Библия. Царствъ 2-я. Глава 1. Плачь народа

БИБЛИЯ. ВЕЧНЫЙЪ ЗАВЕТЪ.

АРИ НА РАДИО НОВА.

ЦАРСТВЪ 2-я.

ВСТУПЛЕНИЕ.

        Итакъ, мы открываемъ Вторую Книгу Царствъ. Мы вступаемъ въ совершенно другое Царство, нежели то, какое было въ Первойъ Книге Царствъ. Мы вступаемъ въ новое Царство после того, какъ умеръ Словомъ заблудившийъ человекъ. А значитъ, человекъ теперь понимаетъ, что такое Слово Божие и не будетъ более блудить своимъ словомъ – нигде и никогда. Человекъ теперь понимаетъ, что Слово, а, темъ более, Царское Слово – это самое важное понимание его жизни. Ибо въ Слове заключена вся человеческая жизнь и вся жизнь Мироздания, ибо:

1:1 [Зач.1]Въ начале бысть Слово, и Слово бысть къ Богу {у Бога}, и Богъ бысть Слово.
1:2 Сейъ бысть искони къ Богу {у Бога}:
1:3 вся Темъ быша, и безъ него ничто же бысть, еже бысть.
1:4 Въ Томъ животъ бысть, и животъ бысть светъ человекомъ:
1:5 и светъ во тме светится, и тма его не объятъ. (Евангелие отъ Иоанна)

        И это Слово – Божие. Никому не дано уничижать, извращать и уничтожать его.

        Да будетъ же новое Царство – началомъ Царства Божия на Земле.

ГЛАВА 1. Плачь народа.

        Синодальныйъ переводъ:
1.1 По смерти Саула, когда Давид возвратился от поражения Амаликитян и пробыл в Секелаге два дня,

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:1 И бысть егда умре Саулъ, и давидъ возвратися победивъ Амалика, и пребысть давидъ въ секелазе дни два.

        Действие Книги разворачивается, когда умеръ Словомъ заблудившийъ человекъ, и русскийъ человекъ утверждающего вида возвратился победивъ дьявола, не имеющего лика! И пребывалъ (пре-бысть, пребудетъ, будетъ пребывать) русскийъ человекъ утверждающего вида въ секелазе дня два.

        Чтобы понять, где же пребывалъ русскийъ человекъ утверждающего вида, нужно увидеть разницу между словами «въ секелаге» и «въ секелазе». Многие лингвисты и филологи скажутъ, что здесь нетъ никакойъ разницы, что это – падежныйъ оборотъ одного и того же старорусского слова. Но такъ понимается только въ более современномъ мире, потому что въ некихъ событийныхъ образахъ это показываетъ не одно и то же, а совершенно разные слова, показывающие разные образы. Въ этомъ первомъ стихе, открывающемъ Книгу Царствъ 2-ю, въ церковнославянскомъ тексте написано именно слово «въ секелазе», а не «въ секелаге». Выражение «въ секелаге» въ церковнославянскомъ тексте само по себе встречается въ Книгахъ Библии, и везде оно показываетъ только тотъ образъ, какойъ составляетъ въ обрамлении словъ, стоящихъ рядомъ съ этимъ словомъ. Здесь же написано слово «секелазе». Слово «секе» уже известно вамъ, дорогие читатели Библии. Это – древнеславянскийъ глаголъ, означающийъ «сечётъ». А слово «лазе» показываетъ образъ лазающего человека, ибо это – тоже глаголъ, показывающийъ лазающее действие, когда кто-то лазитъ въ лазы или ползаетъ по земле. Такимъ образомъ, всё слово «секелазе» показываетъ образъ двухъ глаголовъ, определяющихъ, соответственно, два вида действийъ – сечётъ и лазитъ.

        И, обратите внимание, что передъ этимъ словомъ сказано, что «давидъ возвратися победивъ Амалика», то есть, давидъ победилъ того, кто написанъ съ заглавнойъ буквы – главного Амалика, не имеющего собственного лика. Здесь не написано «победивъ Амаликитянъ» или «победивъ всё полчище». Если бы было такъ написано, то это значило бы, что давидъ победилъ всехъ, кто служилъ этому Амалику и принадлежалъ къ его полчищу. Но здесь написано только «победивъ «Амалика». То есть, русскийъ человекъ утверждающего вида победилъ того главного, кто возглавлялъ всё полчище тёмныхъ людейъ и назывался Амаликомъ – Не имеющимъ собственного лика, а вселяющимся въ другие образы – образы (лица) другихъ людейъ. А все остальные, служившие ему люди темного сознания, ещё не были ВСЕ побеждены. Именно поэтому слово «въ секелазе» показываетъ, что русскийъ человекъ утверждающего вида пребывалъ въ такомъ понимании существующего пространства и момента времени, когда онъ вынужденъ былъ сечь и лазать – то есть, рубить своимъ оружиемъ и ползать по земле, добивая и отсекая техъ, кто ещё не былъ добитъ, а залёгъ въ земле (въ построенныхъ укрытияхъ въ земле, въ укрытияхъ подъ землёйъ) въ этойъ ведущейъ войне съ Амаликомъ, или кто тайкомъ лазалъ по земле, напримеръ, совершая вылазки ночью, и поэтому русскийъ человекъ утверждающего вида тоже вынужденъ былъ сечь оружиемъ и лазать за ними. Проще говоря, это былъ (и есть) периодъ, когда русскийъ человекъ утверждающего вида добивалъ техъ людейъ тёмного сознания, какие ещё служили фактически уже побеждённому Амалику.

        И этотъ периодъ въ первомъ стихе Книги обозначенъ словами «дни два». А такъ говорятъ русские, когда не знаютъ точно определённого количества времени, а только приблизительное – «дня два». То есть, это можетъ быть и два дня, но можетъ быть и несколько больше.
 
        Синодальныйъ переводъ:
1:2 вот, на третий день приходит человек из стана Саулова; одежда на нем разодрана и прах на голове его. Придя к Давиду, он пал на землю и поклонился [ему].
1:3 И сказал ему Давид: откуда ты пришел? И сказал тот: я убежал из стана Израильского.

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:2 И бысть въ третiй день, и се, мужъ прiиде от полка людій Сауловыхъ, ризы же его [бяху] раздраны, и персть на главе его: и бысть егда вниде къ давиду [отрокъ], и падъ на земли поклонися ему.
1:3 И рече ему давидъ: откуду ты пришелъ еси? И рече ему: от полка Израилева азъ избегохъ.

        И было въ третийъ день, что пришёлъ (придётъ) мужъ отъ полка людейъ Словомъ заблудившего человека, одежды же его были разодраны, и рассыпчатая земля на голове его: и стало, когда вошёлъ къ русскому человеку утверждающего вида современныйъ отрокъ, и упалъ на землю и поклонился ему.

        Обратите внимание на это выражение «ризы же его [бяху] раздраны, и персть на главе его». Это описание не просто жъ такъ сюда вставлено. Когда у человека разодрана одежда, и рассыпчатая земля (земельныйъ прахъ – персть) на голове – это говоритъ о томъ, что человекъ лазалъ даже не по земле, а въ земле, какъ сейчасъ бойцы обеихъ сторонъ войны на Украине лазаютъ въ прорытые въ земле, такъ называемые, землянки или укреппункты, и имъ на головы сыплется земля, въ томъ числе, отъ взрывовъ снарядовъ. Поэтому и слово «въ секелазе» въ первомъ стихе показываетъ образъ «сечётъ и лазитъ».

        И рече ему русскийъ человекъ утверждающего вида: откуда ты пришёлъ теперь? И рече ему: отъ полка Израилева я убежалъ – то есть, отъ того полка такихъ же словомъ заблудившихъ людейъ, какие воевали вместе съ главнымъ Словомъ заблудившимъ человекомъ – Сауломъ, о чёмъ рассказывалось въ завершающихъ главахъ Книги Царствъ 1-я.

        Синодальныйъ переводъ:
1:4 И сказал ему Давид: что произошло? расскажи мне. И тот сказал: народ побежал со сражения, и множество из народа пало и умерло, и умерли и Саул и сын его Ионафан.

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:4 И рече ему давидъ: что слово сiе? возвести ми. И рече: яко побегоша людiе от брани, и падоша мнози от людій, и измроша, и Саулъ и Ионафанъ сынъ его умре.

        И рече ему человекъ утверждающего вида: что слово это? возвести мне. И рече: какъ побежали люди отъ брани, и пали многие отъ людейъ, и умерли, и Словомъ заблудившийъ человекъ и Ионами охватъ нашего сынъ его умерли.

        То есть, физическийъ процессъ, именуемыйъ здесь «Ионами охватъ нашего», въ метафорическойъ речи это – сынъ того Словомъ заблудившего человека. Этотъ физическийъ процессъ «Ионами охватъ нашего» действовалъ только въ периодъ времени, когда существовалъ Словомъ заблудившийъ человекъ (потому что здесь сказано, что они умерли вместе). Теперь же, когда на планете сталъ устанавливаться процессъ Нового биологического Покрова Бога и процессъ разтворения тьмы – въ охвате только ионами уже нетъ необходимости: онъ сделалъ своё дело и умеръ вместе со Словомъ заблудившимъ человекомъ, теперь дело – за другими физическими, химическими, биологическими и взаимосвязанными съ ними процессами.   

        Синодальныйъ переводъ:
1:5 И сказал Давид отроку, рассказывавшему ему: как ты знаешь, что Саул и сын его Ионафан умерли?
1:6 И сказал отрок, рассказывавший ему: я случайно пришел на гору Гелвуйскую, и вот, Саул пал на свое копье, колесницы же и всадники настигали его.
1:7 Тогда он оглянулся назад и, увидев меня, позвал меня.
1:8 И я сказал: вот я. Он сказал мне: кто ты? И я сказал ему: я – Амаликитянин.

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:5 И рече давидъ отроку возвестившему ему: како знаеши, яко умре Саулъ и Ионафанъ сынъ его?
1:6 И рече отрокъ возвещаяй ему: по случаю прiидохъ въ гору гелвуйскую, и се, Саулъ нападаше на копiе свое, и се, колесницы и вельможи собрашася нань:
1:7 и обозреся вспять [саулъ] и виде мя, и призва мя, и рехъ: се, азъ:
1:8 и рече ми: кто ты еси? и рехъ: Амаликитинъ есмь азъ:

        И рече русскийъ человекъ утверждающего вида отроку, возвестившему ему: какъ знаешь, что умеръ Словомъ заблудившийъ человекъ и Ионами охватъ нашего сынъ его?
        И рече отрокъ возвещая ему: по случаю (то есть, по случающимся, пересекающимся событиямъ) пришёлъ въ гору жёлто-золотую, и вотъ, Словомъ заблудившийъ человекъ въ этотъ моментъ нападалъ на своё копьё, и колесницы и вельможи собрались на него:
        и обозрелъ назадъ Словомъ заблудившийъ человекъ и увиделъ меня и призвалъ меня, и сказалъ: вотъ я:
        и рече мне: кто ты есть? и сказалъ: дьяволинъ я (Амаликитинъ):

        Обратите внимание на фразу «и колесницы и вельможи собрались на него».
        Слово «вельможи» здесь представляетъ два различныхъ и, въ то же время, взаимосвязанныхъ образа:
        первыйъ образъ – те, кто «може» (могутъ сами) и кто поведеваетъ тому, кто можетъ, то есть, они и могутъ, и повелеваютъ другимъ,
        и второйъ образъ – это те, кому «велятъ», потому что они могутъ, то есть, это фактически только исполнители, какие обладаютъ возможностями, и исполняютъ повеления другихъ. Вотъ такое древнее и простое построение образа того, что человекъ можетъ описать своими самыми простыми словами – то есть, тамъ собрались колесницы – управляемые средства передвижения и все кто, можетъ, на нихъ ездить, все, кто велитъ управлять теми, кто можетъ, и те, кому велели что-то делать, потому, что они могутъ это делать. Это показываетъ, что въ моментъ смерти Словомъ заблудившего человека вокругъ него собралось много и транспортныхъ средствъ, и много людейъ разнойъ степени возможностейъ и управления этими возможностями. А это показываетъ – большойъ накатъ военнойъ мощи. Какъ ныне въ городъ Покровскъ на Донбассе, за какойъ длительно велись бои, массово входитъ российская армия на различныхъ автотранспортныхъ средствахъ (колесницахъ).

        Синодальныйъ переводъ:
1:9 Тогда он сказал мне: подойди ко мне и убей меня, ибо тоска смертная объяла меня, душа моя все еще во мне.
1:10 И я подошел к нему и убил его, ибо знал, что он не будет жив после своего падения; и взял я [царский] венец, бывший на голове его, и запястье, бывшее на руке его, и принес их к господину моему сюда.

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:9 и рече ми: прiиди убо на мя и убій мя, яко объятъ мя тма лютая, яко еще душа моя во мне:
1:10 и стахъ надъ нимъ, и убихъ его: ведахъ бо, яко не будетъ живъ по паденiи своемъ: и взявъ венецъ царскiй, иже бысть на главе его, и нарамницу, яже бысть на плещу его, и принесохъ сiя къ господину моему сямо.

        И, продолжается речь Словомъ заблудившего человека: приди на меня и убейъ меня, такъ какъ объяла меня тьма лютая, что ещё душа моя во мне.
        А вотъ здесь нужно остановиться и хорошенько задуматься, чтобы понять, что же здесь написано. Здесь, Словомъ заблудившийъ Саулъ самъ проситъ убить его. Почему онъ это проситъ? Онъ проситъ это потому, что понимаетъ, что онъ объятъ тьмойъ лютойъ. Не тоска смертная объяла его, какъ это написалъ синодальныйъ переводъ, а тьма лютая объяла. То есть, человекъ понимаетъ, что его окружила лютая тьма, а не большое скопление военнойъ мощи изъ колесницъ и управляющхъ ими людейъ. Въ самыйъ последнийъ моментъ человекъ осознаётъ, что онъ окружёнъ лютойъ тьмойъ. Но при этомъ онъ понимаетъ, что душа его ещё въ нёмъ находится. И, говоря такие слова «убейъ меня», онъ проситъ освободить отъ объявшейъ его лютойъ тьмы (тёмнойъ энергии) его душу! Онъ въ самыйъ последнийъ моментъ осозналъ важность спасения души, а не тела! То, что Словомъ заблудившийъ человекъ передъ своейъ смертью произнёсъ слова о своейъ душе, понимая, что его объяла лютая тьма, – только это спасло его отъ неминуемойъ вечнойъ погибели его души въ потоке лютойъ тёмнойъ энергии. И поэтому онъ самъ «палъ на копьё своё», чтобы успеть избавить свою душу отъ потока тёмнойъ энергии – лютойъ тьмы. О томъ, что онъ самъ палъ на копьё своё, говорится ещё въ конце Книги Царствъ 1-я. А пришедшийъ отрокъ потомъ уже – сталъ надъ нимъ и убилъ его, то есть, фактически только помогъ умереть, добилъ.
 
        И далее отрокъ (молодойъ человекъ), продолжая рассказывать, говоритъ: и я зналъ, что уже не будетъ живъ онъ после падения своего: и взялъ венецъ царскийъ, что былъ на его голове и нарамницу, что была на плечахъ его, и принёсъ всё это къ господину моему сюда.

        Молодойъ человекъ понимаетъ, что Словомъ заблудившийъ человекъ отошёлъ въ небытие (въ томъ числе, потому что и онъ – пришедшийъ отрокъ – помогъ этому свершиться), и царствовать онъ уже не будетъ. И поэтому взялъ артибуты царскойъ власти и принёсъ ихъ къ русскому человеку утверждающего вида.
 
        Синодальныйъ переводъ:
1:11 Тогда схватил Давид одежды свои и разодрал их, также и все люди, бывшие с ним, [разодрали одежды свои,]
1:12 и рыдали и плакали, и постились до вечера о Сауле и о сыне его Ионафане, и о народе Господнем и о доме Израилевом, что пали они от меча.

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:11 И емься давидъ за ризы своя, и раздра я, и вси мужiе иже съ нимъ раздраша ризы своя,
1:12 и рыдаша и плакашася, и постишася до вечера о Сауле, и о Ионафане сыне его, и о людехъ Иудиныхъ и о доме Израилеве, яко избiени быша мечемъ.

        И взялся русскийъ человекъ утверждающего вида за свои одежды и разодралъ ихъ, и все мужчины, что съ нимъ, разодрали одежды свои, и рыдали и плакали, и после стихали въ первоначальномъ порыве своихъ эмоцийъ до вечера о Словомъ заблудившемъ человеке и о Ионами охвате нашего сыне его, и о людяхъ иныхъ устоевъ добра и о доме Израилеве, что избиты были мечемъ.
        Конечно, все плакали, ибо всю свою жизнь жить съ одними устоями, и потомъ переходить на другие – всегда трудно, и любойъ человекъ будетъ плакать отъ тойъ прошлойъ жизни, ведь это же – его прошлое, его жизнь. И когда уходитъ что-то изъ жизни, къ чему давно привыкъ, - съ этимъ трудно расставаться. Темъ более, что произошло это въ результате войны, когда многие были убиты и избиты воюющимъ оружиемъ.

        Синодальныйъ переводъ:
1:13 И сказал Давид отроку, рассказывавшему ему: откуда ты? И сказал он: я – сын пришельца Амаликитянина.
1:14 Тогда Давид сказал ему: как не побоялся ты поднять руку, чтобы убить помазанника Господня?

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:13 И рече давидъ отроку возвестившему ему: откуду ты еси? И рече: сынъ мужа пришелца Амаликитина есмь азъ.
1:14 И рече ему давидъ: како не убоялся еси воздвигнути руку твою погубити христа Господня?

        И рече русскийъ человекъ утверждающего вида возвестившему ему: откуда ты есть? И отвечаетъ тотъ: сынъ мужа пришельца дьявольского (Амаликитина) азъ есмь. И изъ этихъ строкъ важно понять, что этотъ отрокъ, мало того, что оказался сыномъ пришельца дьявольского – то есть, того, кто прибылъ на Землю въ дьявольскомъ структурировании души и тела – но ещё и этотъ «человекъ» говоритъ слова «есмь азъ», то есть, настолько возвышаетъ себя и все свои действия, что этими словами приравниваетъ себя къ Богу. То есть, онъ-то, какъ разъ, и добилъ Словомъ заблудившего человека легко, потому что самъ является человекомъ тёмного сознания и пришёлъ на гору жёлто-золотую поживиться (золотомъ или другимъ скарбомъ), обирая трупы или умирающихъ людейъ. А на войне есть много такихъ людейъ тёмного сознания, кто не гнушается обирать трупы, вычищая изъ кармановъ любые пожитки.
        И поэтому далее русскийъ человекъ утверждающего вида спрашиваетъ его: какъ не убоялся ты воздвигнуть руку твою, погубить христа Господня – того, въ комъ пересеклись пути Господни?
 
        Синодальныйъ переводъ:
1:15 И призвал Давид одного из отроков и сказал ему: подойди, убей его.
1:16 И тот убил его, и он умер. И сказал к нему Давид: кровь твоя на голове твоей, ибо твои уста свидетельствовали на тебя, когда ты говорил: я убил помазанника Господня.

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:15 И призва давидъ единаго от отрокъ своихъ и рече: иди, убій его. И уби его, и умре.
1:16 И рече ему давидъ: кровь твоя на главе твоей, яко уста твоя на тя возвещаша, глаголюще: яко азъ убихъ христа Господня.

        И призвалъ русскийъ человекъ утверждающего вида одного отъ отроковъ своихъ и рече: иди, убейъ его. И убилъ его, и тотъ умеръ.
        Его убили потому, что поняли мерзкую сущность этого пришедшего человека по его рассказу, потому, что онъ добилъ умирающего человека, въ комъ въ самыйъ последнийъ моментъ проснулась светлая душа, и забралъ его вещи, ещё и быстро смекнувъ, что сможетъ больше поживиться, если отнесётъ эти царские вещи въ противоположныйъ лагерь воюющихъ, потому, что думалъ, что его за это наградятъ, и что поэтому онъ уйдётъ съ поля битвы невредимымъ, ибо тамъ всё-таки – небезопасно.
        Но рече ему русскийъ человекъ утверждающего вида: кровь твоя на голове твоейъ, какъ уста твои на тебя возвешали, глаголюще: я убилъ христа Господня. И поэтому ему суждено умереть.

        Синодальныйъ переводъ:
1:17 И оплакал Давид Саула и сына его Ионафана сею плачевною песнью,
1:18 и повелел научить сынов Иудиных луку, как написано в книге Праведного, и сказал:

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:17 И плакася давидъ плачемъ симъ о Сауле и о Ионафане сыне его,
1:18 и рече еже научити сыны Иудины стрелянiю. Се написано въ книзе праведнаго.

        И плакался русскийъ человекъ утверждающего вида плачемъ этимъ о Словомъ заблудившемъ человеке и о Ионами охвате нашего, сыне его,
        и повелелъ научить сы новыми иныхъ устоевъ добра стрелянию. Это написано въ книге праведного.
        То есть, новые люди иныхъ устоевъ добра должны научиться стрелять. И такъ написано въ книге праведного. Это значитъ, что праведныйъ долженъ уметь стрелять. Это значитъ, что праведныйъ долженъ уметь защищаться отъ тёмнойъ нечисти, нападающейъ на него, вплоть до того, чтобы въ прахъ разнести мозгъ тому тёмному сознаниемъ «человеку», что окажется подъ стволомъ его стрельбы.

        Синодальныйъ переводъ:
1:19 краса твоя, о Израиль, поражена на высотах твоих! как пали сильные!
1:20 Не рассказывайте в Гефе, не возвещайте на улицах Аскалона, чтобы не радовались дочери Филистимлян, чтобы не торжествовали дочери необрезанных.

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:19 И рече: воздвигни столпъ, Израилю, надъ умершими на высокихъ твоихъ язвеными: како падоша сильнiи?
1:20 не возвещайте въ гефе, ниже поведайте на исходищихъ Аскалонихъ, да не возвеселятся дщери иноплеменничи, ни да возрадуются дщери необрезанныхъ.

        И рече: воздвигни столпъ, Израилю, надъ умершими на высокихъ твоихъ язвеными: какъ пали сильные?
        Не обращайте внимания на синодальныйъ переводъ – ни о какойъ красе на высотахъ Израиля не идётъ речь. Речь идётъ о томъ, что русскийъ человекъ утверждающего вида говоритъ Израилю, чтобы тотъ воздвигъ столпъ надъ умершими, кто достигъ огромныхъ высотъ, но оказался язвенымъ. Здесь идётъ речь о людяхъ, какие достигли огромныхъ высотъ своего положения, но за этойъ высотойъ своего карьерного роста ничего не видятъ дальше своего носа, и поэтому даже не видятъ, что они – язвены, они – поражены тьмойъ и въ мозге, и въ теле. И поэтому они – уже умершие, по кому нужно воздвигнуть столпъ. Это касается всехъ словомъ заблудившихъ людейъ, достигшихъ высокого возвышения и впустившихъ въ себя тьму язвенную.
        И поэтому далее, въ стихе 1:20 говорится: не рассказывайте  въ пространстве глаголами охваченномъ, и не поведайте на исходившихъ аскалами нихъ, да не возвеселятся дочери иноплеменничи, и не возрадуются дочери необрезанныхъ. Не будетъ веселиться дочь иного племени, нежели нашего. Не будетъ радоваться дочь необрезанного – человека, не объятого речами истинного языка Богомъ даннойъ жизни, необрозанного – не воспевающего красоту цветовъ, необряженного – кто не рядится въ нашу, русскую одежду. Ибо слово «необрезанныхъ» здесь написано съ буквойъ «ять», какая можетъ читаться, и какъ «и», и какъ «е», и какъ «я», и какъ «о», и какъ «а», и какъ «ы», и какъ «у» – смыслъ слова «необрезанные» уже давался въ предыдущейъ первойъ Книге Царствъ.

        Синодальныйъ переводъ:
1:21 Горы Гелвуйские! да [не сойдет] ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас полей с плодами, ибо там повержен щит сильных, щит Саула, как бы не был он помазан елеем.
1:22 Без крови раненых, без тука сильных лук Ионафана не возвращался назад, и меч Саула не возвращался даром.

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:21 Горы гелвуйскiя, да не снидетъ роса ниже дождь на васъ: и села начатковъ [житныхъ], яко тамо поверженъ бысть щитъ сильныхъ: щитъ Сауловъ не быти помазанъ елеемъ:
1:22 от крове язвеныхъ и от тука сильныхъ лукъ Ионафановъ не возвратися тощь вспять, и мечь Сауловъ не возвратися тощь:

        Горы жёлтого золота, да не сойдётъ ни роса, ни дождь на васъ: и поля началъ житныхъ, такъ какъ тамъ поверженъ былъ щитъ сильныхъ: щитъ Словомъ заблудившего человека не былъ помазанъ елеемъ:
        отъ крови язвенныхъ и отъ тука сильныхъ лукъ процесса Ионами охвата нашего не возвратится впустую назадъ вспять, и мечъ Словомъ заблудившего человека не возвратится впустую:
        Это всё говоритъ давидъ – русскийъ человекъ утверждающего вида. И далее его речь продолжается. Читаемъ.

        Синодальныйъ переводъ:
1:23 Саул и Ионафан, любезные и согласные в жизни своей, не разлучились и в смерти своей; быстрее орлов, сильнее львов они были.
1:24 Дочери Израильские! плачьте о Сауле, который одевал вас в багряницу с украшениями и доставлял на одежды ваши золотые уборы.

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:23 Саулъ и Ионафанъ возлюбленнiи и прекраснiи неразлучни, благолепни въ животе своемъ, и въ смерти своей не разлучишася: паче орловъ легцы и паче львовъ крепцы:
1:24 плачите по Сауле, дщери Израилевы, иже васъ облачаше въ червленицы со украшенiемъ вашимъ, и возлагаше украшенiе злато на ризы вашя:

        Словомъ заблудившийъ человекъ и Ионами охватъ нашего возлюбленные и прекрасные неразлучны, благомъ слеплены въ жизни своейъ, и въ смерти своейъ не разлучились: больше орловъ легки и больше львовъ крепки:
        плачьте по Словомъ заблудившему человеку, дочери Израилевы, какойъ васъ облачалъ въ черту речейъ вашихъ, упавшихъ ницъ (червленицы) съ украшениемъ вашимъ, и возлагалъ урашение золотое на одежды ваши:

        То есть, здесь идётъ речь о томъ, что Словомъ заблудившийъ человекъ существовалъ въ своейъ жизни неразлучно съ тем физическимъ процессомъ охвата ионами нашего, какойъ былъ на Земле, въ моментъ жизни такихъ словомъ заблудившихъ людейъ. Именно поэтому они – Словомъ заблудившие люди и этотъ физическийъ процессъ въ пространстве – были неразлучны въ жизни и ушли тоже вместе, стали неразлучны въ своейъ смерти. Они были легче орловъ, но крепче львовъ, и, казалось бы, ихъ невозможно было разъединить. А такъ оно и было. До сейъ поры. Ибо этотъ физическийъ процессъ, существовавшийъ въ пространстве планеты, уходить, ушёлъ вместе со Словомъ заблудившимъ человекомъ.

        И поэтому далее идётъ обращение къ дочерямъ Израилевымъ – къ девушкамъ и женщинамъ – плачьте по Словомъ заблудившему человеку, потому что именно этотъ Словомъ заблудившийъ человекъ, существовавшийъ въ пространстве, где действовалъ особыйъ процессъ охвата ионами нашего (вотъ всего этого заблудившего), облачалъ васъ, женщины, въ такие одежды, какие были чертойъ речейъ вашихъ, упавшихъ ницъ. Именно это понятие раскрываетъ слово «червленицы», а вовсе не «багряницы», какъ это написалъ синодальныйъ переводчикъ. Ваши речи были низкими, они упали ницъ вместе съ речами Словомъ заблудившего человека. И поэтому и украшениями женщинъ были такие украшения, какие являлись следствиемъ павшихъ ницъ речейъ, и одежды украшались золотомъ, ибо испоконъ вековъ золото считалось признакомъ богатства, а люди золотомъ въ одежде и вообще въ жизни показывали свойъ статусъ передъ другими.

        Синодальныйъ переводъ:
1:25 Как пали сильные на брани! Сражен Ионафан на высотах твоих.
1:26 Скорблю о тебе, брат мой Ионафан; ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской;
1:27 Как пали сильные, погибло оружие бранное!

        Церковнославянскийъ текстъ:
1:25 како падоша сильнiи посреде брани? Ионафане, до смерти на высокихъ твоихъ язвенъ еси:
1:26 болезную о тебе, брате мой Ионафане, красный ми зело, удивися любовь твоя от мене паче любве женскiя:
1:27 како падоша сильнiи, и погибоша оружiя бранная?

        Речь русского человека утверждающего вида продолжается словами: как пали сильные посреде брани? Ионами охватъ нашего, до смерти на высокихъ твоихъ уязвлёнъ теперь. Здесь говорится о томъ, что на высокихъ твоихъ – то есть, людяхъ, занимающихъ высокое положение въ обществе, во власти – теперь до смерти уязвление есть – «язвенъ еси». А почему такъ? Да потому, что людямъ высокого положения въ обществе труднее всего смириться съ такимъ новымъ положениемъ вещейъ по сравнению съ прежнимъ существованиемъ общества, когда люди блудили словомъ въ речахъ своихъ.

        И далее русскийъ человекъ утверждающего вида говоритъ: болезную о тебе, братъ мойъ Ионами охватъ нашего. Почему такъ говоритъ давидъ? Да потому, что этотъ процессъ, существовавшийъ въ физике планеты, приносилъ только болезни, какие неотступно следовали за любымъ человекомъ и сопровождали всю его жизнь до самойъ смерти. Но дальше давидъ говоритъ – «красныйъ ми зело», то есть, очень мне красныйъ, какимъ, напримеръ, является красно солнышко. Красныйъ – къ ра Словомъ ноющийъ. То есть, человекъ, живя и всю жизнь до смерти болея, темъ не менее, тянулся къ Ра словомъ своимъ, ноющимъ. Именно ноющимъ, а не радостно поющимъ. Именно поэтому, далее онъ говоритъ – «удивится любовь твоя отъ меня больше любви женскойъ». А что такое женская любовь? Это – любовь женщины, прежде всего, матери, хранительницы очага, дома, семьи, любящейъ своихъ детейъ, мужа, родныхъ, любящейъ свойъ домъ, свойъ очагъ и всё, что окружаетъ домъ и место, где она живётъ. Так вотъ теперь любовь русского человека утверждающего вида будеть больше, чемъ эта женская любовь, казалось бы, охватывающая всё, что даже красныйъ светъ удивится: какъ пали сильные и погибло оружие бранное?

        Первая глава второйъ Книги Царствъ оканчивается вопросомъ, словно человекъ даже не веритъ тому, о чёмъ самъ же и говоритъ – а такъ ли это? Человекъ не веритъ своимъ собственнымъ глазамъ и ушамъ о томъ, что умеръ Словомъ заблудившийъ человекъ вместе съ тойъ физикойъ, окружающейъ пространство, въ какойъ действовалъ охватъ ионами такойъ, что распространялъ заблудившее Слово человека, да такъ, что погибло и его оружие бранное.

        Но фактъ – есть факъ. И нужно принять даже то, во что вначале и не верится, что такое можетъ быть.