Николо Макиавелли 8

8


 В комнате Николо Макиавелли, его приятель Веттори, слега Макиавелли Лудовико и девушка Веттори Барбера.

Б а р б е р а. Синьор Макиавелли, говорят, вы большой политик. Скажите, что ожидает Флоренцию после этой ужасной казни брата Савонаролы?*
Н и к о л о. Судьба Флоренции не зависит от казни какого-то монаха... Сумеет ли демократическая власть Флоренции объединить многострадальную Италию или не сумеет?** – вот в чем вопрос!  Если не сумеет, нас ожидают худшие времена… междоусобные войны между многочисленными итальянскими государствами-карликами будут  только усиливаться.
Б а р б е р а. Ничего не поняла. Ну да ладно… Политика грязное дело, вы не находите, синьор Макиавелли? Как подумаешь, сколько крови из-за нее льется… ужас!.. Но в каком-то смысле она похожа на театр. Вам не кажется?
               
Дилетантский вопрос Барберы коробит  Макиавелли, и на его тонких губах появляется саркастическая усмешка.

Н и к о л о. Почему вы так думаете?
Б а р б е р а. Самая ужасная ложь произносится политиками так искренно, с таким убеждением, с таким надрывом, что им позавидует любой актер.
В е т т о р и . Барбера, ну что такое ты говоришь!
Л ю д о в и к о. Когда нет денег, лучше не ходить в лавку.
Н и к о л о (переводит разговор на близкую Барбере тему). У меня к вам тоже вопрос, синьорина Барбера. Скажите, как вы относитесь к моде? К таким вот платьям с глубоким прямоугольным вырезом, которое сейчас на ваc. Этот вырез такой глубокий, что смотреть на него выше всех моих возможностей.
Б а р б е р а. Что?.. Да вы оказывается нахал, синьор  Макиавелли!.. Что ж. Я это заслужила. Не надо мне было ввязываться в это дело.*** Я сожалею, поверьте мне.
Н и к о л о (к Барбере, смотря на Веттори). Вас я ни в чем не виню.
Б а р б е р а. И как же теперь я должна вам подпевать, чтобы попасть в тон вашей песни?
Н и к о л о (мгновенно повеселев). Вы? мне? подпевать? Ха-ха-ха! Откуда вы узнали, что я люблю петь? Остроумно... Да, вы действительно актриса.
Б а р б е р а. А вы разве имеете что-нибудь против актрис?
Н и к о л о. Пустое занятие.
Б а р б е р а. Интересно… Вы хоть бываете в театре?
Н и к  о л о. А зачем?
Б а р б е р а. Вы не знаете, зачем люди ходят в театр?
Н и к о л о. Не знаю, объясните.
Б а р б е р а. Чтобы насладиться прекрасным – вот зачем! Сейчас мы играем «Близнецов» Плавта – прекрасная пьеса! Но зачем я вам говорю это, вы ведь не ходите в театр.
Н и к о л о. Как раз эту пьесу я видел.
Б а р б е р а. И как? Я там занята в главной роли.
Н и к о л о. Скучно.
Б а р б е р а. Что я спрашиваю? Вы же не любите театр.
Н и к о л о. Театр не женщина, чтобы его любить. Если я иду в театр, я хочу, чтобы мне было интересно. А если не интересно, то и нет театра.
Б а р б е р а. Рассуждение человека, далекого от искусства.
Н и к о л о. Когда-нибудь я напишу такую пьесу, чтобы люди жадно следили за всем, что происходит на сцене, и падали бы от смеха.               
Б а р б е р а. Вы пишите?
Н и к о л о. Да… И вы знаете, что меня больше всего волнует. Лицемерие общества по отношению к женщине. Ее оскорбляют на каждом шагу. Внешне это выглядит вполне пристойно. Перед ней на словах преклоняются, говорят о любви, о пронзенном сердце. А на деле… Ее выдают замуж за нелюбимого человека, попросту продают. Она живет с нелюбимым мужем, который не отказывает себе в удовольствии изменять ей. Красиво одетая, выхоленная, она является рабыней в своем доме. Честное слово, мне так и хочется написать пьесу о женщине, которая в отместку за всех таких, как она, дурачит своего мужа и устраивает всё так, чтобы он сам уложил в её в постель любовника. Это будет злая пародия на современные нравы. В ней я воздам должное женской красоте, уму и находчивости.
Б а р б е р а. Вот вы какой!
Н и к о л о. Вы знаете, я вдруг почувствовал сердцем, что вы понимаете меня! Странно, еще недавно... Не ожидал вас увидеть такой. А на сцене вы…
Б а р б е р а.  Визгливая, раскрашенная кукла?

                Николо укоризненно смотрит на Веттори.

         В е т т о р и (делает вид, что не замечает взгляда Макиавелли). Людовико, а ты что об этом думаешь?
         Л ю д о в и к о. Этого я вам не скажу. (Направляясь к двери, к Веттори тихо.) Мне кажется, что верность синьорины Барберы переменчива как наша погода. Одно могу сказать в ее пользу: будь она иной, она была бы нехороша, а такая, как есть, она мне не нравится. (Уходит.) 
         В е т т о р и. Барбера, ты с нами выпьешь?
Б а р б е р а. Пожалуй.
            Н и к о л о ( с бокалом вина). Синьорина Барбера, мне не доводилось встречать такой женщины, как вы. Найти сочувствие в  сердце актрисы… О, это многого стоит! Теперь я всё время буду думать о вас. (Грустно.) И, конечно же,  изведу себя мыслями о вас…
         В е т т о р и (радостно). Я знал, что этим всё кончится!  Я  выиграл! выиграл!
Б а р б е р а. Помолчи, Франческо! Видишь на полу коврик? Это твое место в доме Макиавелли.
В е т т о р и. Что?! Да ты рехнулась совсем сегодня!
Б а р б е р а. Нет, Веттори, сейчас я как никогда в здравом уме... Спасибо, синьор Макиавелли, что вы открыли глаза мне. (К  Веттори.) Я должна тебе кое-что. (Бросает ему мешочек с монетами, который он переда ей, когда уговаривал соблазнить Макиавелли.)
В е т т о р и (деланно удивляется). Что это?
Б а р б е р а. Ты забыл?.. У синьора короткая память. Я могу тебе напомнить. Сказать, что это? и как «это» попало ко мне? Обрадовать твоего друга?
Н и к о л о. А мне не надо ничего говорить. Я и так всё знаю. Франческо вам дал эти деньги, чтобы вы вскружили мне голову, а потом бросили меня.
Б а р б е р а. Дай вам Бог, синьор Макиавелли, избавиться от своих друзей, а от врагов вы и сами избавитесь.
Н и к о л о. А мне не страшны ни те, ни другие, потому что я всегда сумею ответить им. И потом, должно же мне когда-нибудь повезти. Не всё же моей судьбе безжалостно пинать меня?

                Барбера  уходит.

               П р о д о л ж е н и е  з а в т р а