Брахман 13

Уже было часов одиннадцать кому утра, кому дня, когда к дому Брахмана подкатил «УАЗик» с полосой. «УАЗик» был настолько дряхл, что на  синей его полосе белыми буквами было написано «милиция». Минут через пять, а то и десять из машины вышли водитель в форме и пассажир в штатском. Они бы просидели ещё дольше, нехотя переругиваясь, но между домом и «УАЗиком» стал собираться народ.

Увидев представителей власти, какой-то горбатый дедок воскликнул:

– Думали старая власть, народная, вернулась, ан нет всё те же староста с полицаем.

– Ты, Екимыч, язык-то поприкуси. Мы оба при исполнении, лучше объясни, чего Люська в трубку тараторила, – спросил участковый.

– Чего Люська тебе намолола она мне не рассказывала, это ты знать должён, а то, что в доме два трупа это факт.

– Ты-то хоть с чего взял?

– Как с чего? Как это с чего? – на авансцене появилась Люська.  – Ты сам посуди: три дня издому ни разу никто не вышел даже за водой, свет не зажёгся ни разу за три ночи – у Верки бессонница ей ночью делать нечего вот и смотрит во все глаза, скажи, Вер!

– Точно говорю – опились. Даже кота рыжего его нет двое суток, видно выпустить некому.

– Ну, раз кота нет, – усмехнулся штатский. – Тогда пошли вскрывать дом, все равно сообщение было, реагировать надо.
 
За представителями власти рванул и остальной народ, но был вынужден остановиться у захлопнутой перед ним калиткой.
 
– Иваныч, уйдут, где мы теперь понятых возьмём?

– За калиткой и возьмём. Откроем, и строем прибегут. Первой будет Вера Антоновна второй Люська потом все остальные. Давай, пошевеливайся, а то протокола на всё село понятых не хватит!

Обнаружив, что входная дверь не заперта, участковый протарабанил в неё ногой и не дождавшись ответа, вздохнул и потянул на себя. Петли привычно скрипнули.
За дверью, в большой комнате дома, лежало три тела, одно из них храпело, второе сопело, кот просто дрых без задних лап
.
– Вот Люська, сссука, щас я тебе задам… Стас, этих не разбуди раньше времени – я им сейчас такой будильник организую, что мёртвых поднимет, – после этого тот, кого участковый называл Иванычем, с видом оскорблённой невинности вышел из дома.

Через минуту Иваныч открыл калитку, крикнул Люську, и только она вошла, закрыл её (калитку, а не Люську) на замок и под гам оставшейся за забором толпы повёл её в дом.

Проходя сенями и коридором, Иваныч хвалил её за внимательность к мелочам, за активную жизненную позицию и даже за женскую красоту, что было особенно пикантно в тёмном коридоре, но едва войдя с ней в комнату, не дав Люске и секунды, выпалил:

– Вот, Людмила, твои трупы, подписывай протокол!

От бабьего  крика вскочили не только все присутствующие в комнате, но и разбежалась половина уличной толпы. Вторая половина убежала вместе с Люськой, чудом вылетевшей из дома.

– Иваныч, ты на хрена это сделал? – Спросил участковый, пока наши главные герои приходили в себя.

– Ещё весь отдел спасибо скажет за новую спокойную жизнь…

– А о нас ты подумал? – спросил Алексей.

– Чего о вас думать, о покойниках, если свидетель есть?

– А что ты ей скажешь, когда она нас живыми увидит?

– Скажу, Брахман, что это реинкарнация. Давай, наливай, а то ведь мы почесноку на трупы ехали – ориентировка на твоего собутыльника пришла, что пропал, на звонки не отвечает.