Этейн. Реинкарнация ч. 2 Китай глава 4

650 год. Китай.

- Милая моя Мэй, ты жива! Властитель Неба услышал мои молитвы!
Он целовал и гладил её лицо, крепко обнимая безвольное слабенькое тельце, не веря, что снова обрёл свою любимую. Рыдая от счастья, проливая море слез, новый Китайский Император не обращал внимания на слуг, обступивших могилу со всех сторон и удивлённо наблюдающих за происходящим.
- Ли Чжи, благодарю…
Она всё-таки смогла прошептать несколько слов, прежде чем потеряла сознание.
- Любимая. Я – Император Гао-Цзун, обещаю тебе, что больше никто и никогда не посмеет разлучить нас.
Крепко прижимая к себе девушку, не стесняясь никого, он проливал потоки счастливых слез в безмерной радости своей.
Но металлический и грозный голос его, тяжёлый и уничтожающий взгляд, коим он лицезрел рабов своих, отнимал надежду на жизнь у тех, кто вольно или невольно посмел причинить зло его наложнице У Цзэтянь.

***
 120 год нашей эры. Ирландия.

Его бархатный низкий голос окутывал негой, побудив тело Этейн откликнуться, завибрировать, купаясь в тёплых волнах мужского аромата. Прикосновение его губ к пылающей розовым румянцем щёчке феечки не оставило сил для сопротивления. Она ждала объятий, нежности, сочувствия – всего того, чего не видела и не знала в своей жизни сначала в образе феи, а затем - бабочки. Ей так хотелось, чтобы её утешили! Чтобы он обнял её, прижал к себе так, чтобы дух захватило и косточки захрустели, чтобы ощутила она каждой своей клеточкой, как дорога ему. Разве она многого хочет?

Она опустила голову к нему на грудь, а в следующий миг почувствовала, будто её оттолкнули. Стало вдруг так холодно и одиноко.

- Ты слушаешь меня, или витаешь в облаках?
Зашумели сочным хрустом его диковинные башмаки, когда он удалился, оставив её посреди комнаты и примостившись на один из странных топчанов, больше похожих на маленький гамак с ножками.

Очарование его близости ещё не совсем улетучилось, когда она с трудом начала приходить в себя. Сразу же вспомнились обида, пролитые ею слезы, предательство Мидхира и вероломство его жены.
«Все мужчины одинаковы. Предатели. Бросают в самый неподходящий момент. И этот такой же».

Он сразу почувствовал, когда она окончательно взяла себя в руки, заметив, как милая очаровательная девочка вдруг превратилась в прекрасную Амазонку-воительницу: гибкий стан выпрямился, словно натянутая струна, глаза засверкали, ротик приоткрылся, миленький носик шумно задышал, а руки сжались в кулачки.

Он ухмыльнулся: «Да-а-а! Такая убьёт, и не поморщится».
- Вижу, ты пришла в себя. Тогда слушай меня внимательно и не отвлекайся. С того дня, когда ведьма превратила тебя в бабочку, ты умерла.
- Как «умерла»? Что ты говоришь? Я живая! Вот сейчас стою и разговариваю с тобой. Меня можно потрогать, я все чувствую. Ты меня обманываешь, - она даже не замечала, что кричит.

- Прекрати истерику, - невозмутимо произнес Нейл, - ты умерла. Прими уже это и успокойся. Скажи спасибо, что ты – фея, маленькая волшебница. Только поэтому, несмотря на старания Фуамнах, не лежишь в сырой земле и не кормишь своей плотью червей. Сегодня я вернул тебе возможность перевоплощаться из бабочки в тело живого существа, и обратно. Теперь ты раз за разом будешь переживать реинкарнацию – переселение души из мёртвого тела в живое, и проживать следующую жизнь. Совершенно справедливо тебе хочется узнать, до каких пор твоя душа будет перескакивать из одного тела в другое? Сразу отвечу. Пока перерождение души не достигнет воплощения Бога.
- Бога?
- Другими словами, пока не станешь совершенной, мудрой и просветлённой.
- Так он на самом деле существует, этот Бог?
- Ну, это вы его так называете. На самом деле он… Впрочем, тебе пока рано об этом знать. Живи, милая Этейн. Рождайся и умирай, чтобы снова возродиться.

То, что она услышала, было так непостижимо, что девушка больше не могла говорить. Все было так удивительно и непонятно, но тем более страшно. От мыслей о смерти её объял такой леденящий душу ужас, что ей захотелось завизжать и на коленях умолять о помощи единственного человека, за которого она могла бы ухватиться, словно за спасительную соломинку. Он был здесь, в этой комнате, вальяжно развалившийся на топчане – гамаке, -  сильный и надёжный Нейл – мужчина из другого мира. С ним было спокойно и радостно, и ей совершенно не хотелось покидать его странную избушку. От одной мысли о разлуке с ним она готова была разрыдаться.
Дрожащая, трепещущая нежная девочка с долей сомнения, неуверенности и надежды всё же осмелилась задать вопрос:
- Я тебя больше никогда не увижу?

Мощная волна уязвимости, слабости и беспомощности захлестнула его. Она стояла посреди комнаты такая одинокая и беззащитная, что он на секунду совершенно растерялся, позабыв о том, что перед ним фея, способная на этакие штучки. Повинуясь порыву, он вскочил, кинулся к хрупкой, прекрасной Этейн и, крепко обняв за плечи, прижал к своему сердцу.

Она рассмеялась и чары, будто искрящийся перламутром туман, испарились.
- Черт возьми! Больше никогда не поведусь на твои фокусы, - он нахмурился, недовольный собой, заметив её улыбку, - довольна? Используешь свои любовные чары на слабом мужчине? Что ж, в любом случае в будущем тебе очень пригодятся твои таланты. А теперь прощай.

Она не успела ничего ответить, как он махнул рукой и…

***
651 год. Китай.

Во время обеда Императору Гао-Цзуну принесли золотой поднос с двенадцатью дощечками с именами наложниц. Император изучил надписи и в гневе швырнул поднос на пол. 
Грозный зычный голос сотряс стены:
- Здесь нет той, что я хочу! Сейчас же принеси другой поднос!

Евнух, страшась гнева Императора, повиновался и через некоторое время принёс ему другой золотой поднос с одной единственной дощечкой.
Довольный Император Гао-Цзун прочитал имя, начертанное красными иероглифами, и, согласно обычаю, перевернул дощечку надписью вниз:
- Сегодня!

В соответствии с приказом Сына Неба наложницу У Цзэтянь отправили в бани, чтобы очистить её тело, умастить маслами и благовониями, и подготовить к соитию с Императором. Сегодня ночью наложница войдёт в его спальню, лишится девственности и, если понравится властителю, станет фавориткой.

Совершенно обнажённая девушка стояла посреди комнаты, где кроме неё находились три евнуха и пожилая служанка, очень высокомерная и строгая.  Наложница вздрогнула от испуга и неожиданности, когда услышала приказ старшего дворцового евнуха Тайцзяня:
- Ложись на кушетку и раздвинь ноги!
Дрожа от унижения и стыда, она повиновалась.
Придворный евнух Хуангуань, отвечающий за врачевание, встал на колени около кушетки и зычно пробасил:
- Согни ноги в коленях и широко раздвинь, чтобы я убедился, что ты нетронута и чиста.
Он не стал ждать, пока девушка в стыдливости своей поторопится, и грубо раздвинул её ноги, открыв лоно для обозрения. Очень близко придвинув своё лицо к её промежности, прищурился, внимательно разглядывая трепещущую нежность, вдохнул носом её аромат, словно собака-ищейка, почуявшая лакомство, чуть ли не ткнувшись носом в дрожащую жаркую пуговку.

Дрожа от омерзения, девушке оставалось только молиться Всевышнему:
«Как же мне противен этот евнух! Если только он посмеет дотронуться до меня хоть одним пальцем, я не выдержу и закричу».
Облегчённо вздохнула, когда наконец услышала:
- Чиста! Вставай!

У Цзэтянь завернули в лёгкую накидку из лебяжьего пуха, младший евнух подкинул её себе на закорки и понёс в покои Сына Неба.


Продолжение следует.