Киносценарий- Возрождение было возможно-30

Киносценарий- Возрождение было возможно-30 (3/8)

Каро

Адаптированный киносценарий по книге Вардкеса Тевекеляна "Жизнь начинается снова"(1950 год)

Видеоклип https://yandex.ru/video/preview/4599591119599057521
Словно птица Феникс На стихи поэта Евгения Доставалова
Дата публикации 5 сен 2024


НАТ. АФИНЫ. УЛИЦА ОТЕЛЯ «ГРАНД ОТЕЛЬ».
АВТОР, МУРАД, МУШЕГ, КАРО, ПРОДАВЕЦ ГАЗЕТ ПАПАНДОПУЛЛО, ХОЗЯИН ОТЕЛЯ «ГРАНД ОТЕЛЬ», ОДИН ИЗ ПОСЕТИТЕЛЕЙ ОТЕЛЯ 1, ПРОХОЖИЕ

АВТОР

Потекли однообразные и скучные дни. На рассвете гудок, потом бесконечно длинные часы в шумном цехе и бессонные ночи в тесном, полном клопов общежитии… И так изо дня в день. А за стенами фабрики, особенно в центре города — шумная жизнь, веселая музыка, танцы, яркие рекламы кинобоевиков. Но юношам стыдно было ходить в город в своей рваной одежде и потрепанных ботинках. Зато Каро, будучи свободным от всяких дел и забот, целыми днями бегал по Афинам.

Он уже привык к шуму и сутолоке, даже успел приобрести себе друзей среди уличных мальчишек. По совету одного из них Каро занялся продажей газет. Прижав под мышкой кипу свежих, пахнущих типографской краской газет, он, босой, вихрем носился по улицам, выкрикивая фантастические новости:

КАРО

Экстра, экстра! Покупайте газету! Покупайте газету! Потрясающая новость: ревнивый муж топором зарубил жену!

(На другой улице)

ПРОДАВЕЦ ГАЗЕТ ПАПАНДОПУЛЛО

История похищения пятидесяти тысяч долларов!

АВТОР

Каро научился на ходу получать деньги, давать сдачу, первым появляться в местах, где особенно ходко покупали газеты, — у подъезда варьете, у дверей ресторанов и баров, — и так с раннего утра до поздней ночи. Каро старался во всем подражать своему другу Папандопуло. У того выручка всегда бывала больше, чем у Каро, хотя они оба продавали одинаковое количество газет.

КАРО

Слушай, Паппандопуло, а как так получается, что у тебя выручка всегда намного больше, чем у меня?

ПРОДАВЕЦ ГАЗЕТ ПАПАНДОПУЛЛО

А как ты даешь сдачу?

КАРО

Обыкновенно, сколько полагается.

ПРОДАВЕЦ ГАЗЕТ ПАПАНДОПУЛЛО

Тогда тебе лучше заняться чем-нибудь другим — так ты проторгуешься.

КАРО (замигав своими маленькими глазками)

Не понимаю…

ПРОДАВЕЦ ГАЗЕТ ПАПАНДОПУЛЛО

Пошевели мозгами. Как по-твоему, для чего человеку дана голова — шапку носить или соображать?

КАРО

Что ж тут соображать-то?

ПРОДАВЕЦ ГАЗЕТ ПАПАНДОПУЛЛО

Газетчику нужно больше соображать, чем банкиру. Банкир сидит себе и подсчитывает деньги, а нашему брату приходится с первого взгляда определять клиента, что за человек: настоящий богач или только по виду, щедр или скряга? Если попадается клиент с дамой, да еще чуточку навеселе, то смело отсчитай ему половину сдачи: он, не взглянув, спрячет в карман — и дело с концом.

КАРО

А если он посчитает, тогда что?

ПРОДАВЕЦ ГАЗЕТ ПАПАНДОПУЛЛО

Ничего. Вежливо попросишь извинения и отсчитаешь сдачу полностью: ошибся, мол. Бывают, конечно, такие бессовестные, что дадут тебе раза два по уху, — ну так что ж, пусть.

АВТОР

Каро понемногу входил во вкус уличной жизни, пел веселые песни, острил, плевал сквозь зубы, часто посещал кино, а главное — не унывал. Он даже завел себе постоянных клиентов. Особенно успешно он продавал вечерние выпуски в вестибюле гостиницы «Гранд отель», находившейся на Королевской площади. Хозяин гостиницы, толстый грек, шутил с Каро, когда бывал в хорошем настроении:

ХОЗЯИН ОТЕЛЯ «ГРАНД ОТЕЛЬ»

Ну, как идет торговля, купец?

КАРО (на шутку шуткой)

Ничего, идет, только не знаю, как лучше разместить капиталы: магазин открыть или издавать свою газету?

ХОЗЯИН ОТЕЛЯ «ГРАНД ОТЕЛЬ»

Лучше всего купить пароход.

КАРО

Дураков нет: пароход утонет, и денежки пропадут. Газета лучше: пиши все, что придет в голову, товар дешевый.

АВТОР

Посетителям гостиницы тоже нравился этот шустрый подросток, они от души хохотали над его остротами.
Однажды хозяин задержал Каро дольше обычного и под конец разговора спросил.

ХОЗЯИН ОТЕЛЯ «ГРАНД ОТЕЛЬ»

А что ты скажешь, господин купец, если я предложу тебе работу у себя?

КАРО (весело)

Скажу спасибо и, полагая, что в компаньоны вы не собираетесь меня взять, в свою очередь, спрошу: что за работа и сколько за нее платят?

ОДИН ИЗ ПОСЕТИТЕЛЕЙ ОТЕЛЯ 1

Жох парень! За словом в карман не лезет. Из него выйдет толк.

ХОЗЯИН ОТЕЛЯ «ГРАНД ОТЕЛЬ» (серьёзно к Каро)

У меня одного лифтера не хватает. Если хочешь, то можешь занять его место.

КАРО

Замечательная работа! Я всю жизнь мечтал кататься на лифте, и до сих пор ни разу не приходилось. Что же, это мне подходит. А какие условия?

ХОЗЯИН ОТЕЛЯ «ГРАНД ОТЕЛЬ»

Питание и форма. Спать будешь вот здесь.

(Хозяин показывает на маленькую будку за парадными дверями.)

Это на тот случай, если кто-нибудь из посетителей запоздает. Все, что заработаешь, — твоё.

КАРО

Чаевые, значит?

ХОЗЯИН ОТЕЛЯ «ГРАНД ОТЕЛЬ»

Угадал.

КАРО

А много бывает?

ХОЗЯИН ОТЕЛЯ «ГРАНД ОТЕЛЬ»

Это уж зависит от тебя, как сумеешь понравиться моим посетителям.

КАРО

Что ж, условия неплохие, я согласен. Когда можно приступить к делу?

ХОЗЯИН ОТЕЛЯ «ГРАНД ОТЕЛЬ»

Хоть завтра.

КАРО

Хорошо, утром приду.

ИНТ. ОБЩЕЖИТИЕ ФАБРИКИ. КОМНАТА РЕБЯТ
АВТОР, МУРАД, МУШЕГ, КАРО, СОСЕДИ

КАРО

Ну, что, давайте попрощаемся. Я с сегодняшнего дня буду жить в «Ганд отель»!

МУРАД

Это хорошо, мы будем за тебя спокойны. Береги себя.

(Мушег с Мурадом прощаются с Каро.)

АВТОР

Так, попрощавшись с товарищами, Каро с удовольствием оставил общежитие и перешел жить в будку за дверью гостиницы.

ИНТ. ГОРОД АФИНЫ. ОКРАИНА ГОРОДА. ФАБРИКА. КАБИНЕТ УПРАВЛЯЮЩЕГО.
АВТОР, МУРАД, МУШЕГ, ПРОХОЖИЕ, РАБОЧИЕ, ЯНИ ТЕОРЕДИС, БРИГАДИР ТРИОНДОФИЛАС

АВТОР

Учеба Мурада на фабрике, как когда-то в типографии, шла успешно, и вскоре он уже самостоятельно работал за ткацким станком. У Мушега дела обстояли хуже. Слабый, он быстро уставал, часто бил молотком по рукам, резал пальцы, но все переносил молча, терпеливо. Он внимательно присматривался к приемам опытных слесарей-ремонтников, старался понять устройство ткацких станков, наладкой и ремонтом которых занималась его бригада. Бригадир Триондофилас, высокий худой человек, замечая его старания, всячески ему помогал, поручая на первых порах легкую работу.
Иногда во время обеденного перерыва в мастерскую забегал Теоредис, — он все еще надеялся, что скоро станет кузнецом и тогда дела его пойдут лучше.

ЯНИ ТЕОРЕДИС (Мушегу)

Можно сказать, что я с детства был кузнецом. Еще в караване мне не раз приходилось подковывать мулов, Гугас эту работу всегда поручал мне.

АВТОР

Воспоминания о прошлом всегда вызывали у Теоредиса тоску. Он тяжело вздыхал, глаза его делались задумчивыми.

ЯНИ ТЕОРЕДИС

Отмахаешь, бывало, за день километров сорок — и хоть бы что! Словно на мягкой траве лежал целый день: ни усталости, ни боли в ногах — ничего не чувствуешь. А сейчас, поверишь ли, по ночам спать не могу, все косточки болят.

МУРАД

Тогда вы молоды были, дядя Яни.

ЯНИ ТЕОРЕДИС

И то правда, в тридцать пять лет стариком выгляжу. Жизнь, брат, скрутила.

ИНТ. ОБЩЕЖИТИЕ
АВТОР, МУРАД, МУШЕГ, ЯНИ ТЕОРЕДИС

Однажды в субботу Яни приходит в общежитие в приподнятом настроении.

ЯНИ ТЕОРЕДИС (весело)

Ребята! Завтра приходите ко мне обедать!

МУРАД

С чего это, дядя Яни, решили пригласить нас?

ЯНИ

Как с чего! У меня сын родился! Назвали мы его Николасом, как тебя звали у нас в деревне. Завтра крестить будем. Так приходите и Каро позовите, у него ведь тоже никого нет. Жена вчера сказала: «Позови своих друзей, пусть придут, домашнего обеда отведают». Она у меня сердечная женщина.

МУРАД

Спасибо, дядя Яни, непременно придем и подарочек твоему Николасу принесем.

ЯНИ ТЕОРЕДИС

Подарки не нужно, лишнее. Вот крестным отцом тебя хотел сделать, да поп не разрешил. «Не грек», — говорит.

(Утром Мурад с Мушегом приходят за Каро.)…

ИНТ. ФОЙЕ «ГРАНД ОТЕЛЯ»
АВТОР, МУРАД, МУШЕГ, КАРО, ПРОХОЖИЕ

КАРО

Что я там буду делать? Пообедать и здесь могу не хуже, чем у твоего Теоредиса.

МУРАД (удивленно посмотрев на Каро)

Да разве мы с Мушегом идем к нему ради обеда?

КАРО

А зачем же тогда?

МУРАД

Он же земляк. Разве ты забыл, что он когда-то спас нам жизнь и здесь не отказался протянуть руку помощи! Наконец, он тоже одинок и от всего сердца приглашает нас к себе.

КАРО

За все это спасибо, но мы тоже помогли ему перебраться в Константинополь, значит, квиты.

МУРАД

Слушай, Каро! Я не узнаю тебя! Неужели, по-твоему, все на свете делается по расчету и ни дружбы, ни привязанности не существует? Чтобы доставить хоть маленькое удовольствие Теоредису, я готов сделать все, что только можно.

КАРО (дерзко)

Ну и на здоровье, кто тебе мешает!

МУРАД

Жаль мне тебя. На этой лакейской работе ты потерял человеческий облик.

(Мурад поворачивается и уходит. Мушег на минуту задерживается.)

МУШЕГ (Каро)

Тебе не стыдно?

КАРО

Мне нечего стыдиться, я ни у кого ничего не украл. Вместо того чтобы меня лакеем называть, пусть лучше Мурад на свои ботинки посмотрит и не воображает.

МУШЕГ

Одно скажу тебе: плохо ты кончишь. Прощай.

НАТ. УЛИЦЫ АФИН.
АВТОР, МУРАД, МУШЕГ, ПРОХОЖИЕ

АВТОР

День был испорчен, и Мурад с Мушегом шли хмурые. Мушег первым нарушил молчание.

МУШЕГ

Каким негодяем оказался этот паршивец! Как мы его любили, берегли всю дорогу, и чем он нам отплатил…

МУРАД

Он не виноват, ты не сердись на него.

МУШЕГ

Как так не виноват?

МУРАД

Сам подумай: вначале уличная среда, потом эта проклятая гостиница, подачки, чаевые, — вот и испортили мальчишку…

АВТОР

Купив погремушек, они отправились в дом Теоредиса. Его жена, еще не совсем окрепшая после родов, искренне обрадовалась их приходу.

ИНТ. ЖИЛИЩЕ ЯНИ
АВТОР, ЖЕНА ЯНИ, МУРАД, МУШЕГ, ЯНИ, БРИГАДИР ТРИОНДОФИЛАС, СЛЕСАРИ, ТКАЧИ, СОСЕДКА ЯНИ

ЖЕНА ЯНИ

У моего Яни никого нет из родственников, для него вы самые близкие, и я рада, что вы пришли. Садитесь, сейчас он сам явится.

(Приходит Теоредис. Он весь сияет от радости. За ним собираются и гости, все фабричные: бригадир Триондофилас, слесари, ткачи. Теоредис с гордостью показывал им своего сына.)

ЯНИ ТЕОРЕДИС

Ну, прямо геркулес! Посмотрите, какой он упитанный! Вырастет — кузнецом будет.

ЖЕНА ЯНИ

Нашел тоже, что пожелать ему: кузнец! Наш Николас в люди выйдет, купцом станет.

ЯНИ ТЕОРЕДИС (счастливо)

Дай бог, но я что-то не слыхал, чтобы дети бедняков купцами становились. Пусть уж будет честным кузнецом.

АВТОР

Понемногу завязался оживленный разговор. Гости жаловались на фабричные порядки, на плохие заработки. Особенно горячо говорил Триондофилас. Мурад заметил, что бригадир говорит так же, как и Мисак с Исмаилом в типографии.

БРИГАДИР ТРИОНДОФИЛАС

Возьмем хотя бы рабочее общежитие: разве это жилье для человека? У другого хозяина свинарник чище, чем наши общежития.

МУРАД

Что правда, то правда!

СОСЕДКА ЯНИ

А вы не живите, раз там так нехорошо.

БРИГАДИР ТРИОНДОФИЛАС

Куда же им деваться? Их заработка на еду не хватает, не то что платить за комнату или угол.

ЯНИ ТЕОРЕДИС

Лучше всего сколотить себе конурку тут, на пустыре, чем жить там. Места хватит. Правда, Мурад, ты подумай об этом.

МУРАД (Мушегу)

В самом деле, почему бы нам не сколотить себе нечто похожее на лачужку Теоредиса и не жить отдельно?

БРИГАДИР ТРИОНДОФИЛАС

Тоже хорошего мало. Ни воздуха, ни света, а осенью что тут делается! Разве так должен жить человек?

ЯНИ ТЕОРЕДИС

Вот сделают меня кузнецом, тогда заново отстрою себе комнатку.

НАТ. ПУСТЫРЬ НЕДАЛЕКО ОТ ФАБРИКИ.
АВТОР, МУРАД, МУШЕГ, ПРОХОЖИЕ

АВТОР

Через некоторое время Мурад и Мушег занялись устройством себе жилья на пустыре. В каждую получку они покупали на базаре по дешевой цене разбитые ящики из-под мыла и апельсинов, ржавые, бывшие в употреблении гвозди, обрезки жести и железных полос. Выкопав яму, они сколотили себе нечто вроде собачьей конуры, ухитрились даже сделать маленькое окошко. Только двери получились очень неуклюжие и низкие. Чтобы попасть в эту конуру, приходилось нагибаться чуть ли не до пояса; во всем остальном они остались довольны своим новым жильем. Здесь было тихо, и за ночь можно было выспаться. Одно было плохо: когда шел дождь, крыша текла, как решето, и через многочисленные щели проникала сырость.

Жизнь понемногу начала налаживаться. Они купили два тюфяка, набитых морскими водорослями, керосиновую лампу, сколотили стол и две табуретки. Мурад опять пристрастился к чтению, он брал из библиотеки книги, купил грамматику и начал изучать греческий язык. Мушег больше интересовался техникой, он подолгу изучал чертежи ткацкого станка, делал несложные расчеты и сам чертил. А иногда брал флейту и играл. В таких случаях Мурад откладывал книгу и, полузакрыв глаза, прислушивался к знакомым мотивам. Мысли опять уносили его далеко, к просторам родных гор. В памяти воскресали незабываемые образы. Сквозь мелодии он как будто слышал громкий голос отца: «Эй!.. Эй!.. Караван Гугаса идет!»

МУРАД

Знаешь, Мушег, мы скоро с тобой забудем не только родину, но и родной язык.

МУШЕГ

Давай говорить между собой по-армянски.

АВТОР

Несколько раз они начинали говорить по-армянски, но незаметно для себя переходили опять на греческий и вскоре совсем перестали говорить на родном языке.