Золото дураков...

По жизни мы с Колькой друзья, ссоримся редко. Последний раз — вчера, когда я немного сжульничал в компьютерной игре. И вот, как только возле «Пятёрочки» стали продавать первые летние грибы — колосовики, мы с Колькой тут же засобирались в лес, пока без нас всё не обобрали. Последний раз за грибами мы ездили с ним в шестом классе с родителями. А чтобы самостоятельно — это было для нас впервые. Поэтому мы обновили из интернета все наши познания о съедобных и несъедобных грибах, затем прочитали страшные истории о заблудившихся грибниках, изучили краткий курс выживания в лесу с Тимофеем Баженовым, заодно посмотрели небольшое видео о грибных местах Тверской области. Мы бы и дальше так сидели, уткнувшись в ноутбук, если бы не голос с кухни моей бабушки:
— Молодёжь! Вы вроде за грибами собрались. Я всё вам приготовила!
Пришлось завершить наше дистанционное обучение. С собой в лес мы взяли Колькин смартфон с навигатором, чтобы не заблудиться в незнакомом месте, после сложили в корзинки бутылки с водой и пакеты с бабушкиными бутербродами. Попрощались с бабушкой и отправились на вокзал. В железнодорожных кассах образовалось несколько очередей; мы с Колькой, как самые умные, встали в ту очередь, где больше всего стояло грибников. Тётка перед нами, с двумя огромными корзинками, брала билеты до «69 километра», и мы, последовав её примеру, взяли билеты туда же и стали ждать электричку.
Пока ждали, посмотрели в интернете окрестности «69 километра»: сам посёлок, шоссе, ручей Козелец и небольшие возвышенности на севере. Всё понятно, не заблудимся. Подошла наша электричка, усаживаемся. Ехать было чуть больше часа, а сели мы напротив всё той же тётки с двумя корзинками, и, чтобы скоротать время, принялись играть на Колькином смартфоне. Упарившись, решили отхлебнуть немного воды. Колька, как самый воспитанный, предложил воду вначале тётке с корзинками, но та отказалась, сказав, что попьёт дома. Нас это слегка насторожило, и Колька спросил её про корзинки. Словоохотливая тётка поведала нам, что забрала их у дочки: чего им в городе на антресоли пылиться, вот грибы скоро пойдут, тогда и пригодятся
— А вы, ребята, куда же с корзинками собрались? — в свою очередь поинтересовалась тётка.
— Мы… за грибами.
— Так  ещё  рано ещё. Вот  под Кингисеппом, говорят  пошли  колосовики ,  и так  их  там   много, что хоть косой коси.  Моя  соседка  с зятем на машине  ездила. Еле   всё  увезли. Жалко, что у нас теперь  машины  нет . И дальше стала нам  рассказывать  про своего непутёвого мужа и про то, как он  зимой  утопил на речке новенькую синюю «Ниву».
Полный облом вышел с этим «69-м километром», а тётку уже было не остановить. Не возвращаться же домой с пустыми руками, решили мы с Колькой, надо хоть для приличия побродить немного по лесу — мозги проветрить. Когда тётка собралась рассказать про случай на шоссе этой зимой, нам с Колькой несказанно повезло — мы наконец-то приехали.
Распрощавшись с нашей болтливой попутчицей, мы пошли на север, в сторону ручья, по левой обочине шоссе. Отойдя от станции на пару километров, мы перебежали через оживлённую магистраль и вошли в лес. Придорожные кусты быстро сменились молодыми берёзками в высоченной траве.
"Самое грибное место для  колосовиков !" – подумал я. И выломал себе  посох-палку, чтобы  змей  отгонять , да и  грибы  искать в траве  было  ей  сподручно.
– Нашёл! – вдруг неожиданно выкрикнул Колька. – Подосиновик!
– Чего так орать? – Я подошёл к нему поближе, чтобы рассмотреть его находку.
Да, это был он. Правда, внешне он больше походил на хилый подберёзовик. Это я  сказал скорее от зависти. Кольке всегда везло: вот и ноутбук ему первому купили, да и вообще. Я же, как ни старался шуровать палкой по траве, грибы мне не попадались.
– Ещё! – снова заорал Колька.
На этот раз это был настоящий, пузатенький грибок с маленькой шляпкой. Колька мне его издали показал. Постепенно мы заходили в лес всё глубже, и солнечный свет становился уже не таким ярким. Пошёл густой ельник, начали попадаться лисички и сыроежки. Сыроежки мы не стали брать: развалятся в корзинке, пока ходим. Присели отдохнуть, ходили уже больше часа. Перекусили бабушкиными бутербродами и смололи по огурцу.
— А где мы сейчас находимся? — спросил я Кольку.
Тот достал свой навороченный смартфон.
— Что за чёрт! — выругался Колька. — Да он разрядился. Копец!
— Дай мне, — я взял у него телефон, но диагноз, поставленный Колькой, полностью совпадал с моим.
— Кирпич. Им теперь удобно спину чесать, — нехорошо пошутил я. — Давай-ка отсюда потихоньку выбираться.
— Давай, — согласился со мной Колька. — Где-то левее нас должен быть ручей, а потом будет шоссе, мы его наверняка услышим.
Через полчаса мы вышли к широкому ручью, заросшему по краям густым кустарником. Подступиться к ручью было не так-то просто, и мы стали искать удобное место, чтобы перемахнуть через него. Наконец Колька нашёл такое место и перепрыгнул на другую сторону ручья. Ему хорошо, он длинный, и ноги у него не короткие, а я запнулся за ветку куста, но не упал, вовремя ухватившись за высокую траву, вниз покатились камни. Один из них привлёк моё внимание, и я его подобрал.
— Вот ты какой, олень северный! — вырвалось у меня.
Я позвал Кольку.
— Что? Моховики? — спросил подбежавший Колька.
— Не, лучше. Смотри!
Камень был очень тяжёлый и сверкал на моей ладони в лучах вечернего солнца именно тем цветом, который было трудно с чем-либо спутать. Это был именно тот цвет, сгубивший стольких людей, да что там людей — целые государства. Вспомнил, как недавно по телевизору показывали фильм «Золото Маккенны». Мы отмыли камень и  положили  его  в  карман Колькиной куртки. Почему Колькиной? Да просто его карман оказался больше моего.
— Неужели это действительно самородок? — спросил Колька.
— А ты не сомневайся.
— Может, ещё здесь поищем? — всё не унимался Колька.
— Нет! — ответил я. — Приступ золотой лихорадки обычно с этого и начинается. Только заканчивается всегда очень плохо...Надо взять себя в руки и идти дальше, а место это я запомнил.
Нам с Колькой было уже не до грибов. Мы двинулись к станции. Колька шёл, то и дело, ощупывая рукой карман своей куртки, проверяя на месте ли камень. И  только у него дома, мы смогли подробно рассмотреть нашу находку, а заодно   доесть бабушкины бутерброды, запивая их сладким чаем.
— Если это золото, а мы в этом теперь нисколечко не сомневались, то нам должна полагаться премия в 25%.
— Это если вы нашли клад: монеты или другие ценности, владелец которых неизвестен и не может быть найден или потерял на них право, — неожиданно встрял в наш разговор Колькин отец, дядя Петя, — а любой найденный самородок уже изначально принадлежит государству и кладом как таковым не является, — сурово добавил он.
— А что же народ в таких случаях делает? — спросили мы.
— Сначала надо получить лицензию в «Роснедра», заплатив положенные 7500 рублей пошлины и что-то там ещё, а потом 5 лет ковырять лопатами землю на своём участке. Как мы с мамой делаем каждую весну, когда выращиваем таких оболтусов вроде вас.
Он вышел на лоджию покурить, а когда вернулся, неожиданно продолжил:
— Вот если самородок положить в старинную шкатулку или, скажем, кувшин, тогда он сразу становится кладом со всеми вытекающими последствиями, — выдал Колькин отец гениальную мысль, после чего отправился на кухню, хлопнул там дверцей холодильника и загремел ящиком с ложками и вилками.
Старинной шкатулки, а так же 7500 рублей у нас с Колькой не было, но чтобы купить старинную вещь в антикварном на Среднем проспекте, можно было бы заложить в ломбард мой горный велосипед, а потом выкупить его обратно из денег от положенной нам 25%-ной премии.
Мы направились на кухню, где дядя Петя приканчивал третью котлету, обильно поливая её кетчупом и запивая пивом. На наш вопрос про ломбард он, прожевав, ответил:
— На Галерной какой-то богатенький мужик открыл ломбард,— после  чего  воткнул  вилку  в  четвёртую  котлету.
 И  хотя  было   уже     поздно,   мы   сели  на  велосипеды   и  помчались   на  разведку.
Ломбард   нашли сразу, в маленькой  витрине  располагалась  реклама ,  в  конце которой  было  написано то,   что   в корне   меняло    все  наши планы: «Оценка стоимости  ваших  вещей производится бесплатно».
Когда  вечером   за ужином,   бабушка  поинтересовалась,  где это   мы так долго болтались,  я честно  признался , что ездили  с Колькой   посмотреть на  новый  ломбард.
Это её сильно озадачило, но она справилась и сказала:
— Я там на днях видела Залмана Самуиловича, из шестого подъезда.
Залмана Самуиловича в нашем доме знали все, а он знал всех нас и даже тех, кто намывал нашу территорию, где затем построили наш дом, всех тех, кто руководил и подписывал генеральный план застройки нашего микрорайона, и даже самого Лазаря Моисеевича Когановича — наркома путей сообщения, и его жену Марию Марковну. И вот, когда на следующее утро мы как бы случайно наткнулись на старика, тот безмятежно кормил голубей семечками из своего накладного кармана. Поздоровавшись с ним, мы сказали, что хотели бы у него проконсультироваться по деликатному вопросу, на что хитрый долгожитель ответил:
— Молодые люди, не видите. Я кормлю голубей. Приходите ко мне в офис, там и поговорим. До свидания.
— До свидания, — хором ответили мы.
Ну вот и поговорили.
Офис   старого   Залмана   был нечто среднее  между аптекой   и   скупкой  старых вещей ,  здесь принимали  золотые  и серебряные  украшения,  бытовые  вещи   и технику, электроинструмент,   компьютеры  и  ноутбуки, смартфоны  и   даже   велосипеды, которые    были   здесь развешаны  по стенам,  а  если  бы  площадь  помещения  позволяла,   то  Самуилыч   втиснул  бы   туда  и парочку     автомобилей.  Хозяина   этого   заведения   от   посетителей  отделяла  толстая стеклянная  перегородка  с   окошечком,  а  вместо кассового аппарата  стоял  ноутбук. Когда мы вошли, мелодичный   электронный   колокольчик  на входной  двери  зазвенел,  и мы сразу упёрлись  в  это  окошко ,  из  которого  послышался голос:
— Молодые люди, я вас внимательно слушаю. Вести переговоры я поручил Кольке, у него по литературе была крепкая четвёрка.
— Залман Самуилович, — начал Колька издалека, — вот скажем, если бы ваши родственники случайно оставили вам в наследство небольшой золотой самородок, то, исходя из сложившейся ситуации, могли бы вы его оценить?
— А сколько весит ваша сложившаяся ситуация?
— Полтора килограмма.
— А проба 800 или почти 900?
— Мы предполагаем что-то среднее.
— Что-то среднее — это у меня вчера был стул после вашей общественной столовой, а мне нужны конкретные цифры. Они есть у вас?
— Нет.
— Тогда вот вам мой совет, молодые люди: хотите узнать настоящую цену, тогда возьмите старые позолоченные часы и идите на рынок. Рынок даст вам ответы на все ваши вопросы. Идите, идите, молодые люди, я тут весь на нервах.
Тихо вошедшего незнакомца мы заметили не сразу, а только когда стали выходить. Он вышел вслед за нами и некоторое время шёл сзади, а потом с нами заговорил.
— Вы такие молодые, а уже проблемы. Вот я прямо сейчас готов купить у вас самородок.
Мы остановились, а незнакомец вытащил из кармана куртки пухлую пачку баксов в два пальца толщиной.
— Самородок с вами?
— Нет, — сказал Колька, — он дома.
— Вы подумайте. Вот вам моя визитка. Звоните мне хоть днём, хоть ночью.
Незнакомец протянул Кольке свою визитку, затем поднял свою левую руку и держал её так до тех пор, пока к нему не подъехала иномарка.
— Только быстрей думайте...

Незнакомец залез в машину и уехал. " Марат Сайтиев", прочитали мы на его   визитке. Это выходит и был настоящий хозяин ломбарда.
— Тройская унция это 31 грамм  с  копейками, —  бубнил  всю дорогу  Колька.
—А наш самородок чуть больше 48 унций, и даже если учесть, что у нас золото  800 пробы, то  это  получается, — тут они со смартфоном задумались, а потом   выдали, — 64440 долларов. Это примерно 644 купюры по 100 долларов.
Я ни как не  врубался, зачем Кольке такие сложные вычисления. Но Кольку уже  было не остановить:
— Каждая купюра имеет толщину 0,1075 мм,- продолжал подсчёты Колька,- которые   можно сложить в стопку высотой почти семь сантиметра. А  у  Марата была   пачка баксов всего четыре сантиметра.
— Вот гад, он  же нас обдурить просто хотел,- я наконец-то понял к чему  сводились Колькины   расчёты.
Мы  свернули   под  арку, следом за нами свернули два парня  в   кожаных   куртках и спортивных штанах «Адидас».
— Сека! Рвём когти!- крикнул я Кольке, и мы бросились в разные стороны.

Наступила  суббота и  по совету Залмана Самуиловича,  мы отправились на  рынок , прихватив из дома старые часы дяди Пети. Огромная  масса людей, преимущественно мужского пола  растекалась по рынку по  неведомым  нам   законам  природы.  Нырнув в  этот  людской поток, мы сразу же почувствовали    себя как-то  спокойнее, и  через какое-то время  этот поток  вынес нас   прямо к  ларьку в витрине которой красовалась  небольшая  картонка  с  прикреплёнными на ней  радиодеталями. Окошко ларька было закрыто, и Колька  осторожно в него постучался. Через некоторое время, оно  открылось, и в нём показалась лохматая голова в очках, которая нас спросила:
— Вам чего, мужики ?
— А, вы часы принимаете?
— Да, в позолоченных корпусах. Если принесли — покажите.
Колька  протянул старые часы «Ракета», волосатая  рука быстро их подхватила   и  окошко со стуком закрылось. Вот тебе  раз,  мы совсем не ожидали такого поворота событий, надо  было срочно решать: бежать или всё же дождаться? Внезапно окошко отворилось, и  та же волосатая  рука протянула нам деньги,  после чего окошко вновь захлопнулось. Мы отошли в сторонку и подсчитали  нашу добычу...Выходит , если за один грамм 583 пробы здесь давали 4000 рублей , то  за наш самородок нам могут  отвалить 6 миллионов, и  к тому же эта сумма   абсолютно точно делилась пополам.  Нам  стало сразу жарко, и мы пошли  покупать мороженое.

По дороге домой  мы с Колькой прикидывали, что ещё можно купить на эти деньги... и, короче, всё  закончилось тем, что мы с Колькой поссорились из-за    того, что не смогли договориться , где будет храниться наша находка. Мы     не разговаривали до самой арки в наш двор. Немного поостыв, Колька предложил  заключить «водяное  перемирие» на два дня, чтобы за это время найти   специалиста, который бы смог  точно определить, что это за  камень и сколько   он может стоить.  И чтобы всё было честно и без обмана.  А  пока, Колька   будет хранить камень у себя, поскольку его папа работал охранником в  торговом  центре. Дальше события покатились, словно под гору. Мой   велосипед ушёл по   объявлению  на  «Авито» в течении  часа  за  8000  рублей. Потом, я смотался  на Средний проспект  в  антикварный  магазин, и  купил там лаковую шкатулку за 7000 рублей. Девица уверяла меня, что  шкатулка бесподобная, очень  старинная,  и стоит гораздо больше, если бы вот тут в  уголке, не отскочил бы    лак.
— Ничего, починим. Заверните, — сказал я  девице.
Дома я взял  шеллак,   нанёс  его   паяльником   в нужное место    шкатулки,    сверяясь  с выложенным на  сайте    видео.   Потом  зашкурил  всё    мелкой шкуркой, чуть растворил  верхний   слой лака  бабушкиным  спиртом,  и   затем  отполировал  лак   масленой  тряпочкой.   Теперь  оставалось   получить  заключение  экспертизы, которая была  необходима   для  выплаты  премии.   Сделать это,    кроме как  в лаборатории     Горного  музея,   было   попросту  невозможно.
Найти  адрес  Горного  музея   не составило особого   труда:
Васильевский остров,  наб. Лейтенанта Шмидта, д. 45/2
Режим работы...
— Да, не густо, но хоть что-то, — сказал Колька.
— И потом , с какой такой стати они нам  экспертизу должны проводить, — прибавил он.
Тут,  в  нашу комнату вошла  моя бабушка.
— Какие проблемы, молодёжь?
— Да вот, хотим  в  музее Горного  института узнать про находки самородков   на Карельском перешейке.
— Золото на Карельском? Это тогда к  Алле Борисовне. Однозначно!
Она свою кандидатскую писала по «Майскому» месторождению.
Бабушка оживилась, и начала рассказывать смешные истории  из жизни геологов.
— Бабуля, — взмолился я , — ты уже в сотый раз это рассказываешь.
— Всё, всё убегаю за своей записной книжкой, — и скрылась в своей комнате, оставив нам на столе тарелку с ещё тёплым печеньем пахнущим корицей.
У моей бабушки  на каждый год жизни, была своя записная книжка. Так что  скоро, мы  её вряд ли увидим.
Горный музей был на три года старше Америки,  и   как  оказалось  -  в нём когда-то  работала моя бабушка, она  называла  его:  «Мой остров  Сокровищ». Выйдя на пенсию, она не растеряла свои связи с прежними коллегами  и через каких-то полчаса, наконец-то вышла из своей комнату, держа в руке  заветный телефон  научного отдела  Горного  музея.
— Когда  придёте, позвоните по внутреннему телефону . Вас встретят  и проведут,— и вручила нам листок: " Телефон: 952, сказать от  Людмилы Сергеевны".

Нашу находку поместили в прибор с красивым логотипом "MetalPower", а самих попросили чуть отойти.  После нажатия кнопки, прибор загудел словно   микроволновка, и через минуту в нём что-то щёлкнуло.
—  Ну, вот и всё. Сейчас узнаем, - сказала  Алла  Борисовна ,  и перешла к  монитору.
— Это, мальчики, пирит. Его иногда ещё называют «золото дураков». Вот,  видите всплеск на  железе, — ткнула пальцем в монитор Алла Борисовна.
Мы придвинулись поближе ,чтобы было лучше видно.   
— Вы не расстраивайтесь, — добавила она, — пирит может быть золотоносным. Он часто содержит  примеси золота в виде крохотных золотинок. Содержание золота в таком пирите  может доходить до 350 грамм на тонну руды, а в вашем случае  его 30 грамм на тонну, — и  ткнула ногтем  в кривую на мониторе.
— Это  выходит, в нашем  самородке  всего  45 миллиграмм?
—  Да, так.  Если в тонне руды больше 10 г золота, то такая руда считается богатой.  Всё зависит  от глубины залегания  руды. Вот в ЮАР, — она ткнула  клавишу  и  появилась  карта с  отмеченными месторождениями.
— В Южной Африке добывают золото уже на глубине почти 4 км, при себестоимости  добычи 30 долларов за грамм!
Она снова  куда-то ткнула на клавиатуре.
— Даже если золота "очень много", как у вас, то его добыча может оказаться  просто убыточной.
— Спасибо Вам, Алла Борисовна. Мы , пожалуй, пойдём.
— Как школу окончите, сразу к нам — на геологов. Вы молодцы, что нашли такую богатую руду, и Людочке передавайте привет. Сами выход найдёте?
— Да, найдём. Спасибо Вам.
Мы вышли на улицу.  Наша  с Колькой  находка с треском   полетела в  урну, высекая  искры. Мы  не сговариваясь  начали вдруг  хохотать  до боли  в животе, повторяя в промежутках между приступами смеха:
— Золото дураков!Золото дураков! — на разные лады.
А когда немного отпустило, я протянул Кольке руку.  Колька её пожал, и мы  двинули на трамвайную остановку. Ведь дружба — это и есть настоящее золото. Правда с полпути вернулись, чтобы забрать из урны наш пирит. Пусть он лучше лежит на полке у того, кто в «Танках»  одержит три победы подряд. 
А лаковую  шкатулку, в которую мы собирались положить нашу лесную находку, я этой осенью подарил на день рождения своей бабушке — Людмиле Сергеевне. Бабушка, когда её увидела, то чуть в обморок не упала; мы с мамой её насилу отпоили корвалолом. Как потом выяснилось, именно эту шкатулку подарил когда-то балерине Матильде Кшесинской сам великий князь Сергей Михайлович ( внук Николая I) . На Лондонском аукционе «Кристис» подобную вещицу недавно продали за 110 000 фунтов. А в нашей — Матильда хранила своё жемчужное ожерелье, полученное от великого князя Андрея Владимировича ( внука Александра II) . Жалко, что у той девицы из антикварного магазина его тогда не оказалось.
Кольке отец купил крутой металлоискатель, который различал все металлы . Мы решили с этим прибором побродить следующим летом на Карельском перешейке, там, где когда-то стояли финские хутора. А с государством мы больше в эти игры не играем — поумнели...