Происхождение названия романа Ильфа и Петрова Золо

Происхождение названия романа Ильфа и Петрова «Золотой телёнок»

Мариенгоф, А. Б. Циники. 1924. 17=Мариенгоф, А. Б. Собрание сочинений. В 3-х т. Т. 2. Кн. 1. – М., 2013. – С. 118: сидит хлопец в тюрьме. «У хлопца поэтическая душа золотоногого телёнка».
Роман «Циники» был написан в 1928 г., в СССР был запрещён, вышел в том же году за границей. И. Ильф и Е. Петров это знали, и роман читали, может быть, прочитали его в распространявшихся нелегально списках. Если бы роман был широко известен в СССР, то вряд ли бы соавторы решились украсть у А. Б. Мариенгофа этот образ («имаж»). Из запрещённого же украсть решились. Так крали Л. Гайдай и Э. Рязанов многие свои режиссёрские решения из запрещённого фильма Г. Данелии «33» – не пропадать же изобретениям режиссёра запретного фильма, всё равно об их краже никто не узнает – фильм-то запрещён.
У А. Б. Мариенгофа телёнок – уголовник, и у И. Ильфа и Е. Петрова – тоже. Только у А. Б. Мариенгофа телёнок золотоногий, душа у него поэтическая то есть. Остап Бендер у И. Ильфа и Е. Петрова поэтичен лишь на словах, у него только сердце большое как у телёнка, как он сам про себя говорит. Большое, то есть доброе сердце. Ну да, доброе – поделился миллионом с товарищами (и обязан был поделиться!), почтил память избитого им Паниковского. Где тут доброта …
Циник ли Остап Бендер? То есть способен ли он быть неприхотливым? Нет. Способен ли он плевать на господствующую мораль? Да. Но только в рамках погони за миллионом. То есть – не такой уж он и циник. Но определение Остапа как «золотого телёнка» всё же впрямую отсылает к роману А. Б. Мариенгофа, то есть тут особенной литературной кражи всё-таки нет, есть определение Остапа как циника. Потому что все уголовники – золотые или золотоногие (то есть поэтические) телята (то есть добряки), циники, по-детски, незаконно гоняющиеся за золотом, которое и употребить-то они не могут, не умеют.
Остап поэтизирует золото. Поэзия есть заведомая ложь, выразительный мираж. Золото – такой же мираж, как и поэзия. Уголовник, поэтизирующий золото, – вот смысл названия «Золотой телёнок». Уголовники все поэтизируют золото, то есть тут тавтология. То есть можно было бы вместо «Золотого телёнка» назвать роман просто «Уголовник», но соавторам захотелось быть имажинистами. Как А. Б. Мариенгоф. Видно, увлекались им, его имажинизмом. Имажинизм – это приём никогда не называть предмет его простым, понятным именем, а только метафорой, «имажем», намёком. Такой литературный приём известен ещё в античной литературе. А. Б. Мариенгоф же в античности был начитан неплохо.
Имаж имажинистов – то же, что и символ символистов. Таким образом, И. Ильф и Е. Петров впали в символизм своим названием своего второго романа. Может быть, и сам сюжет романа – только символ … Душа (уголовник Остап) гоняется за телесным, за золотом, а получая желаемое, понимает, до какой степени эта телесность ей, душе, ни к чему. Потому что окружающее Остапа новое, социалистическое общество бестелесно, насквозь идеально и никакая телесность здесь даже и не возможна. Советская система, гордившаяся своим материализмом, была насквозь идеалистической, ибо само стремление к коммунизму, столь характерное для советского общества, интеллектуальное самосовершенствование, есть чистейший идеализм.
Любопытно, что советские цензоры, разрешившие выход в 1930 г. романа И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой телёнок», этой прямой аллюзии на запрещённый в СССР роман А. Б. Мариенгофа «Циники» не заметили. Мало осведомлёнными были цензоры в СССР. Не читали запрещёнки. Не увидел, судя по всему, этого заимствования и сам А. Б. Мариенгоф. Впрочем, может быть, это заимствование было неосознанным. Заимствовал же А. Т. Твардовский своего Василия Тёркина совершенно бессознательно у П. Д. Боборыкина, один из романов которого 1890-х гг. так и называется – «Василий Тёркин». По крайней мере понятно, что произведения А. Б. Мариенгофа соавторы «Золотого телёнка» читали очень прилежно.