Вторая часть. В тени человечества. Глава 13

Это состояние усталостью не назовёшь. Какое-то внутреннее оцепенение. Хотя, не только внутреннее. Феликс чувствовал, как во время разговора с Муруганой он словно покрылся тонкой корочкой льда. Но льда не обычного, а какого-то гибкого, позволяющего двигаться, разговаривать, пожимать собеседнику руку. Да, так он и сделал в конце их недолгой и странной беседы. Муругана будто бы пыталась заглянуть внутрь него, — то ли прочитать мысли, то ли пронзить душу.
От таких мыслей от затылка и до пяток пробегал холодок.
И это чувство психологической изможденности. В таком виде с Юлей встречаться нет смысла. Лучше отправиться в общагу и хорошенько отоспаться, перезарядить батарейки.
Но позвонить и предупредить, конечно же, надо. Прямо сейчас.
— Алло, Юля?
— Феликс, а ты где? Ты же обещал вернуться. Я жду тебя.
Голос звучал не обиженным и не расстроенным. Она даже как будто улыбалась. У неё прекрасное настроение и это успокоило Феликса.
— Юля, ты извини, любимая моя, — он говорил медленно и шагал по асфальту почти на ощупь к ближайшей остановке, — ужасно устал. Поеду в общагу, отосплюсь. Созвонимся завтра. Или увидимся сразу утром в театре.
— Ладно, договорились. Отдыхай. Целую. Пока.
<¤¤¤>
Конечно, это был его второй дом. По-другому о театре он и не мог думать.
Сколько отдано сил, здоровья, лет жизни. Сколько нервов потрачено в спорах и разочарованиях. Но и сколько получено взамен радости, веры в себя, как в руководителя, как в человека. И ещё такое тёплое и уютное чувство нужности этому миру.
— Как же я его люблю, — нежно сказал Николай Николаевич. Они с дочкой проводили высокопоставленных гостей и теперь прогуливались по длинному фойе вокруг зрительного зала.
Юля проследила взгляд отца, скользящий по лепнине на стенах, ажурным светильникам, высоким окнам за дорогими тяжёлыми шторами. И, конечно же, сразу поняла, о чём и о ком говорит отец.
— Ты относишься к нему, как к живому человеку, — склонив голову к плечу отца, заметила Юля.
— Да, это правда. — Он погладил её по ладони, лежащей на его согнутой руке. — И это чувство с большей силой ожило во мне, когда я стал уверен, что ты будешь жить. Что теперь мне не нужно переживать каждый день за твоё здоровье. — Не останавливаясь, прикоснулся губами к щеке дочери. — Тебя я тоже очень люблю. Вас обоих.
— Ясно, — улыбнулась Юля.
— А где, кстати, Феликс?
— Поехал отсыпаться. Сказал, что очень устал.
— Ну, пусть отдыхает парень. А мы с тобой давай-ка зайдём на сцену, — тут же продолжил Николай Николаевич. — Нужно с Леонидом Палычем парой слов перекинуться по поводу завтрашнего дня.
Дошли до конца полукруглого фойе и упёрлись в дверь, ведущую за кулисы. Электронный замок из-за проведения вечернего сеанса для удобства был отключён. Директор потянул за ручку, пропустил дочку и зашёл следом. Пройдя через небольшой тамбур с крутой лестницей, они оказались у пульта помощника режиссёра. Возле него стоял Лопатыч, заложив руку за руку на груди, и о чём-то размышлял. На сцене суетились помощники Муруганы.
— Хорошо, что ещё не ушёл, — радостно сказал Николай Николаевич.
— Ну, — неопределённо покачал головой бригадир, — ещё есть кое-какие дела. Здравствуй, Юля.
— Здравствуйте, Леонид Палыч.
— Как твоё хрустальное сердце? — он улыбнулся.
— Спасибо, очень хорошо, — улыбнулась в ответ девушка, — я вам всю жизнь благодарна буду.
— Да, ладно, — махнул рукой.
— Как это — ладно? — перебил бригадира Николай Николаевич. — Ты помог дочь спасти. Я теперь твой должник. И, кстати, выписал тебе премию и путёвки в профилакторий от министерства культуры обязательно выбью. На двоих. С женой отдохнёте.
— Мы всё больше на даче, — склонил голову на бок Лопатыч. — И отдыхать как-то не привыкли.
— Как же тебя ещё отблагодарить? — удивился директор.
— Никак не надо, — с заметным нажимом в голосе ответил бригадир. — Считайте, что то, что вы помогаете Муругане — это и есть благодарность и для неё, и для меня.
— Серьёзно?
— Да.
— Ну, хорошо. Не буду возражать. Хорошо.
И Лопатыч быстренько сменил тему разговора.
— Завтра у нас на сцене снова утренняя репетиция.
— Да-да, — подхватил директор, — об этом и хотел напомнить. Людей у тебя хватает? Больше никто не пропадал? На больничный не вышел?
— Пока всё без изменений. Работаем.
С другой стороны, из противоположенных кулис, появилась Муругана. Она уверенно шагала по чёрной драпировке, закрывающей деревянные доски сцены, не обращая внимания на копошащихся помощников.
— О, Николай Николаевич, Юленька! — Она развела широко руки, готовя их для объятий, показывая, как рада видеть добрых друзей. — А где же молодой человек, юный рыцарь, поклонник нашей театральной принцессы?
Щёки Николая Николаевича покрылись лёгким румянцем, а Юля от смущения опустила взгляд.
— Позвонил несколько минут назад, сказал, что очень устал. Поехал домой, — ответила Юля.
— Устал, — Муругана печально улыбнулась. — Как мне это знакомо в мужчинах. Ну, ничего, завтра, я уверена, вы снова встретитесь и ваши чувства воспылают с новой силой. — Она подошла вплотную к Юле и взяла за руку, пристально вглядываясь в глаза. — Ведь ты любишь его.
Последовал короткий ответ:
— Да.
— А мы возьмём и прямо сейчас отпустим мужчин, — Муругана резко обернулась к Николаю Николаевичу и Лопатычу. — Не исключено, что и они устали за сегодняшний день.
— Я подумал, — сказал бригадир, — что потребуется моя помощь. Теперь даже не знаю.
Лопатыч кивнул в сторону сцены, где продолжали орудовать люди Муруганы — убирали чёрные тканевые экраны в виде ширм на колёсиках, демонтировали стойки с аппаратурой, сматывали снятый белый экран с задника, на балконе кто-то возился с дронами, упаковывая перед транспортировкой. Гофрированная трубка и ёмкость с биоплазаматической жидкостью со сцены давно были убраны. Работа подходила к завершению.
— Они всё сделают, дорогой Лопатыч, — Муругана как бы невзначай обратила внимание на сценическую суету. — На сегодня всё, отдыхай. — Она перевела взгляд на директора. — Ну, а вы, уважаемый Николай Николаевич. Быть может, пойдёте навстречу знакомой даме и оставите наедине с вашей дочерью? Нам, видите ли, нужно кое о чём пошептаться.
Осознав, наконец, о чём его просит Муругана, Николай Николаевич несколько нелепо замахал ладошками и сбивчиво заговорил:
— Конечно, конечно. Нам всё понятно. Если наедине, то конечно. Мы отойдём с Леонидом Палычем.
— Идите на улицу, — не переставая улыбаться, посоветовала Муругана, — подышите вечерним воздухом. А потом мы всех развезём кому куда надо.
Лопатыч почему-то недовольно буркнул:
— Ладно.
А директор покорно согласился:
— Без вопросов.
И когда мужчины ушли, Муругана, сохраняя свою рисованную доброту и улыбку на ярко-красных губах, заговорила.
— Ты ведь не знаешь, с кем встречался Феликс.
— Нет, — честно призналась Юля.
— И никогда его не видела.
Юля вновь отрицательно помотала головой. Муругана не спрашивала её, а только подготавливала, чтобы та без каких-либо сомнений согласилась с её ходом мыслей и предложением.
— Это меня больше всего и волнует. Юля, деточка моя, ты ведь знаешь, я желаю тебе только добра, как и твой папа. Мы оба очень хотим, чтобы ты была счастлива. Именно поэтому я так сильно переживаю за Феликса. Чтобы он случайно не попал под чьё-либо дурное влияние. Я знаю, сейчас вы вместе и всё, что может отразиться на нём, неминуемо коснётся и тебя. Ты понимаешь, о чём я говорю?
По выражению лица девушки стало заметно, как волнение неторопливой змеёй заползает в её душу.
— Да, понимаю. Нужно узнать, что это за человек, с которым он встречается.
— Вот именно, — поддержала Муругана, — и предлагаю разобраться с этим вместе. Если человек плохой и может негативно влиять на Феликса, а у меня есть такие подозрения, то давай оградим его от ненужного знакомства. Я готова помочь в этом, чтобы Феликс больше с ним не встречался.
— А что требуется от меня?
— Ничего особенного, — Муругана приобняла Юлю за плечо, — разузнай у Феликса осторожно и как бы между прочим, что за человек, чем занимается, где он работает, кто его друзья, где чаще всего он проводит время и где он живёт. Составим полный портрет этого незнакомца и выясним для себя, нужен ли такой товарищ Феликсу. Не исключено, мы выясним, что он какой-нибудь аферист и пытается шантажировать парня. У меня есть кое-какие связи, и мы быстро приструним негодяя. Как тебе такой план?
Глаза Юли красноречиво говорили за неё о безграничном доверии. Она была готова слушаться и следовать за Муруганой, как за старшей сестрой. А возможно, даже больше, чем сестрой.
— План замечательный, — сказала Юля. — Постараюсь, как можно скорее выведать всё об этом незнакомце.
— Вот и молодчинка, — Муругана погладила Юлю ладонью по голове. — Очень хочу быть спокойна за вас обоих. Да и папа твой, думаю, тоже.
— Конечно, — кивнула Юля.
— Хорошо, пойдём, зайка. День был трудный. Вам пора домой, а мне ещё в клинику заскочить нужно. Срочный пациент. Не могу бросить.
Муругана взяла Юлю за руку и повела за собой.
— Вы такая добрая, — произнесла с восхищением девушка, глядя на Муругану.
— Да, хорошая моя, приходится.
Они вышли из служебного входа и уловили обрывки разговора Лопатыча с Николаем Николаевичем. Бригадир с характерным ему прищуром рассказывал директору о благополучно принявшейся весной рассаде новых сортов и какой обильный урожай они с женой собирают на участке. Несомненно, Лопатыч без стеснения хвастался.
Муругана тут же присоединилась к разговору.
— Как же она терпит такую жару? Дневной зной просто испепеляющий.
Лопатыч ответил:
— А зачем днём лезть под самое пекло? Утречком или под самый вечер, соблюдая все меры предосторожности. Мы люди возрастные, нам лишний ультрафиолет ни к чему.
— Что сказать, — кивнула Муругана, — разумные люди. Бережётесь и это правильно. Пойдёмте-ка все к машине. Всех развезу и поеду по делам.
Муругана жестом пригласила присоединяться к ней. На ходу Николай Николаевич озабочено поинтересовался:
— А как же театр? Кто-нибудь останется на ночь?
— Не переживайте, уважаемый директор, — открывая заднюю дверцу машины, ответила Муругана. — Один из моих помощников остаётся на вахте и дождётся ваших работников до утра. Передаст пост из рук в руки.
На переднем пассажирском месте сидел задумчивый Аскольд.
— Добрый вечер, — поздоровалась с ним через открытое окошко Юля.
— Привет, — добавил по-свойски Лопатыч.
Николай Николаевич поднял в приветствии вверх ладонь.
В ответ Аскольд что-то промычал нечленораздельное и отвернул лицо в противоположенную сторону.
— Аскольд, — обратилась к нему Муругана, — друг мой! Выйди, пожалуйста, из машины на пару слов.
Не сразу, а после нескольких нервозных движений, Аскольд всё же начал выбираться из салона. Он кидал злые взгляды на стоящих поблизости людей, явно раздражённый тем, что у его унижения в этот вечер так много свидетелей.
— Отойдём, — мягко приказала Муругана. Отведя Аскольда за машину, Муругана с улыбкой бросила через плечо: — Садитесь втроём на заднее сиденье. Я сяду спереди.
— Хорошо, — легко и весело ответила Юля и троица начала забираться в автомобиль.
Удивлённо посмотрев на Муругану, Аскольд спросил:
— А я куда сяду?
— Ты не сядешь, дорогой, — сказала Муругана. — Малыш себя плохо вёл, и он отправится сегодня домой ножками.
— Мамочка рассердилась, — Аскольд не скрывал злобы.
— Не нужно так злиться. Пройдись, подыши вечерним воздухом, освежи мозги. Попробуй перезагрузиться. Ты ведь солдат, должен уметь.
— Я офицер, — снова огрызнулся Аскольд.
Улыбка исчезла с лица Муруганы. В зрачках появились огоньки и вместо улыбки, в свете стоящего рядом фонаря, заблестел хищный оскал.
— Ты, видимо, чего-то до сих пор не понял, солдат, — она акцентировала на последнем слове. — Мне наплевать, кем ты там себя возомнил. Но ты в очередной раз прокололся, не сумев оценить ситуацию, контролировать её и избежать потерь. Может быть, когда-то ты и был кем-то, но сейчас ты ничем не лучше любого моего безмозглого помощника, который беспрекословно выполняет приказания. Только вот незадача, ты занимаешься самодеятельностью, а мне это, скажу мягко, очень не нравится. Ты понял меня, солдат? — Муругана снова сделала акцент.
— Я понял тебя, Муругана, — с какой-то помесью злобы и обиды буркнул Аскольд.
— Свободен! — резко сказала Муругана и, уже шагая к машине, бросила, не оборачиваясь: — Увидимся завтра. Приведи мозги в порядок и успокой нервы. С психически неуравновешенными особями я не сотрудничаю.
По пути Муругана захлопнула заднюю пассажирскую дверцу, прыгнула на переднее сиденье и с улыбкой сказала всем сидящим в салоне:
— Вперёд, друзья, по домам!
Тем временем Аскольд, плюнув себе под ноги, проводил взглядом удаляющийся автомобиль.
— На любого хищника найдётся охотник, — тихо сказал он.
И достал сотовый, чтобы вызвать такси.