Нарисуй красиво 2

-Рубцов покинул Петербург, - не отдышавшись, сообщил начальник охраны Кондратьеву.
-Куда он отправился? – спокойным умиротворенным голоском задал вопрос олигарх.
-Из Пулково он вылетел в Вологду.
-И что ты сделал? Почему ты тут стоишь?

Начальника охраны пугала спокойная интонация голоса Кондратьева.

-Мне как раз нужен был Рубцов. Я хотел ему заказать свой очередной портрет. Почему вы спустили с него глаза? Кто накосячил?
-Виноват, Петр Николаевич.
-Слово «виноват» ты должен был оставить в своей армии. Ты не виноват. Ты и твои люди по-крупному облажались. Так что отправляй своих косячников пулей в кружевную столицу на перехват Рубцова.
-Куда?
-Ты тупой? В Вологду. Ты остаешься в городе.
-Сделаем, Петр Николаевич.

Практически вслед за самолетом с Рубцовым вылетел борт с людьми Кондратьева.

Для местных связи Кондратьева, как выяснилось, ничего не значат. Никто не знал, где сейчас Рубцов, да и желания и инициативности никто не имел. За пределами Петербурга Кондратьев имел маленький авторитет.

Обо всем доложили начальнику охраны. Тот отправил их на автовокзал.

-Покажите, олухи, фотографию кассирше. Если будет ломаться, забашляйте.

Молоденькая кассирша оказалась из таких ломающихся. Но она сама назвала желаемую сумму – тридцать тысяч рублей.

Посмотрев в компьютер, кассирша сказала, что Рубцов купил билеты на автобус до поселка Чагода.

Тем временем в Петербурге Кондратьев считал своих людей тупее Рубцова. Поэтому опальному художнику искали замену. Но все было не то.

Новый запрос Кондратьева, длинные волосы вместо лысины в реальности, был всем не под силу. Заказчик придирался, как только мог. Ему нужен был шедевр.

Еще девятнадцать художников, которым не повезло скрыться от людей Кондратьева, добавилось к тридцати девяти предыдущим бедолагам. Память исчезла и о них. Снова был зафиксирован массовый исход художников и талантливых людей из Северной столицы.

Кондратьев рвал и метал. И лишь весточка о том, куда мог уехать Рубцов немного его успокаивала.

Люди Кондратьева мчались в Чагоду на высоких скоростях. Район поисков сужался, но все равно в Чагоде жило больше пяти тысяч человек.

Поехали на стоянку автобусов. С водителем им пришло счастье.

-Помню его. Я ему еще домик бабы Анны, царствие ей небесное, предлагал арендовать.
-А он что?
-Сказал, что подумает. Адрес я ему написал.
-Давай сюда адрес.

Водитель и людям Кондратьева написал адрес.

-Только не буяньте там сильно. Дом-то хороший.
-Не будем, - олухи Кондратьева сели в машину.
-А деньги? – недоуменно спросил водитель, требуя выполнить обещанное.
-А зачем? Деньги в Москве и Питере. Вы и на картошечке проживете.
-Твари, - раздосадованно сказал водитель, когда машина Кондратьева скрылась за поворотом.

Приехав по написанному водителем автобуса адресу, люди Кондратьева увидели старый покосившийся дом, на первый взгляд, не подававший никаких признаков жизни.

Они тихонько прошли по двору и постучали. Дверь открыл Рубцов. Лица людей Кондратьева осветились улыбками. Это успех. Их ждала похвала от Петра Николаевича и премия.

Недолго думая, хотя было ли чем думать, люди Кондратьева схватили Рубцова и поволокли к машине. Там их ждала необычная картина.

Одноглазый дедушка в майке и шапке-ушанке стоял с ружьем. Пока оно служило устрашающим декором. Но как говорится, если есть ружье, то оно должно выстрелить. Может, будет исключением из этого правила?

-Убирайте свою машину с лужайки бабы Анны, - кричал дед водителю.
Потом дедушка увидел, как волокли Рубцова.
-Что за дичь тут происходит? А если есть дичь, то надо доставать ружье.

Дед стал направлять ружье сначала на сидящего в машине водителя, потом на олуха слева от Рубцова, потом на другого. И так без остановки.

-Мой отец был снайпером в НКВД. Так что отпустите паренька и валите в свою зажравшуюся столицу.
-Дед, опусти ружье. Мы из Питера.
-Да хоть из Анкориджа. Парень остается здесь. Он аренду за хату бабы Анны платит, а вы нет.
-Так он наш друг. Слава – братишка.
-Я Андрей.
-Он Андрей, - дедушка чем-то был похож на сыщика, - это похищение. За это статья есть. В газете.
-Может, позвоним Сергею Ивановичу? – спросил олух у своих.

Но звонить не пришлось.

-Моисей, - крикнул бежавший к лужайке мужчина, - бутылка потрескалась, и самогон вытекает. А я в завязке. Не пропадать же добру.

Дед Моисей посмотрел на Рубцова, потом на мужика, снова на Рубцова и побежал спасать самогон. Рубцова затащили в машину и повезли.

Проезжая мимо стоянки автобуса, люди Кондратьева увидели, как им дорогу перекрывает тот Пазик. Правда, сделал водитель не очень удачно, оставив им огромную лазейку позади себя для проезда. Чем люди Кондратьева и воспользовались.

Через некоторое время машина увозила Рубцова далеко от Чагоды. Его под конвоем усадили в самолет и привезли в Петербург к Кондратьеву.

Снова тот же подвал и та же цепь на ноге художника. Тот же человек, которого предстояло рисовать.

Вместо длинных волос Рубцов рисовал все так, как было в реальности. Но кое-что художник добавил от себя. Блестящая лысина, из которой выпирали рога, а нос человеческий заменен свиным.

-Кто это? – Кондратьев был в ярости.
-Это лысый черт, который ради своих тараканов не дает жить людям творческим так, как они хотят. Если бы вы не так яростно относились к людям, которые рисуют вашу внешность, то можно было бы нарисовать вас красивым и с длинными волосами. А внутри вы такой, как на портрете. Вам бы к психологу обратиться. Я верю, что вы, Петр Николаевич, хороший человек.
-Выпустите его. Пусть идет на все четыре стороны.

Через две недели курьер привез Кондратьеву посылку. Это была картина от Рубцова. На ней Кондратьев были изображен с длинными волосами, как он и хотел.

Кондратьев в долгу не остался. Отправил Рубцову солидный гонорар, на который тот купил дом бабы Анны в Чагоде и переехал туда.