Жизнь без авось. Рассказ 11. Школьные задания

  Школьные задания

Моисей Бернштейн сидел на диване в берлинской квартире и смотрел на своего сына Давида. Сын, семи лет от роду, находился в состоянии непривычной, даже пугающей расслабленности. Мальчик лежал на ковре, рисовал что-то зелёное и насвистывал незамысловатую мелодию.

— Давид! — не выдержал Моисей. — Ты что делаешь?

— Рисую, папа.

— Рисуешь? А где Hausaufgabe (1)? Где геометрия? Где закон Ома, наконец?

— Папа, закон Ома — это в седьмом классе, — тихо поправил Давид. — И у меня нет больше Hausaufgabe. Мы только про птиц читали.

— Только про птиц? — Моисей подскочил. Его лицо стало цветом недопечённой мацы. — Про птиц? Это всё, чем тебя загружает немецкое Schulsystem (2)?

Моисей, который двадцать лет назад приехал из Союза, помнил учёбу как каторгу, как ежедневную битву. Его мама говорила: «Мойша, образование — это не отдых. Образование — это страдание, которое делает из тебя человека». А тут — птички!

— Давид, сколько ты делал эти свои птички? — Моисей перешёл на шёпот, полный трагедии.

— Ну, — Давид прикинул, — минут семь. Потом я устал и пошёл насвистывать.

Моисей почувствовал, как его мир пошатнулся. Семь минут? Наследник, единственный сын, которого он должен был вырастить в гения, тратил на образование меньше времени, чем на завтрак! Моисей был убеждён: его kinderlach (3) должны быть загружены работой с утра до ночи. Они должны страдать, чтобы стать умными! А тут — каникулы длиной в учебный год.

— Роза! — крикнул Моисей, обращаясь к жене. — Посмотри на этот mishegas (4)! Мы платим налоги, чтобы наш ребёнок отдыхал в школе? Наш Давид, который в пять лет знал, как включается телевизор без пульта, теперь сидит без дела! Он теряет хватку!

Роза, закалённая годами жизни с Моисеем, не вышла из кухни, но крикнула в ответ:
— Моисей, тут Германия! Тут не надо в седьмом классе знать закон Ома! Тут главное, чтобы он был gl;cklich (5)!

— Gl;cklich?! — Моисей почти задохнулся. — От gl;cklich он станет Schlemazl (6)! Он должен быть умным! А умным он будет, только если будет работать!

Моисей принял решение. Он должен «помочь» немецкой системе образования.

На следующий день Моисей взял отгул. Он нагладил свой лучший костюм. Он подготовил аргументы, которые, по его мнению, не могла отвергнуть ни одна система, даже немецкая, помешанная на Vernunft (7).

— Я должен пойти в школу, — заявил он Розе. — И shmooze с этой Lehrerin (8)! Она не понимает, что такое Judenstolz за успехи ребёнка!

Его Lehrerin, фрау Эстер Мюллер, была женщиной лет сорока, очень спокойной и аккуратной.

Её кабинет пах бумагой, клеем и лёгким раздражением. Когда Моисей ворвался в кабинет, фрау Мюллер подняла на него совершенно невозмутимые голубые глаза.

— Herr Bernschtein? Вы пришли за Termin? У нас было Elternabend в прошлую среду.

— Фрау Мюллер! — Моисей не стал ходить вокруг да около. — Мне нужно с вами поговорить о Noten!

— У Давида всё prima! Он очень тихий и воспитанный Sch;ler.

— В этом и Ungl;ck! — Моисей ударил ладонью по столу, отчего подскочил горшок с фикусом. — Он слишком prima! Он приходит домой, и что? Он отдыхает! Он не работает! Это Verbrechen против его будущего!

Фрау Мюллер отодвинулась. Она впервые видела отца, который требует ухудшить жизнь своего ребёнка.

— Herr Bernschtein, мы вводим sanfte Erziehung (9). Давид должен развиваться в своём темпе.

— Sanfte Erziehung? — Моисей скривился. — Знаете, у нас в Союзе была жёсткая Erziehung! И из нас выходили академики! А у вас что выходит? Человек, который не знает, как забить гвоздь и не умеет решать квадратные уравнения до двенадцатого класса!

— Какова ваша цель, Herr Bernschtein? — спросила учительница, хватаясь за край стола.

— Моя цель простая! — Моисей наклонился над столом, чтобы говорить конфиденциально. — Я хочу, чтобы вы давали ему вдвое больше Hausaufgabe! По всем предметам! Пусть он работает, пока другие рисуют птичек!

Он вытащил из кармана стопку купюр. — Я готов поддержать ваш труд. Вы даёте Давиду Doppel-Hausaufgaben, я поддерживаю вас финансово. Не надо Buchhaltung! Просто рука в руку!

Фрау Мюллер была шокирована. Предложение взятки за дополнительную работу для ребёнка — это был Kultur-Schock для обеих сторон. Она думала, что отец либо издевается над ней, либо страдает тяжёлым Komplex.

— Herr Bernschtein, — сказала фрау Мюллер, взяв себя в руки, — я не могу это обсуждать. Я не могу давать задания только одному ученику. Это Diskriminierung. И... вы предлагаете мне Geld?

— Ну, не деньги, — поправил Моисей. — Это S;;igkeiten для вас! Belohnung за понимание!

Учительница, конечно, отказалась. Но Моисей не сдавался. Он ходил в школу три дня подряд, настаивая на дополнительных нагрузках, цитируя Макаренко и Сухомлинского. Он написал гневное письмо в администрацию, требуя «усилить образовательный фронт».

Через неделю Роза пришла домой с рынка и увидела на столе белое письмо из школы.

— Моисей, что это за Schreiben? — спросила она. — Тут написано, что тебя вызывают к Beratungslehrer!

Моисей, сидевший за разбором старых учебников, поднял голову.

— Психолог? — Он медленно переваривал информацию. — Это за что?

— Там написано, — Роза надела очки, — что твоё «чрезмерное давление на ребёнка, связанное с образовательным процессом», вызывает Bedenken за психологическое здоровье Давида.

Ярость Моисея была бесшумной, но страшной. Он не кричал. Он ходил по комнате, как тигр в клетке.

— Она! — шипел он. — Эта фрау Мюллер! Она думает, что я какой-то a kats;hen (10), который хочет спихнуть на неё свою работу?! Она думает, что я, я, не знаю, как надо учить своего сына?! Я, у которого аттестат с отличием! А она вызывает на меня Seelenklempner!

Моисей схватил письмо, скомкал его и бросил в мусорное ведро.

— Всё! — сказал он Розе. — Это была последняя капля. Они хотят, чтобы Давид был dumm, я хочу, чтобы он был klug! Мы справимся сами! Kein больше sch;ne Gespr;che с этой Lehrerin!

Моисей откопал из коробок свою коллекцию советских учебников. Тяжёлые, серые тома. «Сборник задач по алгебре для 7–9 классов», «История Древнего Мира», «Химия» за восьмой класс.

— Давид! — Моисей положил на ковёр перед сыном стопку книг, которая была выше самого Давида. — С завтрашнего дня у тебя начинается настоящая школа! Немецкую ты посещаешь для Alibi! А умнеть ты будешь дома!

Так началась Sowjet-Schule на дому. Пока Давид в немецкой школе лепил бабочек из пластилина и обсуждал экологию, дома, после обеда, он погружался в мир, где всё было чётко, логично и безумно сложно.

— Задача! — кричал Моисей, когда Давид пытался отвлечься. — Из пункта А в пункт Б выехал велосипедист, а навстречу ему пошли сразу два пешехода! Почему два?! Потому что один нёс портфель, а другой — честь советского школьника! Решай!

Роза смотрела на это с тревогой.

— Моисей, он устанет! Он не пойдёт гулять!

— Geduld, Роза! Он не устанет, он закалится! Он станет настоящим Philosoph!

Прошёл месяц. Немецкая школа продолжала свою sanfte Erziehung. Давид продолжал приносить домой задания про птичек и листочки. Но дома Давид знал наизусть таблицу Менделеева, умел находить площадь круга и в уме делил многозначные числа. Он стал гением, но очень, очень одиноким.

На очередном Elternabend, куда Моисей, назло учительнице, всё же пришёл, фрау Мюллер сделала комплимент.

— Давид, — сказала она Моисею, — поражает нас. Он самый тихий и самый быстрый ребёнок. Он решил задачу по умножению, пока другие только доставали карандаши. Это удивительная Disziplin!

— Это не Disziplin, — поправил Моисей с чувством глубокого Zufriedenheit. — Это результат труда! Мы, Frau Lehrerin, работаем!

Фрау Мюллер улыбнулась. Она была рада, что психолог не понадобился.

— Я рада, что он такой flei;ig. Но, Herr Bernschtein, он слишком тихий. Он не играет с детьми, он не участвует в коллективных играх. Он сидит в углу и что-то вычисляет!

Моисей вздохнул. Он добился своего: его сын был гением. Но фрау Мюллер снова была права: Давид стал «гением–одиночкой».

Когда Моисей пришёл домой, Давид сидел в комнате, окружённый советскими учебниками.

— Папа, — сказал Давид, не отрываясь от задачи про велосипедистов. — А можно я сегодня не буду решать про интегралы? Можно я просто пойду...

— Что? — строго спросил Моисей. — Просто пойду и понаблюдаю за птицами? Как нас учила фрау Мюллер?

Моисей смотрел на сына. Давид был умён. Очень умён. Но он был unf;hig к простой радости.

Моисей понял, что Grips без Gl;ck — это пустая трата времени.

— Иди, kinderlach, — сказал Моисей, вздыхая. — Иди, наблюдай. Только... не забудь записать координаты каждой птицы. Вдруг они участвуют в каком-нибудь биологическом эксперименте!

Примечания:

(1) Hausaufgabe / Ха;усауфгабе (нем.). Домашнее задание.
(2) Schulsystem / Шу;льси;стем (нем.). Школьная система.
(3) kinderlach / Ки;ндерлах (идиш). Детки (ласкательное).
(4) mishegas / Мише;гас (идиш). Безумие, сумасшествие.
(5) gl;cklich / Глю;клих (нем.). Счастливый.
(6) Schlemazl / Шлема;зл (идиш). Неудачник, невезучий человек.
(7) Vernunft / Фэ;рнунфт (нем.). Разум, рассудок.
(8) Lehrerin / Ле;рерин (нем.). Учительница.
(9) sanfte Erziehung / за;нфтэ Э;рции;нг (нем.). Мягкое воспитание.
(10) a kats;hen / А ка;цехен (идиш). Лентяй,