ПРАВОСЛАВНОЕ СЛОВО.
ПЕРИОДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ, ВЫХОДЯЩЕЕ РАЗ В ДВА МЕСЯЦА.
1970 Часть 6, № 1 (30)
Январь – февраль.
Учрежден по благословению приснопамятного Высокопреосвященнейшего Иоанна (Максимовича), архиепископа Западно-Американского и Сан-Францисского, Русской Православной Церкви Заграницей.
Редакторы: Евгений Роуз, магистр искусств, и Глеб Подмошенский, бакалавр Богословия.
[Русский текст Вячеслава Марченко.]
Отпечатано Братством отца Германа.
Текст набран шрифтом Garamont, 10 пунктов, заголовки — Goudy Bold, 18 пунктов.
СОДЕРЖАНИЕ:
1. Митрополит Филарет о блаженном отце Германе.
2. Отцы православного монашества: Житие преподобных Сергия и Германа Валаамских.
3. Житие святителя Дионисия Закинфского.
4. Православная духовная жизнь. Сокровищница духовности отца Германа.
5. Великие православные иерархи XIX и XX веков. Архиепископ Аполлинарий.
6. Православие в современном мире. Решительные протесты встречают «автокефалию» Митрополии.
На обложке: Валаамский монастырь в 1938 году.
Авторские права 1970 г. "Православные христианские книги и иконы".
Издается раз в два месяца издательством Orthodox Christian Books & Icons. Почтовый сбор второго класса оплачивается в Реддинге, Калифорния.
Годовая подписка — 5 долларов США, двухлетняя — 9 долларов США. трехлетняя — 12 долларов; отдельные экземпляры 90 центов.
Все запросы следует направлять по адресу:
ПРАВОСЛАВНОЕ СЛОВО, ПЛАТИНА, КАЛИФОРНИЯ 96076
1. МИТРОПОЛИТ ФИЛАРЕТ
о блаженном отце Германе.
ПРАВОСЛАВНЫМ ХРИСТИАНАМ В АВСТРАЛИИ.
«ТАКОВ был наш родной Подвижник благочестия», – пишет наш митрополит Филарет, – «со многими как общеправославными, так и специфически русскими чертами этого благочестия, пришедший к диким жителям северо-западной Америки в 1794 году и преставившийся ко Господу 13 декабря 1837 года. Он скончался, заранее зная час своего преставления, когда по его повелению горели свечи и читались Деяния апостольские, как бы готовясь также к Пасхе, но вечной Пасхе. Житие его говорит, что лицо его сияло, а келья наполнилась благоуханием».
Канонизация святых Божиих взращивается в лоне Церкви постепенно. Вопрос проверяется отношением наших отцов и предков к вере, и таким образом созревает церковное прославление святого.
Перед вселенским церковным сознанием Церкви Заграницей стоит особое обстоятельство: нет исключительно обильной литературы или множества документальных свидетельств, как было о святом праведном Иоанне Кронштадтском. «Но, — пишет митрополит Филарет, — мы имеем то, что имеем: веру наших приснопамятных отцов и предшественников от архиепископа [впоследствии митрополита] Иннокентия до митрополита Анастасия и других наших иерархов, которые почили, о Богоугодных трудах и подвигах старца Германа».
Преподобне отче Германе, моли Бога о нас!
«Слово Церкви», 1969, № 8-9 Кройдон, Австралия.
2. ОТЦЫ ПРАВОСЛАВНОГО МОНАШЕСТВА.
Житие
ПРЕПОДОБНЫХ СЕРГИЯ И ГЕРМАНА ВАЛААМСКИХ.
Их жития утеряны, и мало что известно о земных подвигах двух основателей монашества на Крайнем Севере, но великая монашеская традиция Валаама, Северного Афона, которую они насадили, дошла до наших дней и питала первого святого Америки – отца Германа Аляскинского.
ПРЕПОДОБНЫЕ СЕРГИЙ И ГЕРМАН ВАЛААМСКИЕ.
Память 28 июня и 11 сентября.
ТРОПАРЬ, глас 1.
От мирски;я молвы; бе;гающе, / безмо;лвия и благоче;стия рачи;тели, / в ти;хое приста;нище Валаа;ма / от восто;ка приидо;сте / и в нем, ева;нгельски Христу; доброде;тельми после;довавше, / на верх соверше;нства востекли; есте;. / И ны;не в торжестве; преми;рнем Богозре;нием наслажда;ющеся, / всеблаже;ннии отцы; Се;ргие и Ге;рмане, / Человеколю;бца Бо;га моли;те, // е;же спасти; всех нас, благоче;стно вас почита;ющих.
СОГЛАСНО древнему преданию, острова Валаам в Ладожском озере в Новгородской области на севере России были просвещены апостолом Андреем, который благословил острова и установил крест на скале главного острова. Православная вера сохранялась там на протяжении веков, вплоть до прибытия преподобных Сергия и Германа. Двое святых пришли на Валаам еще до Крещения Руси, поскольку известно, что уже в 960 году там был процветающий монастырь с настоятелем. Они пришли из восточных земель, были греческого происхождения. Оба были иеромонахами и миссионерами.
Преподобный Сергий, который, по-видимому, пришел первым, просветил светом Евангелия местных жителей и поселился на том месте, где святой Андрей водрузил крест. Там он вел строжайшую монашескую жизнь, изнуряя свою плоть постом, бдением и всенощными стояниями, и основал монашескую общину Валаам. Днем он проповедовал Евангелие Христово, крестил местных жителей и переписывал священные книги. Последние дни он провел в аскезе в пещере и был похоронен с большими почестями и церемониями одним из выдающихся местных жителей, которых он крестил.
Его преемник, преподобный Герман, который, возможно, был его прямым учеником или даже пришел вместе с ним, был подобен преподобному Сергию в строгости жизни и апостольских трудах, и он укрепил монашеское основание, заложенное его предшественником. Согласно документу XIV века, все три основных типа монашества существовали очень рано на Валааме: уединенная жизнь отшельника, небольшие группы братии, живущие вместе в скитском житии (скитов в окрестностях Валаама было двенадцать довольно рано), и общежитие. Оба святых были наделены Богом даром пророчества, видя будущие события, как настоящие. Оба были похоронены на месте Андреевского креста.
Вскоре после смерти основателей монастырь на Валааме подвергся набегам местных язычников-кочевников, и монахи забрали мощи святых, чтобы сохранить их. Несколько раз в последующие столетия мощи открывались и привозились на Валаам и обратно из-за неопределенных условий того времени. В XII веке святитель Иоанн, епископ Новгородский, приказал списать икону обоих святых с их нетленных мощей, и иконы святых вплоть до наших дней происходят от этой первоначальной иконы. Когда в то же время святые мощи были снова принесены на Валаам, был установлен день памяти перенесения — 11 сентября.
Эти два святых творили много чудес вскоре после своей смерти, и они стали известны особенно как защитники тех, кто находится в море и как изгонители бесов.
По молитвам преподобных Сергия и Германа была спасена жизнь и, более того, душа шведского Короля-крестоносца, католика и гонителя Православной Церкви. В 1371 году монахи Валаама после сильного шторма на Ладожском озере спасли от утопления человека, цеплявшегося за обломок своего корабля. Это был шведский Король Магнус II1, который, возвращаясь после неудачного нападения на Великий Новгород, потерпел кораблекрушение у берегов Валаама. Его спутники погибли, но сам он, по всемогущему Промыслу Божию, был спасен. По молитвам преподобных Сергия и Германа волны вынесли его в Валаамский монастырь. Старцы, увидев в несчастье Короля особый Промысл Божий, призвавший его в Свою ограду, как некогда гонителя Савла, с радостью приняли своего Венценосного гостя. Осознавая тщету земной жизни, в глубокой благодарности Богу и Его святым за свое спасение, он с радостью слушал монахов, проповедовавших истины Православной веры и Церкви, и, преклонившись перед Промыслом Божиим, сменил Королевскую порфиру на простую одежду монаха, присоединившись к Православной Церкви и приняв святую схиму с именем Григорий. Через три дня после пострига Венценосный схимник был призван Богом к вечному покою.
___
1. Магнус II Эрикссон, родился в 1316 году, Король Швеции и Норвегии с трехлетнего возраста, известный тем, что подавлял крепостное право и был покровителем католической святой Бригитты.
Как свидетельство этого чуда, могила шведского Короля сохранилась на Валааме вплоть до настоящего столетия, и еще одно поразительное чудо прошлого века свидетельствует о благодати, которую он обрел у Бога.
Валаамский монастырь во времена отца Германа. Гравюра XVIII века.
Накануне праздника преподобных Сергия и Германа в 1839 году на Валаам приехали два православных финских крестьянина, которые просили игумена Дамаскина благословить отслужить панихиду на могиле шведского Короля Магнуса. Игумен и все присутствующие хотели узнать причину такого благоговения к этому Царственному монаху, и один из крестьян рассказал, что он был тяжело болен с начала весны и пролежал в постели до июня, едва в силах двигаться. Постоянные нужды его большой семьи терзали его сердце, и он предвидел, что если он скоро не поправится и не начнет работать, то его семья умрет от голода, когда наступит зима. Поэтому он молился всем сердцем, чтобы Господь исцелил его немощь и не допустил такого несчастья. И вот однажды ночью во сне он увидел перед собой двух монахов, в которых он узнал по их иконам преподобных Сергия и Германа. Они сказали ему: «Твоя молитва услышана, и предстательством Богоугодного Шведского Короля Магнуса твое здоровье возвращается. Встань и иди в Валаамский монастырь; там над могилой этого Богоугодного мужа воздай хвалу Богу!» «Я проснулся, — продолжал финн, — исцеленным и немедленно отправился в путь на Валаам; по дороге встретил этого человека, моего соседа, и он рассказал мне, что ему было то же видение, и он получил то же наставление, и что он также исцелился. Мы условились вместе приехать на Валаам». Игумен благословил отслужить панихиду о упокоении схимонаха Григория и всех почивающих на монастырском кладбище, и все прославили Бога, дивного во святых своих.
В XIX веке на Валааме была составлена целая книга о последних чудесах и явлениях преподобных Сергия и Германа. Одно из самых поразительных чудес произошло с Афанасием Демидовым, который вез своего маленького сына Василия поклониться мощам святых. В пределах видимости Валаама их застиг шторм, и их лодка разбилась об лед. Им удалось сесть в небольшую лодку, которая в свою очередь была разбита о берег страшной волной. Когда Афанасий очнулся на берегу, он увидел, что его сын пропал! Охваченный отчаянием, он осмелился бранить преподобных Сергия и Германа, которые, спасая стольких других, не оказали никакой помощи его сыну. Но через мгновение он со слезами раскаялся в своих словах, прося прощения за свое безумие, и в этот момент большая волна выбросила его сына на берег к его ногам! Но увы! сын был мертв, и все усилия отца не могли вернуть его к жизни, он мог только со слезами взывать к святым, чтобы они вернули ему его единственного сына – и Василий открыл глаза. После нескольких минут отдыха мальчик рассказал, как он уже погрузился на дно озера, когда увидел двух монахов, которые взяли его за руки и вытащили на берег. На Валааме Афанасий, воздав хвалу Господу и Его святым, рассказал игумену и братии о чудесном спасении его сына.
НО величайшее значение преподобных Сергия и Германа заключается в монастыре, который они основали на Валааме, который стал известен как Северный Афон. К XIV веку существовал письменный Устав, который регламентировал монашескую жизнью на Валааме вплоть до XX века. Валаам стал важной частью «Северной Фиваиды», куда приходили молодые подвижники и откуда они отправлялись распространять Валаамский идеал по всей Северной России. Вот несколько из многих основных русских отцов (канонизированных святых), которые пришли с Валаама: преподобный Авраамий Ростовский, который прибыл на Валаам в 960 году и позже насадил монашество в Ростове (откуда позже пришел преподобный Сергий Радонежский); преподобный Арсений Коневецкий, который с Валаама отправился на Афон и позже основал Коневецкий монастырь на финской стороне Ладожского озера; преподобные Савватий и Герман, которые в XIV веке основали Соловецкий монастырь на Белом море, самую северную Лавру России — в недавнее время крупнейший советский концлагерь, особенно для исповедников истинного Православия, где в 1920-х и 30-х годах было заключено более 90 епископов (примерно две трети российской иерархии!); преподобный Александр Свирский, пещерник на Валааме, который в XV веке основал Свирский монастырь к северо-востоку от Валаама, который сам дал святых и был увенчан мученической смертью последних шести монахов от коммунистов (во главе с игуменом Евгением), которые, выкопав себе могилы на третий день Пасхи, попросили разрешения петь «Христос Воскресе» перед расстрелом, а когда им запретили это делать, они все равно начали петь и умерли с пасхальным гимном на устах.
Вид с воздуха на Спасо-Преображенский Валаамский монастырь в 1938 году. Центральная площадь была построена игуменом Назарием в конце XVIII века.
В 1579 году (20 февраля) Валаамский монастырь был полностью разрушен воинствующими скандинавскими лютеранами, и все 34 монаха и послушника были замучены за свою веру; память о них сохранялась особым днем памяти на Валааме вплоть до XX века.
Именно в это время безвозвратно исчезло письменное житие преподобных Сергия и Германа, о существовании которого было известно до этого. В конце прошлого века финский ученый, профессор О. Форсстрём, заявил, что можно было бы восстановить ценные материалы о Валааме, включая житие основателей, путем исследования Новгородских рукописей, находящихся в Королевском архиве Стокгольма, где хранилось много материалов из России; но до сих пор такие исследования не проводились. Возможно, наконец, в наши дни какой-нибудь инициативный и благочестивый православный скандинав позаботится об этом!
У входа в суровый Валаамский скит святого Иоанна Предтечи (1938).
Непосредственно перед опустошением Валаама в XVI веке монахи позаботились о том, чтобы захоронить святые мощи преподобных Сергия и Германа так глубоко под землей, что их никогда не выкопают, и они остаются там по сей день. Когда в конце XVIII века рыли фундамент для главной монастырской церкви Преображения Господня, гробница святых была случайно частично открыта; но игумен Назарий, несмотря на общее желание, запретил ее выкапывать и вскрывать. Его мудрость была оправдана в начале следующего столетия, поскольку, когда игумен Ионафан попытался открыть мощи, братия, которая копала, не успела достичь каменной плиты, закрывавшей настоящий саркофаг, как пламя охватило могилу и показало Божественное неблаговоление к предприятию, которое был немедленно оставлено.
В начале XVIII века монастырь был возрожден по приказу Императора Петра I, а к концу XVIII века он вступил в новый период расцвета, когда митрополит Гавриил Петербургский, издатель славянского Добротолюбия, послал игумена Назария из Сарова, чтобы тот стал возродителем его духовной традиции (1785). Игумен Назарий был в духовной традиции старца Паисия (Величковского), и после него Валаам стал одним из ведущих духовных центров России, в той же традиции, что и знаменитая Оптина пустынь с ее Богоугодными старцами, давшая миру множество великих подвижников, непрославленных святых, вплоть до наших дней. Отец Герман Аляскинский был верным учеником игумена Назария, и именно по послушанию ему он отправился на Аляску, чтобы уподобиться одному из первооснователей Валаама, чье имя он носил, посеяв семя православного монашества и духовности в Новом Свете. Часовня на Еловом острове над могилой отца Германа сегодня посвящена преподобным Сергию и Герману.
Вплоть до революции 1917 года Валаам процветал как духовно, так и материально, с более чем 1500 монахов и со множеством скитов и мест отшельничества на островах Ладожского озера. После революции он оказался на финской стороне границы и, таким образом, не был тронут коммунистическим игом1, хотя монахи могли видеть, как их православные братья принимали мученическую смерть на советской стороне озера.
___
1. При этом некоторые валаамские монахи, находившиеся за пределами монастыря, сподобились мученического венца: игумен Антоний, игумен Илия, архидиакон Иоанн (Кривоносов), иеромонах Афанасий и другие.
Однако Валааму пришлось пережить иные гонения. Финляндская Православная Церковь, спеша идти в ногу с беззаконными временами, приняла новый (папский) календарь в 1920-х годах и навязала его Валааму. Только меньшинство монахов приняло его, а большинство разделилось: многие просто покинули Валаам (некоторые из них были насильно выселены полицией) и отправились в другие места, в то время как другие, ведомые своими святыми старцами, остались, чтобы стать исповедниками Православия в стенах монастыря, отказываясь от молитвенного общения с обновленцами или принятия от них таинств.
Валааму, уже израненному духовно, не суждено было долго это пережить. Во время Второй Мировой войны он оказался на передовой линии войны между Финляндией и СССР; многие здания были разрушены, а монахи бежали от наступающей Советской Армии. Многие церковные ценности были спасены, и на ферме в Финляндии был основан Новый Валаам. Но новых монахов не было, и теперь последний монах Валаама умирает, и через несколько месяцев, вероятно, исторического Валаама больше не будет, его последние сокровища будут поделены Финляндской Церковью.
Что касается старого Валаама, теперь в СССР, судьба почти всех, сотен монастырей дореволюционных времен, повторилась: сначала подвергшись сатанинскому глумлению и святотатству безбожников, когда часовни были превращены в туалеты, а все святое было осквернено, позже территория использовалась как тюрьма для малолетних преступников, затем как дом инвалидов войны, а теперь это интернат. Как и во всей остальной Советской России сегодня, здесь царит мерзость запустения — до тех пор, пока Бог попускает.
3. «ПРАВЕДНИКИ ЖИВУТ ВЕЧНО».
ЖИТИЕ ВО СВЯТЫХ ОТЦА НАШЕГО
ДИОНИСИЯ ЗАКИНФСКОГО
АРХИЕПИСКОПА ЭГИНСКОГО, память которого совершается 17 декабря.
Перевод с греческого Свято-Преображенского монастыря в Бостоне.
Икона Пимена М. Софронова.
СВЯТИТЕЛЬ ДИОНИСИЙ ЗАКИНФСКИЙ.
ТРОПАРЬ, ГЛ. 1.
Заки;нфа се;мя и Еги;ны председа;теля,/ оби;тели Строфади;йския защи;тителя,/ Диони;сия вси почти;м согла;сно, ве;рнии,/ вопию;ще к нему; и;стинно:/ Твои;ми моле;ньми па;мять твою; соверша;ющих спаса;й/ и вопию;щих тебе;:/ Сла;ва просла;вльшему тя Христу;,/ сла;ва Уди;вльшему тя,// сла;ва тя Дарова;вшему нам, предста;теля неусы;пнаго.
Оставив земные дела внизу, Дионисий Новый, похвала Закинфа, ныне обитает на Небесах.
ДИОНИСИЙ, НАШ БОЖЕСТВЕННЫЙ ОТЕЦ, родился в 1547 году на славном острове Закинф (Занте) от благочестивых, знатных родителей. Его отца, который был из рода Сигуросов1, звали Мокиос, а его мать — Паулина.
___
1. Согласно островным записям, семья святого прибыла на Закинф из Нормандии в XII веке. С течением лет большая часть семьи Сигурос приняла Православную веру, и именно из этой ветви семьи произошел святитель Дионисий.
Когда он достиг школьного возраста, его отвели к Богобоязненным и мудрым учителям, и, будучи умным, он в короткое время изучил все предметы, необходимые для просвещения его ума. Таким образом, он пришел к пониманию обмана мира, бессмертия души и тщетности этой мимолетной жизни. Поскольку он ежедневно преуспевал в добродетели и в благоговении пред Богом, он решил стать воином Христа, Небесного Царя, чтобы возмочь победить трех смертельных врагов, то есть мир, плоть и диавола, и таким образом насладиться нетленным венцом славы как увенчанный победитель.
Но поскольку мирские заботы и суматоха земных дел мешали ему в его Богобоязненном намерении, он решил бежать подальше от суеты мира, чтобы сосредоточиться на Небесном и всем сердцем поклоняться Богу, своему Творцу и Искупителю.
Отвергнувши, таким образом, родину, родителей, знатность, богатство, славу и все наслаждения мира, он поспешил, словно крылатый орел, в Царский монастырь Строфада,1 который находится напротив Закинфа, на южной стороне, на расстоянии около сорока миль. Он прибыл туда, полный духовной радости, и, проведя положенное время послушничества согласно канонам монашеского устава, получил от настоятеля ангельское монашеское облачение.
___
1. Монастырь называется «Царским», если он был основан Императорским даром или указом. Таким образом, все монастыри Святой Горы, Афона, являются Царскими, поскольку они были основаны благочестивыми Императорами и Князьями, будь то Византии, Сербии, Болгарии, Грузии или России.
Хотя он был молод годами, однако добродетелями превзошел даже самых опытных и добродетельных отцов этого почтенного монастыря. Он бодрствовал большую часть ночи, проводя время в чтении духовных книг, в песнопениях и славословиях Богу. Он обуздывал и укрощал страстные желания плоти долгими постами. Приводя в сознании ничтожество человеческой природы, победил демона гордыни своим крайним смирением. Хотя он был знатного рода, но считал себя самым низким и недостойным из всех. Поэтому все отцы монастыря видели его своим правилом добродетели и иконой праведности, и каждый из них стремился подражать ему, каждый по своей силе. Затем, будучи представлен старцам как испытуемый, он был возвышен постепенно до чести священства, чтобы мог принести Богу благоуханные молитвы и бескровную жертву ради спасения мира. После этого он пожелал посетить Святую Землю и Иерусалим. Получив благословение от игумена и братии, он ушел и отправился на Кикладские острова и на Додеканес, чтобы таким образом легче найти корабль для своего путешествия в Святую Землю.
Обходя эти острова в поисках корабля для завершения путешествия, он прошел мимо Афин и, в соответствии с церковными правилами, отправился засвидетельствовать свое почтение местному епископу. Епископ, слышав добрые слова о Дионисии, принуждал его принять тогда вакантное место епархии Эгины. Но смиренный и кроткий, как он был, Святой извинился, сказав, что он недостоин такого предприятия, то есть взять на себя такую заботу о душах верующих. Однако этот мудрый и благоразумный епископ, слышавший уже о добродетелях Дионисия, теперь убедился в правдивости рассказа о скромности Святого и принудил его принять, упреждая, чтобы он не стал непокорным повелению епископа.
Получив согласие Святого, епископ немедленно написал клиру и народу Эгины и показал достоинство кандидата. Он сказал им, что только после принуждения и после многих просьб и духовных увещаний Святой поколебался и согласился вести их. Все единодушно приняли его как своего пастыря и учителя, и они прославили и возблагодарили Бога, Который послал им такого Богобоязненного и святого мужа в качестве пастыря и наставника.
Итак, согласно священным канонам Великой Церкви, он был рукоположен в митрополита Эгины. Верные могут себе представить, как велика была радость всего народа Эгины в тот день. Поэтому, будучи таким образом вверен заботе об этой разумной пастве, он не переставал ежедневно учить священными проповедями, увещаниями и назидательными примерами.
Остров Закинф, как он, должно быть, выглядел при жизни святого Дионисия — с рисунка XVII века.
НО ПОСКОЛЬКУ ЕГО СЛАВА распространилась повсюду и, как магнит притягивает железо, все тянулись к нему, чтобы услышать его Божественно-мудрые слова, после того как он управлял делами Церкви в течение значительного времени, он побоялся, как бы похвала людей, которая так высоко его вознесла, не низвергла его в яму тщеславия. Поэтому он решил уйти со своей кафедры. После того как нашел достойного преемника, он приготовился отправиться на свой родной Закинф. Затем благословил свою паству и просил Господа сохранить их невредимыми от всех врагов как видимых, так и невидимых и даровать им все спасительные чаяния. Попрощавшись с ними, он ушел, оставив их всех в чрезвычайной печали.
Теперь, став заметной личностью благодаря своему иерархическому сану, он вернулся на Закинф и был принят с невыразимой радостью соотечественниками, которые почитали его как духовное солнце святости, ибо в то время, в 1579 году, архиепископия Закинфа овдовела.1 Божественный Дионисий был назначен управляющим архиепископии патриаршей грамотой до проведения новых выборов, как это и произошло, когда патриархом был Иероним.
___
1. При рукоположении в епископы епископ «обручается» со своей епархией до своей смерти (или до тех пор, пока епархия не прекратит свое существование, что также случалось много раз в истории Церкви), и в это время епархия именуется «вдовствующей». Поэтому одни и те же гимны поются во время рукоположения и венчания. Это также причина, по которой епископ, который переходит с одной кафедры на другую, именуется святыми канонами «прелюбодеем».
Но так как он принял попечение о вышеупомянутой епархии не по своей воле, но для того, чтобы удовлетворить своих соотечественников, которые просили его об этом, то как только был избран другой, он удалился в подходящее и тихое место, не желая более оставаться в мирской жизни, где он не имел покоя; ибо он желал быть вместе с Богом в духе и возвышать свой ум духовным изучением и Божественным разумением. Уже около десяти лет назад он приготовил подходящее место, чтобы жить в святом безмолвии, согласно своему стремлению. На этом месте находится монастырь Пресвятой Богородицы Анафонитрии,1 который примерно в двадцати милях от главного селения и лежит на самых высоких горах этого острова, по направлению к южной части.
___
1. «Возвышающая голос» — так именуются несколько икон Богоматери, которые при случае заговорили. Монастырь был основан в 1381 году.
Когда Божественный Дионисий прибыл в монастырь, как он взошел на гору плотью, так и вознес свой ум полностью, даже до Небес. Ничего другого он не привел на ум, кроме несравненной красоты Трисолнечного Божества. Столь тонким и проницательным стал его ум от Божественного видения, что я могу сказать, что он приблизился к тому, чтобы стать полностью духом. Я не буду упоминать о постах, умерщвляющих страсти, о дневных молитвах, о грубости его ложа (ибо он имел постель из острых камней, которые покрывал изящными покрывалами. Он не позволял никому из прислужников входить к себе в келью, чтобы эта его добродетель не обнаружилась, но сам стелил себе постель). Я не буду говорить о его щедрой милостыне, которая была подобна вечно текущему фонтану, который щедро поил жаждущих нищих. У него был обычай раз в год, на Пасху, посылать в главное селение большую лодку монастыря, нагруженную пшеницей, бобами, ягнятами, козлятами и прочими съестными припасами, и монахи монастыря раздавали их бедным, согласно его повелению. Я умолчу о других его добродетелях, которыми был полон Блаженный, как плодовитое дерево.
НА ОСТРОВЕ ЗАКИНФ.
Башня монастыря Анафонитрия. Большая часть монастыря сейчас находится в руинах из-за повторяющихся землетрясений, которые обрушивались на остров на протяжении столетий.
НА ОСТРОВЕ ЗАКИНФ.
Собор Святого Дионисия на Закинфе — единственное здание на острове, уцелевшее после разрушительного землетрясения и пожара 1953 года, что верующие Закинфа восприняли как еще одно чудо заступничества Святого.
Мощи святого, возложенные для поклонения.
Воистину, он был известен как ангел во плоти и собеседник ангелов. Он ежедневно наставлял отцов монастыря, поучая их не только словом, но более своим добрым примером; ибо воистину, это истинное и действенное наставление. Он побуждал их хранить правила и обычаи монашеской жизни неизменными и никогда не сметь нарушать ни одно из обещаний, которые они дали, когда облекались в ангельское одеяние.
СРЕДИ МНОГОЧИСЛЕННЫХ добродетелей, украшавших его, в нем особенно сияла та Божественно названная добродетель, которая является корнем и основой всех добродетелей, — я имею в виду любовь к ближнему, которая по Богу. Эта любовь была так укоренена в его сердце, что она превосходила даже самые границы природы. Слушайте, умоляю вас, со вниманием и благоговением, чтобы вы могли изумляться.
Некий человек, чужестранец, весьма смелый и дерзкий, осмелился своей самой гнусной рукой убить Константина, возлюбленного брата святого, мужа самого достойного, знатного вельможи своей родины. Когда он совершил это кровавое убийство, он убоялся власти родственников убитого и бежал в пустынные и нехоженые места, чтобы спасти свою жизнь. Наконец (не знаю как, случайно ли, или скорее по Божественному Промыслу, чтобы открылась великая и неслыханная добродетель Святого) он пришел в вышеупомянутый монастырь Богородицы Анафонитрии, не зная, что настоятель был братом убитого. Весь охваченный ужасом и полумертвый от страха, он упал к ногам Святого, плача, и умолял его оказать ему милость и скрыть его в каком-нибудь тайном месте. Когда Святой увидел его таким испуганным, он спросил его о причине его великого страха и услышал от него, что тот бежал от гнева дворян из семьи Сигурос, которые шли, чтобы найти его и убить, потому что он убил одного из их семьи, некоего Константина по имени.
В этот момент пусть каждый задумается, какую сердечную боль должен был испытать Святой, что было естественно, услышав такое скорбное и горькое послание, тем более, что у него не было другого брата. Сразу же выражение его лица изменилось; слезы любви к брату хлынули из его глаз, как два фонтана, и с глубоким стоном он сказал ему: «О человек, чем этот добрый дворянин причинил тебе зло, что ты убил его несправедливо?» Здесь как человек он был вынужден естественной связью любви к своему брату отомстить этому человеку. Однако он предпочел заповедь Бога, Который повелел нам делать добро тем, кто относится к нам злобно. Он не только не сделал зла тому человеку, который был достоин всякого наказания, но, подражая нашему Учителю Христу, Который терпел зло и молился Своему Отцу за Своих распинателей, он взял того убийцу и утешил его словами утешения и спрятал его в тайном месте, оказывая ему всяческую любовь и сострадание, как будто он был его благодетелем, а не врагом.
В короткое время прибежали многие из родственников Святого, разгоряченные трудом долгого пути и почти полумертвые от своей безмерной скорби. Их сопровождало также множество вооруженных людей. Когда Святой увидел их, он притворился, что ничего не знает, и попросил их рассказать ему причину их прихода и их великую скорбь. Со многими слезами они рассказали ему о жалком убийстве его брата. Более того, они спросили его, не проходил ли здесь убийца, которого они искали, чтобы лишить его жизни, как он сделал с его любимым братом.
Святой плакал и сокрушался вместе со своими родственниками о смерти брата. Однако чтобы они могли скорее уйти оттуда и он мог таким образом получить время спасти убийцу, которого он спрятал, он вывел их и со словами совета отправил в предполагаемом направлении бегства убийцы. Сразу после того как его родственники отошли на некоторое расстояние оттуда, он вывел убийцу на открытое место и сказал ему, что он брат убитого. Он увещевал его как отец и давал ему духовные советы. Приведя его к покаянию, он исправил его и простил ему грех. Затем проводил его до берега около монастыря, и когда он дал ему то, что было необходимо для его пропитания и для его путешествия, отправил его в другое место, чтобы тот мог спасти свою жизнь.
О добродетель! О деяние, превосходящее природу! О сверхчеловеческое достижение, которому не только люди дивились бы, услышав, но даже сами ангелы Небесные! Поэтому также, из-за Христовой добродетели Святого, щедро одаряющий Бог обогатил его благодатью творить сверхъестественные чудеса, о которых мы расскажем несколько.
ОДНАЖДЫ, когда Святой хотел пойти из монастыря в главное село по какому-то делу, он сказал своему диакону Даниилу (который был из Трикалы Морейской и который был воспитан Святым и позже рукоположен им; как человек, заслуживающий доверия, он всегда был рядом со Святым): «Даниил, пойдем в деревню?» Тот ответил: «Мой святой господин, но погода, похоже, собирается дождь». Святой же ответил ему: «Во славу Божию, пойдем, и не чини препятствий». И когда они отправились в путь, отошли недалеко от монастыря, как начался дождь. Диакон сказал: «Мой господин, разве я не говорил, что пойдет дождь? Лучше нам вернуться, потому что дождь все усиливается». Но истинный человек Божий сказал ему: «Давайте пойдем вперед, и ничего с нами не случится». Дождь все усиливался, но — о чудеса Твои, Господи! — хотя было так много дождя, он не коснулся их одежд вообще, ни архиерея, ни диакона.
Когда они достигли реки, через которую им нужно было переправиться, увидели, что она разлилась из-за сильного дождя, и диакон, в сомнении, сказал: «Как же мы теперь переправимся, мой господин?» Тогда Святой сказал ему с уверенностью: «Следуй за мной во имя Иисуса Христа и нисколько не медли». И когда они приблизились — о, удивительное чудо! — поток реки стоял неподвижно, поднимаясь с одной и с другой стороны, пока оба не прошли, даже не замочив ног. Когда Святой увидел изумление диакона, то запретил ему открывать что-либо из увиденного, пока он был еще жив. После смерти Святого диакон открыл все правдиво, во славу Божию; ибо он считал грехом скрывать такие сверхъестественные чудеса.
Однажды, когда Святой был в главном селении, случилось им открыть некую могилу в храме святителя Николая Странноприимца (названном так потому, что там хоронили странников; приход также являлся епархиальным престолом острова), чтобы похоронить там еще другого.
Там они нашли тело женщины, которая давно умерла, но тело которой вместе с ее одеждами не разложилось, потому что несчастная умерла под отлучением священника. Посему ее родственники пришли и пали к ногам Святого, со слезами умоляя его пойти в вышеупомянутый храм и прочитать разрешительную молитву над ее телом, бывшем под отлучением, и, может быть, Господь услышит его мольбу. Тронутый состраданием к их слезам, Святой отправился в этот храм поздно ночью в сопровождении своего диакона и приходского священника. Когда он увидел тело, он повелел вынуть его из гроба и поставить вертикально в одной из церковных скамей. Затем надел епитрахиль и омофор и, преклонив колени, молился довольно долго. С горячими слезами он молил Бога освободить это нетленное тело от отлучения священника и прочитал над ним разрешительную от грехов молитву. И — о, чудо! – словно живое, это мертвое тело склонило голову в знак почтения Святому из благодарности за великий дар, который оно получило, а затем упало на землю и распалось в прах и кости. Из смирения Святой запретил присутствующим также раскрывать это чудо, пока он был еще жив. В селении Катастатион он совершил подобное чудо над останками человека, на которого было наложено прещение священника.
Один богатый дворянин из семьи Святого однажды пригласил Святого вместе с другими знатными людьми, как духовными, так и мирянами, отправиться по морю на рыбацких лодках в прибрежное место, которое обычно называлось Войди (Корова), где находился небольшой монастырь в честь Святой Троицы. Когда приглашенные гости вместе с хозяином сели в небольшую лодку, эти грубые и нескромные рыбаки, из-за своего суеверного заблуждения, немедленно начали роптать на духовенство. Ибо неразумные и неверующие верят, что если они увидят человека Церкви, то их работа не будет успешной в тот день, и они даже потерпят убытки, что Бог действительно допускал много раз из-за их суеверия и дерзости.
Когда, поэтому, они прибыли на лодке в место, называемое Войди, путешественники вышли и пошли в маленький монастырь, чтобы отдохнуть и совершить все. Тем временем рыбаки закидывали свои сети, и через некоторое время они вернулись с пустыми руками и совсем без рыбы, ропща еще больше, как неразумные животные, на духовенство, которое было в там. Поэтому этот дворянин опечалился из-за этой неудачи. Когда Святой увидел его таким, он попросил узнать причину его печали. Дворянин в нескольких словах объяснил ему причину, добавив, что когда варварская каста рыбаков отправляется на работу, у нее так много суеверий против служителей Церкви, что если они встретят или увидят кого-нибудь в церковном одеянии, то немедленно начнут говорить глупости, то есть, что они потерпят неудачу в своей работе. По этой причине им даже теперь кажется, что им не повезло в их ловле рыбы из-за присутствия среди них духовных лиц.
Сильно опечалившись унынием вельможи или, вернее, возмутившись ошибочным мнением рыбаков, Святитель повелел вытащить сети на берег. После чего он надел епитрахиль и прочитал над ними молитву, благословил их и рыбаков и сказал им, указывая пальцем: «Идите в ту часть моря и закиньте там свои сети, и вы поймаете много рыбы, по вашей нужде и желанию». И они ответили: «Владыка, мы пойдем с твоим благословением, но то место, которое ты нам показываешь, не имеет рыбы, потому что мы никогда не могли поймать там рыбы. Мы знаем места, куда ходит рыба, и закинем свои сети, где нам будет лучше». Тогда, когда Святитель увидел их дерзкое противоречие, он сказал им строгим тоном: «Я хочу, чтобы вы непременно закинули свои сети там, где я вам сказал». Вельможа также сказал: «Да будет воля епископа, и не противьтесь его повелению». Итак, они против своего желания пошли, хотя, по их мнению, это было безнадежно, закинули сети в указанном месте. И так велико было множество и разнообразие рыбы, которую они поймали, что они едва могли втащить ее в лодку. В изумлении они стояли, дивясь, и немедленно сменили свое неверие на веру, и несли улов как трофей чуда. В страхе и радости они побежали и упали к ногам Святого, исповедуя свой грех громкими голосами и прося прощения. Что касается сего кроткого и Божественного мужа, он простил их и посоветовал им иметь почтение к священническому одеянию и изгнать из своих умов душераздирающие суеверия.
Святой получил от Бога не только дар творить чудеса, но и дар прозорливости, чтобы знать тайны сердца. Это было открыто одному иеромонаху, который пришел к нему на исповедь. Услышав о добродетелях Святого и о его ангельском образе жизни, этот иеромонах по имени Панкратий пошел однажды на исповедь, и когда закончил ее, Святой спросил, не помнит ли он еще что-нибудь, что тот должен был сказать. Тот ответил, что ничего не помнит. Святой сказал ему: «Исследуй себя хорошенько, чадо мое, чтобы по небрежности что-нибудь не ускользнуло от твоей памяти, и ты бы не ушел неисправленным. Постой немного и подумай про себя, не вспомнишь ли ты еще какой-нибудь грех, который ты совершил. Ибо мне кажется несомненным, что ты не исповедался полностью». Иеромонах долго стоял в раздумье, а затем ответил: «Мой святейший учитель, я вообще ничего больше не могу вспомнить; но дай мне разрешение, чтобы я не беспокоил твою святость». Тогда, когда Святой увидел, что пришедший на исповедь собирается уйти, не открыв величайшего греха, который он когда-либо совершил, он сказал ему со строгостью: «Не помнишь ли ты, несчастный, что когда ты служил в такой-то день в такой-то церкви, как из-за твоей нерадивости и невнимания Драгоценная Жемчужина [Тело Господне] упала на землю?» Когда иеромонах услышал эти слова из уст Святого, то тотчас вспомнил это и был охвачен страхом, изумляясь дару прозорливости Святого; ибо он видел, что через духовные очи души его Святой знал о его скрытом грехе, и он упал к его ногам, омочив их слезами покаяния, и исповедал свой грех и просил прощения. Как подражатель всемилосердного Иисуса, Святой принял его покаяние и увещевал его впредь заботиться о том, чтобы всякий раз, когда он будет служить Бескровной Жертве, приступать к Небесному Царю со страхом и трепетом и благоговением; ибо даже самые ангелы не могут смотреть на Него пристально. Наставив его такими увещаниями, он разрешил его и отпустил с миром.
Есть и много других дел, которые творил Святой при жизни, достойных рассказа, о которых, однако, мы умалчиваем, чтобы не обременять читателя пространным повествованием. Мы же перейдем к рассказу самых значительных из тех чудес, которые сотворил Святой после своей смерти.
Проведя дни свои, живя жизнью, равной ангельской, Святой достиг глубокой старости, и настало время его отшествия ко Господу. Он знал час своего преставления заранее и открыл его своим духовным чадам. Услышав это скорбное известие, они неутешно заплакали о потере их доброго отца и учителя. Святой утешал их и давал им советы в том, что было необходимо, и, благословив их и дав им последнее целование, он предал свою блаженную душу в руки своего Бога и Создателя в семнадцатый день декабря в 1624 году. Согласно его последнему повелению, его честные мощи были с честью и благоговением перенесены в священный монастырь Строфада, где он принял монашеское облачение. Праведные отцы этого славного монастыря приняли его тело как драгоценнейшее сокровище и с великим благоговением похоронили его в новой гробнице в часовне великомученика Георгия, которая находится в стенах монастыря.
Прошло совсем немного времени с момента его кончины, когда он стал являться во сне настоятелю и братии монастыря много раз и говорил им: «Зачем вы держите меня здесь, в могиле, запертым? Выведите меня». Когда настоятель и братия обсудили это видение вместе, они пришли к выводу, что это было Божественное откровение, и решили открыть могилу. Там они нашли драгоценнейшее и священнейшее тело Святого вместе с архиерейскими облачениями, в которых он был погребен, целым, невредимым и неповрежденным, и также испускающим дивное благоухание. С гимнами, с песнопениями и со всяким благоговением они вынесли его из могилы и положили в приготовленный ковчег в притворе главной церкви, которая была названа в честь Божественного Преображения Христова.
Эти драгоценнейшие мощи Святого являются хранителями этого почтенного монастыря, и они никогда не переставали ежедневно творить чудеса. Они исцеляют всеразличные болезни отцов; они отвращают уничтожающую плоды саранчу, которая часто приходит туда и портит урожай. Много раз во время засухи отцы совершали крестный ход вокруг монастыря со святыми мощами Святого, и какой бы солнечной и ясной ни была погода, небеса немедленно покрывались облаками, и обильные ливни орошали жаждущую землю и радовали монахов.
У Святого был большой двухэтажный дом на Закинфе, где он останавливался всякий раз, когда приезжал в село из монастыря. После его смерти некий дворянин арендовал дом у наследников. Из-за большого возраста строения оно было практически шатким и пугающим даже на вид. Несмотря на все это, этот дворянин оставался там из любви и уважения, которые он питал к Святому, и он очень превозносил его многочисленные добродетели и Божественные дары.
В 1661 году, когда за беззакония людей этого острова Бог наказывал их на много дней страшными землетрясениями и опасностью полного уничтожения, дворянин был чрезвычайно напуган. Он решил перебраться на нижний этаж, чтобы иметь возможность быстро выбраться при движении и сотрясении земли.
Однажды ночью во время этого смутного времени Елена, жена дворянина, увидела во сне почтенного епископа, который был средних лет и выглядел точь-в-точь как Святой. Во сне он поднялся на верхний этаж того жилища вместе со своим диаконом. Там он надел епитрахиль и омофор, прочитал начальную молитву перед иконой Учителя Христа и прочитал службу Малого водоосвящения. После этого окропил весь дом святой водой, а затем приблизился к дворянке и сказал ей с радостным лицом: «Женщина, не бойся больше». Она тут же проснулась и разбудила своего мужа, и со смешанным чувством страха и радости рассказала ему видение. Услышав его, этот благочестивый человек решил, что этот сон означает не что иное, как то, что даже во времена такого большого страха Святой заботился о доме самым дивным образом, как если бы это был его собственный дом, и он сохранял целыми и невредимыми тех, кто жил в нем. Посему, будучи укрепленным Божественной благодатью, этот вельможа вместе со всем своим домом, по заступничеству Святого, жил в том доме с горячей верой и без страха. И дом никогда не терпел никакого вреда от других землетрясений, которые случались там впоследствии; напротив, эта благословенная и благочестивая пара окончила свои дни в том доме благочестно.
НЕКОТОРЫЙ МОНАХ по имени Матфей (который был учеником Святого), увидел Святого во сне однажды ночью, в котором тот сказал ему: «Матфей, скажи игумену Нектарию, чтобы вы заботились о себе со всем усердием, потому что через восемь дней будет великое землетрясение, и монастырь понесет большой вред и убытки». Когда монах проснулся, он подумал, что это был простой сон, и никому не рассказал его. Затем, как и предсказал Святой, произошло землетрясение такой силы, что большинство зданий монастыря рухнуло, а другие раскололись. Особенно та видная башня, на которой один из монахов следил за разбойниками; когда часть башни обрушилась, монах упал вместе с ней и закричал, призывая Святого в помощь с упованием. Несмотря на то, что башня была довольно высокой, монах остался цел и невредим, во славу Божию и в похвалу Святому.
В 1645 году, когда турецкий флот собирался пройти мимо частей Строфады по пути в Кидонию (Ханию), город на Крите, отцы, опасаясь, как бы агаряне не причинили им вреда, взяли мощи святого вместе с другими святынями монастыря и отправились на Закинф, чтобы охранить себя. Они взяли даже всех своих овец и других животных. Через несколько дней после того, как отцы достигли своего подворья,1 все животные лишились зрения, что произошло либо по злобе диавола, либо по Божественному домостроительству, чтобы Святой мог быть прославлен. Посему, будучи весьма огорчены, отцы не могли найти иного врачевства, более благотворного, чем помощь Святого. Сначала они совершили водосвятный молебен и прикоснулись руками святых мощей Святого к освященной воде. Затем ею окропили ослепленных животных, и все в одно и то же время прозрели.
___
1. Собственность или владение монастыря. «Метохия» монастыря может быть чем угодно: от полей до зданий, часовен или даже других монастырей.
Некая родственница Святого, дворянка по имени Анджела, тяжело заболела от апоплексического удара. Она не только осталась полупарализованной, но и немой и безмолвной. Пытаясь вылечить ее, самые опытные врачи использовали всю силу медицины. Но напрасно они трудились, потому что ее состояние только ухудшалось, и она совсем отчаялась восстановить свое здоровье. Наконец, ее родственники вспомнили, что маленький палец ноги от честных мощей Святого хранится там неподалеку. Они послали, чтобы его принесли в дом больной женщины. Когда священник с верой и благоговением коснулся им в виде креста ее губ и ее мертвых конечностей, тотчас (о, чудо!) к ней вернулся дар речи, и ее неподвижные члены начали двигаться, она обрела прежнее здоровье.
Вышеупомянутый палец ноги от священных мощей был отправлен настоятелем монастыря Строфада на Закинф для освящения, утешения и духовной радости соотечественников Святого. Это произошло следующим образом. Некий христианин, который пошел поклониться и облобызать святые мощи Святого, взял и спрятал палец ноги, чтобы взять его с собой из почтения. Когда он хотел выйти из притвора, где находились святые мощи Святого, ему помешала невидимая сила. Таким образом, хотя и неохотно, он признался в своем поступке отцам и отдал палец ноги. Тогда настоятель отправил палец ноги в Закинф, а вышеупомянутый молящийся беспрепятственно покинул притвор.
Один молящийся дал большую свечу Мефодию, ризничему церкви, чтобы он зажег ее перед святыми мощами Святого. Однако по небрежности он не зажег ее. В ту ночь, когда он спал, увидел, что когда он входил в притвор церкви, где находились мощи Святого, Святой повернулся к нему и, взглянув на него строгим взором, сказал ему: «Иди отсюда». Испугавшись, он проснулся и увидел свечу, висящую в углу его комнаты. Он тут же встал с постели, со страхом взял большую свечу и зажег ее перед святыми мощами, в то же время смиренно прося прощения у Святого за свою небрежность. Следующей ночью, во сне, он снова увидел Святого, который с веселым лицом поднял правую руку и благословил его.
В одно время настоятелем монастыря был некто Даниил, скромный и почтенный человек из Мани, который впоследствии стал епископом своей родной земли. Он очень сомневался в святости святителя Дионисия и много раз говорил себе: «Неужели Дионисий находится среди клира святых, как мы здесь считаем?» Так как Господь желал отнять это колебание от его ума, однажды ночью, когда настоятель спал в постели, ему показалось (как он думал), что экклесиарх1 постучал в дверь его кельи и, согласно правилу, попросил его благословения на то, чтобы бить в семантрон для ночной службы. Через некоторое время он проснулся и, думая, что он действительно дал экклесиарху благословение бить для службы, упрекал себя за то, что он любитель сна, и сказал: «О, как сон одолел меня, и враг сделал меня сонным? Столько времени прошло с тех пор, как я велел экклесиарху бить, и отцы, должно быть, уже собрались в церкви и ждут меня, чтобы начать службу».
___
1. Тот, кто убирает и заботится о церкви. Он также бьет в семантрон, или деревянный брус, созывая монахов на службу.
Поспешно одевшись, он немедленно отправился в церковь; но (о, чудо!) когда он достиг той двери притвора, которая была напротив раки Святого, своими собственными глазами увидел Святого, стоящего прямо снаружи раки между двумя священниками. Он был в белом епископском облачении, положил руки на плечи священников. Там было также два диакона, также одетых в свои облачения. Из них один облачал епископа, а другой стоял у средней двери притвора, кадя Святого и читая «Возрадуется душа моя...» и так далее. Священник, стоявший по правую руку от епископа, пристально посмотрел на настоятеля и, слегка покачав головой, сказал ему: «Теперь ты убежден или все еще сомневаешься?» Устрашенный этим самым дивным зрелищем и вне себя от изумления, настоятель, с большим страхом, тихо отступил и вышел из храма.
После того как вышел из храма, настоятель затем изменил свое решение и вернулся, чтобы снова посмотреть, не продолжается ли это дивное видение. Когда достиг двери нартекса, то увидел, как Святой возвращается сам по себе и входит в свою раку. Тотчас же лампады и это великое излияние света погасли, и в то же время два священника и диаконы, которые появлялись прежде, исчезли. Затем настоятель вернулся в свою келью с невыразимым страхом. Он стоял, размышляя обо всем том, что Бог счел его достойным увидеть, чтобы он мог познать святость Епископа.
Через некоторое время экклезиарх на самом деле пришел просить его благословения на то, чтобы бить в семантрон. Зная, что он был Богобоязненным и добродетельным человеком, настоятель рассказал ему о видении, и после этого, когда об этом узнали и другие отцы, все они вместе с настоятелем отправились к раке Святого и с песнопениями восхваляли Святого с великим умилением. Все в целом были утверждены еще больше, что святитель Дионисий радуется вместе с другими святыми в наслаждениях Рая – особенно настоятель, который со всем смирением и благоговением просил у Святого прощения за свое прежнее неверие. С тех пор он стал великим проповедником, который никогда не переставал возвещать всем о святости святителя Дионисия и о великом дерзновении, которое он имеет перед Богом.
ПАРА из Пелопоннеса, которая была в браке около десяти лет, не имела детей. Поэтому они умоляли Святого даровать им дитя, обещая крестить его в храме Святого на Закинфе. Тогда женщина увидела Святого во сне, и он сказал ей: «Чего ты просишь у меня, женщина? Вот, Бог услышал твою мольбу, и ты скоро получишь то, что желаешь».
Шествие со священными мощами святителя Дионисия вокруг города Закинфа в день его памяти.
Истинно, женщина зачала и родила прекраснейшего сына, по заступничеству Святого. Посему родители и все их родственники были весьма рады и прославляли Бога и Его слугу, святого Дионисия.
Примерно через пять месяцев после рождения ребенка родители приготовились отправиться в Закинф, чтобы исполнить свое обещание. Однако из-за встречного ветра корабль не смог отплыть, а тем временем ребенок тяжело заболел. Это, однако, не испугало их, и как только непогода прошла, они отплыли. Но увы! Когда они были всего в нескольких милях от Закинфа, их любимый младенец умер. Можно себе представить причитания и стенания этих несчастных родителей. Сам воздух был наполнен их криками.
Наконец, вечером корабль бросил якорь в гавани. На следующее утро эти добрые, но несчастные родители пожелали предложить своего ребенка, хотя и мертвого, Святому. Поэтому в сопровождении многих других христиан они пришли в храм Святого, неся мертвого ребенка, и положили тело возле священной раки. Со слезами и причитаниями они говорили, что, хотя они и потеряли своего любимого ребенка из-за своих грехов, они все же не замедлили исполнить свое обещание.
И затем, внезапно – о, чудо! – младенец открыл глаза и начал со слезами плакать о своей матери! При этом страшном зрелище, преклонив колени, все присутствовавшие воскликнули: «Господи, помилуй»! Что касается той несчастной матери, когда она увидела, что ее ребенок вернулся к этой настоящей жизни, хотя он умер восемнадцать часов назад, она упала на землю в обмороке. Затем, придя в себя, взяла его на руки и позже при крещении назвала его Дионисием.
Таким образом, эта благочестивая пара отошла, радуясь и прославляя Бога, и повсюду возвещала о чуде. Из благодарности молодой Дионисий никогда не забывал приносить ладан и много свечей в качестве приношения в день памяти Святого.
Один сапожник из Закинфа, по имени Панайотис Калунцопулос, который содержал свою семью в поте лица своего, потерял зрение. По настоянию жены несчастный призвал Святого, чтобы он снова получил драгоценный дар зрения. Взяв икону Святого в руки, слепой обнял ее, поцеловал и вздохнул из глубины своего сердца, призывая Святого в помощь. Четырнадцатого числа месяца декабря, во сне, он увидел Святого в епископском облачении и в епископской мантии. Святой подошел к нему и, взяв его за правую руку, сказал ему: «Мужайся, чадо мое; веруй в Бога и не скорби, ибо через три дня ты прозреешь и полностью исцелишься. Не открывай этого, пока полностью не исцелишься». Сказав это, он исчез.
Тогда слепой Панайотис пробудился от сна и поведал это видение только своей жене, запретив ей открывать его кому-либо. После этого он попросил икону Святителя, обнял ее и горячо поцеловал.
Вечером накануне праздника Святого, при звуке первого пушечного выстрела, Панайотис вспомнил, как Святой явился ему. Он преклонил колени на своем ложе и, поддерживаемый своей благочестивой женой, молился и умолял Святого со слезами, и – о, чудо! – тотчас же начал видеть тусклый свет.
На следующий день, 17 декабря, когда память Святого отмечается крестным ходом с его всечестными мощами вокруг города Закинф, страдающий мужчина поднялся с постели с помощью своей жены, когда процессия проходила около их дома. На коленях оба вознесли горячую мольбу и призвали Святого. После того как процессия прошла около тридцати шагов – О, чудеса Твои, Господи! – слепой полностью прозрел, и он прославил и благословил Бога и Его чудотворного слугу Дионисия, который чудотворит даже и по сей день.
Некое судно, заброшенное штормом в Закинф, не смогло устоять перед силой грозных волн и начало тонуть в море. Три благочестивых моряка отдались гневу буйных волн и призвали на помощь святителя Дионисия. И действительно, Святой явился им и успокоил гнев волн и, пока они плыли, направил их к Закинфу. Промокшие и запыхавшиеся, они направились прямо к храму Святого, чтобы вознести благодарение своему спасителю. Попросили открыть священный ковчег, чтобы могли они поклониться его святым мощам и покрыть его святые ноги своими слезами. Но поскольку приходской священник, у которого были ключи, отсутствовал, эти три благочестивых мужа не могли поступить иначе, кроме как поцеловать священный ковчег и уйти. Как раз когда они собирались это сделать, внезапно послышался звук, и ковчег открылся сам по себе, к изумлению троих и всех других православных, которые там присутствовали! Итак, когда они с умилением облобызали святые ноги Святого, священный ковчег снова сам собой закрылся, как и прежде. Что касается моряков, они пришли и возвестили всем эти дивные чудеса святителя Дионисия чудотворца.
Это лишь немногие из многочисленных и дивных чудес, которые совершил и продолжает совершать ежедневно святой Дионисий чудотворец, даруя исцеление всем, кто ищет его помощи и с верой молится его безграничному милосердию.
Ты же, о дивный святитель Дионисий, перед безграничным милосердием и великим состраданием которого мы преклоняемся, помолись всемилостивому Богу, чтобы Он сохранил всех тех, кто по твоему ходатайству ищет помощи у Господа Бога нашего, Который, как показывает твоя жизнь, дивен во святых Своих. Ибо в этом явлена благодать Божия, данная Тебе, чтобы Ты мог творить чудеса непрестанно и миловать прибегающих к Твоему великому милосердию, и особенно соотечественников Твоих, жителей острова Закинфа, которые хвалятся тем, что им даровано иметь Тебя своим святым покровителем. По ходатайству Твоему, Христе Боже, помилуй нас. Аминь.
4. ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ.
Сокровищница духовности отца Германа.
Отец Герман, защитник сирот.
Рисунок, сделанный в 1798 году, изображающий первую православную миссию в Америке: Свято-Павловская гавань, Кадьяк.
V
АПОСТОЛЬСКОЕ РВЕНИЕ.
Ах! ЗДЕСЬ, ВОСХИТИВШИСЬ я духом, при всей краткости времени к продолжению истории урвав кратчайшую минутку, несколько прибавлю речей [о путешествиях миссионеров и апостольском рвении].
Находясь между ведром и ненастием, между радостей и скуки, между довольствием и недостатком, сытостию и гладом, теплом и холодом, при всех моих печалях обретаю нечто веселящее меня, когда слышу разговоры между братиею о проповеди и о разделении для того себе разных пределов; особливо прение между иеромонахами Макарием и Ювеналием, ибо они и вокруг Кодьяка пускались на малейших кожаных лодочках, не взирая на все морския опасности, а отец архимандрит Иоасаф Болотов оставался с нами, как будто с малыми детьми, в гавани.
Также и далее простирая те иеромонахи свои мысли: некогда прохаживаясь в своей гавани, где я грешный случился быть между ними, взошли мы на холмик к полуденной стороне, сели, смотря на океан, и между прочим начали говорить, кому из нас куда идти для проповеди, ибо приближалось тогда время отправления судов, на коих тем должно было ехать. И вышел между ними в то время спор, для меня убогого утешный и радостный. Есть на Куковских картах назначено к северу: по одной реке живут русские люди, а у нас об них разные слухи, о коих мы между разговорами тогда напоминали, желая как бы с ними видеться. Отец Макарий начал говорить: «Я, по намерению своему, если Бог изволит, когда буду на Алеутских островах по пристойности же должен быть и на Аляске, куда меня аляскинцы уже и звали, и как той стороне ближе те русские, то буду искать способов как бы проведать достоверно о них». А отец Ювеналий, услышавши про Аляску и не давши от ревности более тому говорить, с торопливостию духа тому сказал: «Аляска по всему моей части принадлежит, то прошу покорно меня тем не обижать; как судно ныне отпускается в Якутан, то я и проповедь должен начинать от юга, и проходя вдоль по океану к северу и обшед Кенайскую губу, непременно в здешнюю гавань нужно идти по Аляске». Слушая то, отец Макарий покрывался унынием и, приняв печальный вид, говорил умиленно: «Нет, батюшка, ты меня тем не тесни; сам ты знаешь: цепь Алеутских островов совокупилась с Аляскою, то непременно моей части подлежит, а оттуда весь северный берег; тебе же, если изволишь, довольно на весь твой живот южная часть Америки». Я же нижайше слушая таковое прение приходил от радости в восторг.
(Из письма игумену Назарию от 19 мая 1795 г.)
VI
ЗАЩИТНИК СИРОТ.
ПОСЛЕ ТОГО КАК ОТЕЦ ГЕРМАН поселился на острове Еловом, в первые годы там было наводнение или приливная волна (вероятно, от землетрясения), и люди, жители острова, в страхе сообщили об этом Старцу. Он пришел из своей кельи в дом своих воспитанников, где каждое воскресенье служил часы, так как не было ни часовни, ни церкви. Сняв с места икону Божией Матери, он вынес ее на отмель и, поставив ее на то место, до которого в последний раз поднялась вода, начал молиться Богу. И когда закончил молиться, сообщил присутствующим, чтобы они не боялись, сказав, что далее места, где стоит святая икона, не пойдет вода; что и произошло! Это подтвердили те, кто слышал об этом событии.
И когда нужно было нести икону обратно, то, наставив народ, отец Герман, как говорят, сказал Софье Власовой (которая уже была надзирательницей за воспитанницами [его приюта]), что в случае, если когда-нибудь снова случится такое же волнение моря, то эту икону следует положить на иловую отмель, и обещал, что дальше этого места море не пойдет. Эта икона и по сей день находится на острове Еловом, называемом Новый Валаам.
(Записки Константина Ларионова, май 1867 г., Ситка.)
VII
ДУХОВНАЯ СИЛА.
МНЕ БЫЛО ТРИДЦАТЬ ЛЕТ, когда я встретился с отцом Германом. Надо сказать, что я воспитывался в морском корпусе, знал многие науки и много читал; но, к сожалению, науку из наук, т.е. Закон Божий, едва понимал поверхностно и то теоретически, не применяя к жизни, и был только по названию христианин, а в душе и на деле – вольнодумец.
Тем более я не осознавал Божественности и святости нашей религии, что я прочитал много атеистических сочинений Вольтера и других философов XVIII века. Отец Герман сразу заметил это и пожелал обратить меня. Но это было нелегко! Меня надо было убедить, показать святость нашей религии; а потому требовалось много времени, знаний и умения хорошо и убедительно говорить.
К великому моему изумлению, простой, необразованный монах отец Герман, вдохновляемый благодатью, говорил и рассуждал так мудро, сильно и убедительно, что, мне кажется, никакая ученость и земная мудрость не могли устоять перед его словами. На самом деле отец Герман обладал большим врожденным умом и здравым мышлением, читал много духовных святоотеческих книг; и, что самое главное, он имел благодать Божию! Но так как в короткий зимний день у меня не было времени, чтобы отдаться ему, то он каждый день приходил ко мне на вечерний чай, а иногда и на обед, и мы беседовали с ним до полуночи, а иногда и после; он никогда не оставался на ночь. Ни дождь, ни снег, ни буря не мешали ревностному Старцу навещать меня и возвращаться одному в полночь за полверсты! Он приходил ко мне регулярно каждый день в старой рясе без пальто; я согревал его чаем и беседовал с ним непрестанно: о Законе Божием, о вечности, о спасении души, о христианской жизни и о других вещах. Сладостная речь лилась из его уст непрекращающимся, захватывающим потоком!...
Затем в полночь или после Старец отправлялся домой один — во всякую бурю и холод; никто не сопровождал его по скользкой каменистой тропе; но ангелы сопровождали и поддерживали его: Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе хранить тебя на всех путях твоих (Пс. 90:11). И согревала его христианская любовь, которой он был проникнут ради спасения ближнего.
Такими постоянными беседами и молитвами святого Старца Господь совершенно обратил меня на истинный путь, и я стал настоящим христианином. Всем этим я обязан отцу Герману: он мой истинный благодетель.
(Письмо Яновского от 22 ноября 1865 г.)
VIII
ГОРДОСТЬ.
ВЕСНОЙ 1820 года вы прислали мне две книги, чтобы я мог высказать вам свое мнение об авторе;1 но тогда я не успел их просмотреть. Но, прочитав их позже, увидел, что он, взлетев высоко над облаками в гордости западного мышления, включает себя в число пророков и думает, что посредством своей высокой учености и расчетов он может также писать, как писали пророки о состоянии правительств; дивно и самое дивное, как гордость ослепляет человека! Он говорит, что его писания могут не всем нравиться, что некоторые могут высмеивать, и он не видит, что высмеивал прежде всего себя; он думает, что утверждает Истину, но он спорит с самим собой и со Священным Писанием. Больше говорить о нем скучно, но из этих немногих слов вы можете видеть мое мнение о нем; человек, который может не знать твердо Истины, должен всеми средствами избегать таких книг.
(Из письма Яновскому, 10 августа 1821 г.)
___
1. Этот неназванный автор, судя по данному здесь описанию, возможно, был Сен-Симон или один из других «пророческих социалистических философов, предшественников Маркса, чьи труды были так же популярны среди русской и европейской интеллигенции в начале XIX века, как труды Вольтера и других» немного раньше.
IX
СМИРЕНИЕ.
ВО ВСЮ МОЮ ЖИЗНЬ ЗДЕСЬ от моих же русских я видел больше презрения, упрека и насмешки, к которым я уже привык, и по такой привычке думаю, что на самом деле мое ничтожество таково.
(Из письма от 28 декабря 1818 г.)
5. ВЕЛИКИЕ ПРАВОСЛАВНЫЕ ИЕРАРХИ XIX–XX вв.
АРХИЕПИСКОП АПОЛЛИНАРИЙ.
ИСПОВЕДНИК ПРАВОСЛАВИЯ В АМЕРИКЕ.
1874—1933
Сегодняшние разногласия внутри Русского Православия, рассматриваемые многими как поверхностный вопрос о «юрисдикциях», наши столпы Православия 20-го века рассматривали как принципиальный вопрос, предполагающий верность самому Православию. В самом начале «юрисдикционного» вопроса в Америке встал исповедник Православия в полном Предании Церкви, чтобы указать прямой путь истины для своего и будущих поколений — ясный ответ тем, кто сбит с толку путаницей участия в новейшем скандале с «автокефалией».
«По плодам их узнаете их».
Св. Матфей 7:20
(Основная информация и все цитаты в этой статье, если не указано иное, взяты из The Russian Orthodox Church in North America, Jordanville, N.Y., 1954, pp. 1-72.)
АРХИЕПИСКОП АПОЛЛИНАРИЙ, в миру Андрей Васильевич Кошевой, родился в Полтавской губернии 16 октября 1874 года. Окончив обучение в Полтавской семинарии, некоторое время служил сельским учителем. Затем, после поступления на миссионерские курсы в Казанской Духовной академии, в 1900 году был пострижен в монахи ректором академии митрополитом Антонием (Храповицким). Окончив эти курсы, он стал инструктором Литовтской семинарии. В 1905 году он окончил Киевскую Духовную академию, ректором которой был епископ (впоследствии митрополит) Платон (Рождественский). Несмотря на свое высокое положение в академии, он начал свое служение Церкви весьма смиренно как преподаватель греческого языка в Житомирской семинарии, затем как преподаватель Киевской семинарии, а затем в течение семи лет как инспектор последней.
22 октября 1917 года хиротонисан во епископа Рыльского (викария Курской епархии) митрополитом Платоном и епископом Белгородским Никодимом, впоследствии зверски замученным коммунистами. 11 июня 1919 года Патриарх Тихон поставил его в новоявленную Белгородскую епархию. Вскоре после этого он был вызван в Новороссийск по распоряжению Высшего Церковного Управления Юга России по церковным делам. Ему суждено было уже никогда более не вернуться в Белгород, который затем был оккупирован Советами, а вместо этого он был эвакуирован вместе с другими иерархами в Сербию, где провел два года и три месяца.
12 апреля 1922 года он был командирован Высшим Церковным Управлением Заграницей в Иерусалим, где должен был привести в порядок дела Русской Духовной Миссии, пришедшие в упадок из-за войны. По выполнении этого поручения епископ Аполлинарий был назначен Архиерейским Синодом викарием Северо-Американской епархии по просьбе митрополита Платона, пожелавшего, чтобы его бывший ученик был с ним в управлении его новой епархией. Он прибыл в Америку 2 апреля 1924 года – как раз вовремя, чтобы присутствовать (в качестве почетного гостя) на заключительном заседании злополучного Детройтского Собора.
Здесь необходимо будет кое-что рассказать о предыстории церковной жизни заграницей и, в частности, о деятельности митрополита Платона, с которым теперь предстояло столкнуться епископу Аполлинарию и который должен был определить его дальнейший иерархический путь. Епископ Аполлинарий сам по себе был светлым явлением, но ему суждено было сиять еще ярче на темном фоне времени.
ПЕРИОД 1920-х годов был печальным для мирового Православия не только из-за страшной «русской» революции и распятия Православной Русской Церкви и верующих, но еще более из-за предательства Православия некоторыми своими из-за первобытного сатанизма, внушаемого как снаружи, так и внутри России.
Внутри России Православие сначала предали сторонники поддерживаемой Советским Союзом «Живой Церкви», которая в одночасье попыталась превратить Православие в смесь коммунизма и протестантизма; затем, когда эта грубая попытка не смогла обмануть большинство верующих, Советы выдвинули вперед митрополита Сергия, который проповедовал коммунизм, возвращаясь к внешней стороне Православия – попытка, которая была настолько успешной, что при его преемнике «Московский Патриархат» получил признание почти всех Православных Церквей. В центре мирового Православия, таким образом, в хаосе, защитник православных верующих и Удерживающий силы антихриста (Русский Царь) низложен и замучен, а Русская Церковь была не в состоянии выступить за истинное Православие; силы предательства и отступничества предприняли открытую попытку ниспровергнуть оставшуюся Православную веру. Константинопольский Патриархат возглавил это движение, особенно при печально знаменитом патриархе Мелетии (Метаксакисе); им была признана «Живая Церковь», предлагался всякого рода бессмысленный модернизм, а папский календарь (кроме даты Пасхи) силой и кровью навязывался несчастным верующим Греции, Румынии и других мест. В скором времени под чары этого беззакония попали и некоторые части Русской Зарубежной Церкви, а в 1927 году единство Русской Зарубежной Церкви было нарушено расколом митрополитов Западно-Европейского Евлогия и Северо-Американского Платона.
Митрополит Платон до революции был одним из ведущих иерархов Русской Церкви, а после революции вместе с митрополитом Антонием (Храповицким), архиепископом Полтавским Феофаном и другими был одним из основателей того, что вскоре стало называться Русской Православной Церковью за пределами России. Эта Церковная власть взяла за свое правовое основание указ Патриарха Тихона от 7 (20) ноября 1920 года, призывавший всех иерархов, оторванных от высшей Церковной власти в Москве, вступить в связь с другими такими же иерархами и образовать самостоятельную Церковь, власть и ответственность за которую принадлежит старшему иерарху. Когда большевистская оккупация России завершилась, эта новая церковная власть включала в себя всех русских иерархов за пределами России, которые согласились оставаться едиными под властью Архиерейского Синода до тех пор, пока не будут восстановлены нормальные и свободные контакты с московской церковной властью. Из-за коммунистического господства в Московском Патриархате даже раскольнические русские иерархи за границей не могут до настоящего времени вступить в общение с патриархом, который действительно не находится в общении со многими верующими даже внутри России (например, с Катакомбной Церковью).
Митрополит Платон с самого начала участвовал в заседаниях Высшего Церковного Управления Заграницей, начиная с 1920 года в Константинополе. 16 (29) ноября того же года это Управление назначило его настоятелем церкви Русской Миссии в Афинах, а 29 декабря (11 января) 1921 года удовлетворило его просьбу о четырехмесячном отпуске в Северной Америке. Митрополит Платон уехал в Америку в апреле 1921 года с поручением также исправить неурядицы, вошедшие в церковную жизнь Америки после революции, хотя сомнения высказывались, в том числе и патриархом Тихоном, в том, что митрополит Платон мог быть беспристрастным, видимо, потому что тот сам ранее управлял этой епархией (1907-1914 гг.). Тем не менее, в 1922 году Патриарх Тихон порекомендовал Архиерейскому Синоду Зарубежья митрополита Платона в Северо-Американскую епархию, и 22 августа (5 сентября) 1922 года это сделал Синод (назначение, однако, временное). 30 сентября 1923 года митрополит Платон утверждал, что получил указ патриарха Тихона о назначении его бессменным главой Северо-Американской епархии, и Архиерейский Синод принял это на его слове, не видя письма; а письмо, однако, было, и было оно вскоре объявлено подделкой Верховным судом Нью-Йорка, в 1925 году по делу о церковной собственности, которое митрополит Платон проиграл «митрополиту» Живой Церкви Ивану Кедровскому. Подлинным указом Патриарха Тихона от 16 января 1924 года митрополит Платон был освобожден от должности и отозван в Москву.
К этому времени возникли серьезные сомнения в том, что Патриарх Тихон свободен в своих заявлениях, особенно в отношении Зарубежной Церкви. Естественный курс для митрополита Платона, следовательно – должно было бы обратиться к свободному Синоду епископов за границей, ведущим членом которого он был. Вместо этого он избрал другой путь: он созвал собрание духовенства и мирян в Детройте с целью провозгласить полную независимость Русской Церкви в Америке — как от Московского Патриархата, так и от Архиерейского Синода Зарубежья. Это свершилось (4 апреля 1924 года); и при этом митрополит Платон, продолжал посещать заседания Архиерейского Синода в Сербии и вообще вел себя так, как будто Детройтского Собора никогда не было, как действовал и Детройтский Собор так, как будто не существовало такого понятия, как Зарубежный Архиерейский Синод.
Причина таких противоречивых действий вскоре стала очевидной: митрополит Платон нуждался в каноническом авторитете Архиерейского Синода, особенно для поддержки его судебных процессов с другими церковными фракциями; но такой обман не мог оставаться долго нераскрытым. На полном Архиерейском Соборе, собравшемся в Сербии в 1926 году, от митрополита Платона потребовали отчет. Предвидя это, он отправился на Собор через Париж, где просил у митрополита Евлогия (как рассказывает последний в своих мемуарах) его поддержки «в случае, если ему придется защищать свои права от синодальных притязаний»; пути двух митрополитов сошлись, поскольку у митрополита Евлогия были свои причины не желать надзора за своей епархией со стороны какой-либо высшей церковной власти: только что созданный им Свято-Сергиевский богословский институт (при поддержке ИМКА) становился центром «обновленческого» православия.
На Соборе в Сербии митрополит Платон оправдывался следующим образом, что зафиксировано в официальном протоколе заседания от 14 (27) июня 1926 года: «Относительно Совещания духовенства и мирян в Детройте митрополит Платон заявил, что оно было разрешено им как предохранительный клапан для выпуска автокефальных газов, угрожавших спокойствию и неприкосновенности Русской Церкви в Америке. Если он и подтвердил решения этого Совещания, то только ввиду указанных обстоятельств, но в то же время он принял меры к их аннулированию на практике... Со своей стороны, он настойчиво свидетельствовал, что является решительным врагом автокефалии Американской Церкви и подтверждал свое полное каноническое подчинение Местоблюстителю Патриаршего Престола митрополиту Петру, Архиерейскому Собору той части Русской Православной Церкви, которая находилась за границей и избранному им Архиерейскому Синоду. Ввиду всего вышеизложенного, он просил Архиерейский Собор дать ему подписи всех членов Собора по справке, составленной его адвокатом на имя всех Патриархов и Русской Церкви в Америке, в которой были подтверждены его права и полномочия на управление Православной Церковью в Америке; такая справка была необходима ему для отношений с представителем Живой Церкви в Америке, бывшим священником Кедровским».
Так поступил митрополит Платон, вновь подтверждая свою принадлежность к Русской Зарубежной Церкви, признавая в ней до тех пор, пока не нормализуется церковная жизнь в России, каноническую основу Церкви в Америке. Когда, однако, его попросили подтвердить своей подписью то, что он говорил устно, он отказался; митрополит Евлогий тоже, подтвердив правильность официального протокола, также отказался подписать, и оба митрополита демонстративно покинули Собор. Теперь собравшимся иерархам представился неизбежный вывод: их доверенный собрат, соучредитель Русской Зарубежной Церкви, обманывал их и использовал Архиерейский Собор только для продвижения своих интересов в Америке. Тем не менее Собор проголосовал за то, чтобы дать ему и его пяти викарным епископам четыре месяца, в течение которых они должны были отказаться от неканонического проекта «автокефалии, постановленного на Детройтском Соборе, и подтвердить свое постоянное подчинение высшей власти Собора и Синода Русских Зарубежных Епископов». В ответ на эту просьбу четверо из пяти викариев подписали длинное письмо грубого тона, в котором отрицали власть над ними какого-либо Собора или Архиерейского Синода и отказывались признавать какое-либо каноническое значение «так называемого» Собора и Синода «архиереев-эмигрантов» в Сербии, бросивших свою паству, в то время как «мы не покидали своих мест, мы стояли на своем, несмотря на все трудности...» – в уютной Америке!
События этих критических месяцев, завершившиеся первым расколом Американской митрополии, лучше всего описываются словами самого епископа Аполлинария, написанными в письме другу 12 (25) февраля 1927 года: «Митрополит Платон убедил Собор устно в том, что он считает его каноническим и законным, что подчиняется ему как судебно-административной власти и что, наконец, он вовсе не стремится к введению автокефалии в Американской епархии, как это было принято на Детройтском Соборе 1924 года. Но когда ему предложили подписать эти слова, он отказался. Тут члены Собора увидели и воочию убедились, что все его устные излияния, зафиксированные в официальном протоколе, есть ложь и оболванивание Собора." Именно тогда Собор дал митрополиту Платону и его викариям четыре месяца, чтобы заявить о своей позиции. «Мы, викарии, дали ответы на вопросы [Собора]. Архиепископ Бруклинский Евфимий (Сирийский), епископ Чикагский Феофил, епископ Виннипегский Арсений и епископ Аляскинский Амфилохий прислали коллективный ответ — грубый по форме и наглый по содержанию, с примесью лжи, так что Архиерейский Синод, выслушав этот "ответ", выразил сомнение, мог ли вообще православный епископ подписать такой документ. Мой собственный ответ был совсем в другом духе...
Для предоставления наших ответов Синоду и митрополиту, и нам, викариям, был дан четырехмесячный срок. В конце декабря или начале января этот срок истек. Митрополит Платон по этой причине созвал нас всех в Нью-Йорк для своего Архиерейского Собора Американской епархии. Пришли все: пятеро викариев, шестой сам митрополит.
18 (31) января было заслушано «послание» или «обращение к американской пастве», составленное самим митрополитом Платоном, в котором говорилось, что Архиерейский Синод в Карловцах неканоничен, что, следовательно, не должно подчиниться ему, и что Американская епархия впредь будет считать себя «самоопределяющейся Церковью»… Кроме того, то письмо, грубое по форме и наглое по содержанию, которое было написано и отправлено четырьмя викариями в сентябре в 1926 году, на Архиерейский Синод.
Все архиереи одобрили это «обращение» к американской пастве, я один с ними не согласился. Я заявил, что признаю Архиерейский Синод каноническим как в его происхождении, так и в его нынешнем виде; что я подчинялся и подчиняюсь ему как судебно-административной власти, что я отрицаю право Американской епархии на «церковное самоопределение». Грубый и наглый ответ иерархов Американской епархии Синоду подписать не могу.
Так как в своих взглядах я был тверд и непреклонен, то тут же, минут через пять, я был приговорен к лишению викариатства, смещению с поста настоятеля Свято-Троицкого собора в Сан-Франциско, освобождению от всех обязанностей и опорочению в специальной телеграмме, направленной протоиерею Владимиру Саковичу [Сан-Францисского собора]».
ТАКОЕ БЫЛО происхождение независимой «американской митрополии». Можно ли сомневаться, на чьей стороне правда и принцип и какой путь должен был избрать принципиальный человек, каким был архиепископ Аполлинарий? Для митрополита Платона, а также и для митрополита Евлогия, тоже отколовшегося в это время от Архиерейского Синода, явно были замешаны мотивы, совершенно не связанные с соблюдением принципа или послушанием канонам. Об этом же говорит епископ Аполлинарий в заключении вышеприведенного письма: «От этих митрополитов не требовалось даже какого-либо особого подчинения Архиерейскому Синоду. Они ведь оба были членами Синода, управляли своими епархиями на основаниях, т.е. почти самостоятельно. От них требовалось только оставаться в единстве со всей массой верующих русских беженцев. Но они не желали этого единства. Здесь есть некое нечто, помимо канонов, что делает единство невыносимым для этих митрополитов, а вместе с единством и возможность со стороны Синода заглянуть в непроходимый лабиринт церковного управления этими митрополитами своими епархиями. Именно в этом направлении должен смотреть каждый, кто желает знать истинную причину, по которой митрополит Платон и митрополит Евлогий не желают подчиняться высшему надзору Архиерейского Синода..."
Митрополит Феофил, преемник митрополита Платона, сам является свидетелем совести лучшей части американской митрополии. Он всегда был чем-то смущающим "канонистов митрополии", ибо он не только всегда питал большую любовь и сочувствие к архиереям Русской Зарубежной Церкви, даже если его можно было так назвать, как митрополит Платон не мог быть продуктом Церкви в Америке, приехав в Америку в качестве церковного чтеца в 1895 году, но и в Архиерейском Синоде видел каноническую основу Русской Церкви в Америке. Несколько раз, по немощи, убеждался следовать за большинством по ложному пути, но неизменно каялся и делал все, что было в его силах, чтобы вернуться на правильный путь. Например, в 1926 году, подписав вместе с товарищами-викариями грубый ответ Архиерейскому Синоду, он передумал и имел мужество написать митрополиту Антонию (Храповицкому) 14 (27) декабря 1926 года: «Обязуюсь сообщить Вам, что ответ Северо-Американских епископов составлен и подписан первоначально на английском языке, (Один из других епископов позже признался, что подписал его, не читая, и не знал его содержания!) и затем переведен на русский язык, что отчасти повлияло на точность мысли в нем. Кроме того, теперь перечитав ответ, я нахожу, что многое из того, что в нем было сказано, не должно было быть включено или должно было быть выражено иначе, и поэтому считаю нужным просмотреть его еще раз и изменить вместе с нашими епископами. Кроме того, я глубоко сожалею, что этот ответ заставил Ваше Высокопреосвященство и членов Синода найти в нем обиду».
После смерти митрополита Платона и его собственного избрания в 1934 году, митрополит Феофил принял меры к уврачеванию раскола и в 1935 году отправился в Сербию, где вернул Американскую митрополию Русской Зарубежной Церкви. По возвращении он сказал газете «Новая Заря»: «Наша церковная жизнь наладилась, под нее теперь положен прочный канонический фундамент». Однако в 1946 году раскол возобновился на анархическом Кливлендском Соборе, который проголосовал за отказ от Синода и присоединение к Московскому Патриархату — решение, которое, вопреки всем православным традициям, никогда не одобрял ни один епископ (даже митрополия) и при котором митрополит Феофил снова пошел против своей совести.
Поучительно отметить, как апологеты Митрополии защищают даже этот беззаконный Собор. Это говорит о Кливлендском Соборе главный "канонист" митрополии проф. Александр Боголепов в большом труде в защиту "автокефалии" митрополии (Toward an American Orthodox Church, New York, 1963). «Возникает вопрос, почему решение Седьмого Всеамериканского Собора о прекращении отношений с Зарубежной Церковью не было представлено на утверждение архиереям, присутствовавшим на Соборе, хотя правило на этот счет было обнародовано митрополитом Феофилом в его «Инструкции» перед проведением Собора. В ходе заседаний это положение было изменено Собором, который постановил не выносить своих решений на утверждение Архиерейского Собора»! Так произошло, что наследие митрополита Платона живет в том виде обмана, который позволяет менять каноны как угодно, в соответствии с настроением момента. То же самое наследие снова проявилось теперь в последнем извержении «автокефальных газов» (цитируя собственное выражение митрополита Платона), которые на этот раз вовлекли в неразбериху Митрополии большинство других православных юрисдикций в Америке.
Во всем прискорбном наследии митрополита Платона нет ни канонического права, ни принципа, ни истины, ни даже какой-либо логики, кроме той, что продиктована неистовой погоней признанием и аплодисментами мира сего; есть только произвольная воля, показывающая полное отсутствие какого-либо православного духа или благодати Божией. Через два дня после «низложения» епископа Аполлинария митрополит Платон поручил своему сирийскому викарию, архиепископу Евфимию (Афтимиосу), создать «Святую Восточную Православную Католическую и Апостольскую Церковь в Северной Америке» — новую автономную Православную Церковь без одобрения какой-либо высшей церковной власти и, таким образом, явно неканоническую. 26 августа (8 сентября) 1927 года Архиерейский Собор в Сербии, видя полное отсутствие у митрополита Платона раскаяния в своих неканонических деяниях, запретил его в служении и объявлял, таким образом, любые таинства или службы, совершаемые им или последовавшим за ним духовенством, лишенными благодати и неканоническими. (Этот запрет был снят в 1934 году, накануне воссоединения Митрополии с Синодальной Церковью.) 1 декабря 1928 года Константинопольский Патриархат также объявил эту новую «Церковь» антиканонической и запретил Греческой Церкви в Америке иметь какие-либо контакты с ней. Никакая другая национальная юрисдикция в Америке не присоединилась к ней, и в 1933 году архиепископ Евфимий женился и ушел с церковной сцены. (Эти факты взяты из биографии митрополита Антония (Храповицкого), составленной архиепископом Никоном, т. 7, с. 395–398 — настоящая энциклопедия русской церковной жизни того времени.)
Поэтому митрополит Платон был вынужден пойти еще дальше, чтобы найти «каноническую» основу для своего произвола, и таким образом вступил в переговоры с Московским Патриархатом, который еще в 1927 году объявил себя добровольным агентом Советского правительства. Когда в 1933 году митрополит Платон в третий раз провозгласил «автономию» Митрополии, переговоры подошли к концу, и 25 августа того же года Патриархия провозгласила митрополита Платона низложенным, а все в митрополии отлучены от Церкви. В следующем году митрополит Платон умер, оставив своим последователям столь жалкое наследство, что, когда и если Митрополия сейчас подпишет новую «автокефалию», признав тем самым Московскую Патриархию и все ее церковные акты каноническими, она должна будет в то же время признать, что она не имеет ничего плохого на протяжении более 36 лет. То, что верующие Митрополии об этом, несомненно, никогда не будут извещены, только подчеркивает тот факт, что «автокефалия» есть действительно не церковный, а политический акт, что Митрополия обратилась к Москве не из принципа, а ради корысти.
СОВЕРШЕННО ДРУГОЕ наследие архиепископа Аполлинария, как мы сейчас увидим.
Когда владыка Аполлинарий вернулся в Сан-Франциско с собрания, на котором он был без промедления «низложен» за отказ отречься от присяги на послушание Русской Зарубежной Церкви, он был плохо принят собственным духовенством и паствой, как он сам указывает в другой части уже цитированного письма: «Сразу же после оглашения постановления, лишающего меня и моих обязанностей, и даже права служить в церквях Америки, я был фактически выброшен из митрополичьих покоев; они даже не хотели проститься со мной, чего я и желал, так как чувствовала душа моя, что я вижу своих судей в последний раз в этой земной жизни. На мое: «Простите меня, что я вас так ввел в заблуждение», послышались голоса, говорящие: «Этого не нужно; мы не принимаем это; убирайся!» Не говоря уже о том, как меня прогнали от обеденного стола, который уже был накрыт и блюда разложены — меня прогнали со словами: «Мы не можем разделить с вами даже куска хлеба...»! Позже митрополит писал кому-то в Сан-Франциско... что с ним "из уважения к его сану обходились учтиво, но не более..." Это, по их мнению, было вежливостью — вытолкать чуть ли не взашей за дверь».
Епископ Аполлинарий, таким образом, оказался в начале раскола совершенно один: публично опозоренный и низложенный, без денег на жизнь и даже без крыши над головой, не зная, был ли кто-нибудь с ним, будущее его было совершенно неопределенно. На его стороне было только одно: Истина, праведность, которая в данном случае принимала форму верности установленной церковной власти. Он предпочитал это выше всех земных соображений, даже выше своего естественного чувства родства и симпатии к своему собственному учителю и посвятителю. Действительно, нет никаких показаний против митрополита Платона убедительнее, чем то, что дал его собственный человек, который был к нему в высшей степени благосклонен и следовал за ним, насколько это было возможно, не изменяя своей совести, и в конце концов должен был окончательно разочароваться в нем и прийти к убеждению, что единственным ответом на его проступки было лишение его епископства.
Но если праведники страдают от злобы и слепоты человеческой, то Бог видит всякое дело свидетельствования о Своей Истине и приносит из него плод во спасение душ, в случае с епископом Аполлинарием, сторицей и более.
В ответ на обращение епископа Аполлинария к Архиерейскому Синоду в Сербии последний ответил на заседании 17 (30) марта 1927 года, заявлением о неканонических действиях митрополита Платона, удаляя митрополита Платона от управления Северо-Американской епархией, и назначением епископа Аполлинария на его место. Каким бы чуждым его природному смирению и кротости ни было такое назначение (действительно, Северо-Американская епархия считалась настолько важной, что для управления ею должен был быть послан сам митрополит Анастасий, но он не мог тогда покинуть Иерусалим), тем не менее епископ Аполлинарий пошел на это охотно ради правды, так попранной митрополитом Платоном.
Сначала казалось, что раскол был почти единодушным, и мало кто вначале осмеливался рискнуть перед гневом могущественного Платона и запуганного большинства, заявить о своей поддержке нового правящего епископа; большинство из людей действительно приходили к епископу Аполлинарию, как Никодим к Спасителю, тайно. Однако понемногу стали собираться верующие, и епархия стала расти. Первый приход, образованный при епископе Аполлинарии, был в Сан-Франциско. Там бездомного Владыку принял к себе один из прихожан, и в этом доме он совершил свое первое Богослужение в качестве правящего архиерея в праздник Вознесения 2 мая 1927 года. Вскоре был приобретен дом и превращен в церковь, посвященную иконе Божией Матери «Всех скорбящих Радосте», которая стала первым собором нового правящего архиерея. В декабре того же года владыка Аполлинарий отправился в Нью-Йорк для продолжения организации епархии. Там в его собственной скромной квартирке, где шум от диких развлечений, устраиваемых другими жильцами наверху, был настолько громким, что Владыке приходилось иногда выходить и всю ночь ездить в нью-йоркском метро, чтобы хоть немного передохнуть, он учредил Церковь Святых Отцов, а в 1928 году образовалось общество ревнителей Синодальной Церкви. На Аляске отец Герасим (Шмальц) во время Божественной литургии получил от Бога знак, побудивший его покинуть митрополита Платона и быть с епископом Аполлинарием, а позже в том же году он получил подтверждение своей позиции с Афонской Горы. (См. «Православное Слово», т. 5, № 6, с. 217.)
В течение следующего года к епархии присоединились другие приходы – в Скрэнтоне, Бостоне, Балтиморе и Стратфорде, штат Коннектикут. Примерно в это же время иеромонах (впоследствии архимандрит) Пантелеимон, покинувший из-за раскола Свято-Тихоновский монастырь в Пенсильвании, вместе со своим другом, впоследствии архимандритом Иосифом, испросил у Владыки благословение на основание монастыря в Джорданвилле, штат Нью-Йорк; Владыка, сам знаток и любитель церковного монашеского устава, благословил его при условии обязательного совершения в полном объеме дневного круга Богослужений. Туда перенесли захоронения с нью-йоркского кладбища, на котором они были первоначально похоронены.
Так, среди многих страданий и многих трудностей, Церковь в Америке вернулась к жизни. Иски, возбужденные митрополитом Платоном в попытке отобрать церковное имущество у тех приходов, которые вернулись к Синоду, потерпели поражение, когда американские суды не смогли найти канонических оснований для самостоятельного существования Митрополии. В 1929 году епископ Аполлинарий был возведен Архиерейским Синодом в сан архиепископа «за особые труды и нравственные страдания, претерпеваемые в деле отстаивания канонической истины». Вскоре епархия настолько разрослась, что было назначено несколько наместников, двое из которых сами были святыми мужами: епископ Сан-Францисский Тихон и епископ Канадский Иоасаф. (О еп. Иоасафе см.: Там же, т. 4, № 2, стр. 86 и далее.)
Владыка, непреклонный в принципиальных вопросах, был мягок и любвеобилен в своих пастырских обязанностях, всегда стремясь примириться с теми, кто откололся от канонического Синода. Случай с епископом Адамом является примером воздействия этой нежной доброты на людей.
Епископ Адам карпато-русского происхождения, принял в 1925 году титул правящего архиерея Северо-Американской епархии. Его отказ покинуть помещение нью-йоркского собора стоил ему месяца тюрьмы, а за его неканонические претензии он был низложен и лишен права служить. Тем не менее, многие галичане и карпатороссы приняли его как епископа. Из жалости к этому «несчастному, вечно обманутому народу» Владыка обратился к епископу Адаму с просьбой воссоединиться с Русской Церковью и снять запрет. Эта попытка увенчалась успехом, и в 1930 году епископ Адам был назначен Архиерейским Зарубежным Синодом епископом Питтсбургским Карпато-Русским, викарием архиепископа Аполлинария.
Однако вскоре его своеволие вновь заявило о себе, и он бросил вызов авторитету собственного архиепископа, причинив ему много горя. Но, узнав о кончине праведного Святителя, епископ Адам поспешил отслужить панихиду перед его гробом и публично со слезами просил у него прощения за все, чем он его обидел, горячо призывая все враждующие юрисдикции к примирению, следуя по стопам этого стойкого защитника канонической истины.
Некоторые личные качества Владыки описаны в статье, написанной после его смерти русской женщиной, бывшей свидетельницей его трудов в служении Церкви, Е.Г. Александровой: «Архиепископ Аполлинарий был чрезвычайно доступен и прост в обращении, кроток и смирен сердцем, добросердечный по натуре, бескорыстный и истинный монах. Для Америки покойный Владыка был тем редким бриллиантом чистейшей воды, мимо которого невнимательный человек мог пройти рассеянно, не заметив его великой ценности, но человек с верующей душой благоговейно останавливался перед этим выдающимся пастырем...
Простота Владыки, искренность его речи, то внимание, с которым он слушал всех, кто к нему приходил, привлекали к нему людей... Его простота и теплота сердца заставляли некоторых порой забывать о его высоком сане и видеть в нем отца, себе подобного... Старые и молодые, богатые и бедные, прославленные и смиренные находили в нашем добром Владыке одинаковый прием, утешение и христианскую правду...
Он принадлежал к той группе людей, которые строят смиренно и без шума, своими трудами, иногда из ничего, и творят великие дела, ибо живут своей жизнью по Закону Божию... Он избрал для себя тернистый и скорбный путь, оставаясь верным завету Христа среди несчастий.
Сколько встречало «епископа Аполлинария», когда он впервые приехал в Нью-Йорк в качестве временного правящего архиерея Северо-Американской епархии? Пять-шесть человек, принявших его в частном доме, и там он отслужил свои первые Богослужения. Правящего архиепископа Аполлинария к месту его последнего упокоения [всего пять лет спустя?] – не менее 2000, не считая того потока людей, который без конца проходил в храм, чтобы поклониться его драгоценным останкам...
Кто был рядом с Владыкой, тот знал, что он жил в бедности и умер в нищете. Но много добрых дел он совершил тайно, много слез вытер своей добротой, и одному Богу известно, скольких одиноких и бедных он накормил, напоил и приютил, смиренно скрывая свои дела».
НО ИЗ ВСЕХ качеств и поступков владыки Аполлинария самое определяющее в его жизни было непоколебимое исповедание Истины. Он сам выразил это в Послании приходу в Астории, штат Нью-Йорк, который не знал, какой «юрисдикции» следовать: «Могут ли быть какие-либо сомнения на этот счет? Разве не единая праведность в Боге?.. Неужели Божественная Истина разделилась на части, чтобы быть с митрополитом Платоном, с епископом Адамом, с Кедровским и, наконец, с архиепископом Аполлинарием?
Нет, братия мои возлюбленные! Есть только одна Божественная Истина и праведность, и если бы она была у митрополита Платона или у епископа Адама, то не была бы с тремя другими; а если она у архиепископа Аполлинария, то не у остальных троих».
16 января 1933 года архиепископ Аполлинарий, в расцвете своего служения Церкви, перенес инсульт, частично парализовавший его. 18 июня он принял Святое Причастие и елеопомазание, а рано утром следующего дня мирно отошел ко Господу.
Бесстрашным отстаиванием правды и праведности владыки Аполлинария Господь принес на Американскую землю дивные плоды: перед его кончиной было основано или возвращено в каноническую Американскую Церковь 62 прихода. Сан-Францисский приход стал крупнейшим русским приходом за границей, впоследствии собором двух святителей – архиепископов Тихона и Иоанна (Максимовича); великолепный новый собор содержит мощи архиепископа Иоанна — истинное святое место Америки, где совершаются чудеса — и должен стать местом канонизации Синодом отца Германа Аляскинского, первого святого Америки. Свято-Троицкий монастырь, основанный по благословению Владыки двумя иноками, также избравшими путь Истины, стал крупнейшим русским монастырем за границей, привлек к себе другого праведного святителя и авву Виталия [Максименко] и является первой Лаврой православной Америки. А форпост подлинного и канонического Православия, который владыка Аполлинарий установил в Америке, позволил Архиерейскому Синоду перенести свой центр в Америку, где он сегодня высоко держит знамя Православной Истины и праведности не только для других русских, но и для всего американского и мирового Православия. Таковы некоторые из видимых плодов и духовной силы, которые американское Православие унаследовало от одного кроткого и беззащитного человека, потому что он исповедовал Истину.
Всякое дерево доброе приносит и плоды добрые; а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь. Итак, по плодам их узнаете их.
Св. Матфея 7:17-20
6. Православие в современном мире.
РЕШИТЕЛЬНЫЕ ПРОТЕСТЫ ВСТРЕЧАЮТ «АВТОКЕФАЛИЮ» МИТРОПОЛИИ.
РУССКАЯ митрополия в Америке, которая в декабре дала знать, что надеется получить в начале этого года благословение Московского Патриархата стать Поместной Православной Церковью Америки, столкнулась с совершенно неожиданной оппозицией как со стороны своей паствы, так и со стороны других Православных Церквей. Самый сильный нерусский ответ был дан Патриархом Константинопольским Афинагором, за которым последовали его Американский Экзарх, Архиепископ Иаков, несколько других иерархов Американской «Постоянной конференции», а также Церкви Греции и Болгарии.
В письме от 8 января Патриарху Московскому Алексию (английский текст в румынских газетах Credinta, январь, и Solia, 15 февраля) Патриарх Афинагор сообщил о том, что уже широко подозревалось: что Митрополия вообще не проинформировала своих «братьев-епископов» других юрисдикций в Америке о том, что она ведет переговоры об «автокефалии» (она проинформировала Константинополь только о том, что ведет переговоры о «восстановлении регулярных отношений» с Москвой), и он констатирует очевидный факт, что этот односторонний шаг является причиной «расстройства межправославных отношений» и единства. В результате Константинополь «не признает этого действия и не включит эту Церковь в Диптихи или в Священный Каталог Святых Православных Автокефальных Церквей. Мы бы назвали неканонической ту Церковь, которую вы решите провозгласить автокефальной. В этой связи этот Престол также предпримет любые другие действия, необходимые для обеспечения канонического порядка», по-видимому, включая даже возможность отлучения.
Патриарх Алексий пока не дал ответа, но Митрополия дала понять, что планирует осуществить свой переворот, с одобрения других Церквей или без него; другим юрисдикциям в Америке придется просто присоединиться к ней, если они хотят принадлежать к «Православной Церкви в Америке». Идеологическая основа этой позиции уже была изложена в официальном издании Румынской епархии Митрополии, Солии, которая до этой статьи даже не информировала своих читателей о том, что рассматривается какой-либо план «автокефалии». Солия заявляет (15 февраля), что «Константинополь делает это снова»! Это письмо «просто следует избитой схеме... Вселенский Патриархат всегда выступал против создания и функционирования любой Церкви, независимой от него... Время всегда доказывало, что Константинополь был неправ».
Не нужно быть сторонником Патриарха Афинагора, чей антиправославный экуменизм хорошо известен, чтобы согласиться с тем, что автокефальная Американская Церковь не может быть логически или реалистично сформирована своевольным меньшинством – даже если это меньшинство не было бы столь церковно незрелым, как, очевидно, Митрополия. Но этот аргумент никоим образом не касается всего дела против «автокефалии» Митрополии. Другая важная критика была направлена, главным образом, Синодом и членами Русской Зарубежной Церкви, против неканонического и действительно антихристианского характера власти, которая предоставляет «автокефалию» – Патриархата Московского.
Как ни странно, из аргументов Митрополии по поводу «автокефалии» никто даже не заподозрит – за исключением нескольких уничижительных ссылок в русскоязычной прессе – что такое явление как Русская Зарубежная Церковь вообще существует – Церковь, частью которой до 1946 года была сама Митрополия! Это, несомненно, еще больший удар по православному единству, чем пощечина грекам, поскольку касается братьев не только по вере, но и по крови. Ответ синодальных епископов, как в постановлениях Синода, так и в рождественских посланиях отдельных иерархов в Америке, был немедленным и решительным: полный скорби и праведного протеста, он, тем не менее, выражал обеспокоенную любовь и искреннее желание восстановления единства с епископами, по-прежнему считающимися братьями.
Однако еще более красноречивым в своих показаниях против действий Митрополии был ответ ее собственной паствы. Русская пресса с момента объявления Митрополии была полна открытых писем и протестов обеспокоенных мирян Митрополии – включая рожденных в Америке второго и третьего поколений, выражающих скорбь, боль и решительный протест, и клянущихся покинуть Митрополию, если этот акт «святотатства и позора» будет осуществлен. Некоторые уже уехали, видя, что Митрополия уже предана беспринципным поведением. Александра Толстая из Фонда Толстого (дочь писателя), опубликовав целую страницу протеста в Новом Русском Слове (20 декабря), покинула Митрополию и перешла в Русскую Зарубежную Церковь, прихватив с собой «Толстовскую ферму» с ее приходом Св. Сергия. Фонд Толстого описан в ежегоднике Митрополии 1970 года как «единственный и исключительный светский представитель Русской православной греко-кафолической Церкви Северной Америки [Митрополии] по вопросам миграции и юридической помощи, а также благосостояния прихожан этой церкви в Европе, Азии, Африке и Латинской Америке» — таким образом, Митрополия, став внезапно «американской», отрезала себя от своей собственной организации беженцев! И ведущий священник Митрополии, отец Алексий Ионов, до недавнего времени редактор официального русскоязычного издания Митрополии «Русско-американский православный вестник» и глава Комитета Митрополии по канонизации отца Германа Аляскинского и написанию его жития, также прибыл в Синод вместе со своим приходом в Си-Клиффе, Лонг-Айленд, который 22 февраля единогласно проголосовал за то, чтобы последовать за ним. По крайней мере, двое из немногих оставшихся монахов Митрополии также прибыли в Синод.
Другие в Митрополии ждут следующего поворота событий, прежде чем предпринять какие-либо решительные действия. Стало общеизвестным, что не только миряне Митрополии, но и многие священники и епископы были в значительной степени не информированы о том, что происходит; по крайней мере один епископ со своим духовенством узнал больше об «автокефалии» из публикаций отца Никиты Палассиса из Синода, чем из канцелярии Митрополии!
Все, что стало известно до сих пор об «автокефалии», как правило, подтверждает подозрение мирянина Митрополии, доктора Михаила А. Гришкова из Детройта, высказанное в Открытом письме митрополиту Иринею (Новое Русское Слово, 5 февраля), что «не Вы, а определенная группа в Митрополии руководила всей этой тайной работой, не имея смелости честно ответить мирянам». Митрополия защищает себя, говоря, что каждая епархиальная ассамблея собиралась и одобряла «автокефалию». Но к этим ассамблеям подходили скорее как к военной кампании, чем как-либо еще: две блестящие звезды Митрополии, отцы Шмеман и Мейендорф, которые, по-видимому, являются главными промоутерами всей схемы, провели кампанию блицкрига, посещая эти ассамблеи одну за другой и используя свой престиж и «богословие», чтобы убедить их в необходимости и преимуществах «автокефалии». Тем временем любое упоминание о том, что ведутся переговоры с советским Патриархатом, тщательно скрывалось от газет и изданий Митрополии, так что не было никакой общей осведомленности о том, что происходит, и таким образом не могла быть организована никакая оппозиция. Наконец, было сделано публичное заявление, в уверенности, что переворот уже удался. Последовавшие за этим протесты внутри и за пределами Митрополии указывают на то, что не всех верующих так легко обмануть, в конце концов.
Поэтому, безусловно, преуменьшением является то, что даже The Russian Orthodox Journal (февраль), который выступает за «автокефалию», признает, что «Митрополия плохо информировала своих верующих о том, что переговоры продолжаются». Верующие могут только подозревать, что такая завеса секретности должна скрывать что-то, что не выдержит проверки при свете дня, и аргументы сторонников «автокефалии» только усиливают это впечатление. Ответы в религиозной и светской прессе до сих пор даже не пытались ответить на искренние — и вполне логичные — протесты, которые были высказаны, а скорее пытались противостоять им с помощью откровенных оскорблений, соединенных с самыми неопределенными эмоциональными излияниями по поводу недавно обретенной «свободы» и «канонического статуса» (что? Разве Митрополия до этого была несвободной? неканонической?).
На вопрос: Почему вы не проконсультировались с другими православными юрисдикциями в Америке, включая гораздо более крупную Греческую архиепископию? – ответ: «Константинополь делает это снова, он снова не на той стороне» (Solia, 15 февраля) – ответ, который может только вдохновить на встречное восклицание: Митрополия делает это снова, ее четвертое провозглашение «автокефалии» за 45 лет, от первых трех из которых ей пришлось отступить!
На вопрос: Как можно вывести каноничность от агентов атеистического коммунизма? – ответ: «Откровенная клевета, не заслуживающая опровержения» (The Russian American Orthodox Messenger, январь, стр. 16) – но опубликованное доказательство того, что митрополит Никодим действительно работает над продвижением коммунизма и уничтожением Церкви и верующих, просто не исчезнет потому, что вы не хотите на него смотреть! Пропаганда Митрополии странным образом предполагает, что «цель оправдывает средства», что независимо от того, как и с кем было достигнуто соглашение, цель – «автокефалия» – оправдывает его и кладет конец любому влиянию Москвы в Америке. Но так ли это? Отец Мейендорф настолько наивен, что заявляет (в Washington Post): «Мы не знаем, почему эта новая свобода пришла к нам в то время, когда существование Церкви там гораздо опаснее, чем было даже раньше... По какой-то причине Церковь в Москве получила возможность действовать сейчас. Несомненно, что для этого ей нужно было получить одобрение коммунистического правительства». Но если даже допустить, что коммунистическое правительство где-то стоит за «автокефалией», неужели так трудно увидеть выгоды, которые оно таким образом получает? Оно получает признание своей марионеточной Церкви от большой группы свободных русских за рубежом. Оно закрепляется в каждой Православной Церкви в Америке, которая принимает «автокефалию», поскольку его церковные представители смогут служить и проповедовать там, в то время как оно сохраняет давно спорный Свято-Николаевский собор в Нью-Йорке и любой приход Экзархата, который предпочитает оставаться под прямым контролем Москвы. Оно получает контроль над Японской Церковью. Оно затягивает петлю на шее Русской Зарубежной Церкви, последнего свободного голоса совести в Русской Церкви. Оно подавляет те немногие храбрые души внутри СССР, которые осмелились открыто протестовать против преследований Православия иерархами Советской Церкви. Мирянин Борис Талантов, например, пишет, что «полное разоблачение того, что делают митрополит Никодим и Патриархат, означало бы конец его подпольной деятельности. Пришло время раскрыть, как делегаты Московского Патриархата предали Церковь за рубежом...» (цитата из The Russian Review, октябрь 1969 г., стр. 420). Осмелятся ли иерархи Митрополии согласиться с этим отважным борцом за православные принципы внутри России или же они не поддержат своего благодетеля, митрополита Никодима, который говорит, что Талантов теперь справедливо заключен в тюрьму за «политические» заявления? (Скорее всего, конечно, они просто будут хранить благоразумное молчание и позволят Советам делать то, что они хотят, что, возможно, и является главной целью «автокефалии».) С помощью «автокефалии» повышается престиж Советской Церкви, а ее «милости» привязывают к ней целую Церковь самыми крепкими невидимыми узами. Москва, действительно, точно знала, что делает, когда забрасывала свою приманку в Митрополию: она теряет только одного маловлиятельного Экзарха, в то время как мировой коммунизм и его марионеточная Церковь получают пропагандистские и шпионские выгоды, которые они не могли бы купить за миллионы!
На вопрос: почему вы отворачиваетесь от своих братьев, духовенства и верующих Русской Зарубежной Церкви и даже от тех в ваших собственных рядах, которые умоляют вас остановиться, прежде чем вы окончательно предадите Православие и верующих? – ответ таков: наши объяснения «будут услышаны всеми, кроме неисправимых фанатиков, которые... хотят внести политическую войну в церковную ограду» (Вестник, янв., стр. 12). Архиепископ Иоанн (Шаховской), действительно, в письме к мирянину, опубликованном в качестве платной рекламы в Новом Русском Слове (18 января), обвиняет Александру Толстую и других, кто выступает против «автокефалии», в написании «демагогически-эмоциональных» протестов и отвергает всю «так называемую Русскую Зарубежную Церковь», как находящуюся в состоянии «бреда, ненависти и фарисейской гордыни»! Следовательно, не нужно останавливаться, чтобы послушать, что они говорят, даже если это может быть правдой!
Что можно подумать о таких невероятно неуместных и черствых ответах на подлинные вопросы, требующие прямых ответов? Они только усиливают широко распространенное впечатление, что весь скандал с «автокефалией» — это политический трюк, который небольшая группа пытается навязать пастве, которую они должны считать совершенно невежественной.
А что насчет этой страдающей паствы Митрополии, так часто уже введенной в заблуждение ее лидерами? Уже лишенные общения со своими русскими братьями за рубежом, эти верующие теперь должны смиренно принять благословение агентов коммунизма, которые 20 февраля (New York Times, 21 февраля) устранили последний барьер для унии с Римом, объявив, что Московский Патриархат теперь будет давать причастие римо-католикам? Примет ли это молча многочисленное карпаторусское население Митрополии, которое вернулось к Православию в Америке после навязанной унии с Римом? Один из них, Иосиф Зеленяк, делегат Детройтского Собора 1924 года, имел мужество отказаться подписать указ об «автокефалии» этого Собора и внести в протокол следующую запись: «Миннеаполис всегда вел войну за Православие против папства, а теперь он будет вести войну против автокефалии».
Но теперь борьба против «автокефалии» присоединилась к борьбе против папизма, и оставшиеся элементы здравого Православия в Митрополии пришли к решающему выбору: вернуться к Русской Зарубежной Церкви, покинув которую Митрополия вступила на путь, который теперь заканчивается ее полным позором и стыдом; или последовать за ее «лидерами» на следующий этап продолжающегося мученичества Русского Православия в XX веке. Нет нужды обвинять этих «лидеров» в сознательном предательстве Православия; Они ищут только признания и аплодисментов мира, и это ослепило их по отношению к апостольской истине, что дружба с миром есть вражда против Бога (Св. Иакова 4:4), и поэтому они даже не могут увидеть чудовищность зла, которое они пытаются навязать американскому Православию. Пусть здравая совесть верующих направит их на правильный путь – узкий путь, презираемый миром, подлинного и принципиального Православия.
———
Дополнительную важную информацию и комментарии по вопросу «автокефалии», включая Обращение Свято-Преображенского монастыря к духовенству и верующим Митрополии, а также 100-страничное исследование Джона Данлопа о недавней деятельности Московского Патриархата, можно получить бесплатно, написав по адресу:
Американская Православная Церковь Св. Нектария
9223 20-я авеню, Северо-Восток
Сиэтл, Вашингтон, 98115
Православное Слово 30
© Copyright: Публикации Сборники, 2025
Свидетельство о публикации №225111201468
Свидетельство о публикации №225111201468
Рецензии