2. Трех столиц повелитель

2. ТРЕХ СТОЛИЦ ПОВЕЛИТЕЛЬ. В 1168 году Мстислав Изяславич Волынский решил, наконец, вспомнить о своих великокняжеских обязанностях, которые кроме всего прочего предписывали ему всеми доступными средствами защищать днепровскую торговлю. Низовья Днепра буквально кишели половецкими бандами, которые безнаказанно грабили всех, кто им под руку подвернется. С этим безобразием нужно было что-то делать и немедленно. В Киеве началось формирование ополчения.

В поход на юг отправились киевские, волынские, черниговские, северские, переяславские и туровские полки. Почти сразу стало понятно, что половцы противопоставить общерусскому войску не могут ничего. Князья девять дней шли по степям, не встречая никакого сопротивления. Половцы стремительно уходили вглубь Дикого Поля, бросая женщин и детей и старательно избегая ближнего боя. Русским пришлось даже оставить обозы и преследовать степняков налегке. На берегу Орели врага удалось, наконец, настичь. Избиение степняков на орельских берегах стало конечной точкой всего похода. На Русь победители вернулись с большой добычей, табунами и пленными. Удалось также вызволить из половецкой неволи множество россиян. Вскоре к всеобщей радости прибыл и купеческий флот из Греции. По Днепру его сопровождала русская охрана.

Всенародное ликование по поводу невиданного согласия в князьях и общей великой победы участники похода решили отметить за праздничным столом. На радостях было выпито целое море вина и хмеля. В этом море утопическая идея всеобщего единения тут же и утопла. Ей на смену всплыло дерьмо всевозможных старых обид и взаимных претензий. Всплывшие «какашки» были по большей части мелкие, но зато в таком количестве, что князья немедленно друг с другом перелаялись и, чтобы не довести дело до смертоубийства, начали разъезжаться по своим уделам. Мстислав вновь остался без союзников.

В том же году до Киева, наконец, добралось новгородское посольство. Мстислав согласился на все условия вечников, снарядив в северную столицу своего сына Романа, позже вошедшего в историю с прозвищем Великий. Роман тут же собрал полки и отправился жечь смоленский Торопец, тем самым, желая отомстить смолянам за разорение Лук. Планировал ли он месть Андрею Боголюбскому за пепел Торжка, не известно. Суздальский князь времени на размышления ему не оставил.

В начале 1169 года сын Андрея Боголюбского, Мстислав, возглавив владимирские, рязанские и муромские полки, выступил по направлению к Вышегороду, где его уже поджидали дружины Олега Северского, Владимира Дорогобужского, Глеба Переяславского и большое полоцкое войско. Операция готовилась тщательно, в глубокой тайне. Грандиозные приготовления Андрея Боголюбского стали известны Мстиславу Изяславичу только после того, как он увидел у самых стен Киева целый лес вражеских копий. 8 марта 1169 года на третий день осады «Мать Городов Русских» Киев впервые в своей истории был взят штурмом. Причем штурмовала его русская армия. Мстислав вместе с братом Ярославом бежал на запад, его семья досталась неприятелю, а древняя столица подверглась такому жестокому погрому, что даже видавшим виды половцам было бы на что посмотреть и чему поучиться. Неотомщенный дух Юрия Долгорукого продолжал еще витать над Днепром, и «боголюбивый» Андрей велел своим людям убийцу отца не щадить. А поскольку, убийцей для него был весь Киев, в городе начался стихийный «праздник» массового насилия – досталось и женщинам, и старикам, и детям. Зачем Боголюбский вообще полез в междоусобную драку на юге Руси – сказать трудно. Не исключено, что он таким способом пытался всего-навсего решить «квартирный вопрос» для своих безземельных братьев, ибо не имел никакого желания делить между ними Суздальскую Землю.

Как и Мстислав, Андрей оставаться в Киеве не захотел. Посадив в разграбленном городе своего брата, Глеба, великий князь вернулся в милый его сердцу Боголюбов. Так на Руси появился государь, сумевший на короткий срок объединить под своей властью почитай всю страну. Не подчинялись ему только Чернигов, Галич и Новгород Великий. Воссозданное Андреем государство уже не могло считаться Киевской Русью, но и Русью Владимиро-Суздальской оно тоже еще не стало. Это было искусственное образование, слепленное из нескольких независимых княжеств, в котором половина населения по-прежнему считала своей столицей древний Киев, а другая была уверена в том, что столица ныне - Владимир-на-Клязьме, где располагалась ставка самого великого князя. То была Русь Андрея Боголюбского – не меньше, но и не больше.

Первыми как всегда решили попробовать прочность нового государства половцы, трепетавшие перед Мстиславом, но еще не знавшие, следует ли им точно также трепетать и перед Глебом. В том же 1169 году степняки большими толпами подвалили к Переяславлю, в котором сидел на княжении двенадцатилетний Владимир Глебович, и обложили город со всех сторон. Глеб Юрьевич, крайне обеспокоенный за судьбу своего старшего сына, вступил с ханами в переговоры, пытаясь уговорить драчливых степняков оставить Переяславль в покое. Пока ханы торговались с новым киевским князем, желая выяснить, в какую сумму он готов оценить жизнь своего юного сына, часть орд снялась с места и отправилась к Корсуню. А в Корсуне в ту пору сидел брат Глеба и Андрея, Михаил Юрьевич, - как оказалось, боец далеко не самого робкого десятка. Имея в своем распоряжении всего около сотни переяславских ратников и до полутора тысяч берендеев, он нацепил на себя доспехи, лязгнул вытащенным из ножен мечом и, не мудрствуя лукаво, отправился прямо на встречу половцам. Ух, и лютая же тогда получилась драка! На противника, значительно превосходившего его числом, отряд россиян налетел, не колеблясь и не раздумывая ни минуты. Да и как было не налететь, если в числе первых полез в бой и начал махать своим мечом сам князь Михаил. «Повеселились» россияне в тот день на славу! Михаил был дважды ранен в бедро, один раз – в руку, но поля боя не покинул. Так и махал мечом, обливаясь своей и чужой кровью, пока половцы не начали заворачивать коней и не ударились в бегство. В Киев Михаил пригнал полторы тысячи пленных.

Не успели еще догореть пожарища на юге, как запылали села на западе. Это беглый великий князь Мстислав, воспылав жаждой отмщения, шел с галицкими полками возвращать себе свою «шапку». Он все никак не мог поверить в то, что его поезд давно уже дал последний гудок и на вечные времена скрылся за горизонтом. Несколько раз перемахнувшись с многочисленными Рюриковичами, оседлавшими берега Днепра, и, даже, умудрившись пару деньков посидеть в самом Киеве, Мстислав Изяславич в конечном итоге вновь был разбит, ни с чем вернулся к себе на Волынь и там вскоре умер.

В том же году Андрей Боголюбский, чтобы не откладывать дело в долгий ящик, ополчился на Новгород. Желание великого владимирского князя взять под свой контроль еще и северную русскую столицу было вполне прогнозируемо, ибо в могуществе Боголюбского никто больше не сомневался – никто, кроме новгородцев. Поводом для войны стало избиение вечниками суздальских ратников в окрестностях Белоозерска. Говорят, что это столкновение было спровоцировано самим Суздалем. По крайней мере, ответ великого князя был скорым и решительным, а значит, к войне он уже был готов. В начале 1170 года сын Андрея, Мстислав, с муромскими, рязанскими, суздальскими, смоленскими и полоцкими полками ворвался во владения республики. По новгородской земле низовские полки шли с огнем и кровью, как половцы, - мужчин истребляли, женщин и детей вязали и отправляли в обоз, села и деревни жгли. В феврале союзники начали подтягиваться к северной столице. В Новгород было отправлено краткое требование – открыть ворота. Ответ пришлось ждать четыре дня.

Новгородцы были уже наслышаны о том, что люди Боголюбского несколько месяцев назад вытворяли в покоренном ими Киеве. Однако гораздо большее впечатление произвели на вечников известия о зверствах суздальцев и их союзников уже в новгородских селениях. Пепел родных сел и души замученных родичей звали к отмщению и звучали в сердцах сильнее любого набата. 25 февраля на пятый день противостояния Новгород Великий дал, наконец, свой ответ. Такой драки Русь не видела уже давно. Ненависть к «чужакам», разъедавшая великую страну изнутри почище княжеской усобицы, вылилась в очередное ужасающее по своим масштабам жестокое братоубийственное побоище. В том сражении новгородцы просто не могли не победить, ибо они знали, за что кладут сейчас свои жизни. У них за спиной был их родной город, их семьи, их святыни. Низовские полки потерпели страшное поражение. Мстиславу пришлось уводить свою потрепанную рать к суздальским рубежам по старой уже разоренной дороге. Ратников, сумевших избежать смерти в бою или пленения, начал косить голод. Вскоре у Мстислава Андреевича совсем не осталось конницы, ибо лошадей его голодные воины забили и съели. Новгородцы захватили такое большое число пленных, что потом, скорее в знак презрения, чем из корысти, отдавали их по десять человек за гривну.

Новый поход к Волхову в ближайшее время был более не возможен, и Андрею Боголюбскому пришлось прибегнуть к мерам экономического воздействия. Четыре месяца Новгород высидел в блокаде без низовского хлеба. После этого с ним стало значительно легче договориться. Роману Мстиславичу «Великому» пришлось покинуть город, а его место через какое-то время досталось сыну великого князя Юрию Андреевичу. Так Боголюбскому, пусть и чисто теоретически, удалось взять под свой контроль и северную русскую столицу.