Излишество и праздность

Глава третья.
Дед.

Москва поразила меня великолепными творениями великих российских зодчих, и уже в седьмом классе я решил, что буду архитектором. Но дед посчитал, что это просто детская мечта и, чтобы не огорчать меня, снисходительно одобрил мой выбор:
- Похвально! По-моему, в нашем роду уже кто-то был специалистом по возведению дворцов в дворянских усадьбах. Я даже однажды побывал в одном из них и считаю, что наш предок обладал недюжинным талантом.
Видимо, таким образом он хотел доказать мне, что у меня такого таланта нет и быть не может. И, следовательно, у меня остаётся единственный выбор: стать энтомологом.

Как уже известно, мой дед был академиком - энтомологом, посвятившим свою жизнь изучению бабочек. И на этом круг его интересов замыкался. По-моему, он был единственным человеком в мире, который вообще не читал произведения художественной литературы.
Однажды, когда я уже учился в выпускном классе, я спросил его, каких русских писателей он знает. Дед надолго задумался, затем нехотя ответил:
- Помню, что в гимназии мы изучали Пушкина, Лермонтова и Толстого, который написал роман «Война и мир».
- А Чехова?
- Такого не помню. Впрочем, недавно смотрел пьесу какого-то Чехова во МХАТе. «Чайка» называется .Это он написал?
- Да, он. Тебе понравилось?
- Как такое может понравиться? Скукота страшная, я даже заснул во время спектакля.
И тогда я подумал: «Как могла моя бабушка, перечитавшая всю российскую классику, выйти замуж за человека, который не знает Чехова?». Я даже хотел спросить её об этом, но однажды услышал, как она сказала нашей гостье, жене знаменитого академика: «Мой Лёва удивляет меня своим философским взглядом на жизнь», и отказался от своего намерения.
Сразу после выпускного вечера в школе вся наша семья отмечала на даче получение мною аттестата зрелости. За столом не было лишь деда, он улетел в Стокгольм на симпозиум энтомологов.
Вернувшись оттуда, он вручил мне подарок: портативную кинокамеру шведского производства.
- Она работает совершенно бесшумно, - сказал он. – Теперь ты сможешь снимать насекомых, особенно, бабочек, без риска, что они улетят.
- А зачем мне их снимать? – удивился я.
- Для того, чтобы получить дополнительные баллы при поступлении на биофак МГУ. Ты знаешь, какой туда конкурс? Девятнадцать человек на одно место.
- А я не собираюсь поступать на биофак МГУ.
- Разве? Извини, я об этом не подумал. А куда же ты будешь поступать?
- В Литературный институт имени Горького.
- И кем ты станешь после его окончания?
- Писателем.
- То есть, ты будешь писать книги?
- Да.
- О чём?
- Как это о чём? О жизни, конечно.
Дед надолго замолчал, а потом вдруг спросил:
- А что, этот самый Чехов тоже учился в литературном институте?
Я рассмеялся:
- Ну, конечно же нет. Когда он жил, этого института вообще не было. А почему ты спросил?
- А я подумал, что, если он учился в этом институте, его его там ничему не научили. Народ спит на его пьесах от скуки, как сурки в зимнюю пору. Разве это дело?

- Дед, ты – это не весь народ. А заснул ты потому, что устал, видимо, после трудов праведных по изучению семейства чешуекрылых или просто не захотел прислушаться, о чем идет речь на сцене.
- Возможно, так оно и было, - неожиданно согласился он и тут же вернулся к вопросу о моей будущей профессии.
Видимо, писательство показалось ему совсем уж никчемным занятием, потому что он снова заговорил об архитектуре:
- Как ты относишься к высотным зданиям, построенным в Москве после войны? По-моему это грандиозно! Будучи архитектором, ты бы взялся за такой проект?
- А почему бы и нет? – самонадеянно ответил я. – Но я больше склонен к классицизму. Мне очень нравится здание Большого театра и Пашков дом на Ваганьковском холме. Я бы построил в Подмосковье новый город, где все постройки были бы в классическом стиле, и объявил бы его столицей искусств.
- И назвал бы его Алёхинск? – насмешливо улыбнулся дед.
Я обиделся, и мне расхотелось обсуждать с ним эту тему. Дед догадался об этом и заговорил серьёзно:
- На мой взгляд, в классицизме много излишеств, ты не считаешь? Впрочем, в наших высотках их тоже хватает, не так ли?
(Тогда он впервые произнёс это слово; «излишество», которое вскоре стало ключевым во всех наших беседах и спорах).



Затем он как-то хитро улыбнулся и продолжил:
- Ты представляешь, мне рассказывали, что недавно на одном из этих зданий отвалился кусок лепнины и упал на голову, знаешь кому? Нашему министру строительства! И тогда он написал постановление о борьбе с излишествами в архитектуре. А товарищ Сталин это постановление одобрил, хотя высотки у нас называются «сталинскими».
У меня закралось подозрение, что дед всё это выдумал: и про отвалившийся кусок лепнины и про постановление. И сделал он это для того , чтобы я не поступал в архитектурный институт, ибо профессия зодчего таит в себе много опасностей. Другое дело – энтомология: никаких постановлений о борьбе с излишествами в отлове бабочек там не предвидится.

Надеюсь, что в этой главе я четко прорисовал основные черты характера своего любимого деда, рассказал о его странностях и недостатках. Но в дальнейшем он не перестал удивлять меня своими неожиданными помыслами и поступками. Так что будьте готовы к непредсказуемым поворотам в его, а следовательно, и в моей жизни…
  (продолжение следует)