Память

(Автопортреты)

Случайно, что человек помнится после пяти лет. Закономерно, что бездумно повторяющие за другими всего менее склонны к размышлениям и выдумкам. Чем дальше в детство, тем память обманчивее - характерно вспоминающему, поэтому скорее портретирует. Значит, избегать обмана - лишать творчество самовыражения...

Помню себя в уже двухэтажной кровати,
никогда не засыпавшим по своей воле. Верхний этаж заменял кладовку; нижний мама занавешивала покрывалом, чтобы меня ничего не беспокоило. Мне же нравилось беспокоиться, чувствовать и долго не спать. Слышал, как поздно приходил отец. Вокруг закрывались предприятия, коллег оставалось всё меньше. На подходе второй ребёнок, приходилось переучиваться на более востребованную профессию...

Мама заглядывала меня проверить уже высчитанное количество раз, после вылезавшего из темноты занавесей. Даже зимней ночью комната казалась удивительно светлой, темня убранные к стене игрушки. Шторы пропускали свет медно-рыжего фонаря меж тенями качавшихся ив; а справа по стене тонко тянулась полоса более яркого света, вызывая желание наполнить комнату бОльшим контрастом и подвижностью. Часто хотел поймать момент отключения; но просыпался в неестественной позе - вполовину свешиваясь частью тела с краю, когда успевал вернуться на кровать...

Когда в моём двухгодовалом личном пространстве комнаты поставили ясли брата, мама заглядывала чаще. Вначале всегда спавшего, как самый спокойный ребёнок - неловкое до вялости, безвольное существо, с которым я пытался подружиться. Брат стоял в яслях, держась ручонками за деревянное ограждение и как будто соглашаясь не спать. Мать объявляла тихий час, я шмыгал в кровать. Уходила - вставал и подбегал к яслям; а брат уже лежал на спине и сопел носом, повернув на бок голову с полуоткрытым ртом...

По рождению брата мать уже знала, что спать я не буду. Поэтому ограничивалась условием, чтобы я просто лежал и не баловался. Может, усну. Осторожно работала на кухне, боясь привлечь меня звуком; я же заинтересованно вслушивался в каждый шорох - распознавая тарелки и кастрюли, поставленные на стол или покрытую клеёнкой столешницу...

Помню, в детском саду мы ночевали по нескольку дней. Воспитательница тушила большой свет, оставляя себе настольный. До этого - мальчик зажиточных родителей и поэтому заносчивая девочка нежно, почти беззвучно чмокались губами и важно расходились по кроватям. Группа дожидалась этого, переговариваясь: как взрослые...

Рыжеволосая девочка предложила мне то же - тайно, чтобы не знали даже одногруппники. Хвостик, яркая маечка с короткими рукавами и рейтузы. Подвижное лицо, быстро принимавшее многообразные выражения. Следовательно, развивалась быстрее. Наверное, поэтому с ней легко было говорить без "пальчиков". Логопед учила начинать предложение, каждый слог надавливая пальцами на бедро - последовательно, облегчая заикание...

Первый памятный псих произошёл четвёртый День рождения, родители принесли в группу небольшой торт в виде ёжика. Бурые иголки из глазури с грибом или яблоком на них, наш повар порезал его на кухне. Шлёпнул меня по рукам: сперва дай другим! - и впереди всех стоял тот примерно целовавшийся мальчик. Мнилось, его родители каждый день покупали ему сладости. Ничего не видя слёзы да расталкивая всех, я убежал в раздевалку. Рыжая девочка хотела меня как-то успокоить, пока пытавшегося одеться; но лишь стояла в дверях и сосала палец...