Вилли Брандт о новом мировом порядке

                В послевоенной Германии к власти пришёл тот - же класс, который привёл к власти и Гитлера. Но вопрос об улучшении отношений с Советским Союзом не мог не возникнуть. К этому выводу пришёл канцлер Германии Аденауэр. Само время заставило этого, в чём-то реакционного и педантичного, и в жизни, и в политике человека, посмотреть на Восток  другим взглядом.
                10-марта 1952 года Советское Правительство выступило с проектом основ мирного договора с Германией, в котором предлагалось восстановить её, как единое суверенное государство, и обеспечить ему равноправное положение среди других стран Европы. Причём Германия получила бы право иметь свои национальные вооружённые силы, для обороны страны, а также производить для них военные материалы и технику. Однако, она должна была отказаться от участия в военных коалициях и союзах, направленных против любой державы, воевавшей против гитлеризма. Советский Союз предлагал вести дело к скорейшему образованию общегерманского правительства, а также провести свободные выборы на всей территории объединённой Германии. Но это вызвало лишь раздражение и недовольство со стороны Аденауэра и его окружения. Советское предложение о воссоединении Германии на этих условиях было отвергнуто. Более того, ФРГ стала частью антисоветского Западного военного союза. В это время Советский Союз и Германия всё ещё находились в состоянии войны, которое было ликвидировано только 25-января 1955 года указом Президиума Верховного Совета СССР. В сентябре 1955 года канцлер Аденауэр установил с СССР дипломатические отношения.  В 1857 году он отверг предложение правительства ГДР, в котором выдвигалась идея Германской конфедерации, продолжая политику отказа от признания ГДР.  Кстати, Аденауэру, когда он прибыл с визитом в Москву, во дворе МиДа была показана выставка воздушных шаров, которые в массовом порядке запускались в Германии в разведывательных целях над советской территорией.
- Выходит, - заявил канцлер Аденауэр, - что Западные державы используют территорию ФРГ для этих целей, причём, даже не советуясь со мной.
                В 1967 году правительство стран Варшавского договора обратились к Народной палате и правительству ГДР с предложением, установить на границах Западного Берлина такой порядок, который надёжно преградил бы путь для подрывной деятельности против государств социалистического содружества, а вокруг всей территории Западного Берлина, включая границу с ГДР, организовать надёжную охрану и эффективный контроль. В соответствие с этим правительство ГДР приняло постановление о мероприятиях по защите ГДР, и особенно её столицы – Берлина, где была установлена Берлинская стена, и значительно была усилена охрана границ ГДР. И с тех пор мы были вынуждены жить с этой стеной. Подобную политику проводил и преемник Аденауэра канцлер Эрхардт.
                После победы на выборах в ФРГ социал-демократической партии, и моего избрания на пост канцлера, мной была разработана новая восточная политика. В первую очередь, она была направлена на снижение напряжённости, признание  послевоенных границ в Европе, и формирование роли ФРГ как посредника между сверхдержавами США и СССР. Ведь социал- демократия – это не только партийная принадлежность. Это духовно - политическое течение. В этом большом смысле она представляет собой всемирно распространяемую альтернативу будущего. Так как мы хотим государство сделать столь человечным, насколько это в силах человека. Кстати, именно из-за того, что я был членом социал-демократической партии, во-время войны я был вынужден эмигрировать в Швецию. На пост канцлера ФРГ я пришёл, имея опыт работы бургомистром Западного Берлина. Уже тогда я пришёл к выводу о возможности мирного сосуществования государств, с различным общественным строем.
                12-августа 1970 года в Кремле состоялось подписание Московского договора. Соответствующие договора были подписаны с Польшей, ГДР и Чехословакией, а также четырёхстороннее соглашение по Западному Берлину, положившие конец двадцатилетнему кризису вокруг этого города, получившего статус самостоятельного политического формирования. Но на мои предложения обсудить вопрос об объединении Германии, советская сторона  отвечала твёрдым заявлением: что «Советская сторона никогда не пойдёт ни на какую сделку, которая бы приоткрывала лазейку для ущемления законных интересов ГДР как суверенного государства.  Всякий намёк на возможность объединения двух германских государств неприемлем, советская сторона категорически его отвергает, поскольку ГДР и ФРГ развиваются по противоположным социальным путям». Тем не менее, в 1972 году нами был подписан договор об основах отношений между ФРГ и ГДР. По моей инициативе ещё в 1969 году был подписан Договор о нераспространении ядерного оружия.
                Нет народа, который мог бы скрыться от своей истории. Поэтому перед пропастью немецкой истории и под тяжестью памяти о миллионах убитых. Я сделал то, что заслуживают люди, когда им не хватает слов, я встал на колени перед мемориалом погибших в Варшавском гетто. Не случайно мной была разработана концепция Нового Мирового Порядка. Это мир, обладающий сверхнациональными полномочиями по регулированию мировой торговли и промышленности. Международная организация, которая будет регулировать промышленное производство и потребление нефти во всех странах. Будет введена международная валюта, которая заменит американский доллар. Будет создан Фонд мирового развития, который бы предоставлял финансовые средства, как свободным, так и  коммунистическим странам. А также были бы созданы международные полицейские силы для обеспечения соблюдения  Указов о новом мировом порядке. В то-же время я оставался приверженцем принципиальных отношений между ФРГ и США, и рассматривал Западную Германию как важнейшее звено евроатлантической безопасности при ведущей роли США.
                В 1971 году мне была присуждена Нобелевская премия мира. И хоть я не принадлежу к людям, которые утверждают, или даже всерьёз считают, что они всегда бывают правы, тем не менее, могу утверждать, что мне наверняка удалось бы сделать больше, для установления нового мирового порядка, если бы в 1974 году я не был вынужден уйти в отставку. Поводом, к которой послужило разоблачение моего личного референта Гюнтера Гийома, оказавшегося сотрудником разведки ГДР. Но я всегда был убеждён в том, что политики, которые преклоняются перед догмами, и претендуют на то, чтобы их водрузили на пьедестал непогрешимого государственного деятеля, не заслуживают доверия.