Православное Слово 36

ПРАВОСЛАВНОЕ СЛОВО.

ПЕРИОДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ
БРАТСТВА ПРЕПОДОБНОГО ГЕРМАНА АЛЯСКИНСКОГО, ВЫХОДЯЩЕЕ РАЗ В ДВА МЕСЯЦА.

Учрежден по благословению приснопамятного Высокопреосвященнейшего Иоанна (Максимовича), архиепископа Западно-Американского и Сан-Францисского, Русской Православной Церкви Заграницей.
ПЛАТИНА, КАЛИФОРНИЯ 96076

[Русский текст Вячеслава Марченко.]

1971, Часть 7, № 1 (36)
Январь – февраль.

СОДЕРЖАНИЕ:
1. Новая эпоха мучеников и катакомб. Архиепископ Иоанн (Максимович).
2. Житие святого великомученика Евстафия.
3. Мартиролог коммунистического ига. Митрополит Иосиф Петроградский.  Начало Катакомбной Церкви.
4. Православная духовная жизнь. Наставления старца Назария (II).
5. Документы Катакомбной Церкви: Послания митрополита Иосифа Петроградского.
6. Борис Талантов. Православный исповедник в атеистическом обществе.

На обложке: Храм Христа Спасителя, взорванный советскими войсками в 1934 году. В жизнеописании святого Евстафия Плакиды: Греческая икона начала XIX века; Издательство Kunstverlag Ettal, Западная Германия. Фотографии в статье о митрополите Иосифе Петроградском предоставлены Свято-Троицким монастырем, Джорданвилль, штат Нью-Йорк. Фото Бориса Талантова из: Вестник РСХМ, Париж, 1970, № 4.

Авторские права 1971 г. "Православные христианские книги и иконы".

Издается раз в два месяца издательством Orthodox Christian Books & Icons. Почтовый сбор второго класса оплачивается в Реддинге, Калифорния.

Годовая подписка — 5 долларов США, двухлетняя — 9 долларов США. трехлетняя — 12 долларов; отдельные экземпляры 90 центов.
Все запросы следует направлять по адресу:

ПРАВОСЛАВНОЕ СЛОВО, ПЛАТИНА, КАЛИФОРНИЯ 96076

Офис издания: Бигам Гордж Роуд, Платина, Калифорния.


1. Новая эпоха мучеников и катакомб.

Как из среды ангелов должно было появиться диаволу, но с падением Денницы и его приверженцев еще сильнее воспламенились любовью к Богу остальные ангелы и еще ярче засветились на Небе, так появились и безбожники из среды русского народа, но отпадение их еще больше явило святость Руси и прославило ее и на Небесах, и по всей поднебесной.

Бесчисленный сонм новых мучеников засвидетельствовал свою верность Христу. Русский народ целиком, с несказанным терпением переносящий страдания, равных которым не испытывал еще ни один народ в мире, дал неисчислимое множество новых подтверждений стойкости в вере. Несмотря на жесточайшие преследования, Церковь остается непобежденной. Хоть и разрушено множество храмов, так что в целом ряде городов, прежде красовавшихся величественными храмами, ныне не осталось ни одного из них, но тайно собираются верующие и молятся Господу Богу. Воскресли для России времена катакомб, которых она раньше не знала, ибо прежде никогда не испытывала гонения веры.

В великом лике прославленных на Руси угодников Божиих много было и святителей, и преподобных, и праведных, и юродивых. Но мучеников на Русской Земле было лишь несколько за все прежнее время. «Пресветлое мученическое воинство», кровь которого явилась семенем Христианства по всей вселенной, прославляемое почти ежедневно земной Церковью, почти не существовало в Небесной Русской Церкви. Настало время восполнить его ряды. К небольшому числу мучеников и страстотерпцев, пострадавших в прошлых веках, присоединилось ныне несметное число новых страстотерпцев и мучеников. Среди них и венценосный Царь, потомок и преемник крестителя Руси, со всем своим семейством, и тезоименитый Крестителю Руси первоиерарх ее купели, и иерархи, и князья, боляры, воины, иереи, монаси, ученые и некнижные, горожане и селяне, знатные и простолюдины. Всякий возраст, всякое сословие, всякий край Руси дали новых страстотерпцев, вся Русь залилась мученической кровью, она вся освятилась ею.

О дивное и славное воинство новых страдальцев! Кто сможет достойно прославить вас! Воистину «блаженна земля, напившаяся кровьми вашими и свята селения приимшая телеса ваша». (Пятидесятница, седален в среду утрени, Недели Жен-мироносиц.)

Блаженна ты, Земля Русская, очищаемая огнем страдания! Прошла ты воду крещения, проходишь ты ныне через огонь страдания, внидешь и ты в покой.


Архиепископ Иоанн (Максимович).
Шанхай, 1938 г.


2. Житие великомученика
СВЯТОГО ЕВСТАФИЯ,
его супруги Феопистии и их сыновей Агапия и Феописта, память которых празднуется 20 сентября.

Это житие, переведенное с греческого монахами Свято-Преображенского монастыря в Бостоне, посвящено ими благодетелю монастыря, доктору ЕВСТАФИОСУ МЕТРОПУЛОСУ. Да помянут его читатели в своих молитвах.


Святой великомученик Евстафий.
Кондак, глас 2.

Стра;сти Христо;вы я;ве подража;в/ и Сего; испи;в усе;рдно ча;шу,/ о;бщник, Евста;фие, и сла;вы снасле;дник был еси;,/ от Сама;го всех Бо;га// прие;мля с высоты; Боже;ственное оставле;ние.


ЕВСТАФИЙ (который до крещения и учения Христова носил имя Плакида), праведный победоносный великомученик Христов, был военачальником в Риме во времена императора Траяна, правившего в Риме с 98 по 117 год. Он был славен и прославлен своими победами на войне и исключительными подвигами мужества. Он имел немалое богатство и происходил от знатных родителей. В своих мыслях и поступках был весьма мужественным и чрезвычайно трезвым, и, помимо своих воинских достоинств, обладал многими добродетелями: воздержанным в желаниях и плотских похотях; он был благоразумен, справедлив, милосерден и, одним словом, добродетелен. У него было два сына, которые во всем были подобны ему, как телесными, так и духовными дарованиями. Его жена, которую звали Татиана, также была подобна ему во всех добродетелях.

В мирное время он обучал своих воинов, заставляя их охотиться на дичь, чтобы войско жило не праздно и не привыкало к безделию и лени. Он сам упражнялся с ними и совершенствовался в охотничьем искусстве. И однажды, охотясь в лесу, он увидел издалека большого оленя, который, убегая, останавливался и оборачивался, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Святой бросился за ним верхом на коне, чтобы догнать. Однако не смог приблизиться к нему. Другие также бросились ему на помощь, но их лошади выбились из сил, и, отчаявшись достичь его, остановились. Только Святой, не разгневавшись, продолжал преследование, пока и он, и лошадь, обливаясь потом, не достигли большой расщелины в земле. Что до оленя, то он перепрыгнул через расщелину и встал на противоположной стороне, глядя на него, но конь Святого не смог перепрыгнуть эту расщелину. Поэтому Святой стал искать подходящее место, чтобы переправиться через нее.

Вдруг, обернувшись, он увидел между рогами оленя Крест, сияющий ярче солнца. И также услышал голос, исходивший оттуда: «Зачем ты преследуешь Меня, Плакида? Я – Христос, Которого ты не знаешь и Которого ты чтишь своими делами. Ради тебя Я явился на этом живом существе. Милостыни и добрые дела, которые ты творил бедным, всегда предо Мной; поэтому Я и пришёл к тебе, чтобы уловить тебя сетями Моего человеколюбия. Не подобает такому добродетельному человеку, как ты, поклоняться глухим и бездушным идолам и не знать истины. Ибо ради спасения человечества Я принял образ человека и пришел в мир».

Услышав эти слова, Святой упал с коня на землю от страха и трепета. Спустя довольно долгое время он пришёл в себя и встал, оглядываясь по сторонам, чтобы увидеть, Кто говорил с ним. Не видя никого, он громко воскликнул: «Чей голос я слышу? Кто Ты, говорящий со мной? Покажи мне, кто Ты, чтобы я уверовал в Тебя». Тогда Господь сказал ему: «Узнай, Плакида, что Я – Христос, сотворивший Небо и землю, отделивший свет от тьмы; сотворивший солнце для сияния днём, луну и звёзды для освещения ночи; создавший дни и ночи, месяцы и годы; сотворивший человека из ничего; сотворивший его ради спасения, после этого пришедший на землю в человеческом облике, распятый и погребенный, и на третий день воскресший из мертвых».

Услышав эти слова, Святой тотчас же пал лицом на землю и сказал: «Верую, Господи, что Ты – Творец и Создатель мира, что Ты один, и никто другой, – истинный Бог». И тогда Спаситель сказал ему: «Если ты веруешь в Меня, пойди найди епископа твоей страны, чтобы он крестил тебя, как он крестил и других христиан». И Святой сказал: «Господи, могу ли я рассказать эти слова моей жене и моим детям, чтобы и они уверовали в Тебя?» «Да, — ответил ему Господь, — расскажи все это подробно; и когда ты крестишься и очистишься от грехов, приходи снова на это место, чтобы Я мог открыть тебе, что должно с тобой произойти».

Когда Господь сказал это, олень исчез, а Святой сел на коня и вернулся к своим воинам. Вечером, поужинав дома с женой и детьми, он сказал ей: «Сегодня, моя возлюбленная жена, преследуя оленя в лесу, я увидел Христа распятого, посреди его рогов, и Он сказал мне слова, которые человек не может произнести». И она сказала ему: «Господи, ты видел Бога, в Которого веруют христиане. Он – единственный истинный Бог. Он спасёт и нас, и наших детей. Я тоже видела Его прошлой ночью, и Он сказал мне такие слова: «Завтра ты придёшь ко Мне – ты, твой муж и твои дети – чтобы узнать, что Я – истинный Бог». Поскольку Он явился и тебе в видении оленя, пойдём этой ночью к епископу христиан, чтобы он крестил нас; ибо этим крещением спасаются христиане». Святой ответил: «Христос сказал мне те же самые слова, то есть, чтобы мы крестились».

Решив сделать это, они продолжали говорить до полуночи. Затем они взяли своих детей и некоторых из слуг и пошли в церковь. Оставив слуг снаружи, они вошли и нашли епископа, которому открыли свое видение и сказали, что желают креститься. И он, возблагодарив Бога, желающего спасения всем людям, крестил их во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Плакиду он назвал Евстафием, а жену его Татьяну – Феопистой, а из детей – старшего – Агапием, а младшего – Феопистом. После этого он причастил их Пречистых Таин и помолился, чтобы Христос пребывал с ними и удостоил их Своего вечного Царства. После этого они вернулись домой.

Утром Евстафий взял воинов и снова пошёл на то же место. Последним он повелел заняться охотой, а сам, под предлогом поиска более крупной дичи, отправился к расщелине, где ему было видение. Пав ниц, он заплакал и сказал: «Верую в Тебя, Христе мой, ибо теперь знаю, что Ты – истинный Бог; Ты – Творец всего видимого и невидимого, и молю Тебя открыть мне то, что Ты обещал мне вчера». Тогда послышался голос Господа: «Счастлив ты, Евстафий, что принял крещение и победил силу лукавого диавола. Но он не перестанет ввергать тебя во многие искушения, чтобы заставить тебя богохульствовать и отречься от веры, дабы ты претерпел вечные муки. Ты будешь претерпевать столько же, сколько претерпел в древности Иов, но в конце концов победишь диавола». Плача, Святой сказал: «Если возможно, Господи, не дай мне испытать эти искушения; а если невозможно, укрепи меня, чтобы я соблюл Твои заповеди и был непоколебим в вере Твоей». И глас Господень сказал: «Будь мужем, Евстафий, и подвизайся ради добрых дел. Моя благодать будет сопровождать тебя и твою семью и сохранит ваши души от раскаленных стрел лукавого». Сказав это, Господь вознёсся на Небеса. Святой же, удалившись оттуда, вернулся к своей семье. И они молились Богу, говоря: «Да будет воля Господня».

Спустя несколько дней после видения и крещения Святого все слуги его дома умерли, пораженные чумой. Тогда он понял, что это бедствие – одно из искушений, предсказанных Богом, и возблагодарил Его, а также умолял жену свою нисколько не жаловаться на этот дар Божий. После этого лошадей и других животных поразила болезнь, и все они погибли, и Святой перенес и это бедствие со всем спокойствием. Чтобы рассеять свою скорбь, однажды он взял жену и детей и отправился в деревню. Но пока они отсутствовали, воры узнали, что дом пустует, проникли в него и забрали всё их имущество. Так Евстафий и его семья остались только с тем, что было на них. И хотя прежде они были самыми богатыми, после всего этого они стали самыми бедными и жалкими из всех людей.

Случилось так, что в те дни у идолопоклонников был большой праздник, на котором не могли отсутствовать ни император, ни главнокомандующий. Поэтому они искали Святого повсюду, но не могли его найти. По этой причине они испытали вместо радости великую печаль из-за ужасного несчастья, постигшего Святого, а также потому, что не знали, где он находится, куда ушёл и что с ним случилось. После праздника Феописта сказала мужу: «Зачем нам оставаться здесь и быть поруганием для всего мира? Уйдем; пойдём в другое место, где нас не знают». Святой спросил её, куда, по её мнению, им лучше всего идти. Она ответила: «Я думаю, подходящее место — Иерусалим, где, как говорят христиане, находится Гроб Господень». Святой согласился, и через несколько дней они ночью отправились в Египет. Прибыв туда, они пошли пешком и достигли некоего места у моря. Найдя корабль, сели на него, чтобы переправиться на противоположный берег.

Когда они достигли назначенного места, капитан корабля запросил гораздо большую плату за плавание, чем обычно, ибо ему понравилась Феописта, которая была очень красива. И поскольку у Святого не было достаточно денег, чтобы дать ему, капитан корабля пытался схватить его жену вместо платы за проезд. Святой не позволил этого; поэтому капитан корабля приказал матросам схватить его и бросить в море. Оказавшись в таком ужасном положении, Святой оставил жену, плачущую и рыдающую, на корабле, и, взяв двух детей, вышел на сушу в великой скорби, не зная, куда идти. Плача, он говорил: «Горе мне и вам, дети мои, ибо чужеземец и варвар взял вашу мать».

Идя, он дошёл до некоей реки, и так как она была очень глубокой и дети не могли перейти её, он оставил одного на берегу реки, а другого переправил на другой берег. Когда возвращался, чтобы взять и другого ребёнка и достиг середины реки, то увидел, что лев похитил одного ребёнка. Тогда он тотчас обернулся, чтобы посмотреть, как там другой, и увидел, что его схватил волк. Так, по пророчеству Господа, одно за другим свершились все невыносимые бедствия, которые должны были на него обрушиться, и он не знал, что делать. «Упасть ли и мне в реку, – сказал он себе, – и утонуть, или же ещё потерпеть и не совершить этого тягчайшего греха?» Но благодать и могущество Божие пришли ему на помощь, чтобы он не утонул сам, но всё претерпел с мужеством и благородством, без ропота и богохульства.

После этих новых несчастий Святой вышел из реки, сел на камень и горько заплакал, говоря: «Горе мне! Кем я был, и до чего я пал! Где слава? Где почести, которые я имел? Где воины? Где бесчисленное множество других людей, которые были в моем распоряжении? Но, Господи, не презри моих слез. Не оставь меня до конца. Ты сказал, Господи, что я буду страдать так же, как Иов; но его страдания, как я слышал, были меньше моих. Ибо, хотя он и потерял все свое имущество, у него был небольшой клочок земли, и он мог покоиться на гноище. А мне негде преклонить голову. Я – странник в чужой земле. Что мне делать? Куда мне бежать? Что будет со мной? У него были друзья, которые утешали его; хотя он и потерял детей, но у него была жена. А меня кто утешит? Жена моя у другого; детей моих съели звери. Буди… Не прогневайся на меня, Господи, за эти мои жалобы, но даруй мне терпение и благородство сердца, чтобы я мог переносить искушения как верный последователь Твой».

После того как он много плакал, он встал и, уйдя, достиг некоего города, называемого Вадисис, где остался и работал за поденную плату, то копая землю, то собирая урожай. Когда через год он лучше познакомился с местными жителями, он упросил их, и они назначили его садовником, и он проработал на этом поприще целых пятнадцать лет.

Поистине приличествуют этому Святому слова Божественного Златоуста: «Никакая скорбь из случающихся в настоящей жизни, ни вражда, ни порицания, ни клеветы, ни беды, ни козни не могут возмутить любящую мудрость душу, – потому что она как бы убежала на вершину некоторой высокой горы смирения, где стала безопасна от всех стрел, пускаемых снизу, с земли» (Беседа 3, На послание к Филиппийцам). И ещё он говорит: «Христианин должен и тем отличаться от неверных, чтобы все переносить благодушно и, окрыляясь надеждой на будущее, воспарять на высоту, недосягаемую для человеческих бедствий» (Беседа 2, На статуи).

Однако Всеблагий Бог не допустил гибели Своих рабов. Ибо близ той реки, где звери схватили детей, жили пастухи, которые, увидев льва, тотчас же бросились на помощь со своими собаками и, с Божьей помощью, спасли ребёнка от львиных зубов. На другом берегу были земледельцы, которые, увидев волка, побежали за ним и криками напугали его, заставив отпустить ребёнка целым и невредимым. И пастухи, и земледельцы были жителями близлежащего города, и, не зная, чьи это дети, сами позаботились о том, чтобы вырастить их по отдельности, так что те не знали, что они братья.

Что касается Феописты, жены святого, то она осталась невредимой, ибо сразу же после того как этот варвар-корабленачальник схватил её, он заболел (по Божиему Промыслу, несомненно), и через несколько дней после того как достиг своей страны, умер, не успев исполнить свое постыдное желание. Поэтому она также осталась там на свободе. Позднее город, в котором жила Феописта, восстал против римского владычества, и восставшие захватили многие города и крепости Римской империи.

Не зная, как усмирить мятежников, Траян вспомнил о мужественных подвигах святого Евстафия, но не мог узнать, где он находится. Воины сказали ему: «Без нашего главнокомандующего Плакиды мы не пойдём на войну», и посоветовали ему также разослать людей во все концы империи на его поиски. Траян принял их предложение и разослал людей по двое во все города и крепости, чтобы разыскать его.

Из этих отрядов двое воинов, бывших друзей Святого, один по имени Антиох, а другой по имени Акакий, переходили с места на место и наконец достигли города Вадисис, где был Святой. Увидев их издали, идущих по дороге, Святой узнал их по одежде и по чертам лиц и тотчас заплакал и молил Бога, чтобы, как он увидел тех двух друзей своих, хотя это было безнадежно, так и увидел бы жену свою Феописту. «Ибо я хорошо знаю, Господи, – сказал он, – что звери съели моих детей. Но сподоби меня увидеть их хотя бы в день воскресения». Произнося эти слова, он услышал голос: «Мужайся, Евстафий, ибо ты снова обретешь прежние почести и увидишь жену свою и детей своих; и в будущей жизни насладишься всеми благами, и имя твоё будет прославлено в роды родов». Услышав это, Святой устрашился и пал ниц.

Когда посланники, шедшие по дороге, приблизились, он узнал их ещё яснее. Они же не узнали его, потому что он был в незнакомой одежде, а также потому, что от великой скорби его облик сильно изменился. Когда они подошли, сказали ему: «Приветствуем, друг». Святой приветствовал их в ответ и сказал: «Приветствую и вас, братья мои». И они тотчас спросили его, не знает ли он в том городе какого-нибудь странника с женой и двумя детьми. Они сказали: «Если ты знаешь такого человека и покажешь его нам, мы дадим тебе столько денег, сколько ты попросишь». Святой спросил их, зачем они ищут его, и они ответили, что он их близкий друг и хотят видеть его, ибо долгое время были лишены его общества. «Я не знаю здесь такого человека, – сказал Святой, – но останьтесь, умоляю вас, на несколько дней в этой чужой стране, чтобы вы могли отдохнуть, а затем отойти с Богом. Я тоже странник». И посланцы императора остались. Что касается Святого, то он поспешил в город и попросил одного из своих друзей одолжить ему немного денег, ибо к нему приехали друзья, а у него не было, чем оказать им гостеприимство. Он обещал, что, получив жалованье, вернет ему долг. Этот друг дал Святому столько денег, сколько тот попросил, и он пошел и купил вина, хлеба и всякой другой еды, какую только мог найти. Он отвел странников в свою хижину и накрыл стол для них.

Они поели, не зная, что он и есть их военачальник. Святой же, радушно прислуживая им и вспоминая свое прежнее состояние, не мог сдержать слез, но, удаляясь от гостей, вытирал их, а потом возвращался и снова заботился о них. Что касается чужестранцев, то они внимательно смотрели на Святого и через некоторое время начали мало-помалу узнавать его. Тогда Антиох шепнул на ухо Акакию: «Брат Акакий! Мне кажется, что этот человек – наш военачальник, которого мы ищем». И Акакий ответил ему, что тоже подозревает это. «Я хорошо знаю, – сказал он, – что у Плакиды на плече был шрам от удара мечом. Если у этого человека есть этот шрам, то это действительно он». Тогда, внимательно присмотревшись, они действительно заметили шрам и тотчас же вскочили, обняли и поцеловали его, сказав: «Ты не Плакида ли, главнокомандующий?» Тогда Святой не мог сдержать слёз, но ответил, что это не он. Но посланники императора сказали, что, как бы он ни отрицал это, они не поверят ему, ибо уверены, что это действительно он, и стали расспрашивать его о жене и детях. Наконец, Святой открыто признался, что это он, и сообщил им, что его жена и дети умерли.

Пока это происходило, о происшедшем стало известно и в городе, и многие люди сбежались узнать, чего ищут эти военачальники, и удивлялись, говоря: «Как велик был этот человек и до какого положения он дошёл здесь, в нашей земле!» И посланники вручили ему императорский указ, одели его в воинскую форму, соответствующую его званию, и отправились с ним в Рим. Жители города сопровождали его до тех пор, пока святой Евстафий не приказал им не идти дальше, а вернуться в свои дома. По дороге Святой поведал посланным обо всем, что с ним случилось, то есть о явлении Иисуса Христа, о том, как он при святом Крещении был наречен Евстафием, о том, как его жену схватил корабельщик, а детей — звери, и вообще обо всех своих несчастьях.

ЧЕРЕЗ ПЯТНАДЦАТЬ ДНЕЙ они прибыли в Рим. Услышав это, Траян вышел ему навстречу, обнял его и спросил, почему он покинул Рим. И Святой рассказал ему всё открыто, перед всем народом, о том, что с ним случилось. Тогда во всём лагере царила великая радость по поводу нахождения и возвращения Святого, и император умолял его снова препоясаться поясом главнокомандующего.

Когда это было сделано, Святой произвёл пересчёт имеющихся войск и обнаружил, что их меньше, чем ему требовалось. Поэтому императорским указом он набрал столько воинов, сколько ему ещё требовалось, со всей империи. Указ дошёл и до города, где жили дети Святого, и местные власти записали их имена для зачисления, поскольку они были иностранцами и не были призваны в армию. Оба юноши были очень красивы и рослы, и даже по внешнему виду они казались потомками знатного рода.

После того как все новобранцы были собраны и распределены по отрядам, Святой повелел этим двум юношам прислуживать ему за столом, ибо он видел, что они были чрезвычайно красивы, благоразумны и внушительны.

Военный поход увенчался успехом, ибо святой Евстафий отвоевал все города и крепости, попавшие под власть мятежников, с которыми он сражался и победил. Затем, продвинувшись вперед и переправившись через реку Хриспис, он завоевал и опустошил вражеские земли. Наконец он достиг города, где находилась Феописта. Не зная этого, он остановился на отдых в том самом доме, где она жила, и разбил свой шатер во дворе, поскольку он был большим и принадлежал самому богатому судовладельцу того города. Там его воины провели три дня на отдыхе.

В один из этих дней сыновья Святого привезли немного еды для приготовления пищи в дом, где жила Феописта. Сидя снаружи дома в ожидании еды, они разговорились. Младший, заговоривший первым, сказал: «Мы оба так долго служили у военачальника, и никогда не спрашивали друг друга о наших семьях». «Я тоже, – ответил старший, – желал этого уже давно; но то, что не сбылось до сего дня, пусть сбудется теперь. В юности я не помню ничего, кроме того, что мой отец был римским военачальником, а моя мать была очень красива, и что у меня был красивый брат, моложе меня, с волосами, как у тебя. Наши отец и мать взяли нас однажды и отплыли из Рима, но куда они собирались отправиться, я не знаю. Помню только, что мы шли вдоль берега, а потом все сели на корабль, и что потом наша мать, по какой-то причине, мне неизвестно, осталась на корабле, и только отец вышел с нами на сушу; и, пройдя этот путь, мы достигли большой реки. Поскольку мы были малы, мы не могли переправиться через неё, но отец взял моего младшего брата на плечи и перенес его на другой берег, а меня оставил на ближнем. И когда он возвращался, чтобы взять и меня, волк схватил моего брата, а меня схватил лев. Но Бог сжалился над нами. Лев напал на меня, и случилось в то время, что там, в лесу, были пастухи, и они спасли меня от зубов льва и отвели меня в город, который ты также знаешь, и там они вырастили меня, и я вырос. Но я не знаю, что стало с моим отцом и младшим братом».

Услышав это, младший брат тотчас же вскочил с радостью и сказал: «Силою Христовой мы – братья! Из всего, что ты мне рассказал, я уверился в этом. Воспитатели сказали мне, что избавили меня от пасти волка». Тогда встал и старший, и они обнялись с великой радостью и весельем. Слышав изнутри весь разговор юношей, Феописта поняла, что она их мать. Увидев, как они обнимаются, она хотела открыться, но они спешили и, взяв сосуды с едой, побежали готовить стол для главнокомандующего.

На следующий день Феописта пошла к шатру главнокомандующего, чтобы найти своих сыновей, но не нашла их, так как они были по другому делу. Однако она нашла Святого, сидящего в одиночестве под тенью дерева. Увидев его издалека, она тотчас ощутила великое смятение в сердце своём, ибо ей показалось, что он ее муж. Желая поговорить с ним, она подошла и сказала: «Господин мой, умоляю тебя, выслушай мои слова. Я римлянка, и меня привели сюда как узницу. Поэтому прошу тебя вернуть меня».

Когда Феописта говорила это Святому, она внимательно вгляделась в его лицо и нашла, что он очень похож на её мужа, но не осмелилась спросить его, кто он. Наконец, когда окончательно убедилась, что это он, упала к его ногам и сказала: «Прошу тебя, господин мой, не гневайся на меня, но выслушай мои слова. Не сделаешь ли ты мне одолжения, молю тебя, расскажи мне, каково было твое прежнее состояние? Ибо я думаю, что ты – Плакида, главнокомандующий, который уверовал во Христа, истинного Бога, после того как увидел Его распятым между рогами оленя, и который впоследствии претерпел множество искушений, и в конце концов взял свою жену, то есть меня, и своих сыновей, Агапия и Феописта, которые были тогда ещё маленькими, и отправился в Иерусалим. Но капитан корабля, человек жестокий, взял меня в залог и привёз сюда, в этот город, где ты меня видишь. Господь наш Иисус Христос и Его ангелы – свидетели, что я до сих пор остаюсь чистой и непорочной; ни от него, ни от кого другого моя честь не пострадала».

Услышав эти слова, Святой, по её лицу и по верным словам, которые она ему сказала, понял, что она действительно его жена. Тотчас же он воскликнул громким голосом, плача: «Слава Тебе, Боже мой, слава Тебе». Затем они оба встали, обнялись и прославили Бога. Феописта спросила его, где их дети. Святой ответил, что их съели звери. «А как это случилось?» – снова спросила Феописта. Тогда он подробно рассказал о случившемся. «Прославим Бога», – сказала она ему. «Наши дети живы и по сей день и здесь с нами; вот вчера я слышала, как они рассказывали то же самое, что ты мне сейчас сказал. И если ты не веришь, прикажи им прийти, чтобы ты сам услышал их слова». И Святой тотчас позвал юношей и сказал: «Юноши! Расскажите мне о вашем происхождении». Тогда старший рассказал всё, что помнил и знал, и благодаря этому Святой и его жена уверились, что это действительно их дети.

Какая радость и веселье были в тот день как для Святого, так и для всего его войска! Семь дней длилась эта радость и торжество войска, не только потому, что они победили и усмирили мятежников, но главным образом потому, что нашлись возлюбленная супруга и дети главнокомандующего. Святой же всем сердцем и душой прославлял Бога, говоря: «Благодарю Тебя, Господи Боже мой, что Ты не оставил меня, смиренного раба Твоего, на постоянные искушения, но даровал мне покой от великих скорбей моих. Славлю Тебя, Боже мой, что как Ты предсказал мне, так и исполнил. Ныне, как я увидел жену мою и детей моих, прими душу мою».

Когда святой Евстафий окончательно подавил восстание, он вернулся в Рим. Во время отсутствия Святого умер император Траян, и ему наследовал его племянник Адриан (впоследствии основавший Адрианополь). Он также был идолопоклонником и ярым гонителем христиан. Узнав, что святой Евстафий, победитель и усмиритель мятежников, направляется в Рим, он вышел ему навстречу, по обычаю тогдашних римских императоров. Узнав, что Святой нашел свою жену и детей, он пожелал принести великую жертву идолам, во-первых, потому, что мятежники были разбиты, а во-вторых, потому, что святой Евстафий получил живыми и здоровыми своих самых любимых, которых он потерял довольно давно. Когда Адриан отправился в храм Аполлона и приносил жертву, Святой не пожелал идти и делать то же самое. Адриан позже спросил его, почему он не отправился в храм Аполлона, чтобы принести жертву богам, чьей силой он победил врага и обрёл жену и детей, Святой ответил: «О царь, я приношу жертву моему Христу; Его я прославляю и благодарю, ибо Ему я обязан жизнью и душой. Именно Он дал мне силу победить врагов императора, и по Его благоволению я снова увидел и жену, и детей. Я не знаю и не верю ни в какого другого бога, кроме Того, Кто сотворил Небо, землю и все, что на них».

Тогда Адриан приказал ему немедленно снять с себя воинский пояс и повелел ему, его жене и детям предстать перед ним для суда. И начал он задавать ему различные вопросы и делать замечания, пытаясь убедить изменить его выбор. Но поскольку ему это не удалось, несмотря на все меры, он приказал отвести их на некую равнину и там напустить на них большого голодного льва. Когда лев приблизился, быстро подбежав к ним, он склонил голову, словно поклоняясь им, а затем отступил. Однако, когда намерение императора таким образом не увенчалось успехом, он приказал воинам хорошо раскалить орудие пытки, сделанное из меди и имевшее форму быка, и заключить святых внутрь него. Когда бесчисленное множество тайных христиан и идолопоклонников узнали об этом, в день, назначенный для вышеупомянутого смертного приговора, они пошли посмотреть, как будут заключать святых и сжигать их в этом медном быке.

Итак, когда было разведено большое пламя под медным быком и тот сильно раскалился, воины приготовились бросить их внутрь. Святые, однако, умоляли их позволить им немного задержаться, чтобы помолиться. Получив разрешение, они воздели руки и помолились Богу, говоря: «Господи Иисусе Христе, Боже сил, Которого никто не видел и Которого мы удостоились познать, услыши ныне нашу мольбу, ибо Ты благоволил, чтобы мы были соединены вместе; подобно тому, как Ты сохранил тела святых трех отроков в печи огненной, так сохрани и наши тела, и благоволи, чтобы они были погребены вместе в одном гробу, и прими наши души. Даруй, Господи, благодать Твою нашим мощам и да помяни нас во Царствии Небесном; и хотя бы призвали нас на реке или на море, когда люди в опасности, молим Тебя, чтобы Ты пришёл им на помощь». Тогда святые услышали голос с Небес, говорящий: «Чего бы вы ни попросили, это и даже большее будет дано вам, ибо ради имени Моего вы претерпели великие искушения с исключительным терпением и благородством. За ваши страдания в этой временной жизни вы насладитесь вечной радостью в Небесном Отечестве и неувядаемыми венцами, достойными ваших подвигов». Тогда святые с величайшей радостью предались воинам и были заключены в медном быке, и вскоре предали свои святые души Господу – в сто двадцать шестом году благодати.

Через три дня Адриан повелел открыть медного быка. Когда его открыли и увидели, что ни один волос святых не пострадал от огня, император подумал, что они ещё живы, и приказал вывести их. Когда же люди увидели их тела целыми и невредимыми, все начали восклицать громким голосом, едиными устами и единым сердцем: «Велик Бог христиан! Он один истинный Бог, и никто другой». Опасаясь за себя, Адриан ушёл оттуда.

Итак, во время этого смятения некоторые христиане тайно забрали мощи святых и похоронили их в подходящем месте. Во время правления великого Константина, покровителя христиан, христиане построили храм в честь святых и каждый год праздновали, как празднуют и по сей день, память святых в двадцатый день месяца сентября, во славу Бога Отца, Сына и Святого Духа. Аминь.


3. МАРТИРОЛОГ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИГА.

Митрополит Иосиф Петроградский.
НАЧАЛО КАТАКОМБНОЙ ЦЕРКВИ.

И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне.
—От Матфея 10:28.


В ИСТОРИИ Христовой Церкви было несколько критических моментов, когда официальное руководство Поместной Церкви отходило от Православия, и верующие какое-то время были в сомнении, не зная, за кем следовать или где найти истинную Церковь. В такие времена Господь наш Иисус Христос, верный Своему обетованию, что "врата ада не одолеют" Его Церковь, выдвигает борца, который говорит истину и ведет верующих к Православию. На заре Христианства таким борцом был святитель Марк Эфесский, который один из иерархов Греческой Церкви бесстрашно обличал нечестивый Флорентийский Собор и побуждал православных верующих к пониманию того, что Римская церковь впала в ересь и те, кто к ней присоединился, поставили себя, таким образом, вне Церкви Христовой.

В XX веке, когда у Церкви появился более значительный враг в виде псевдорелигиозного тоталитарного атеистического коммунизма и когда действующий глава Русской Церкви митрополит Сергий в 1927 году объявил в своей декларации о принципиальном практическом и идеологическом сотрудничестве с силами антихристианства, то Господь поставил во главе армии истинных исповедников борца – митрополита Иосифа, чтобы противостоять и обличать эту разрушающую душу "легализацию" и увести верующих истинной Русской Православной Церкви в катакомбы.


МИТРОПОЛИТ ИОСИФ (в то время епископ Угличский).

ЖИЗНЬ МИТРОПИТА ИОСИФА (Петровых) до революции нам, по большой части, неизвестна, хотя в его сочинениях, которые начали появляться в русской религиозной прессе примерно в начале XX столетия, можно найти ее основные вехи. Так, мы знаем, что он родился 15 декабря 1872 года в Новгородской губернии в городе Устюжна, не так далеко от Тихвина, знаменитого своей чудотворной иконой Божией Матери, которую будущий иерарх очень почитал. В 1899 году он отправился в паломничество на Святую Землю, и, возможно, именно там искра Православной веры впервые всколыхнула огнем горячего желании служить Христовой Церкви. Проведя всю ночь 18 июня в храме Святого Гроба, он вышел оттуда на рассвете и думал, идя по пустынным улицам Иерусалима: "Так было хорошо, как бывает только на Пасху, когда возвращаешься домой после службы, горя желанием обнять весь мир и, оторвавшись от земли, лететь далеко-далеко в необъятную ширь Неба"! Всю жизнь он оставался верным Боговдохновенному энтузиазму своей юности. Годами спустя это чувство, обостренное аскетическими трудами и утонченное страданиями, побудило его стать исповедником и мучеником за Христа и Святую Церковь.


Погребение Патриарха Тихона, 1925 г.


Писания митрополита Иосифа по вопросам духовной жизни открывают твердые основы православной патристической и аскетической литературы и черпают вдохновение в текстах церковно-служебных книг. В 1901 году, будучи иеромонахом, он написал точную, тщательно обдуманную статью по вопросу "Может ли православный христианин и как молиться за неправославных христиан?" Будучи уже архимандритом, он напечатал свою главную работу, целую книгу, составленную из коротких размышлений на духовные темы под заголовком "В объятиях Отчих. Дневник инока". Последующие отрывки из этой работы дадут представление о чувствах автора и способности глубоко проникать в духовные вопросы.

"Глубокие скорби, как золото в плавильной печи, очищают душу, дают ей жизнь, укрепляют и закаляют ее. Человек становится менее чувствительным к своим повседневным бедам и страданиям на земле, становится спокойнее, уравновешеннее, смотрит на мир более серьезно и трезво, становится менее подверженным земным страстям, а стремится к Небесному, вечному, бесконечному".

"В человеке много созидательной энергии, надо только ее пробудить. Она пробуждается необходимостью, бедой, борьбой за существование, любовью к Богу, жаждой спасения, осознанием хрупкости земной жизни и сладости жизни будущей и многим другим, чему учат средствами, которыми обладает Церковь Божия для направления и просвещения каждого человека, который к ней пришел".

"Чем больше мы доверяем помощи человека и защите со стороны других людей, тем дальше от нас спасительная и милосердная благодать и помощь Божия. И это естественно, так как, в конце концов, если мы получили помощь от Бога в то время, когда ожидали получить ее от людей, мы припишем эту помощь людям и славу Божию превратим в славу людей. Поэтому Господь, чтобы помощь Его стала нам очевидной, делает даже так, чтобы наша беспомощность стала явной и очевидной, и чтобы все наши надежды мы возлагали только на Него"!

15 марта 1909 года архимандрит Иосиф был посвящен во епископа в Александро-Невской Свято-Троицкой лавре. Его слово при посвящении, приведенное ниже полностью, очевидно, пророческое. Проникнутое сознанием растущего анархического движения и неверия, которое уже разрушало саму основу православной русской цивилизации и готово было дать рождение ужасной революции, слова молодого иерарха звучат почти как манифест самой души Святой Руси, которая даже сегодня должна стоять против объединенных армий всемирного сатанизма.

"Ваше Святейшество, Богомудрые пастыри,

в эту единственно исключительную и святейшую минуту моей жизни, когда призвание Господа нашего – Гряди ко мне – коснулось и моего крайнего недостоинства, – радость, и трепет, и блаженство, и страдание объемлет убогую мою душу.

Перед мысленным взором моим встают лики святых апостолов, сонмы великих святителей – строителей и распространителей веры и Церкви Христовой на земле. От простого до многообразованного, от многонемощного до крепкого и богатого силами духа – принесли и положили они свою жизнь и все силы на алтарь Христовой любви, дали себя в пищу тому священному огню Христову, которым ныне благодатно пламенеет вся вселенная.

Коснуться и мне сему благодатному Огню, принести и мне мои слабые силы – или, лучше сказать, немощи – алтарю Церкви Вселенской, положить и мне мою жизнь в горнило Христова Пламени, услышать звание Господне на служение столь великому делу Божию и приять возможность ответить на этот зов подвигом высшего "Апостольского" выражения любви и преданности Сладчайшему Архиерею Небесному, – о, как много в этом оснований для радости! Как достаточно этого, чтобы исполниться чувством неизглаголанного сердечного утешения и умиления!..

Но источник такой радости и утешения вместе представляет для меня и источник томящего трепета, опасений, сердечной скорби и страдания. Красота Апостольского подвига, красота высшего выражения любви и преданности Спасителю, высшего служения Церкви Божией на земле – предстает взору моему не как лишь слово, а как истинное дело, как сама живая действительность, вне всяких прикрас мысли и слова. А каких трудов, каких подвигов, каких страданий не дала нам эта действительность в пример, назидание и укрепление! Вот кровавые раны на теле беззаветных пленников любви Христовой – раны, подъятые с незлобивою молитвою за мучителей на устах и в сиянии неземной радости на лице! Вот все ужасы гонений, терзаний, мучений, – все роды и страсти смертей, коими ад покушался поколебать посланников Распятого, усугубляя лишь свое собственное поражение и посорамление!

Вспоминая все это – не по-человечески великое и славное, чем создалась великая и мощная доселе Церковь Христова, невольно спрашиваю я себя: уже ли и я способен понести все это? Ужели и я имею достаточно оснований, достаточно мужества – стать наряду со столь славными воплотителями силы Божией и всего того, что создается силою любви Божией к человеку и силою любви человека к Богу?..

Но мой страх и трепет усиливаются еще более при мысли, что при силах и ревности, далеко не равных Апостольским – современным вождям Церкви Христовой приходится бороться с гораздо более крепкими врагами и преодолевать гораздо более сильные препятствия и трудности своего служения. Святые апостолы имели дело все же с горячим, хотя бы и ложно направленным, стремлением к Истине, тогда как нам – в наше время – приходится иметь дело с ожесточенным отрицанием Истины и самой даже идеи Живого Бога и Его необходимости для сердца человеческого. При всех темных сторонах, недостатках и ошибках язычество и иудейство древности были все же честным исканием Бога, честным желанием служить Ему, живым и деятельным воплощением жажды общения с Ним. А нынешнее неверие, нынешние всевозможные – и ученые, и невежественные, и противорелигиозные, и противонравственные заблуждения и беснования и вся жизнь общественная – не выражают ли в людях совершенно нежелания знать Бога, нежелания даже допустить бытие Его, а желание – напротив – совершенно освободиться от Него, обойтись без Него, с одними лишь успехами горделивого ума человеческого и культуры?!

В такие-то тяжелые времена, с послушанием приемля возлагаемое на меня волею Божиею новое служение в Церкви Христовой, смиреннейше прошу вас, Богомудрые архипастыри, низведите мне вашими святительскими молитвами от Господа сил крепость и силу к достойнейшему прохождению сего великого служения! На главу, покорную зову Божию, да снидет всесильная благодать Духа Божия и да со творит во мне недостойном волю и силу Свою.
Аминь".

С приходом революции силы неверия, чья власть была хорошо знакома иерархам, со всей яростью обрушилась на Русскую Землю, особенно на Православную Церковь, само существование которой было угрозой программе большевизма и укором тем остаткам совести, что еще оставались в обезумевших атеистах. Пока был жив патриарх Тихон, у Церкви был видимый центр единства. Даже когда Патриарх был под арестом, когда отступники "Живой церкви" овладели большинством православных церквей России и "прогрессивная" Константинопольская Церковь признала эту синагогу сатаны Православной Церковью России, подняв ее международный престиж, верующие все-таки, оставаясь со своим Патриархом, оставались православными, и их верность Патриарху сама стала проверкой их православия, и именно это больше, чем что-либо другое, разрушило власть Живой Церкви.

Но со смертью патриарха Тихона в 1925 году ситуация осложнилась. В условиях гонений невозможно было созвать церковный Собор для избрания нового Патриарха, и, предвидя это, патриарх Тихон назначил трех ведущих иерархов, один из которых (который не был бы в тюрьме или ссылке) стал бы по смерти Патриарха Местоблюстителем Патриаршего Престола и охранял бы внешнее единство Церкви. Из этих трех иерархов только один – митрополит Петр Крутицкий – был на свободе, когда умер Патриарх, и специальным актом, подписанным более чем пятьюдесятью епископами, он был поставлен Первоиерархом Русской Церкви. Сам митрополит Петр назначил трех заместителей Местоблюстителя на случай, если его самого арестуют или убьют, и один из них был митрополит Иосиф (в то время архиепископ Ростовский), а другим – митрополит (позднее – патриарх) Сергий. Митрополит Петр был арестован через несколько месяцев за отказ подписать декларацию, по которой Церковь лишалась бы внутренней свободы и попала под власть богоборческого режима. С 1925 по 1927 год ни один кандидат не смог удержаться на его месте больше, чем несколько месяцев, затем следовал арест, и стало ясно, что советское правительство не успокоится, пока не заставит очередного претендента подписать декларацию, угодную режиму. Такого претендента нашли в лице митрополита Сергия, который 16 (29) июля 1927 года, после освобождения из тюрьмы, где был несколько месяцев, выпустил позорную декларацию, которая сделала его и его последователей фактически агентами советского государства. Официальная советская газета "Известия", опубликовав 19 августа эту декларацию, отметила, что "дальновидная часть духовенства уже вступила на эту тропу в 1922 году", указывая на Живую церковь. Так богоборческий режим преуспел в введении обновленчества в саму патриархийную Церковь, и результатом стал решительный протест ведущих иерархов Русской Церкви, которые, увидев, что митрополит Сергий был явно настроен навязать свою волю всей Церкви, скоро начали порывать с ним общение.

Таким образом, сразу же стало ясно, что декларация находилась в вопиющем противоречии с 34-м апостольским правилом, будучи провозглашенной "без согласия всех" епископов, будучи в действительности самостоятельным делом самого Сергия под диктовку богоборческого режима, и поэтому единственным правильным для Сергия церковным путем был отзыв декларации ввиду такого всеобщего неодобрении со стороны собратьев-иерархов. Однако вместо этого, как будто чтобы доказать, что он больше не считается с мнением Церкви, а стал послушным орудием режима, он начал вместе со своим неканоническим "синодом", создание которого выходило за пределы его полномочий как заместителя Временного Местоблюстителя, беспрецедентный перевод епископов из епархии в епархию и отлучал всех, кто не соглашался с ним, создавая, таким образом, послушную "советскую" Церковь.

Митрополит Иосиф, одним из первых протестовавший против декларации, был быстро "переведен" из Петрограда, куда он прибыл только к сентябрю 1926 года. По акту синода от 19 октября 1927 года "митрополит Иосиф считается переведенным в Одесскую епархию и предполагается, что не будет искать легкую возможность жить в Ростове, что вызвало бы волнения среди верующих и в Ленинграде, и в Ростове..." В ответ митрополит Иосиф процитировал те каноны, которые запрещают ненужный перевод епископов из города в город и отметил, цитируя каноны: "Если бы я даже разрешил проделать со мной такое, противоречащее Собору святых Отцов, то это распоряжение все же было бы "полностью неканоничным", и все, кто был переведен, да "будут возвращены в собственную Церковь". Отдав это дело на усмотрение "суда Божия", он отказался ехать.

В это время, осенью 1927 года, митрополит Иосиф еще рассматривал свое дело как частный случай и, как он отмечал в одном из нижеследующих документов, он был готов с бесчестием, отлучением, уйти на покой, чтобы не быть в союзе с Сергием, он не имел никакого намерения быть втянутым в какой-то раскол.

Однако вскоре стало ясно, что его случай был лишь маленькой частью столкновений, которые заставили содрогнуться всю православную Россию. Ведущие епископы, бывшие еще на свободе и могшие судить об этом деле, пришли к выводу, что Сергий сам уклонился в раскол своей декларацией, и его деспотические акты направлены против Церкви, и они поспешили объявить о своем отделении от него в конце 1927 и начале 1928 годов. Митрополиту Иосифу все это время власти не разрешали обосноваться в своей епархии в Петрограде (Ленинграде), но уже в декабре 1927 года он благословил своих викарных епископов отделиться от Сергия и сам, будучи в Ростове, подписал вместе с митрополитом Агафангелом и другими иерархами Ярославскими послание митрополиту Сергию от 6 февраля 1928 года, в котором было объявлено об их отделении от него, пока он не покается в своих ошибках, и непризнании вместе никакого главы Церкви, кроме изгнанного митрополита Петра.

Петроград в это время стал самым центром церковных протестов против Сергия, и в бывшей столице едва ли нашлась бы хоть одна православная душа, которая не мучилась бы вопросом, за кем следовать. Многие на какое-то время отказывались от любой церкви, не зная где найти Церковь Христову и чьи таинства можно принять. После подписания послания ярославских архипастырей митрополит Иосиф смело вступил в борьбу за Церковь и дал свое благословение духовенству и верующим Петрограда последовать его примеру отделиться от Сергия, предлагая этому движению собственное духовное руководство и попечение и доверяя управление Петроградской епархией открыто противостоящему Сергию викарному епископу Димитрию Гдовскому. Благословляя "доброе решение ревнителей Христовой Истины", он молился, "да сохранит всех нас в единомыслии и святой ревности духа в переживаемом Церковью новом испытании".

Но против духовного оружия воинов Христовых зло собрало все силы первого в мире сатанинского режима. Запрещения, сделанные митрополитом Сергием, стали сигналом для ГПУ арестовывать и изгонять несогласных епископов; даже многих, кто посещал собственно "легальные" церкви Сергия, власти не пощадили, и главным результатом политики сергианства, если процитировать рожденные горьким опытом слова Бориса Талантова, сказанные сорок лет спустя в СССР, стало то, что "своими действиями митрополит Сергий не спас ничего, кроме собственной шкуры". На русскую землю и на верующих опустилась темная ночь искупительных страданий. Сергианство было отвергнуто верующими. По словам того же Талантова, "к началу II Мировой войны... большая часть оставшихся церквей не признавала митрополита Сергия". Из более чем ста епископов, про которых было известно, что в 1943 году они еще были живы, Сергий мог найти только восемнадцать (большая часть из которых были новопоставленными), готовых избрать его в том году "патриархом".

Митрополит Иосиф, благодаря своим решительным словам и действиям и своему положению одного из заместителей Временного Патриаршего Местоблюстителя, стал фактически главой движения за отделение, действуя от имени изгнанного Временного Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра, про несогласия с сергианами которого какое-то время не было известно. Такими мощными были влияние и пример митрополита Иосифа, что все, кто следовал за ним, стали называться иосифлянами, и до сегодняшнего дня все, кто защищает сергианство в Московской Патриархии, относятся к этому движению приверженцев Православия как к "иосифлянскому расколу".

В то время были сергиане, как и сейчас они есть, которые, хоть и признают, что на сторону иосифлян перешли лучшие из духовенства и верующих, тем не менее обвиняют их и порицают за "гордость", с которой они верили, что представляют истинную Русскую Православную Церковь. Действительно, высказывания митрополита Иосифа исключительно откровенные, абсолютно бескомпромиссные в принципе и нелицеприятные. Но те, кто находят "гордость" в таких словах, возможно, просто не осознают критического положения дел в то время. Когда Церковь предается и верующие в растерянности, не время для комплиментов и вежливых "диалогов" или для того, чтобы "симпатию" ставить выше  Истины. Для мужественных душ понимание того, что каждое слово может привести к тюрьме и смерти только подстегивает их смелое желание говорить правду без всяких приукрашиваний. И так это всегда было в Церкви Христовой. Ее защитники прославляются как герои. Что примечательно, полемика митрополита Иосифа и его последователей снова возникла в Советском Союзе в сочинениях Бориса Талантова и других откровенных критиков сергианской иерархии. Для сравнения, критика сергианства в русской эмиграции совершенно мягкая и безобидная.

Митрополит Иосиф сам был очень скоро арестован и сослан в ссылку в Среднюю Азию. Даже в изгнании и тюрьме власти преследовали религию и запрещали службы, и так было по всей Русской Земле, в этом огромном концлагере, в период после 1927 года, когда "иосифляне" трансформировались в катакомбную Церковь. В полной мере о подвигах и страданиях этой Церкви будет известно только когда Богу будет угодно. Но и до этого страстно ожидаемого времени есть возможность поведать о некоторых фрагментах ее истории.


Нижеследующий рассказ был написан собственноручно княгиней Натальей Владимировной Урусовой, которая смогла бежать из Советского Союза во время II Мировой войны и умерла в 1968 году в Нью-Йорке.

"В августе 1936 года в Алма-Ате жил относительно молодой архимандрит Арсений. От него я впервые узнала, что существует тайная катакомбная Церковь, возглавляемая митрополитом Иосифом Петроградским и организованная им по благословению митрополита Петра Крутицкого, с кем он, живя в изгнании в Чимкенте, в 150 километрах от Алма-Аты, все время поддерживал тайную связь. Архимандрит Арсений был посвящен митрополитом и имел возможность поддерживать его материально, зарабатывая на жизнь производством разных манекенов и вещиц для музеев. У него была глубоко под землей церковь, и в ней служили он и митрополит Иосиф. Митрополит во время одной из своих редких поездок в Алма-Ату тайно освятил ее. Отец Арсений долго и тяжело трудился, чтобы выкопать помещение для этой церкви.

Мы очень уважали архимандрита Арсения, тем более что его любил митрополит Иосиф, и через отца Арсения мы могли связываться с митрополитом. В то время тот жил в Чимкенте. А до этого, в самом нале ссылки, он жил в маленьком городке Аулиета, где ему не разрешили жить в комнате, а поселили в сарай со скотиной, где его кровать отделялась от животных перегородкой из кольев.

Подземная церковь была в жилище архимандрита Арсения. На крышке от входа лежал коврик, под крышкой – лесенка в погреб. В одном углу погреба был лаз в земле, закрытый камнями. Камни сдвигались в сторону, и, согнувшись в три погибели, нужно было пройти три шага вперед и войти в крошечную церковь. Там было много икон, и горели лампады. Митрополит Иосиф был очень высокий, и тем не менее он дважды на моих глазах проделывал путь в эту церковь.

Эта церковь создавала особое состояние души и разума, но я не скрываю, что страх быть обнаруженными во время служб, особенно ночью, трудно было победить. Когда во дворе начинал лаять большой, привязанный цепью пес, то его лай, хоть и приглушенный, все же слышно было под землей, и все тогда ждали крика и стука в дверь агентов ГПУ. Весь 1936 год и в 1937 году до сентября все было в порядке. Мой сын пел там с одной монахиней. 26 августа в мои именины приехал и почтил нас своим присутствием митрополит Иосиф.

Какой замечательный, смиренный, стойкий молитвенник! Это, как в зеркале, отражалось в его лице и глазах. Очень высокий, с большой белой бородой и необыкновенно добрым лицом, он не мог не привлекать к себе, и хотелось никогда с ним не расставаться. Его церковное одеяние и длинные волосы были сверху прикрыты, иначе бы его немедленно арестовали прямо на улице; он был под наблюдением и не имел права куда-нибудь выезжать. Он сам говорил, что патриарх Тихон сразу же после своего избрания предложил назначить его первым своим заместителем. По какой-то причине это не было записано нигде в истории института временно заменяющих. Он признал митрополита Петра Крутицкого законным главой Церкви и до ареста последнего в сентябре 1937 года поддерживал с ним тайную связь, хотя ходили слухи повсюду, что митрополит Петр умер. Митрополит Иосиф просидел с ним за чаем больше часа. Он рассказал, что жить ему в почти десятилетней ссылке было исключительно тяжело. Он жил в сарае со свиньями, спал на досках, отгороженных несколькими кольями от животных. В этих условиях ему пришлось там терпеть и холод, и жару, и любую погоду, и зловоние. Однажды змея спустилась по столбу с крыши прямо к его голове. Очевидно, такие условия и были причиной его болезни. Временами он жестоко страдал от приступов язвы, а, может быть, у него была какая-то опухоль внутри, возможно, и злокачественная, и он был на диете, которую ему помогал соблюдать архимандрит Арсений. Он все переносил с терпением праведника и, если рассказывал о своих трудностях, то только потому, что мы все рассказывали о жестокостях ГПУ.

"Отец Арсений рассказывал здесь об одной из форм пыток и издевательств. Когда нас провозили через Сибирь, стоял жестокий мороз. В поезде был банный вагон. Нас, совершенно голых, гнали через все вагоны в эту баню. Мы с радостью обливались горячей водой и немного согревались, поскольку и сами вагоны почти не отапливались. Не давая нам ничего, чтобы вытереться, с мокрыми головами, нас гнали обратно. На сцепках между вагонами нас специально останавливали, и наши мокрые ноги мгновенно примерзали к металлу. По команде двигаться мы с кровью отдирали от пола свои примерзши ступни..."

На следующий день, переночевав у отца Арсения, митрополит вернулся в свой город. Сейчас он жил в других условиях. Ему после нескольких лет было разрешено подыскать себе жилье в Чимкенте. Архимандрит Арсений устроил для него спокойную, тихую квартиру, следил за его питанием, не столько за количеством, а чтобы соблюдалась диета. Ему достали сначала цитру, а потом гармонь, и для митрополита, который был хорошим музыкантом, это была большая радость. Он положил на музыку псалмы и пел их.

23 сентября 1937 года в Алма-Ате и по всему Казахстану прошли аресты священников подпольных иосифлянских церквей после того, как сроки их ссылок за отказ признавать советские церкви закончились. Всех их приговорили еще к десяти годам без права переписки, и, как я позднее узнала, митрополит Иосиф тоже был среди них. Арестовали и архимандрита Арсения. После ареста моего сына, который был при мне, я побежала на рассвете к отцу Арсению и около его дома увидела автомобиль и входящих в дом агентов ГПУ. Меня они, к счастью, не увидели. Открыта была подземная церковь отца Арсения. Он однажды неосторожно поведал свой секрет внушающему по виду доверие пожилому человеку, а тот оказался связан с ГПУ.

Вернувшись в Москву после моей трехлетней добровольной ссылки с сыном, я скоро узнала о существовании здесь тайных иосифлянских церквей, правильно сказать, не церквей, а служб в секретны помещениях, где иногда собирались 20-25 человек. Службы проводились шепотом, верующих строго проверяли, поскольку была возможность предательства. Люди приходили обычно на рассвете по условному сигналу. Они обычно осторожно стучали по водосточной трубе у окна, где кто-нибудь стоял и слушал.

До прихода немцев в Можайск в 1941 году я мирно жила в этом городе и ездила на тайные службы в Москву".

В КОНЦЕ 1937 ГОДА митрополит Иосиф был казнен расстрельной командой за свое "преступление" – поддержку колеблющихся священников. За годы до этого он духовно подготовился к мученичеству. В своем "Дневнике инока", статье, опубликовано в сентябре 1905 года, он писал:

"... любите врагов ваших (Лк. 6, 35). Сказать это просто, но – как трудно это сделать! Это гораздо выше, чем просто любовь к ближнему. Это высший триумф любви, истинное ее проявление, великолепнейшее выражение... Чтобы чье-то сердце могло воспламениться любовью к врагу, должно быть особое молитвенное состояние души, особый, небесный настрой сердца, должно быть это невыразимое и неописуемое качество, которое переполняло душу первомученика Стефана, когда он, побиваемый камнями, с ангельски сияющим лицом молился за своих убийц: "Господи! Не вмени им греха сего" (Деян. 7, 60). О, в этот великий для него момент как мало значило для него все земное! Что ему были палачи? Перед ним были открыты Небеса, Сын Божий одесную Отца; Небесная слава лилась в его душу и наполняла ее невыразимым восторгом, и палачи со всей их жалкой злобой не только не могли этому помешать, но даже этому помогали; в этот момент они были даже, как бы то ни было, его благодетелями, ускоряющими его уход из тела и полное растворение его души в этих океанах Небесного восторга и блаженства... В этот блаженный момент мог ли истязаемый страдалец взывать иначе, чем голосом, полным любви к своим врагам?!"

Пример этого бесстрашного исповедника и воина Церкви Христовой не пропал напрасно. После самого патриарха Тихона имя митрополита Иосифа становится символом цельности и истинности Православной Русской Церкви. Даже после полувека террора и предательства истинная Православная Русская Церковь, хоть и тайная, не была побеждена. И до наших дней можно точно называть эту катакомбную Церковь или Церковью "тихоновцев", или Церковью "иосифлян", но точнее всего ее известное даже советским властям название – Истинно-Православная Церковь.


В следующей статье, взятой из "Атеистического словаря" (Москва, 2-е изд., 1966 г.), практическом руководстве для антирелигиозных агитаторов, можно видеть за преувеличениями и измышлениями советского разума истинную исповедническую Православную Церковь сегодняшней России. В этой статье можно также заметить, что сами Советы хорошо осведомлены об исторической преемственности, так как они датирую возникновение Истинно-Православной Церкви 1922-26 годами, то есть при патриархе Тихоне и его последователях; в то время как сергиане, как точно указали в 1927 году "Известия", ведут свое происхождение от "Живой церкви" того же периода.

"ИСТИННО-ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ (ИПЦ). Православно-монархическая секта, берущая начало в 1922-26 годах, которая была организована в 1927 году, когда митрополит Сергий провозгласил принципы лояльного отношения к советской власти. Монархические элементы, объединенные вокруг ленинградского митрополита Иосифа (Петровых), или иосифляне, в 1928 году создали направляющий центр ИПЦ и объединяли все группы и элементы, которые выступали против советских порядков. ИПЦ имела в стране поддержку среди кулаков и вместе с другими антисоветскими элементами выступала против коллективизации и организовывала террористические акты против партийных и советских деятелей, восстания и так далее. Она направляла в деревни множество монахов и монахинь, которые бродили по сельской местности, распространяя антисоветские слухи. ИПЦ была широко разветвленной монархическо-восстанческой организацией. В ее составе были 613 священников и монахов, 416 кулаков, 70 бывших царских чиновников и офицеров. Более фанатичные члены, юродивые, выдающие себя за пророков, святых, целителей, членов императорской семьи, распространяя монархические идеи, вели пропаганду против руководства Православной Церкви, призывали народ не подчиняться советским законам.

Главные характеристики секты: 1) отрицание Православной Церкви, возглавляемой патриархом как продавшейся антихристу, миру; 2) признание каноническими только тех священников, которые были посвящены последователями Тихона; 3) одобрение православных обрядов; 4) пропаганда приближающегося "конца света"; 5) культ членов императорской семьи Романовых – их портреты хранятся как святыни, и верующие тайно отдают им почести; 6) принятие имен царя и его родственников руководителями секты; 7) хранение и распространение контрреволюционной монархической литературы; 8) основание в домах катакомбных церквей и монастырей. Институт священничества сохранен, но во многих местах определенные обряды проводятся обычными верующими. По большим религиозным праздникам члены этой секты собираются у так называемых источников (озера, ручьи и т.п.), где ведут пропаганду различные ясновидящие, предсказатели, юродивые во Христе, которые особо почитаются в секте. Стараясь оградить членов секты от влияния советской действительности, руководители секты, чтобы запугать верующих, используют миф об антихристе, который предположительно правит миром с 1917 года. Поэтому, чтобы не попасть в его сети, христианам следует вести закрытый, отшельнический образ жизни, проводить все свободное время в молитве, не принимать участия в общественной жизни".

Советская пресса в последние годы привела достаточно свидетельств существования истинной Православной Церкви. Существование это нелегальное, и ее члены "приветствуются" правящим режимом как преступники. По необходимости ее основным принципом стало наставление митрополита Иосифа своим сторонникам в 1927 году: "Управляйтесь самостоятельно", и члены ее, как он и предвидел, "не только не епископы и не священники, а самые простые смертные".

Существование этой катакомбной Церкви сегодня – это, конечно, сигнал мировому Православию: век расцвета Православия в прошлом, век ухода в катакомбы приближается. В России эта истина более чем очевидна; среди многочисленных ее доказательств, возможно, самое впечатляющее – это история храма Христа Спасителя в Москве. Когда-то великолепный храм, памятник охранению Божию Русской Земли в 1812 году и явный символ веры всего народа, он был полностью разрушен советами, и до сегодняшнего дня на его месте не было ничего построено, и он остается зияющей дырой в центре столицы всемирного атеизма. Удивительное свидетельство его значения для русских людей даже сегодня можно найти в новелле "Искупление" советского писателя Юлия Даниэля; хотя сам он не был верующим, его наблюдения раскрывают нечто глубинное в недрах советской жизни. "Я встретил Мишку Лурье у станции метро "Дворец Советов" рядом с дощатым забором, окружающим раскоп. Интересно, здесь что-нибудь построят, или эта дыра так и останется памятником взорванному храму Христа Спасителя? Сколько лет уже торчат здесь эти доски, все афишами обклеены. "Мишка, когда эту церковь взорвали?" "Какую церковь? А, в 34 году..." Церковь взорвали 29 лет назад. Вопреки поговорке, святое место остается пустым. Конечно, я не спорю, от церкви пользы нет нисколько, это архитектурные памятники, не больше того, но все же... Взорвали Бога, а взрывная волна ранила человека, контузила его. Глухота, немота... Из-под повязки, из-под статей о гуманизме течет гной..." (Автор сейчас в тюрьме.)

Сейчас тот, кто ищет в Советском Союзе Церковь, находит дыру в земле, глубокую рану в православном русском народе, которую не спрячешь за фальшивым фасадом Московской Патриархии. А намного ли отличается ситуация в свободном мире? Здесь добровольное отступничество, обновленчество и ересь достигли во многом такого же результата, как и насилие атеистического режима в СССР. За блестящим фасадом почти всех свободных Православных Церквей с их триумфом экуменизма – такая же зияющая дыра в земле, вся бездна разницы, которая существует между официальными отступниками и простыми смертными – спасительными остатками православных верующих во многих странах. Уже сейчас эти верующие уходят в добровольные катакомбы отделения от иерархов-экуменистов-еретиков, собираясь вокруг немногих оставшихся истинно православных епископов. Таким образом Небесный Глава Церкви готовит их к большим испытаниям, которые, видимо, им предстоят. Пророчество святого прозорливого старца Игнатия Харбинского, сделанное около тридцати лет назад, больше не кажется относящимся к далекому прошлому: "Что началось в России, закончится в Америке".

Но если такие ужасные дни действительно наступят для нас, то даже православная Америка, такая слабая, неискушенная, такая наивная, имеет все необходимое, чтобы встретить эти дни, – пример митрополита Иосифа и истинно православных христиан первой страны, которая испытала страшное иго сатанинского атеизма.

Святой новомученик Иосиф и все новомученики коммунистического ига, молите Бога о нас!


4. ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ.

Наставления старца Назария.

II

НАСТАВЛЕНИЕ О ХРИСТИАНСКИХ ПОДВИГАХ.

И так, всякому должно с верой и надеждой любити Бога и стараться исполнять Его дела, предания и повеления. Но какие Его дела, предания и повеления? Рассмотри, возлюбленне, вот какие: век сей не есть покой и почивание, но борьба, рать, торжище, купля, училище, морское плавание. Для сих-то причин подвизатися ты должен, не унывать, не быть в праздности, но упражняться в делах Божьих.

Знай, что на всякую борьбу есть победа, крепися, ратоборствуй, побеждай, ибо часто противоборствующие силы находят, яко львы рыкают и ищут, кого бы поглотити. Берегись, да не побежден будеши.

Смотри прилежно: се продают венцы; приобретай их, да не тщетен возвратишися без купли. Старайся не лишать себя благодати Божией. В противном случае чужд будеши воздаяния и сверх того еще зле осудишися и погибнеши.

Рассмотри, что пророк Иеремия пишет: Сия рече Господь Бог: се Аз даю пред вами путь животный и смертный. (Иер.;21:8). Подобно сему говорит и Сирах: Пред человеком живот и смерть. (Сир.;15:17). А Исайя глаголет к хотящему исполнити закон: (Ис.;1:20). Аще хощете и послушаете мене, благая земли снесите; аще же нехощете, ниже послушаете, меч вы поясть: уста бо Господня глаголаша сия. (Ис.;1:19,20).

Иоанн пишет: Иже есть от Бога, глаголов Божиих послушает (Ин.;8:47), а иже несть от Бога, не послушает их. И Господь утешая скорбных глаголет: восплачетеся и возрыдаете, печальни будете, но печаль ваша в радость вам будет. (Ин.;16:20).

И паки глаголет Господь: Аминь глаголю вам, аще слово Мое соблюдаете, смерти не имате видети во веки. (Ин.;8:51). И паки глаголет: Ходяй по Мне, не имать ходити во тьме, но имать свет животный (8:12). И на ином месте: аще кто Мне служит, Мне да последствует, и идеже есмь Аз, ту и слуга мой будет. (12:26). И аще сия весте, блажени есте, аще творите я. (Ин.;13:17).

Но что должны мы ведать, да блаженны будем? То, чему Христос учит, а Его учение не иное что есть, как Его жизнь, о которой у Матфея поучает глаголя; внидите узкими враты, яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу и мнози суть входящии им. Что узкая врата и тесный путь, вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его.(Мф.;7:13,;14). И паки пишет: Возьмите иго Мое на себе, иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть. (11:29, З0). И еще поучает: Всяк иже оставит дом, братию, сестры, отца, матерь, жену, чадо и села имени Моего ради, сторицею приимет, и живот вечный наследствует (19:29). И инде глаголет: Аще кто грядет ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матерь, жену и чад, братию и сестер, еще же и душу свою, не может Мой быти ученик. И еже не носит креста своего, и в след Мене грядет, не может мой быти ученик (Лук.;14:26,;27).

И в соборном послании Иоанн советует: не любити мира, ни яже в нем. Аще кто любит мир, несть любви Отчей в нем, яко все еже есть в мире, похоть плотская, и похоть очес и гордость житейская. Мир переходит и похоть его (1 Иоанн. 2:15, 16, 17). И паки той же глаголет Апостол: мир весь во зле лежит (5:19).

Иаков пишет: не вести ли, яко любы мира сего вражда Богу есть; иже бо восхощет друг быти миру, враг Божий бывает (Иак.;4:4).

Павел поучает: блюдите убо, како опасно ходите, не яко же не мудры, но яко же премудры: искупующе время, яко дние лукави суть. Сего ради не бывайте несмысленни, но разумейте, что есть воля Божия (Ефес.;5:15,;16,;17).

Сему же подобное говорит Сирах: познай яко посреди сетей ходиши, да неувязнеши. (Сир.;9:18). А Иов возглашает (Ин.;7:1): не искушение ли житие человеку на земли? ибо как наемника повседневного жизнь его (Иов.;7:1).

Рассмотри прилежно, не рать ли и брань по вся дни: плоть восстаёт на дух, а дух на плоть. Послушай Павла о сем глаголющего: вижду, говорит он, ин закон во удех моих, противовоюющь закону ума моего, и пленяющь мя законом греховным, сущим во удех моих. Окаянен аз человек: и кто мя избавит от тела смерти сея? (Рим.;7:23,;24). А на другом месте говорит: яко несть наша брань к плоти и крови: но к началам и ко властем и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным (Еф.;6:12). По сему на другом месте Тимофею, чтоб укрепить его в находящих искушениях, тако советует оныя терпети: ты убо злопостражди, яко добр воин Иисус Христов. (2Тим.;2:3).

Но сего недовольно, чтобы только страдать. Страдать и добро творить, сие угодно Богу и полезно нам самим. Кая бо польза, говорит апостол Петр, аще согрешающе, мучими терпите; но аще добро творяще и страждуще, терпите, сие угодно пред Богом. На сие бо и звани бысте (1Петр.;2:20,;21).

Нам же инокам как не принять таких душеспасительных советов? Как не тронуться столь благими наставлениями?

Возлюбленные, приимем с любовью сии слова Апостола, в которых он нас поучает, утверждает и наставляет, глаголя: трезвитеся, бодрствуйте, станите препоясани чреслы ваши истиною, и облекшеся в броню правды, и обувше нозе во уготование послушания; над всеми же восприимите щит веры, в нем же возможете вся стрелы лукавого разженныя угасити и шлем спасения восприимите и меч духовный, иже есть глагол Божий. То есть, молитвою и молением, на всякое время, духом бодрствующим надлежит нам противиться козням диавольским (Ефес.;6:14–18).

Довольно сказано о том, что Христос Спаситель, пророки, апостоли и все святии, с великим сожалением и с любовью, нас призывают и увещевают, чтобы мы, как можно отгребались и удалялись от прелестей мира.

Христос Марию в благом похваляет, глаголя: Мария же благую часть избра, яже не отнимется от нея (Лук.;10:42). Тако и нам должно благо избирати и блюстися от мира, ибо он во зле лежит.


5. ДОКУМЕНТЫ КАТАКОМБНОЙ ЦЕРКВИ.

Послания Иосифа, митрополита Петроградского.

Ниже приведены основные послания, дошедшие до нас от первого лица Катакомбной Церкви, свидетельствующие о его бесстрашном противостоянии сергианству в самом начале его зарождения.

СЕРГИАНСКИЙ РАСКОЛ 1927 ГОДА.

3. РЕЗОЛЮЦИЯ В ПОДДЕРЖКУ ПЕТРОГРАДСКИХ ВИКАРИЕВ.
(Документ от 25 декабря 1927 г.)

 ДЛЯ ОСУЖДЕНИЯ и обезвреживания последних действий митрополита Сергия, противных духу и благу Св. Христовой Церкви, у нас, по нынешним обстоятельствам, не имеется других средств, кроме как решительный отход от него и игнорирование его распоряжений. Пусть эти распоряжения приемлет одна всетерпящая бумага да всевмещающий бесчувственный воздух, а не живые души верных чад Церкви Христовой.

Отмежевываясь от митрополита Сергия и его деяний, мы не отмежевываемся от нашего законного первосвятителя митрополита Петра и когда-нибудь да имеющего собраться Собора оставшихся верных Православию святителей. Да не поставит нам тогда в вину этот желанный Собор, единый наш православный судия, нашего дерзновения. Пусть он судит нас не как презрителей священных канонов святоотеческих, а только лишь как боязливых за их нарушение. Если бы мы даже и заблуждались, то заблуждались честно, ревнуя о чистоте Православия в нынешнее лукавое время, и если бы оказались виновными, то пусть окажемся и особо заслуживающими снисхождения, а не отвержения.

Итак, если бы нас оставили даже все пастыри, да не оставит нас Небесный Пастырь, по неложному Своему обещанию пребывать в Церкви Своей до скончания веков.

4. ОБРАЩЕНИЕ К ПЕТРОГРАДСКОЙ ПАСТВЕ.
(Написано 2 марта 1928 года в Ростове.)

Архипастыри Ярославской Церковной области – Агафангел, Митрополит Ярославский, Серафим, Архиепископ Угличский, бывший заместитель патриаршего местоблюстителя, Архиепископ Варлаам, бывший Псковский, Управляющий Дашедовским викариатством Ярославской епархии и Преосв. Евгений, Епископ Ростовский – особым актом объявили о своем отделении от Митр. Сергия и о самостоятельном отныне управлении вверенными им от Бога паствами. Акт, подписанный 27 января (9 февраля), настолько вызывается обстоятельствами времени и настроением верующих масс народа, и настолько обстоятельно обосновывает данное отделение, что я, проживающий в Ярославской области принял в нем участие и скрепил своею подписью.

Таким образом, все распоряжения Митр. Сергия отныне для нас не имеют никакой силы. Это дает мне основание вновь опротестовать свое незаконное удаление от Ленинградской паствы и требовать канонически правильного решения этого вопроса надлежащим судом Православных епископов. А до такого решения я считаю себя не в праве предоставить вверенную мне паству (по смыслу 16 правила Двукратного Собора) произволу непользующихся нашим доверием Церковных администраторов, а перед Господом Богом и своею совестью приемлю долг принятия мер к умиротворению смущенной и взволнованной своей паствы. Для сего призываю прежде всего моих викарных епископов к единомысленному со мною служению Ленинградской пастве. Преосвященному Епископу Гдовскому Димитрию передаю временное управление Ленинградской епархией. Преосвященного Григория прошу также продолжать служение в Св. Александровской Лавре в звании ее единомысленнаго со мною наместника.

Пастырей и всех верующих, призывая на них Божие благословение, прошу и молю довериться нашему руководству и архипастырскому попечению, мирно и тихо продолжая дело молитвы, душевного спасения и Богослужения, смиренно повинуясь гражданской власти, не находящей пока возможности допустить мое недостоинство до непосредственного молитвенного общения со вверенной мне паствой, буду, находясь вдали, в постоянной молитвенной о ней памяти и попечении, прося возносить и мое имя за Богослужением по установленному порядку. Да услышит Господь наши общие стоны и да благословит миром и тишиною нашу многострадальную Церковь.

5. ПИСЬМО К ОДНОМУ ПЕТРОГРАДСКОМУ АРХИМАНДРИТУ.
(Февраль 1928 г.)

ДОРОГОЙ ОТЧЕ!

До последнего времени я думал, что мой спор с митр. Сергием окончен и что, отказавшись дать себя принести в жертву грубой политике, интриганству и проискам врагов и предателей Церкви, я смогу отойти спокойно в сторону, добровольно принеся себя в жертву протеста и борьбы против этой гнусной политики и произвола. И я был совершенно искренен, когда думал и говорил, что "ни на какой раскол я не пойду" и подчинюсь незаконной расправе со мной – вплоть до запрещения и отлучения, уповая на одну правду Божию.

Но оказалось, что жизнь церковная стоит не на точке замерзания, а клокочет и пенится выше точки простого кипения. Мое "маленькое дело" вскоре же оказалось лишь малой крупицей столь чудовищного произвола, человекоугодничества и предательства Церкви интересам безбожия и разрушения этой Церкви, что мне осталось удивляться отселе не только одному своему покою и терпению, но теперь уже приходится удивляться и равнодушию и слепоте тех и других, которые еще полагают, что попустители и творцы этого безобразия творят дело Божие, "спасают" Церковь, управляют Ею, а не грубо оскорбляют Ее, издеваются над Нею, вписывают себя в число Ее врагов, себя откалывают от Нее, а не они откалывают тех, которые не могут терпеть далее этой вакханалии грубого насилия и безобразно-кощунственной политики.

Может быть я терпел бы и это. Моя-де хата с краю, как теперь Ваша. Но, дорогой отче, я вдруг с особой болью стал чувствовать себя в значительной мере ответственным за нечестия Церкви. Ведь, как Вам небезызвестно, – я один из Заместителей Патриаршего Местоблюстителя, который связан страдальческим долгом не просто заменить арестованного предшественника, но быть ему и свободным предостережением на случай замены при возможности его духовного падения.

Конечно, такое падение должно бы в нормальных условиях жизни церковной, сопровождаться и судом, и соборным решением. Но какой суд и соборное решение возможны теперь, при настоящих условиях?! И каким судом и соборным решением со мной, с архиереем, учинена расправа, допустимая по правилам лишь при большом грехе с моей стороны?! Почему же, требуя суда и соборного решения в одном случае, Вы допускаете отсутствие их в другом?!

Не есть ли такой аргумент тоже благодарный материал для отдела несообразностей в логическом задачнике?! Погодите, придет, мы надеемся, время, когда будут говорить о наших событиях и перед Судом. И кто тогда будет более обвиняемым, еще большой вопрос.

А пока дело обстоит так: мы не даем Церкви в жертву и расправу предателям и гнусным политиканам и агентам безбожия и разрушения. И этим протестом не сами откалываемся от Нее, а их откалываем от себя и дерзновенно говорим: не только не выходили, не выходим и никогда не выйдем из недр Истинной Православной Церкви, а врагами Ее, предателями и убийцами считаем тех, кто не с нами и не за нас, а против нас.

Не мы уходим в раскол, не подчиняясь митр. Сергию, а Вы, ему послушные, идете за ним в пропасть церковного осуждения. Мы зовем Вас и укрепляем ваши силы на борьбу за независимость Церкви, только совсем не так, как Вы полагаете должным. Не согласием с поработителями этой Церкви и убийцами Ее святой независимости, выявляющейся сейчас в Ее святом бесправии, а громким и решительным протестом против всякого соглашательства, лицемерных и лживых компромиссов и предательства интересов Ее интересам безбожного мракобесия и ожесточенной борьбы со Христом и Его Церковью.

Неужели Вы не видите несогласимое ничем противоречие и несообразность в Вашей дилемме: "Снимаете ли Вы с нас послушание Вам тем, что уходите в раскол, или, подчиняясь Митр. Сергию, укрепляете и в нас силы на борьбу за независимость Св. Церкви?" Я ухожу в раскол?! Подчинение Сергию – борьба за независимость Церкви?! Милый мой! Да над этим посмеется любая ленинградская старуха!

Может быть, не спорю, "вас пока больше, чем нас". И пусть "за мной нет большой массы", как Вы говорите...

Но я не сочту себя никогда раскольником, хотя бы и остался в единственном числе, как некогда один из святых исповедников. Дело вовсе не в количестве, не забудьте ни на минуту этого: Сын Божий "когда вновь придет, найдет ли вообще верных на земле?" И может быть последние "бунтовщики" против предателей Церкви и пособников Ее разорения будут не только не епископы и не протоиереи, а самые простые смертные, как и у Креста Христова Его последний страдальческий вздох приняли немногие близкие Ему простые души.

Итак, дорогой отче, не судите меня строго, особенно Вашим Вальсамоном. Полагаю, что он был далеко не то, что сами авторы Святых Правил, в понятном каждому смысле и без особых толкований... и что, во всяком случае, этот Вальсамон не может быть авторитетным и верным толкователем наших событий, непредусмотренных никакими толкованиями и правилами.

Не судите же меня так строго и четко усвойте следующее:

1. Я отнюдь не раскольник, и зову не к расколу, а к очищению Церкви от сеющих истинный раскол и вызывающих его.

2. Указание другому его заблуждений и неправоты не есть раскол, а, попросту говоря, введение в оглобли разнуздавшегося коня.

3. Отказ принять здравые упреки и указания есть действительно раскол и попрание истины.

4. В строении церковной жизни участники – не одни только верхушки, а все Тело церковное, и раскольник тот, кто присваивает себе права, превышающие его полномочия, и от имени Церкви дерзает говорить то, что не разделяют остальные его собратия.

5. Таким раскольником показал себя митр. Сергий, далеко превысив свои полномочия и отвергнув и презрев голос многих других святителей, в среде которых и сохраняется чистая Истина.

Вскользь Вы упоминаете, что в числе путей к Истине "Христос указал нам еще один новый путь: да любите друг друга", каковой путь, по-видимому, Вы считаете мною упущенным из виду при моих действиях. На это я Вам напоминаю, отче, дивное заключение Митр. Филарета в слове о любви к врагам: "Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите врагов ваших" (Т. I, с. 285. Слово в Неделю 19 по Пятидесятнице. См. еще Апостола любви (2 Ин. 1, 10-11)).

Защитники Сергия говорят, что каноны позволяют отлагаться от епископа только за ересь, осужденную Собором; против этого возражают, что деяния митр. Сергия достаточно подводятся и под это условие, если иметь ввиду столь явное нарушение им свободы и достоинства Церкви, Единой, Святой, Соборной и Апостольской.

А сверх того, каноны ведь многое не могли предусматривать.

И можно ли спорить о том, что хуже и вреднее всякой ереси, когда вонзают нож в самое сердце Церкви, – Ее свободу и достоинство? Что вреднее: еретик или убийца?

"Да не утратим помалу, неприметно, той свободы, которую даровал нам Кровью Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков" (8 Правило III Вселенского Собора).


ИСТОЧНИКИ. «Документы» и Урусова (с. 17), из протопресвитера М. Польского, Новомученики Российские, т. 2, Джорданвилл, Нью-Йорк, 1957. с. 1–10; творения митр. Иосифа: Душеполезное чтение, 1901, 1905, 1906; обращение по поводу освящения (стр. 11): Приложение к ЦЕРКОВНЫМ ВЕДОМОСТЯМ, 1909, № 13–14, стр. 601 и далее; Юлий Даниэль (Николай Аржак), «ИСКУПЛЕНИЕ», Inter-Language Literary Associates, Нью-Йорк, 1964, стр. 17.


6. БОРИС ТАЛАНТОВ.
1903—1971

ПРАВОСЛАВНЫЙ ИСПОВЕДНИК В АТЕИСТИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ.


БОРИС ВЛАДИМИРОВИЧ ТАЛАНТОВ.


4 ЯНВАРЯ 1971 ГОДА в тюремной больнице города Кирова (до переименования – Вятка), на 68-м году жизни от сердечной болезни скончался Борис Владимирович Талантов. При советской власти он умер в бесчестии как политический преступник, находясь в заключении с сентября 1969 года за написание ряда исключительно откровенных и подробных сообщений о преследовании православных христиан атеистическим режимом и руководящими иерархами Московской Патриархии – "преступление", которое в Советском Союзе относилось к разряду "антисоветской деятельности".

Жизнь Бориса Талантова представляет собой типичную биографию православного христианина в Советском Союзе, достигающую высшей точки в последние годы его жизни, с редкой смелостью правдиво описавшего религиозную ситуацию в СССР. Его жизнь является примером "шокирующей правды", выраженной в заявлении писателя Анатолия Кузнецова, бежавшего из СССР на Запад в 1968 году: "Невозможно одновременно быть советским гражданином и порядочным человеком". Борис Талантов был честным человеком, который до конца своей жизни оставался настоящим православным христианином, не запятнавшим свою совесть, и именно поэтому в советской системе единственно возможным для него местом была тюрьма.

Основные события его биографии описаны им самим в его "Письме к генеральному прокурору СССР", датированном 26-м апреля 1968 года. Последующие цитаты взяты непосредственно из этого документа.

Борис Талантов родился в 1903 году в Костромской губернии в семье священника. В 1922-23 годах он был студентом Института Межова в Москве. "Мои ближайшие родственники и я сильно страдали от беззаконий и произвола государственных служб безопасности во время правления Сталина. Мой отец в возрасте 62-х лет в 1937-м году был осужден тройкой и, несмотря на болезни и возраст, был сослан в Темниковские лагеря (Саровский монастырь), где ныне отбывает наказание писатель Ю.М. Даниэль. 5 февраля 1940 года я обратился с прошением к генеральному прокурору РСФСР, в котором содержалась просьба о досрочном освобождении моего отца по состоянию здоровья. Лишь 19 декабря 1940 года, после продолжительного молчания, мне пришло уведомление из секретариата генерального прокурора о том, что мой отец умер в лагерях 12 марта 1940 года. Единственной причиной его ареста и заключения являлось то, что мой отец был священником. Мой брат Серафим Владимирович Талантов работал инженером по гидравлике в городе Вологда и в 1930 году, в возрасте 22-х лет, был арестован и осужден безо всяких на то причин. Он погиб в лагерях при постройке Беломорканала. Из-за моего происхождения спецслужбы в период с 1930 по 1941 годы угрожали и лично мне. В 1954 году за религиозные убеждения я был исключен из педагогического института. Официально – за дисциплинарные провинности. Честно трудясь всю свою жизнь, как это видно из моих документов, я, несмотря на это, постоянно пребывал в страхе, что меня арестуют и отправят "гнить в тюрьму", или же уволят с работы с занесением в "черные списки". Поэтому я счел своей обязанностью написать письмо в газету "Правда", выражая свой протест против тирании и беззаконий, творимых КГБ".

Это письмо, вызвавшее ярость у советских чиновников по отношению к его автору, Талантов анонимно отправил 18 июля 1957 года. "Я не знаю, дошло ли мое письмо до редактора "Правды", но я точно знаю, что с ним ознакомились в Кировском КГБ. В нем, проведя экспертизу почерка, установили, что письмо принадлежало мне. 29 июля 1958 года меня вызвали в КГБ, где я подписал бумагу о том, что я являлся автором письма, а также выразил сожаление, что по слабости духа не поставил под ним своего имени. 14 августа 1958 года я был уволен с работы в Кировском политехническом институте "по собственному желанию"".

Не испугавшись такого давления, Талантов написал еще ряд писем, на этот раз всегда подписывая их своим именем. Вот что он говорит об этих письмах:

"1. Письмо в журнал "Наука и религия", содержавшее опровержение лжи антирелигиозной пропаганды. Выслано 31 октября 1960 года, ответа на него получено не было.

2. Письмо в газету "Известия", озаглавленное "Массовые уничтожения памятников церковной архитектуры в Кирове и области". Выслано 19 февраля 1963 года. Ответа от редактора газеты я не получил, но летом 1963 года на собрании в Кирове один из выступавших московских докладчиков, очевидно по указанию редактора "Известий", предложил подвергнуть меня за мое бунтарское письмо принудительному лечению, то есть заключить меня в психиатрическую лечебницу.

3. Письмо в газету "Известия" – "Советское государство и Христианская религия", полученное редактором газеты 19 декабря 1966 года".

Последнее письмо было переработкой открытого письма патриарху Алексию, написанного Талантовым и подписанного еще 12 верующими. "В письме содержались в основном описания вопиюще бессовестных поступков местного епископа Иоанна, ставившего своей целью разрушение церковной жизни в регионе. По этой причине верующие требовали от Патриарха немедленного снятия епископа Иоанна с кафедры. Кроме всего прочего в письме отмечалось, что в промежуток с 1960 по 1964 год гражданские власти незаконно закрыли в Кировской области 40 церквей (что составляло 53% от общего количества церквей в этой области), сожгли в этих церквах иконы и иконостасы, а церковные ценности разворовали".

""Открытое письмо патриарху Алексию" каким-то способом попало заграницу, и 8 декабря 1966 года было зачитано на Би-Би-Си. 14 февраля 1967 года за написание этих писем я был вызван в управление КГБ по Кировской области. Мне было предложено убрать мою подпись с "открытого письма кировских верующих", о котором стало известно заграницей. В письменном объяснении я отметил, что как автор данного письма, а равно и письма, отправленного редактору "Известий", я подтверждаю подлинность моей подписи и буду продолжать отстаивать истинность того, о чем говорится в письмах. В тот же самый день КГБ провело обыск в моей квартире и изъяло мои рабочие документы, содержавшие наброски моих комментариев к различным трудам по философии.

Позже, 25 февраля, я узнал из передачи по Би-Би-Си, что в то же самое время, когда я подтвердил подлинность своей подписи в КГБ, митрополит Никодим, находясь в Лондоне, заявил об анонимности авторства моего письма и сказал, что по этой причине письмо является фальшивкой. Он дал понять, что готов подкрепить свои слова клятвой на кресте и Библии. Данное утверждение митрополита Никодима очень меня расстроило, так как из переписки с Московским Патриархатом я был убежден, что митрополит Никодим знает о моем авторстве данного письма и не может в нем сомневаться. Поэтому 22 марта я направил письмо патриарху Алексию, в котором опроверг утверждение митрополита Никодима об анонимности моего письма и подтвердил истинность приводимых в нем фактов.

Кроме моей, "Открытое письмо" содержало еще 7 подписей. В начале апреля все подписавшие письмо были по одиночке вызваны в Кировский горсовет для дачи показаний по этому поводу. Допрос вела секретарь горсовета Л. Останина, назвавшая меня "опасным человеком, которого поддерживают заграницей", и пригрозила тюремным заключением тем, кто в будущем будет подписывать письма подобного рода. Невзирая на угрозы, ни один из допрашиваемых не отозвал своей подписи от письма.

В то же самое время агенты КГБ добрались до нескольких верующих, подавших прошение об открытии в Кирове второй церкви. Этих верующих обвинили в связи со мной, назвав меня "опасным политическим преступником". В заключение, один из преподавателей Политехнического института, где я преподавал высшую математику в 1955-58 годах, публично назвал меня "врагом народа", как во времена Ежова.

Другим результатом написания Талантовым этих писем была статья в советской газете "Кировская правда" от 31 мая 1967 года, "содержавшая клеветнические предположения, грубые угрозы и голословные обвинения в мой адрес", и в которой также использовались материалы из личного архива Талантова, конфискованного КГБ 14 февраля 1967 года – тем самым было продемонстрировано существование тесных рабочих отношений между советской прессой и политическим ведомством, занимавшимся преследованиями верующих. Трагическим итогом было то, что "моя жена, Нина Агафангеловна Талантова, страдавшая от повышенного кровяного давления, не смогла перенести угроз и клеветнических обвинений, содержавшихся в статье, выдержанной в стиле запугивающих материалов против псевдоврагов народа ежовского периода. 7 сентября 1967 года с ней случился сердечный удар, и она умерла 16 сентября 1967 года.

В день ее смерти я хотел, чтобы над ней совершили обряд миропомазания, как она и просила. Однако настоятель единственного открытого в Кирове храма преподобного Серафима Саровского, заявил мне, что местные власти запретили совершать миропомазание на дому. Этот прискорбный случай показывает, что православные христиане Кирова лишены даже тех возможностей, которые существовали при Сталине".

Талантов и сам был уже серьезно болен.

В недавнем сборнике документов, посвященном теме «Гонения на Русскую Православную Церковь сегодня» («Patriarchy and Prophets») (под редакцией о. Майкла Бордо, Прегер, Нью-Йорк, 1970), приводятся три других текста Бориса Талантова в английском переводе: «Бедственное положение Православной Церкви в Кировской области и роль Московской Патриархии» (10 ноября 1966 г.), очень близкий по содержанию к «Открытому письму верующих Кирова»; и краткий отрывок из двух статей, попавших на Запад в 1968 году, касающихся предательства Церкви руководством Московской Патриархии (о чем подробнее говорится ниже). Несколько других его статей, в том числе статья «Русское общество, 1965-68», публиковались на Западе на русском языке в журналах «Посев» и «Вестник» Русского студенческого христианского движения в Париже.

В результате своей деятельности Борис Талантов был арестован 12 июня 1969 года и 3 сентября того же года приговорен к двум годам тюрьмы за антисоветскую деятельность. В своем обращении к суду он еще раз отметил, что по-прежнему не отказывается ни от чего им написанного, что все его письма содержат лишь правдивый фактический материал. Борис Талантов подчеркнул, что он остается верным Православию, своим идеалам и убеждениям. Он также попрощался со своими друзьями, поскольку не надеялся вернуться из тюрьмы живым. Так и произошло.

Для верующих как в СССР, так и заграницей Борис Талантов являлся вдохновляющим примером христианского мужества, способного противостоять невероятным преградам. Московский интеллигент Анатолий Краснов-Левитин, который и сам попал в тюрьму за свое правдолюбие, так описывает Бориса Талантова в статье "Драма в Вятке", написанной во время ареста Талантова и затем опубликованной в журнале "Посев" (за октябрь 1969 год):

"Я видел его всего лишь один раз: невысокий худой пожилой человек с маленькой серой бородкой, сутулый, с дешевым маленьким портфелем в руках, неразговорчивый. По внешности – типичный человек из лесной глуши. Когда во всех газетах и журналах было полно глупой клеветы против верующих, а иерархи сидели на месте, боясь сказать хоть слово в защиту Церкви – в это время простой вятский учитель боролся за Церковь. Он боролся при помощи пера, писал поразительные письма всюду, куда можно было, он боролся словом, обличая произвол властей и преступное потворство церковной иерархии. Ему, пожилому человеку, было очень трудно, потому что в провинции он был совершенно один... В провинции люди более робкие, чем в Москве, власть более деспотичная, а ее произвол носит более циничный характер... Однако оказалось, что у этого кроткого маленького пожилого человека железная воля, титаническая энергия и великое сердце. Этого человека не сломали ни болезни, ни личные беды. Он – герой, но герой немногословный, скромный, тихий. Он пожертвовал своей жизнью просто, как бы естественно, не изображая из себя кого-либо. Он ровным и спокойным голосом свидетельствовал о правде и спокойно и тихо взошел за это на Голгофу".

Так Борис Талантов жил и умер – бесстрашным исповедником Святого Православия. Благодаря смелым письмам, направленным против преследования Церкви государственной властью и советским церковноначалием, Борис Талантов как бы стоит во главе тех многих верующих, чьи откровенные петиции и протесты достигли свободного мира за последние 25 лет: верующие Почаева, два московских священника, архиепископ Гермоген и другие. Но по глубине анализа Талантов превосходит их всех и выводит их протесты на гораздо более высокий уровень.

Борис Талантов был философом; в одном из своих писем он упоминает, что его записи и комментарии к различным философским трудам были выкрадены КГБ. Используя свое философское мышление как в личной трагедии, так и в трагедии других верующих в Советском Союзе, он проник к истокам самых "корней" современной Московской Патриархии. Проблема заключается не просто в несправедливости, преследованиях и лжи, против которых верующие так бесстрашно протестуют в течение последних 25-ти лет – проблема заключается в самой сущности "сергианства": том договоре, который митрополит Сергий (Страгородский) заключил с советской властью в 1927 году. Талантов развивает эту мысль в своем труде "Сергиевщина, или приспособление к атеизму (Иродова закваска)". (Краткие выдержки можно найти в книге «Патриарх и пророки», стр. 330, а более длинные цитаты — в превосходном и подробном исследовании Джона Б. Данлопа «Недавняя деятельность Московской Патриархии за рубежом и в СССР», Образовательная серия святителя Нектария № 46, Сиэтл, 1970, стр. 109–116; приведенные ниже цитаты взяты из последнего.)

Однозначно опровергая тот в общем благоприятный образ митрополита (патриарха) Сергия, который сложился на Западе, Талантов утверждает, что "корни тяжелого церковного кризиса, который сейчас обнаружился, были заложены именно патриархом Сергием". Вышеупомянутая Декларация 1927 года явилась не "вынужденным документом церковной власти, которая стремилась сохранить количество приходов", но "это обращение и вся последующая деятельность митрополита Сергия были предательством Церкви". "Своей ложью и приспособленчеством митрополит Сергий не спас никого, кроме самого себя". Сергианство "было не только чудовищной ложью, но и низким предательством Церкви и верующих. Этим заявлением митрополит Сергий прикрыл чудовищные преступления Сталина и стал послушным орудием в его руках". Даже открытие некоторых церквей во время Второй Мировой войны вовсе не было результатом сергианского компромисса. "Открытие церквей при целом ряде условий не было заслугой патриархов Сергия или Алексия, но лишь актом атеистического режима, совершенным для успокоения людей, под давлением простого народа".

В своей еще более откровенной статье "Секретное участие Московской Патриархии в борьбе Коммунистической Партии Советского Союза против Православной Церкви" Талантов указывает цели, для осуществления которых Московская Патриархия превратилась в "послушное орудие атеистического режима". На родине "Московская Патриархия и большинство ее епископов тайно принимают участие в действиях атеистического режима, направленных на закрытие церквей и борьбу с Православной верой". За рубежом, "при помощи бесстыдной лжи и клеветы", Патриархия пытается скрыть "беззаконное закрытие храмов, притеснения верующих и тайные административные меры, направленные на подрыв веры в самом СССР... Во-вторых, лживая и предательская деятельность Патриархии направлена на создание и развитие всемирного псевдохристианского движения, идущего по абсолютно ложному пути, максимально далекому от святоотеческого Православия, и таким образом подрывающего его. В качестве примера последнего утверждения Талантов приводит требование Московской делегации на Всеправославном Соборе 1961 года на Родосе "отречься от христианской апологетики и идеологической борьбы с современным атеизмом".

Подводя итог, Талантов предупреждает: "Деятельность Московской Патриархии заграницей является сознательным предательством Русской Православной Церкви и Православной веры. Московская Патриархия на международной арене действует на пользу антихристианства".

Ни один из русских критиков Московской Патриархии не делал более решительных заявлений. Слова Талантова полностью совпадают с мыслями епископов-иосифлян, демонстрируя всем, что предупреждения иосифлянских епископов о последствиях декларации митрополита Сергия были совершенно справедливы и полностью исполнились. В связи с этим, актуальным является вопрос об отношении Б. Талантова к деятельности "Иосифлянской" или катакомбной Церкви в СССР. Талантов пишет об этом в одной из своих статей. "Семья Слобожаниных воспитала своих детей в Христианской вере, а их дом служил для распространения Христианства среди жителей их деревни. В их доме верующие, называющие себя истинно-православными христианами, собираются на молитву, поют псалмы и читают Библию. Единственным их отличием от других православных является непризнание ими патриарха Алексия и подчиняющихся ему епископов, которых истинно-православные считают изменниками Церкви. В июне 1961 года Народный суд вынес М.Л. Слобожанину приговор в тунеядстве и отправил его в ссылку на пять лет... В конце 1962 года тот же суд лишил Татьяну Слобожанину родительских прав и отправил ее в ссылку, а дети были определены в детский дом" ("Из письма к генеральному прокурору", стр. 131). Из приведенной цитаты понятно, что Талантов поддерживает истинно-православных христиан в их борьбе против тирании со стороны государства и официальной церковной иерархии. Как отмечает Джон Дэнлоп, границы "официальной" и "катакомбной" Церквей достаточно расплывчаты. Труды Бориса Талантова говорят о глубоком разделении внутри Московского Патриархата, разделении между "сергианской" иерархией и ее "коммунистическим христианством" и настоящими православными верующими, которые всеми доступными им средствами сопротивляются нечестивым попыткам "приспособления к атеизму". Борис Талантов обвиняет в предательстве православных христиан в России и тех на Западе, которые не отвергают возможности переговоров с Московской Патриархией, потому что она "подвергается преследованиям", но в то же время не замечают гонений на верующих со стороны самой Патриархии.

Судьбы Русской Православной Церкви известны лишь Господу, но мы надеемся, что когда-то она снова станет свободной. Письма Бориса Талантова указывают на этот день. Хотя первоначальной их целью было сопротивление современным автору деяниям, направленным против Православия, благодаря своей глубине эти письма выходят за пределы злободневных целей. Несомненно, что труды Бориса Талантова будут использованы в качестве свидетельств на Поместном Соборе, который будет собран свободной Русской Церковью. В этом Соборе будет также принимать участие и Зарубежная Церковь, а результатом Собора станет оценка ситуации, возникшей из-за коммунистического ига и сергианства.

Борис Талантов был не только полемистом и философом – во-первых, и, прежде всего, он был просто православным христианином. Черты его христианского характера, которые можно не заметить в его общественно-политических письмах – его терпение, упование на волю Божию и христианскую любовь – хорошо видны из письма, написанного Талантовым в тюрьме незадолго перед смертью (7-го декабря 1970 года). Письмо было опубликовано в Вестнике Русского Студенческого Христианского Движения, Париж, № 4, страница 168.

"Ваши письма были для меня большой радостью, потому что, узнав 2 октября 1969 года о Ваших злоключениях, я очень о Вас волновался и горячо молился Богу об избавлении Вас от искушений.

Я выражаю свою сердечную благодарность Вам и Вашим друзьям за вашу великую доброту, оказанную мне в такое тяжелое для меня время. Искренняя и жертвенная любовь среди нас, христиан, есть знак того, что мы – ученики Христовы. Знание этого само по себе утешает и ободряет нас, независимо от состояния, в котором мы находимся. Для меня, старого больного человека, заключение является очень тяжелым испытанием. Но здесь я встретил несколько по настоящему верующих заключенных, которые, по возрасту младше меня, присматривали за мной и помогали мне, как будто бы я был их отцом. Подобно этому, верующие на свободе также поддерживали меня своими письмами, в которых очевидно проявляется христианская любовь.

С 6-го ноября я нахожусь в госпитале из-за болезни сердца. Окулист обнаружил катаракту обоих глаз и сказал, что мне необходима операция, иначе я полностью ослепну. Но все эти беды не сломали моего духа и веры: я по-прежнему могу писать и читать письма, слава Богу.

Я нахожусь в добром духе и с благодарностью приму от Господа все мои горькие испытания.
Я горячо молю Бога о Вашем здоровье и о здравии всех православных христиан.

Да сохранит Вас Господь от всех злоключений и бед и дарует Вам Свою радость.

Ваш друг, Борис Талантов".