья, хад гадья.

Почуяв кровь, пес прибежал,
Кота-убийцу растерзал,
который козлика задрал.
Отец мне сам его купил,
Две целых зузы заплатил.
Хад гадья, хад гадья.

Дубинка, не спросив, кто прав,
Свершила суд, пса наказав,
за то, что на кота насел,
который козлика заел.
Отец мне сам его купил...
Огонь дотла дубинку сжег,
свалившую ту псину с ног,
за то, что на кота насел,
который козлика заел.
Отец мне сам его купил...

Журча, ворча, ручей притек,
залил водой наш огонек,
тот самый, что дубинку сжег,
свалившую ту псину с ног,
за то, что на кота насел,
который козлика заел.
Отец мне сам его купил...
Пришел вол, выпил ручеек,
гасивший яркий огонек,
тот самый, что дубинку сжег,
свалившую ту псину с ног,
за то, что на кота насел,
который козлика заел.

Отец мне сам его купил...
Мясник ножу вола обрек,
который выпил ручеек,
гасивший яркий огонек,
тот самый, что дубинку сжег,
свалившую ту псину с ног,
за то, что на кота насел,
который козлика заел.
Отец мне сам его купил...

Подкралась смерть исподтишка,
свела в могилу мясника,
что на убой вола обрек,
который выпил ручеек,
гасивший яркий огонек,
тот самый, что дубинку сжег,
свалившую ту псину с ног,
за то, что на кота насел,
Который козлика заел.
Отец мне сам его купил...

Отнимет Бог у смерти меч,
спешившей мясника упечь,
что на убой вола обрек,
который выпил ручеек,
гасивший яркий огонек,
Тот самый, что дубинку сжег,
свалившую ту псину с ног,
за то, что на кота насел,
который козлика заел,
Отец мне сам его купил,
Две целых зузы заплатил.
Хад гадья, хад гадья.

Самая ранняя зафиксированная версия «Хад гадья» появляется в 1590 году, в издании Пасхальной Аггады, напечатанном в Венеции, но исследователи полагают, что песня возникла ранее — вероятно, в XIV–XV веках в среде ашкеназских евреев Германии или Северной Италии.  Оригинальный язык, по всей вероятности, был средневерхненемецкий или идиш, а уже потом текст был переведён на арамейский, чтобы вписаться в литургическую ткань Аггады.

 Тут мы наблюдаем ту же самую литературную "цепочечную" форму. Тут не муха, не крыса, мышь или - синица, а козленок. Но как кошка могла съесть козленка? Кошка, конечно, страшный зверь, и медведя шугает так, что он лезет на дерево, и с лисой воюет, но съесть козленка?  Оказывается, в еврейском варианте сказки это не просто кошка, (хатуль), а кошка дикая - шунра, возможно, камышовый кот, оцелот, или каракал.

Вопрос. Возникла ли эта форма независимо у разных народов, как скажем возникают однотипные сюжеты сказок, как архетипы, или имеется первоисточник?
Поскольку подобная форма встречается у самых разных народов- в Германии Der Bauer und der Teufel, и особенно — рождественские песенки (Der Herr der die Welt erschuf); в Финляндии и Скандинавии - тексты вроде Piru ja Papitar; в Африке, у народов банту - «История о козлёнке, который съел всех» (!), структурно почти идентичная «Хад гадья». и даже - в Китае, исследователи фольклора (Пропп, Аарне–Томпсон, Дандес) считают, что форма возникла независимо у разных народов.
Скорее всего — не заимствование, а сродни архетипу.
 Вот пример из поэзии древнего Рима, «Parvus Porcellus» — латинская детская песня, (буквально: «Маленький поросёнок»).
Это, по сути, римская или постримская детская считалка, распространённая в средневековой Европе.
Она известна в нескольких вариантах, один из которых датируется приблизительно XIII веком, но по форме и духу — явно старше, вероятно, идёт от народной античной традиции.

Один поросёнок построил дом.
Пришёл другой — и разрушил его.
Пришёл третий — и ослепил второго.
Пришёл четвёртый — и убил третьего.
Пришёл пятый — и снова построил дом.

 Погружаясь совсем уже глубоко в древности, можем наблюдать шумерскую поэму, написанную на глиняных табличках - - «Энмеркар и повелитель Аратты» (ок. XX век до н. э.) Это одна из древнейших литературных поэм человечества — написана на клинописных табличках, предшественница вавилонского «Энмеркара и Лугальбанды».
Там описано, как царь шумерского города Энмеркар посылает посланца к правителю Аратты с требованием подчиниться.
Посланник передаёт ультиматум, а правитель отвечает, и эти речи повторяются с добавлениями, как в цепной песне.

Вот фрагмент (в передаче и переводе С. Крамера):

Энмеркар сказал посланцу:
— Передай владыке Аратты мои слова.

Посланец отправился и сказал:
— Так говорит владыка Урука:
«Отдай серебро, отдай лазурит,
Отдай медь — отдай их на храм Инанны!»

Повелитель Аратты сказал:
— Так ответь владыке Урука:
«Не отдам серебра, не отдам лазурита,
Не отдам меди — не отдам их на храм Инанны!»

Тогда Энмеркар вновь сказал посланцу:
— Повтори ему всё, что я сказал прежде,
и прибавь к тому слова новые…

И так — несколько раз, всё повторяется, добавляется новый элемент угрозы или аргумента.
То есть, если искать первоисточник, то не в Израиле и не в Европе, а где-то в глубинной устной культуре Древнего Востока.