Православное Слово 42

ПРАВОСЛАВНОЕ СЛОВО.

ПЕРИОДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ
БРАТСТВА ПРЕПОДОБНОГО ГЕРМАНА АЛЯСКИНСКОГО, ВЫХОДЯЩЕЕ РАЗ В ДВА МЕСЯЦА.

Учрежден по благословению приснопамятного Высокопреосвященнейшего Иоанна (Максимовича), архиепископа Западно-Американского и Сан-Францисского, Русской Православной Церкви Заграницей.
ПЛАТИНА, КАЛИФОРНИЯ 96076

[Русский текст Вячеслава Марченко.]

1972, Часть 8, № 1 (42)
Январь – февраль.

СОДЕРЖАНИЕ:
1. Катакомбные святые России.
2. Житие преподобного Макария Римлянина, Новгородского чудотворца. Анемподист Корольков.
3. Мартиролог коммунистического ига. Схиепископ Макарий.
4. Православная духовная жизнь. Наставления старца Назария (VIII).
5. Православие в современном мире. [Архиепископ, священник и приход покидают Митрополию из-за «модернизма», «обновленчества» и «ереси».]
6. Актуальные вопросы Православия: Может ли Православная Церковь вступать в «диалог» с нехристианскими религиями?  (III)

На обложке: Псково-Печерский монастырь, близ Пскова: Проход, ведущий к пещерам, где погребен новомученик схиепископ Макарий.

Авторское право 1972 г. принадлежит Братству преподобного Германа Аляскинского.

Издается раз в два месяца Братством преподобного Германа Аляскинского.
Оплата почтового отправления второго класса в Платине, Калифорния.

Годовая подписка — 5 долларов США, двухгодичная — 9 долларов США. трехгодичная — 12 долларов.
Все запросы следует направлять по адресу:

ПРАВОСЛАВНОЕ СЛОВО, ПЛАТИНА, КАЛИФОРНИЯ 96076

Издательский адрес: Бигам Гордж Роуд, Платина, Калифорния.

1.


ГЕРОИЧЕСКИЙ ПОДВИГ новомучеников Российских – это то, о чем едва только начинают рассказывать. На Западе существует ряд свидетельств очевидцев, например, представленное в этом выпуске «Православного Слова». Но живёт ли сегодня Русская Церковь кровью своих мучеников, как жили ранние христиане? Московская Патриархия отрицает существование мучеников, и было бы слишком надеяться, что в нынешних условиях мы когда-либо узнаем об этой тайной стороне жизни гонимой Катакомбной, или Истинно-Православной Церкви.

Поэтому лишь по особой милости Божией в первые месяцы 1972 года из СССР на Запад попали два чрезвычайно важных подпольных (самиздатских) документа, авторы которых заявляют, что «считают своим священным долгом свидетельствовать о продолжающемся существовании «катакомбной Церкви», к которой они принадлежат. Эти документы, «Россия и Церковь сегодня» и «Церковь и власть», посвящены важнейшему вопросу «сергианства» и вскоре будут опубликованы в «Православном Слове». Пока же приведем лишь их свидетельство о новомучениках российских, которое поразительно раскрывает сокровенную глубину истинного Православия в современной России.

Решительно заявляя, что «сергианство находится вне Церкви», что оно «извратило учение о Святой Церкви», авторы утверждают: «Об этом свидетельствует подвиг мученичества и исповедничества святых, вышедших из сергианской церковной организации». Советская церковь отреклась от самих мучеников и исповедников Церкви Русской, бесчисленные лики которых украшают её и составляют её славу. Но мы веруем, что истинные наши святители – Владимир, Петр, Кирилл, Иосиф, Вениамин – и с ними великое множество других известных и неизвестных иерархов, монахов и мирян во главе с Патриархом Тихоном стоят перед Престолом Божиим, славя Бога и молясь за Церковь Русскую, за Землю Русскую и за весь мир. И несомненно, что именно их праведными молитвами, молитвами других святых и нынешним исповедничеством тех, кто большей частью миру неизвестен, стоит Церковь Русская.


2. ЖИТИЕ
ПРЕПОДОБНОГО МАКАРИЯ РИМЛЯНИНА,
НОВГОРОДСКОГО ЧУДОТВОРЦА.

АНЕМПОДИСТ КОРОЛЬКОВ.
[Текст был переведен на английский и переработан отцами Германом и Серафимом Платинскими. Русский текст с изменениями отцов Вячеслава Марченко.]


Память 15 августа.

Кондак, глас 7.

От Ри;ма возсия;л еси;, я;коже звезда; пресве;тлая,/ преподо;бне о;тче наш Мака;рие,/ и в пусты;ни всели;вся,/ просвети;л еси; чи;стым житие;м твои;м ве;рно притека;ющия к тебе;./ Те;мже и мы, прославля;юще све;тлую па;мять твою;, вопие;м ти:// ра;дуйся, преподо;бне о;тче Мака;рие.

Это редкое житие1 посвящено растущему числу всех тех «обращенных» сегодняшнего и завтрашнего дня, которые, подобно самому преподобному Макарию, благодатью Божией осознали заблуждения западных исповеданий и оставили их, чтобы присоединиться к единой спасительной Церкви Христовой, Святому Православию. Да укрепит их Господь молитвами их покровителя преподобного Макария Римлянина – их мужество и стойкость следовать этим путём до конца и приносить обильные духовные плоды.

___
1 Из церковного журнала «Русскiй Паломникъ», 1895, № 32; немного переработанное.


Среди угодников Божиих, просиявших в обширной стране Великого Новгорода, были два пришельца – уроженцы Рима, основавшие обители особенно нам дорогие как рассадники веры и просвещения, как оплоты Православия.  Они пришли на Русь по велению их сердца в поисках Православия, которое исчезло из Рима. Один из них, преподобный Антоний Римлянин, прибыл в XII веке, когда раскол Римской церкви стал окончательным, и воздвиг обитель в Новгороде на берегу реки Волхов; а другой, преподобный Макарий Римлянин, прибыл в XVI веке, когда отступничество Рима вызвало смуты протестантской Реформации, и основал монастырь в районе будущей столицы, Петербурга, на берегу небольшой речки Лезны. Обитель эта, Макариевская пустынь, находится в 120 километрах от Новгорода и в 100 километрах от Петербурга.

Светильник Церкви Православной – преподобный Макарий, Новгородский чудотворец, родился в конце второй половины XV столетия в шумной столице запада – Риме, в семействе богатых и знатных граждан. Благочестивые родители и воспитали своего сына-первенца в строгих законах религии, и дали ему блестящее по тому времени образование научное. Одаренному от природы высоким умом юному римлянину предстояла завидная будущность на поприще службы общественной, но не желал юноша бренной славы, не искал почестей, он жаждал  иной жизни, жизни созерцательной, духовной.

Достигши лет совершенных и отказавшись от всех удовольствий и наслаждений, он решил посвятить себя служению не тленному миру, но Творцу его – Всемогущему Богу. Изучение Священного Писания, творений святых Отцов было постоянными занятиями будущего подвижника. Мечты – жить согласно учению Святой Церкви, усвоить себе ее истины и догматы и постепенно приготовить себя к строго-подвижнической жизни – всецело овладели и его сердцем и его душою.

Но западная церковь, к которой принадлежал он по рождению, полная в то время смут внешних и беспорядков внутренних, не могла пленить пылкий ум молодого Богослова, ее уставы и обрядность не могли казаться ему истинно чистыми, непогрешимыми.

С болью в сердце взирал ревнитель о Господе на религиозную жизнь гордого, кичливого ложным могуществом Рима на наступивший раскол среди высших иерархов церкви и духовных их чад. Скорбел будущий подвижник и со слезами молил Бога указать истинный путь спасения среди погруженной во мраке греха и суеты мирской, но родной ему церкви, и Господь не отринул мольбу своего избранника. Он обратил духовные очи его на единую спасающую Церковь, прославленную Соборами святых Отец за правоту, непреложность ее догматов и учения, освященную подвигами и молитвенными трудами великих ее мужей – Церковь Восточную, Православную.

«Только под ее святым покровом, среди ее чад я найду спасение», – думал он и тайно покинул Рим, раздав неимущим богатство свое, оставляя родных и присных своих. С посохом странника-пилигрима, в ветхой одежде, без средств, надеясь только на Господа, отправился исповедник правды и закона Божия в далекую, неизвестную ему страну – Святую Русь.

Путь подвижника «ради Господа» был труден. Много перенес он, странствуя, пока наконец не достиг земли для него обетованной, земли православной – северных ее стран в пределах Великого Новгорода. Благолепие церквей и многочисленных тогда монастырей Новгородских, строгая жизнь монашествующих, торжественность, истовость Богослужения глубоко поразили пришельца.

Каково же было его изумление и какое утешение это ему принесло, когда он узнал, что один из славных монастырей Новгорода был основан тремя столетиями ранее человеком, подобным ему по духу и обстоятельствам, его соотечественником, которого почитали в Новгороде как святого Православной Церкви – ПРЕПОДОБНЫМ АНТОНИЕМ РИМЛЯНИНОМ.


ПРЕПОДОБНЫЙ АНТОНИЙ РИМЛЯНИН, НОВГОРОДСКИЙ ЧУДОТВОРЕЦ.

Икона XVII века, изображающая преподобного Антония, стоящего на камне, который принес его к стенам Новгорода, где он основал монастырь, который он посвятил Богородице, преподнося Ей символическую миниатюру.


Собор Рождества Пресвятой Богородицы в монастыре преподобного Антония. Строительство началось в 1117 году.


Дощатая тропинка, ведущая через болота к небольшому острову, где преподобный Макарий построил свою первую келлию и заложил основание своего монастыря.


Родившийся в 1067 году в Риме в семье богатых православных родителей, святой Антоний был пострижен в монахи в возрасте 19 лет в одном из многочисленных греческих скитов Италии, не последовавших за папой Римским в ересь. Несколько лет он вел строгую отшельническую жизнь в том монастыре, проводя большую часть времени уединенно в своей келье и приходя вместе с другими братиями молиться и причащаться в Великую субботу и на Пасху. Когда папа воздвиг гонение на монахов, они разбежались, кто куда. Преподобный Антоний, переходя с места на место, наконец, пришел к большому камню на берегу моря и там прожил год в молитве и посте. Но однажды на море разыгралась буря, и камень был сорван волнами с места, а Преподобный оказался плывущим по морю, чудесным образом невредимым. Таким чудесным образом он прибыл в Новгород в 1106 году, благодаря Бога за Его дивный Промысл, приведший его в православную землю. По благословению святителя Никиты, епископа Новгородского, он построил на реке Волхове церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы, в праздник которого он поселился на своем камне. На другой год местные рыбаки вытащили в своих сетях бочку с наследием из имения его родителей, которую он бросил в море в Италии, и на эти драгоценности он построил монастырь, где был игуменом до своей кончины в 1147 году, 3 августа, в день памяти которого Православная Церковь совершает его память.


Паломничая по обителям Новгородским, Макарий достиг монастыря преподобного Александра на берегах реки Свири, где игуменствовал еще сам преподобный основатель обители.

Преподобный Александр, уже удрученный летами и болезнями, радостно встретил пришельца, пожелавшего пробыть некоторое время в обители Свирской послушником – учеником ее великого игумена. Благословив доброе желание чужеземца, преподобный Александр в духовных беседах открыл и разъяснил пришельцу то, чего жаждала его душа и сердце, тем самым приняв западного новообращенного в лоно Святого Православия и наставив его на путь, соответствующий высшему идеалу Церкви, монашеству.

Недолго пробыл пришелец Рима учеником начальника обители Свирской. Следуя примеру многих подобных себе духовных чад святого игумена, он, приняв монашество с именем Макария, решился навсегда затвориться в келии пустынножительской, похоронив себя для всего, напоминающего мир.

Посетив еще раз дорогие для него святыни Новгорода, он избрал для себя в пределах Новгородских непроходимую болотную дебрь, раскинувшуюся на несколько верст по берегам реки Лезны, и здесь, на небольшом островке топкого болота, поставил келью.

Горя любовью к Богу, со слезами взывая о грехах своих, изнуряя плоть и смиряя дух в строгих подвигах бдения, поста и беспрестанных молитв, отдаленный от мира, незнаемый людьми, питаясь скудными плодами и растениями суровой пустыни, преподобный Макарий прожил немалое время, пылая надеждою достичь Царствия Небесного избранным им путем скорби и лишений.

Но не укрыла пустыня великого подвижника. Всемогущий Господь восхотел явить его миру и через него привести многих к жизни Богоугодной и спасению душевному.

Однажды глубокой ненастной ночью преподобный Макарий стоял на молитве. Кто-то постучал в дверь его кельи, умоляя открыть во имя Бога. Подвижник уступил мольбе, и в келью вошло несколько незнакомых людей, судя по костюмам, охотников, по-видимому, уставших и изнуренных. Пустынножитель, по обычаю иноческому, приветствовал их миром. «Лице Преподобнаго сияло особенным светом благодати Божией, как лице Ангела, и немногие слова его приветствия отозвались дивною благодатию на сердцах вошедших», – повествует списатель жития Преподобного, рассказывая о событии. Изумленные Боголепным видом подвижника, путники, испросив благословения, сказали ему: «Только  молитвами  твоими, человек Божий, милосердный Господь помог нам  найти твою келью и дойти до нее, не погибнув среди болотных дебрей, куда привела нас охота!»

«Не мои грешные молитвы, но благая воля Вседержителя направила вас сюда», – смиренно ответил Преподобный, предлагая путникам пищу из своих скромных запасов. Обласкав уставших пришельцев, преподобный Макарий успокоил их и после краткой беседы с ними и общей молитвы, благословив, отпустил их, указав путь из болот.

Удивились охотники и скромному смирению, и уму одинокого пустынножителя, покидая его келью. «Удивились они, – рассказывает тот же списатель жития, – и терпению подвижника Божия. Им казалось немыслимо, чтобы он мог проживать, окруженный со всех сторон топким болотом, из которого поднимались облака комаров и мух, уязвлявших человека весьма болезненно».

Действительно, жизнь при таких условиях можно было назвать невозможной, но угодник Божий терпеливо переносил все: голод и жажду, зной летний и зимнюю стужу. Он жил только для Бога, для духовного Небесного мира, но не для мира тленного, и Господь помогал ему. В рукописном старинном житии Преподобного говорится, что даже дикие звери, нередко посещавшие подвижника, не трогали его. Он безбоязненно ласкал медведей и кормил их из своих рук, как точно домашних животных. Что казалось невозможным для простых людей мира, то было счастливою долею для избранника Божия.

Об одном только печалился теперь Преподобный: его спокойствие и безмолвие могут быть нарушены людьми, ибо убежище его узнано ими. И действительно, скоро молва о святой жизни подвижника среди болотных дебрей реки Лезны привлекла многих жаждущих его совета, назидательного поучения и молитвы. Не отказывал Преподобный в духовной помощи страждущим, но известность тяготила его, и он решил покинуть место первоначальных своих подвигов.

Еще далее вглубь болота переселился преподобный Макарий со своего островка.  Избрав небольшое возвышение, окруженное густым  высоким лесом, место на левом берегу Лезны, он здесь построил себе вторично убогую келью. Но недолгое время и здесь укрывался Преподобный от мира. Господь дивным образом открыл людям его новое убежище. «Своими подвигами, – читаем в рукописном житии Преподобного, – он привлек к месту особую благодать Божию, являвшуюся окрестным жителям то в виде столпа огненного, по ночам здесь видимого многими, то в виде облака благоуханного дыма, поднимавшегося отселе к высоте и разливавшего благоухание по окрестностям».

Эти явления заставили местных жителей проникнуть в глубь пустыни, и они, «опечаленные первым исходом Преподобного, лишившись его сладких для них бесед», с радостью обрели его там. «Тогда поняли они вполне те дивные явления столпа огненного и дыма кадильного, которые привлекли их сюда, и еще более стали чтить человека Божия».

Велика была любовь народная к преподобному Макарию. Многие подолгу не покидали его пустыню, некоторые же пламенно молили о позволении навсегда остаться с ним и вблизи его скромного жилища построить свои кельи. «И увидел тогда Преподобный, что нет сил отказать в мольбах их, что на то – воля Господа». Усердно помолившись Творцу Небесному, он дал согласие ревнителям подвигов и жизни иноческой ставить кельи и этим положил начало своей пустынной обители.

Собравшейся братией скоро была построена небольшая деревянная церковь в честь Успения Пресвятой Богородицы. Постройку Успенской церкви можно предположить около 1540 года. Первым игуменом был сам преподобный Макарий, посвященный в священный сан святителем Новгородским. На Новгородской епископской кафедре был тогда известный Макарий, впоследствии митрополит Всероссийский.

Являя собою пример для братии, Преподобный поистине был «добрый пастырь». Подвизаясь немалое число лет «подвигом добрым и неослабным», достигший дара прозорливости и чудотворений, он твердо шел по пути подвижничества, руководя многими. Смиряя себя, изнуряя трудами и молитвенными бдениями, он ревностно насаждал и укреплял в крае веру Христову, поучая братию не ослабевать в подражании ему.

Незадолго до кончины своей преподобный Макарий, передавши управление монастырем одному из учеников своих, удалился на излюбленный им островок – место первоподвижничества своего. Здесь мирно почил о Господе, преподав благословение братии, поручив юную обитель свою воле Всемогущего Бога. Это случилось вскоре после 1550 года, 15 августа, в праздник Успения Пресвятой Богородицы.

С плачем погребли иноки своего любимого игумена у стены созданного им Успенского храма с левой наружной его стороны.

ОСНОВАННАЯ преподобным Макарием Римлянином обитель с первых же дней своей многовековой жизни отличалась «не вещественным достатком и многолюдством», а «высокодуховною жизнию братии», искавшей не тленного богатства, а Царствия Небесного. Благолепие Богослужения, строгое отношение к уставу и обетам иноческим, миссионерство, духовное просвещение края и отзывчивость на его нужды были заветом преподобного Макария, и завет этот исполнялся свято.

Усердием благочестивых жертвователей вскоре после кончины Преподобного была воздвигнута вблизи Успенского храма вторая деревянная церковь во имя Савватия Соловецкого, и этими двумя храмами, немногими необходимейшими постройками да «тремя келиями монашескими». Невелики были и земельные владения обители.

О монастыре преподобного Макария не сохранилось никаких исторических актов. Обитель жила более замкнутою жизнью, ее игумены не избирались на высшие степени иерархические, не были приглашаемы на собрания духовно-государственные, но, верные заветам своего первоначальника, шли узким, тернистым путем в жизни, далекие от всего мирского.

В нерадостное для  Руси смутное время обитель преподобного Макария подверглась общей участи монастырей Новгородского края – разрушению от врагов. Шведские войска, грабившие в 1615 году церкви и монастыри Новгородские, разорили и обитель преподобного Макария. Иноки пали под мечами врагов, храмы и здания, а также библиотека и рукописи погибли в пламени.

Возобновленная вскоре после этого Макариевская пустынь за недостатком средств постепенно пришла в упадок, считалась уже не самостоятельною, но находящеюся под ведением Александро-Невской лавры. Забвение посетило пустынь преподобного Макария. По штатам 1764 года пустынь была упразднена и обращена в приходскую церковь, определены были к ней священник с причтом. Затем, потеряв значение и приходского храма, была приписана к сельской церкви, а позднее утратила и это значение и оказалась под угрозой полного забвения. Ее здания приходили в упадок, и Богослужения совершались только в дни памяти Преподобного по просьбе местных жителей и паломников, которые все еще приходили поклониться его мощам.

Однако, примерно в середине XIX века, благочестивые благотворители начали восстанавливать обе церкви, возобновлена была и часовня с колодцем на островке, где начал подвиги и скончался Преподобный. Вода в этом колодце почитается целебною. Существует предание, что колодец ископал сам угодник Божий и молитвами своими извел в него чистую, как хрусталь, целебную воду. Сохранились рассказы о явлении Преподобного тяжким больным с советом «с молитвою испить воды из его колодца», и больные, исполнившие его совет, получали облегчение, а нередко и совершенно исцелялись от посетившего их недуга. Поэтому Богомольцы, посещая место первоначальных подвигов Преподобного, всегда уносят с собою в сосудах воду, почерпнутую из колодца. Тысячами они приходили в монастырские праздники – 15 августа и 19 января (в день тезоименитства Преподобного).

Вскоре после восстановления церквей один старый священник поселился рядом с ними и совершал там Богослужения до своей смерти. Наконец, в 1894 году Макариевская пустынь вновь стала действующим монастырем, миссионерской целью которого была борьба с сектантством в регионе, под руководством настоятеля, известного миссионера иеромонаха Арсения.

Свято-Макариевская пустынь была вновь разрушена красноармейцами, новыми северными варварами, в 1932 году, но память о ее основателе, преподобном Макарии, живёт и поныне и свидетельствует о дивности Бога во святых Своих. Богу нашему, во Святой Троице славимому, слава во веки веков. Аминь.


Интерьер Успенской церкви в 1895 году; рака с мощами преподобного Макария слева.


3. МАРТИРОЛОГ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИГА.

Схиепископ Макарий,
СТРАНСТВУЮЩИЙ КАТАКОМБНЫЙ ЕПИСКОП.


СХИЕПИСКОП МАКАРИЙ,
ПОСЛЕДНИЙ НАСТОЯТЕЛЬ СВЯТО-МАКАРИЕВСКОЙ ПУСТЫНИ.


Все, что нам известно о схиепископе Макарии, содержится в изложенных воспоминаниях; но и этого несомненно достаточно, чтобы представить портрет святого, новомученика катакомб ХХ века. Эти воспоминания написаны православными русскими, на себе испытавшими коммунистическое иго, спасшимися на Запад после Второй Мировой войны и описавшими свой опыт. Это свидетельства – свидетельства очевидцев; подробности катакомбной жизни епископа Макария, изложенные во втором рассказе, отец Герасим слышал из уст самого епископа.


Псково-Печерский монастырь, церковь Святого Лазаря с прилегающим к ней трапезным корпусом, где в одной из келий первого этажа был убит схиепископ Макарий.


В окрестностях Петрограда в начале 30-х годов оставался лишь один маленький монастырь, куда многие совершали паломничество – пустынь преподобного Макария Римлянина.

Рано утром мы сели на поезд и доехали до станции Любань. Нас, паломников, было 30 человек. Остановившись попить чаю в монастырском подворье в городке, мы пешком направились в монастырь.

Сперва дорога пролегала через поля. Вокруг нас качались колосья ржи, затем мы миновали поля с овсом, затем розовые поля цветущей гречихи, по которым ветер гнал сиреневые волны. Мы, горожане, радовались открытому пространству, солнцу, природе.

Передохнув в деревне, мы вошли в лес. Отец П., ведущий нас, начал читать наизусть акафист Божией Матери "Всех Скорбящих Радосте". Все подхватили припев, а потом и песни канона. Молитва продолжалась долго, наконец, последние звуки затихли вдали, но лес все тянулся такой густой и нескончаемый, как всегда. Все утомились и шли молча. Наши ноги распухли и начали болеть.

Мы шли и шли, и густому зеленому лесу не было конца. Сгустились сумерки, и уже не знали, сколько нам осталось идти. Над лесом появилась луна, ее лучи освещали нам путь. Наконец мы вышли на поляну. С холма сбегал ручеек, за ним показался храм. На фоне неба выделялся силуэт колокольни, под ним виднелись темные крыши монастырских корпусов. С далекого расстояния до нас донесся звук монастырского колокола. Мы так давно не слышали церковных колоколов! Все оживились и почти бегом спустились со склона, надеясь успеть к началу вечерни.

В давние времена здесь, на крошечном островке твердой земли, окруженном со всех сторон непроходимыми болотами, поселился и проводил отшельническую жизнь преподобный Макарий Римлянин. Его мощи почивали под спудом в монастырской церкви. На месте его кельи была выстроена маленькая часовня. Монахи расчистили большую поляну в лесу для храма и жилых корпусов, проложили дорожки, распахали участки под поле и огороды. Большевики отобрали поля, лишив монахов средств к существованию. Верующие приносили из города мешки с сухарями, и монахи готовили из сухарей хлеб для себя и паломников.

Множество нищих и юродивых во Христе нашли убежище в монастыре. Одним из них был Миша, хорошо известный нам еще по Александро-Невской лавре в Петрограде. Его громкий голос был хорошо знаком всем нам, и мы с уважением относились к этому седовласому старику с молодыми черными глазами. Я помню, как один раз, когда врач неаккуратно удалил мне зуб, щека у меня распухла и болела несколько месяцев. Я была вынуждена носить повязку. Миша подошел однажды ко мне во время литургии и прошептал на ухо: “Иди в Новодевичий монастырь, возьми маслица от лампады перед образом святого мученика Антипы и помажь свою щеку. Посмотри на себя – ты думаешь, что поступила правильно, пойдя лечиться к доктору?” Я обернулась, но он уже отошел. Я пошла на литургию в Новодевичий монастырь, но матушки, продававшие свечи, не знали, где находится образ святого мученика Антипы. С трудом мы смогли найти небольшую икону. Я поступила, как научил меня Миша: помазала щеку маслом и взяла немного масла из лампады с собой. Вскоре все прошло: воспаление прекратилось и челюсть перестала болеть. Раньше этот Миша был интеллигентом – атеистом, инженером. Но когда Господь коснулся его души, Миша избрал для себя суровый аскетический жизненный путь юродства во Христе. После моей встречи с ним в монастыре он исчез. Мы слышали, что он был арестован и застрелен по прихоти следователя.

Время, когда я приехала в монастырь, было трудным и страшным. “Молись преподобному Макарию и Иверской Божией Матери!” – Утешил меня отец Н.. Икона Божией Матери в монастыре была особенной. Пресвятая Дева была изображена в полном монашеском облачении, в мантии и с четками в руках.

Настоятель монастыря, епископ Макарий, редко выходил из своей кельи и еще реже беседовал с паломниками, за исключением некоторых его духовных чад. Несколько раз мы встречались с ним в коридоре в храме, но однажды мне выпала возможность посетить его и побеседовать с ним. Сдержанный, серьезный, скорбный, он производил сильное впечатление на паломников. Если кто-нибудь из них вел себя шумно или вообще неприемлемо, или пропускал церковные службы, Владыка через своего келейника просил такого оставить монастырь. Молодежь побаивалась его и старалась не нарушать строгих монастырских правил.

Утреня начиналась в 4 часа, за ней следовала ранняя литургия. Затем в 9 утра были поздняя литургия и молебен, заканчивавшийся между полуднем и часом дня. В 4 часа дня совершалась вечерня или бдение, акафист или панихида. Службы заканчивались между 8 и 9 часами. Затем следовал ужин и около полуночи молитвы ко сну.

Проведя в монастыре некоторое время, я должна была возвращаться в город. В станционном городке, в храме монастырского подворья, я отстояла всенощную. Я стояла на коленях перед образом преподобного Макария. Мне казалось, что своим взглядом он ободрял меня. И действительно, все прошло хорошо и я вернулась домой, избежав ареста.

Мы посещали пустынь еще несколько раз. В жестокие морозы в конце Рождественских праздников мы приехали в монастырь, чтобы вместе с монахами отпраздновать память преподобного Макария. Отец П. хотел, чтобы Владыка соборовал его. Наше духовенство давало соборование не только серьезно больным. В те страшные времена каждый жил под угрозой внезапной насильственной смерти в условиях, когда будет невозможно приступить к Святым Таинам. Монахи и многие из мирян обычно собирались во время Рождественских праздников или Великого поста, чтобы собороваться.

В тот день отец П. служил литургию в маленькой церкви, построенной на месте отшельнической кельи Преподобного. Владыка Макарий пришел помолиться с нами. Я подошла к Владыке под благословение и сказала ему о желании отца П. “Почему отец П. так хочет собороваться?” – Спросил Епископ. “У него тяжелый груз на душе”, – ответила я. Владыка строго посмотрел на меня и внезапно слезы показались на его глазах. Он зарыдал, не сдерживаясь. “Если бы вы только знали, какие тяжелые испытания предстоят нам всем, какие страдания! Наш монастырь будет разорен, наши святыни осквернены!”

Он продолжал рыдать. Испуганный послушник хотел было броситься к Владыке, но отец П. остановил его. Все остались на своих местах.

Я стояла перед скорбящим иерархом, глубоко потрясенным, охваченным предчувствием надвигающейся бури. Он как будто говорил сам с собой, забыв обо мне. Понемногу придя в себя, он подошел к иконе Преподобного, облобызал ее и, выйдя из храма, пошел к воротам монастыря. Его высокая темная фигура ярко выделялась на фоне чистого белого снега, искрившегося в ярких лучах зимнего солнца.

В течение года его пророчество исполнилось. Аресты в “Святую ночь” (когда тысячи духовенства и верных были арестованы в одну ночь) стерли с лица земли оставшиеся монастыри и монашествующих. В ту ночь я тоже была арестована.

Владыку отправили в концлагерь в Сибири, где он был ночным сторожем.

Монахиня Вероника (Котляревская).1

___
1 Мемуары, издательство «Русская жизнь», Сан-Франциско, ок. 1954 г.


ЕПИСКОП МАКАРИЙ был последним настоятелем Макариевской пустыни. После ликвидации монастыря коммунистами в 1932 году он был арестован, но затем освобождён. После освобождения и до оккупации Новгородской области немцами схиепископ Макарий совершал катакомбное служение в Новгородской, Петроградской и Тверской губерниях. Он объезжал города и сёла, совершая тайные Богослужения, а также крещения, венчания и отпевания. Он постригал в монашество желающих и рукополагал тех, кого сам подготовил. После оккупации Новгорода немцами и разрешения открытого исповедания веры Божией епископ Макарий отошёл от активной церковной деятельности. После непродолжительного немецкого плена он покинул Любань, где жил тогда, и прибыл в Псково-Печерский монастырь, находившийся на территории Эстонии. Ему было 70 лет, он был высокого роста, худощав, с аскетичным видом, но выглядел всё ещё крепким и энергичным. Он был истинным монахом: строгим постником, ревностным молитвенником, и вскоре завоевал любовь всей монастырской братии.

Некоторым из тех, кто его навещал, схиепископ Макарий рассказывал историю своей многострадальной жизни в СССР. По его собственным словам, за более чем десять лет он ни разу не ночевал две ночи подряд в одной и той же квартире. С большой осторожностью и бдительностью, в постоянной опасности, он скитался из деревни в деревню, из города в город. Он работал пастухом у разных людей в колхозах. У него было очень много духовных чад – мирян, тайных монахов и катакомбных священников. В шутку он говорил, что у него есть своя духовная семинария и академия, поскольку он тайно готовил людей к рукоположению. Он также предсказал неудачный исход войны для немцев, а также свою собственную смерть: «Я больше не вернусь отсюда на родину». В монастыре он занимал келью на нижнем этаже трапезной.

В ночь на 1 апреля 1944 года Печеры жестоко бомбила советская авиация. Бомбардировка продолжалась всю ночь, в четыре налета с интервалом 40-50 минут. К счастью для монастыря, мощные двухтонные бомбы упали вне его стен. Внутри монастыря взорвалось около десятка бомб меньшего калибра. Одна из этих бомб упала вблизи трапезной и с корнями выворотила старый дуб. Осколок бомбы влетел через окно в келью схиепископа Макария и убил его наповал. На аналое лежали раскрытое Евангелие и часослов; они были залиты кровью Епископа. Часы остановились в 9 часов 47 минут вечера. Все монахи прятались в бомбоубежище, но святитель Макарий отказался пойти с ними и оставался на молитве в своей келье. Бомбардировка нанесла монастырю большой ущерб, но особенно много человеческих жертв было в Печерах.

Протоиерей Герасим Шорец.1

___
1 «Русская жизнь», Сан-Франциско, 19 апреля 1944 г. См. также в «Православной Руси», 1957, № 3, стр. 9; и в книге протопресвитера М. Польского «Новые мученики Российские», Джорданвилль, штат Нью-Йорк, т. 1, стр. 181; т. 2, стр. 284. (Все на русском языке.)


Тело епископа Макария было погребено в пещерах, давших название Псково-Печерскому монастырю. Так советские бомбы оборвали земную жизнь исповедника Божией Истины, много претерпевшего в СССР и по праву заслужившего принадлежащее ему звание новомученика многострадального века сего.


4. ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ.

Наставления старца Назария.

VIII
НАСТАВЛЕНИЕ О ТРАПЕЗЕ.

Если можешь воздержаться так, чтобы в сутки один раз принять пищу, и то по захождении солнца; устрой сие для себя с советом и благословением старейшего, и стяжавшего опытность и рассуждение. Впрочем, как тебе должно в сем поступать, речено будет в вечернем наставлении.

А если не можешь один раз ясти; то, как приспеет время трапезовать вниди со всеми в трапезу. Не удаляйся от братии.

Если братьям за трапезой во услужение устроен будешь; то предстани со всяким благоговением, и страхом и радостью; служи совершенно аки самому Христу и Ангелом Eго, а не так, как человекам.

Имей ко всей братии доброе расположение и горячую любовь; имей сердце, око и лице веселое, благоговения духовного исполненное, привяжись крепко ко всему братству душею своею, и служи оному искренно, без всякого лицемерия. Не позволяй себе подумать, чтобы за оное от кого-либо похвалу получить; но воображай что ты служишь Богу и Ангелам Его, какового служения ты совсем недостоин; но слава Богу, что Господь сего служения тебя сподобил.

Смотри прилежно, не вооружается ли на тебя гордый и тщеславный помысел, будто ты в служении братии все прекрасно творишь. Старайся как можно, не допустить в себе действовать не полезному, лукавому и душепагубному помыслу тщеславия. Ибо оно тонко входит в душу человека, так что он иногда совсем не примечает, и помысел его возносится, и готовит ему падение.

Гордость вселяется в человека тогда, когда он еще совершенно не познает себя. И так познавай себя и всемерно берегись гордости и тщеславия как великого вреда душевного. Отогнать же их от себя ни чем не можешь, как только беспрестанным самоукорением и уничижением самого себя.

Расположи себя так, чтобы ты от всего сердца мог сказать внутреннее: я не только недостоин сидеть со братиею на трапезе, но недостоин и служить им; и ниже воззрети на них достоин, если бы к сему меня не устроила милость Божия. Благодарение великое воссылай Богу, что Он на сие тебя устроил.

Если же удостоят тебя сидеть со всеми вместе на трапезе, то помышляй в себе: кто есмь аз недостойный, который вшед сюда? И како со святыми отцы хощу иметь участие в трапезе. Тако в себе помышляя, представляя себя грешнейшим всех, странником, пришельцем и нищим. И сидя со братией за трапезой, имей страх и стыдение пред ними аки бы ты пред царями и князи сидел. Сотвори себя недерзновенно даже ни на что и ни пред кем. Избирай всегда себе низшее и, если можно, последнее место. Отнюдь не озирайся никуда и не любопытствуй. Не смотри, как кто сидит, или ест, или пиет.

Берегись, как можно, чтоб не иметь привредного дерзновения; не смей, прежде благословения от Иерея, или старейшего тебя брата, посягнуть на что-либо на трапезе. Хотя кто и младший тебя будет; однако ты помышляй, что ты недостоин начинать ясти или пити прежде брата. Ожидай, пока все начнут ясти, или пити; тогда и ты яждь со благодарением, со смирением и благоговением.

Берегись, как можно, испытывать брашно – вкусно ли или нет, или что такое, или много ли чего кому предложено, или мало; но старайся иметь чистый ум.

Не выпускай из мысли твоей молитвы Господу Иисусу, и смешивай ее языком с пищей, то есть имей пищу во устах молитвою растворенную. От такого растворения не будешь чувствовать в пище никакого неприятного вкуса и не позавидуешь ни кому, ни в чем, много ли, мало ли чего кому предложено. Веруй крепко сему, что Иисус усладит предложенную пищу в гортани твоей, и все приятно тебе будет.

Укоряй себя, помышляя, что ты недостоин такого общения: и благодари, причащаяся с братиею общей трапезы.

Берегись крепко, да не прикоснется твоему уму какое роптание или зависть, чтоб больше вкусить какой лучшей пищи. Аще же случится тебе во уме твоём почувствовать таковое помышление; то лиши себя совсем лучшей пищи, или вовсе в той день не дай себе ясти, дабы впредь ум твой не дерзал принять оное сластолюбивое пожелание.

И тако предложенных брашен причащайся с молчанием и молитвою и все по вышеписанному твори. При сем же блюдися крепко и в сем: насыщай тело так, чтобы ты не почувствовал объедения, или обременения; но имел бы еще некоторую алчбу и чувствуемый глад. Питай более душу от происходящего во время трапезы чтения Богодухновенных словес и повестей святых отец.

Старайся, как можно, чтоб душу и тело неразлучно во внимании и попечении иметь; тело чувственное брашными питай, а душу умную Божественными словесы насыщай и украшай.

Между тем упражняй себя в воздержании от брашен следующим образом. Если захочешь на трапезе совершенно от всего воздержание иметь; то начни в себе рассуждать тако: при уничижении и сердечном укорении себя самого, как о сем выше сказано, полагай, что все присутствующие на трапезе богатейшие тебя добродетельми, ты же убожнейший, немощнейший, грешнейший из всех, почему не должен бы был иметь соседание на трапезе, но ниже сметь на них взирать. При сих размышлениях, поминай свои грехи и немощь свою, и глаголи во уме своем: не во осуждение ли мне будет, аще прикоснусь предложенных брашен? Како меня терпят и милосердствуют о мне святые отцы? Достоин ли я соседети с ними, и причащатися данной от Бога праведником пищи? Я Бога сотворшего премного моим житием от юности моей прогневал, святых Его заповедей преступник быв. Не самоосужденно ли еси, душе моя, во грехах твоих? Помысли, окаянный грешниче, где твои обещания ко Христу, и отметания сатаны и дел его? Где соблюдение заповедей Божиих? Где уподобление Христу? Где телесные и душевные твои добродетели, которые в христианстве клятвенно обещался совершать? Также, где обет данный во иноческом образе? Где вера крепкая, яже к Богу, дабы и горы мог преставити? Для чего не стяжал ты хотя малой, яко зерно горушечно? Где твое совершенное покаяние и удаление от всякого дела и слова лукавого? Где сокрушение душевное, плачь, кротость, милостыня, чистота сердечная, и от злых мыслей воздержание? Где беспристрастие ко всему и совершенная любовь к Богу и ближнему? Где смирение, его же ради сыноположения вечности сподобляемся? Где терпение с благодарением? Где заповеданная Иисусом непрестанная молитва во устах и сердце? Где слезы сердечные и покаянные сетования? Где непрестанная память о смерти, и о страшном суде. Где памятование всегдашнее о воздаянии, уготованным праведникам, и о муке вечной, ожидающей грешников? Где твое, человече, тщание, чтоб день и ночь в непрестанном о душе своей попечении пребыти, и соблюдать заповеди Господни, которые дражае злата и камней многоценных: о окаянный! Убойся, да не погибнешь в части злых, поревнуй добрым и праведно поживи.

Рассмотри, достоин ли ты насытиться с преподобными! Подобало бы тебе прежде покаяться и милость испросить и совершенное прощение прияти от человеколюбивого Бога, и тогда бы мог ты достойно со святыми отцы вкусить хлеба и возвеселитися. Ты же, покаяния совершенного не принесши, как дерзаешь причаститься и возвеселиться уготованными праведникам благими?

Сия помыслив, от всея души и скорби сердечной, глаголи в себе наконец: яждь, недостойный, столько, чтобы ты не умер. Иссушай твое тело; утесняй твои ненасытимые желания; опечаливай и уничижай себя. Не презрит ли премилосердный Господь на сию по правде заслуженную скорбь и тесноту сердца моего? Хотя и самое сокрушение мое несовершенно и недостаточно; однако не помилует ли мя бесконечный в милости Бог и не простит ли многая злая, мною содеянная?

Так всегда помышляя и укоряя себя, положи себе на всякий день, поскольку, по необходимому требованию естества, ясти пищи и пития пити. Не только удаляйся, как можно, пресыщения, но берегись и совершенного насыщения. Памятуй вышесказанное, что надлежит столько ясти и пити, чтобы еще несколько чувствованы были глад и жажда.

При сем помятуй непрестанно Христа Спасителя и размышляй так: колико Он за меня беззаконного пострадал; не только глад и жажду претерпел, но и великие муки, и распятие, и смерть за мои беззакония. И я ли нерадивый, грехов и беззаконий исполненный, не захощу претерпеть ради прощения и спасения своего? Старайся, как можно, с помощью Божьей, приобрести терпение в перенесени лишений и скорбей; проси, толцы, ищи день и ночь; и обрящешь от Христа Спасителя помощь и крепость терпения, если от души и сердца твоего желаешь.

С такими Богоугодными расположениями вкушая от трапезы, остерегись от пристрастия к лучшим и более других вкусным снедям. Берегись сего лукавого змея, аки Еве шепчущего тебе. Красно казалось видеть и добро вкусить Адаму и Еве запрещенный плод, но поскольку не хотели лишить себя вкушения сего плода то лишились многого и изгнаты из Рая. По сему, если представится глазам и уму твоему одна пища лучшей другой и помысел тебе скажет: оставь сию и насыться той лучшей пищей; то старайся, как можно, такой помысел и желание твое преодолеть. Укоряй себя и полагай, что оного ты ястия и пития недостоин. Посему предложи оное ближнему; а сам отнюдь оного не яждь и не пий: ибо по страсти желает твой помысел. Берегись, чтобы не изгнати тебе чрез лакомство твое сокрушения сердечного. Ибо от пристрастного желания приятного ястия и пития, рождается злое и душегубное объедение и опивство. Старайся воздержанием по малу обуздать себя и от великого пристрастия предохранить.

Для укрепления себя в воздержании рассуждай, что кто желает получить от Бога прощение грехов и очищение и со Христом на Небесах покой иметь, тот непременно должен не только от великих, но и от малых страстных хотений и даже от мысленных пристрастий воздерживаться. Помышляй в себе всегда слова Св. Писания, что ничто же скверно или нечисто может в Царство Небесное внити (Апок.;21:27).

Внимай прилежно и сему: если ты с братией за трапезой сидишь и захочешь воздержаться и братья станут тебя приглашать к какому ястию или питию; то ты ничто же глаголя, поклонись им. Если же и еще станут к чему нибудь принуждать; то, паки преклоня главу, отвечай кротким и тихим гласом: простите мя, довольно уже насытился. Помни сие, что везде и о всём должен ты кротко и тихо братии отвещевати.

Внимай прилежно и сему; если придет брат, или кто-либо из странных посетит тебя любви ради Божией, или по какому делу пред литургией; то не дерзай разрешить с ним что либо ясти или пити. Тако же твори если и после обеда кто придет.

Если будешь в силах и можешь воздержаться, то воздержись вечером от ужина. Если же тебе случится пойти к ужину в трапезу для того, чтобы сокрыто было от братии твое воздержание; то вшед трапезу, старайся чем-либо, вместо ужина, братии послужить с любовью. Но если по службе, или и кроме того, потребно тебе будет сести с братьями; то редко и мало пищи бери, дабы только вид был, что ты ешь. Не забывая же и в сие время того, что сказано в отношении к обеду: насыщай тело брашнами, а душу питай молитвою и рассуждениями, или чтение от жития святых отец слушай со вниманием и пользуйся. Также непрестанно укоряй себя и не достойна оных служб, или сидения с братией представляй.

Председания не взыскуй, даже берегись и пожелать. Помышляй, что дерзновение к председанию есть первое и хитрое начатие гордости, и что от сего дерзновения рождается и большая гордость. Во всем старайся смирение от всея души возлюбить. Помни всегда сие Христа Спасителя слово, что всяк возносяйся смириться, и смиряйся вознесется (Лук.;14:11).

Помни и сие, что всякая злая и дьявольская страсть в человеке рождается скрытно, и вселяется в него чрез действия в начале почти неприметные. Внимай и познавай, что она начало свое берет наиболее от невоздержания и насыщения своего чрева. Сею-то сетью прежде всего и скорее человек уловляется. Сия начальная страсть по виду представляется доброй, приятной и благословной; но она имеет в себе скрытый яд всех смертоносных страстей. Если оною человек заразится, то много потребно будет трудов удалить её от себя. Кто сей страсти будет покоряться и не будет её отвергать, сколько сил у него есть; тот в опасности пасть глубоко; а кто воздержится от нее, тот от многих страстей в безопасности и без язв пребудет.

Многие страждут от чревоугодия и впадают в ров сластолюбия, так что ведут жизнь мирскую, а не монашескую, забыв обещания свои монашеские. И кто вступив в монашество, станет скорбеть, что не наслаждается мирской роскошной жизнью, тот близок к гибельным страстям. Знай, что невоздержание в пище и лакомство многим порокам мать. И так, рассмотрев что сие душевредное зло человека влечёт в пропасть, ты, возлюбленный брате, постарайся, как можно, сохранить себя от оного. Не пресыщайся, не упивайся и не наслаждай чрева твоего, дабы не умрети. Ибо если попустишь себе привыкнуть к чревоугодию, то много должен будешь употребить трудов и терпения, дабы от оной избавиться и в воздержании укрепиться.
Внимай же крепко и сему: Аще прилежно по сему наставлению начнешь сохранять себя; то не потерпит сего завистливый бес и воздвигнет на тебя либо от начальника искушения, дабы искусить твое смирение и крепость, или лживых и нерадиво живущих вооружит на тебя; и станут тебя укорять, ругать, а может быть и заушать, презирать, ненавидеть и сим самым много скорбей тебе наносить. Но ты, в таком случае, еще более прилепись к молчанию и смирению. Держи беспрестанно молитву Господу Иисусу во устех и в глубине сердца твоего, дабы тебе на них за оное нимало не пороптать и не оскорбиться отнюдь. С благодарением все принимай, помышляя в себе: Како могу аз окаянный на брата моего гневаться всуе? А при том беспрестанно помни свои грехи; ибо и ты если не заушал, то укорял, злословил, пересмехал и поношениями ближнего уязвлял и обидой ближнего восставал на Христа Спасителя и уязвлял Его; почему ты и должен от всей души признавать себя более достойным терпеть, нежели сколько терпишь; вспомни слова, которые Христос Спаситель сказал о благотворении ближнему, и которые равномерно относиться должны и ко всякому обидному слову или делу против ближнего. Что ближнему своему сотвористе, то, глаголет, Мне сотвористе. При сем поминай Его страдания даже до смерти. Его благость превеликую, и Его к нам любовь, терпящую неправды наши; и рассуди, как не трудно тебе понести ради Его малыя скорби, и при том с Его верной помощью, если верно возжелаешь её. Если тако благо будешь рассуждать и с любовью претерпишь по делам искушения, то скоро обрящеши Христа Спасителя помощь и утешение.

По трапезе вставай с братией; благодари Бога, аще есть священник или настоятель, благословись от них; аще же не имеется оных, то поклонись братии, благодаря им и прося прощения. Потом иди с молчанием в свою келью, затвори дверь, и, аще можешь то с молитвой и благодарением положи несколько поклонов, по сем возьми книгу, почитай мало, и размышляй о прочитанном.

Если дни летние и по трапезе имеешь нужду в отдохновении от предшествовавшего труда; то на уготованное возляг место и поспи немного, только старайся, как можно, удалить от себя многий сон. Примечай, что если ты на трапезе по вышеописанному все сотворил, ел и пил с молитвою, вкушал умеренно и без насыщения восстал, то сладко во здравие поспишь и скоро восстанешь, ибо Ангел, приставник твой, возбудит тебя скоро.

Если же дни зимние и сон не нужен: то по малом молении и чтении, как сказано, примись за рукоделие, и старайся руками делать, во устех же и во уме молитву неотлучно иметь. Блюдися, чтоб не допустить отнюдь празднословить своему уму и тако провождай время.

Приспевшу же вечернему пению, поспешай к началу как о сем выше объяснено; вшед в Собор стань со страхом, внимай себе и исповедуйся пред Богом усердно и по всему делай так, как выше указано в церкви стоять.

Если можешь воздержаться, как выше показано, чтоб по захождении солнца один раз в сутки ясти; то по захождении солнца твори тако. Пойди к тому, у кого следует просить пищи и не так как брат или послушник, но как странник, и не как постившийся, но как будто ты ел и еще требуешь.

Смотри прилежно и за сим, чтобы ты пришёл просить пищи не с такими мыслями, как заслуживший оную трудом и постом; нет, думай, что ты недостоин, но что, может быть, Бог оному отцу известит, чтобы дал тебе ясти. Для сего должен ты смириться от души твоей, и укорять себя как нетерпеливого и немощного. С таким расположением пришедшему, если дадут укруг хлеба и воды, то благодари Бога и укрепи немощь свою.

Если же не можешь такового воздержания понести; то сядь с братией за трапезу и вместе с ними яждь; только храни воздержание, дабы не ясти со излишеством.

Наблюдай и то, чтобы, если бывает в монастыре после вечерни или после ужина еще особливое церковное правило, не оставлять без крайней нужды и сего церковного собрания, но участвовать в оном с благоговением и усердием, подобно как и в других частях Церковной службы, по предписанному чину.


5. Православие в современном мире.

АРХИЕПИСКОП, СВЯЩЕННИК И ПРИХОД ПОКИДАЮТ МИТРОПОЛИЮ ИЗ-ЗА «МОДЕРНИЗМА», «ОБНОВЛЕНЧЕСТВА» И «ЕРЕСИ».

К концу второго года своей злополучной «автокефалии» Американская митрополия в первые два месяца 1972 года претерпела три новых удара: духовенство и верующие продолжают покидать ее, чтобы присоединиться к Русской Зарубежной Церкви, чья бескомпромиссная позиция в отношении Истины и традиции пробуждает совесть как старшего поколения россиян, так и молодого поколения новообращенных.

1. Самым видным священнослужителем, покинувшим митрополию, стал один из её старейших иерархов, архиепископ Питтсбургский Амвросий, который в течение 12 лет был епископом Ситкинским и Аляскинским и в течение 7 месяцев – епископом Японским. Он объясняет свое решение в следующем тексте, который также проливает свет на прошлое митрополии.


АРХИЕПИСКОП АМВРОСИЙ
Питтсбургский, штат Пенсильвания, бывший епископ Ситкинский и Аляскинский.


Заявление архиепископа Амвросия (29 февраля – 13 марта 1972 г.)1

___
1 Русский текст в «Православной Руси», 1972, № 6, стр. 13.


Почитаю своим долгом обратиться со своим словом к русскому православному духовенству и русским православным людям в Северной Америке. Я полагаю, что они должны знать о причинах, побудивших меня отказаться от принадлежности к епископату Православной Церкви Америки и просить о принятии меня в состав иерархии Русской Православной Церкви Заграницей.

Я прибыл в Америку в 1923 году из России, захваченной безбожной коммунистической властью после жестокой борьбы за освобождение, в которой я принял участие на юге России. С самого начала своего пребывания здесь я посвятил себя служению Богу, сначала в сане диакона у приснопамятного архиепископа Виталия на Бронксе, затем в сане пресвитера, поставленный Митрополитом Феофилом настоятелем прихода в те благословенные годы мирного развития церковной жизни, когда Северо-Американский Митрополичий Округ был частью Русской Православной Церкви Заграницей.

После смерти моей Матушки в 1950 году я через три года принял монашество, а в 1955 году был возведен в сан епископа. За эти 50 лет моей жизни и моего служения в Америке я узнал и полюбил многих наших священнослужителей и благочестивых православных людей, которые берегли драгоценное достояние Русской Православной Церкви с её преданиями и обычаями. По этой своей привязанности к ним я мирился и с такими явлениями, которых при других условиях никогда бы не потерпел.

Но вот 2 года тому назад руководители Американской Митрополии поспешно и непродуманно вступили в соглашение с Московской Патриархией в лице Митрополита Никодима относительно получения автокефалии. Нам сулили полную независимость от влияния Москвы и объединение всех Церквей в Америке в одной независимой Церкви. Я с тревогой взирал на эти мероприятия, но не желал вызывать внутренних разделений, которые могли бы быть использованы во вред Церкви. Теплилась надежда, что все уладится.

К сожалению, напротив, оправдались делавшиеся нам предупреждения, что получаемая из Москвы автокефалия создаст для Митрополии новые связи с Москвой, которая ещё больше укрепит своё влияние в Америке. Действительно, ни одна свободная от Москвы Церковь не признала автокефалии, а Московская Патриархия, вопреки нашим ожиданиям, оставила в своей власти 45 приходов и не намерена передавать их новой автокефальной Церкви. Поездки в Москву, сослужения, подарки и пр., даже и при нежелании некоторых епископов и клириков постепенно всё более втягивают в сближение с теми московскими иерархами, которые по нашему общему убеждению связаны подчинением врагам Церкви.

Всё это вызывало во мне большую скорбь. Всё больше и больше я сомневался в правильности несения за это ответственности перед Богом и людьми. Но к этому прибавилось и другое: это опасность так называемого модернизма, вносимого в жизнь наших приходов.

Христианская православная жизнь основана на преодолении людьми своей косности и влияния мира, лежащего во зле. Модернизм же, напротив, основан на понижении духовного уровня во имя приспособления к началам мира сего. За последнее время в Православной Церкви Америки с особым усердием ведётся гонение на употребление церковнославянского языка в Богослужениях, сокращение последних, насаждение нового Григорианского календаря, введение общей исповеди вместо индивидуальной и преподание Причастия без разбора. Но упоминание о подобных явлениях в моём докладе вызвало в Соборе Епископов такой взрыв, что я живо почувствовал, что не могу более терпеть такого направления церковной жизни и нести за него ответственность.

Моё решение не приносит мне никакой выгоды, к которой я на склоне лет не стремлюсь. Напротив, в материальном смысле я не приобретаю, а теряю; но для меня главное — душевный мир от возвращения к той Церкви, которая хранит чистоту Православия и Русские церковные традиции... и сохранила заветы умученного Патриарха Тихона...

Я написал эти строки как исполнение своего священного долга перед Богом, перед паствой, перед Америкой за всё то доброе, что я здесь получил, и перед моей многострадальной Родиной — Россией, где я обрёл свою жизнь и Святую Православную Христову веру.

2. На общем приходском собрании один из крупнейших приходов Митрополии (более 1000 прихожан), Свято-Духовский приход Бриджпорта, штат Коннектикут, большинством в две трети голосов избрал присоединение к Русской Зарубежной Церкви. Приход не принял новый Устав Митрополии и новый календарь и выразил стремление к более глубокой церковной жизни, чем та, которую обеспечивают нововведения духовенства Митрополии. Архиерейский Синод в течение нескольких месяцев знакомился с жизнью прихода, прежде чем принять его в свою юрисдикцию. Настоятелем прихода назначен отец Александр Лебедев, недавний выпускник Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле, штат Нью-Йорк.

3. В начале января бывший настоятель Петропавловского храма Митрополии в Манвилле, штат Нью-Джерси, отец Георгий Льюис – молодой новообращенный, принятый Митрополией из униатов в качестве священника без рукоположения, крестился, миропомазан и рукоположен в священники Русской Зарубежной Церкви в Нью-Йорке. Он создает новый Синодальный приход в районе Сомервилл-Бриджуотер, штат Нью-Джерси, посвященный великому поборнику Православия святителю Марку Эфесскому. Некоторые высказывания отца Георгия в письме к отцу Никите Палассису от 4/17 марта хорошо выражают позицию всё большего числа молодых священнослужителей в Америке сегодня:

«Убеждённый, что вне Православной Церкви человек не имеет спасения, я постепенно наблюдал, как в Митрополии извращается Православная Истина, и не мог молчать или оставаться равнодушным к этому. Поскольку, когда человек приходит к познанию Истины, необходимо исповедовать Ее открыто, и поскольку я видел, как Православная Истина исповедуется, живёт и проповедуется в своей чистоте только в Русской Православной Церкви Заграницей, я пришёл туда с частью своей бывшей паствы в январе этого года... Не понимая сначала исторического контекста, но слушая толкования «Богословов» Митрополии, я наблюдал, как Митрополия принимает «автокефалию» от Московской Патриархии, которая подчиняется атеистической советской власти и которая теперь не только неканонична, но и еретична, давая Святые Таины римо-католикам и старообрядцам!... Мои глаза начали открываться... Богословски несостоятельная основа Митрополии, которая молится и заигрывает с еретиками из ВСЦ и НСЦ, граничит с обновленчеством, модернизмом, а теперь и экуменизмом. Монашество – это насмешка внутри Митрополии... Многие враги Синода обвиняют его в том, что он «секта» или «культ», – но посмотрите на обвинителей: у каждого своя «секта» или «культ»... громко провозглашающие то, чего нет ни в Божественном Писании, ни в Священном Предании. Продолжайте свой самоотверженный труд – и я тоже готов отдать жизнь за то, что знаю как Истину!»

Таким образом, по мере того, как люди совести отходят от неё из-за её теплохладности и отступничества, Митрополии становится всё труднее сохранять видимость православной. В ней, скорее, исполняются слова нашего Спасителя в притче о талантах: Всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет (Мф. 25:29).


6. МОЖЕТ ЛИ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ ВСТУПАТЬ В «ДИАЛОГ» С НЕХРИСТИАНСКИМИ РЕЛИГИЯМИ?

III. «ЧУДО» ФАКИРА И ИИСУСОВА МОЛИТВА.

Архимандрит Николай (Дробязгин).

Автор этого повествования, новомученик коммунистического ига, прошел блестящий путь в миру, будучи морским офицером, и был при этом глубоко связан оккультизмом как редактор оккультного журнала “Ребус”. Спасенный от почти неизбежной смерти чудом преподобного Серафима Саровского, он совершил паломничество в Саров и после этого, отказавшись от мирской карьеры и от своих оккультных связей, стал монахом. После рукоположения в священнический сан он служил миссионером в Китае, Индии и Тибете в качестве священника в храмах различных посольств и как настоятель нескольких монастырей. После 1914 года жил в Киево-Печерской лавре, где беседовал с молодыми людьми, посещавшими его, о влиянии оккультизма на современные события в России. Осенью 1924 года, через месяц после того как ему нанес визит некто Тухолкс, автор книги “Черная магия”, он был убит в своей келье “неизвестными” лицами – заколот кинжалом с особой рукояткой, явно носившей оккультное значение.

Описанный здесь случай, раскрывающий сущность одного из медиумических “даров”, обычных для восточных религий, произошел незадолго до 1900 года и был записан около 1922 года доктором А. П. Тимофиевичем, позднее ставшим монахом в монастыре Ново-Дивеево, штат Нью-Йорк.


“ЧУДЕСНЫМ ранним тропическим утром наш корабль рассекал воды Индийского океана, приближаясь к острову Цейлон. Пассажиры – по большей части англичане, путешествовавшие со своими семьями на место службы или по делам своих индийских колоний, с оживленными лицами жадно всматривались вдаль, ища глазами волшебный остров, о котором почти все они должны были быть наслышаны с самого детства по сказкам и рассказам путешественников.

Остров едва лишь завиделся на горизонте, а тонкий пьянящий аромат растущих на нем деревьев все больше и больше окутывал корабль с каждым дыханием прилетавшего ветерка. Наконец, на горизонте показалось нечто вроде голубого облака, которое росло по мере быстрого приближения нашего корабля. Уже можно было заметить домики, разбросанные по берегу, выглядывающие из зелени величественных пальм, и пеструю толпу туземцев, поджидающих прибытия корабля. Пассажиры, быстро перезнакомившиеся в дороге, смеялись и оживленно переговаривались на палубе, восхищаясь чудесным видом сказочного острова, разворачивающимся у них перед глазами. Корабль медленно развернулся, готовясь причалить к пристани портового города Коломбо.

Здесь корабль должен был запастись углем, и у пассажиров было достаточно времени, чтобы сойти на берег. День был такой знойный, что многие пассажиры решили не сходить с корабля до вечера, когда приятная прохлада придет на смену дневной жаре. Небольшую группу из восьми человек, к которой присоединился и я, повел полковник Эллиот, который уже бывал в Коломбо и хорошо знал город и окрестности. Он внес заманчивое предложение: “Леди и джентльмены! Не хотите ли вы отправиться за несколько миль от города и посетить одного из местных колдунов-факиров? Быть может, мы увидим что-нибудь интересное”. Все приняли предложение с энтузиазмом.

Уже вечерело, когда мы оставили позади душные улицы города и покатили по великолепной дороге среди джунглей, которая вся сверкала от миллионов светлячков. Под конец дорога внезапно расширилась, и перед нами оказалась небольшая поляна, с трех сторон окруженная джунглями. С края поляны под большим деревом стояла хижина, возле которой дымился небольшой костер и сидел тощий старик с тюрбаном на голове, скрестив ноги и не сводя неподвижного взгляда с огня. Несмотря на шум нашего появления, старик продолжал сидеть совершенно неподвижно, не обращая на нас ни малейшего внимания. Откуда-то из темноты появился юноша и, подойдя к полковнику, о чем-то тихо его спросил. Через некоторое время он принес несколько табуреток, и наша группа расселась полукругом невдалеке от костра. От него поднимался легкий и ароматный дымок. Старик сидел все в той же позе, словно никого и ничего не замечая. Поднявшийся месяц до некоторой степени разгонял ночную темноту, и в его призрачном свете все вещи приняли фантастические очертания. Невольно все умолкло и ждали, что же произойдет.

“Глядите! Глядите туда, на дерево!” – воскликнула мисс Мэри взволнованным шепотом. Мы все повернули головы туда, куда она указывала. И вправду – вся поверхность необъятной кроны дерева, под которым сидел факир, казалось, медленно поплыла в мягком лунном свете и само дерево мало-помалу стало таять, контуры его расплывались; буквально, как будто невидимая рука накинула воздушное покрывало, которое с каждой минутой становилось все гуще. Вскоре перед нашими потрясенными взглядами открылась с необыкновенной ясностью поверхность моря с катящимися волнами. Волны набегали одна за другой с легким шорохом, разбегались белыми гребнями пены; легкие облачка неслись по небу, которое стало совершенно голубым. Ошеломленные, мы не могли отвести глаз от этой поразительной картины.

Но вот вдали показался белый пароход. Из двух его больших труб валил темный дым. Он быстро приближался к нам, рассекая волны. К нашему величайшему изумлению мы узнали свой собственный корабль, тот самый, на котором мы прибыли в Коломбо. По нашим рядам пронесся шепот, когда мы прочитали на его корме выложенное золотыми буквами имя нашего корабля, “Луиза”. Но что поразило нас более всего – на корабле мы увидели самих себя. Не забывайте, что в то время, когда это происходило, о кинематографе никто слыхом не слыхал, и было невозможно даже вообразить что-либо подобное. Каждый из нас видел самого себя на палубе парохода среди смеющихся и переговаривающихся людей. Но вот, что было особенно поразительно: я видел не только самого себя, но в то же время и всю палубу корабля, вплоть до мельчайших деталей, как бы с птичьего полета – чего попросту не могло быть в действительности. Я видел одновременно и себя среди других пассажиров, и матросов, работающих на другой стороне корабля, и капитана в его каюте, и даже нашу обезьянку Нелли, всеобщую любимицу, лакомившуюся бананами на грот-мачте. В то же время все мои спутники, каждый по-своему, были сильно взволнованы тем, что они видели, и выражали свои чувства негромкими восклицаниями и возбужденным шепотом.

Я совершенно забыл о том, что я священник и монах, что мне вряд ли приличествует принимать участие в подобных зрелищах. Наваждение было так необоримо, что сердце и ум молчали. Но мое сердце было тревожно и больно забилось. Все мое существо охватил страх.

Мои губы сами собой зашевелились и стали произносить слова: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!” Я почувствовал немедленное облегчение. Казалось, что какие-то невидимые цепи, которыми я был опутан, начинали спадать с меня. Молитва стала более сосредоточенной, и с ней вернулся мой душевный покой. Я продолжал смотреть на дерево, как вдруг, будто подхваченная ветром, картина затуманилась и рассеялась. Я больше ничего не видел, кроме громадного дерева, озаренного светом луны, и факира, сидящего под деревом, в то время как мои спутники продолжали рассказывать о своих впечатлениях, вглядываясь в картину, которая для них не исчезала.

Но вот что-то как будто стало твориться и с самим факиром. Он свалился набок. Встревоженный юноша подбежал к нему. Сеанс неожиданно прервался.

Глубоко взволнованные всем увиденным, зрители поднялись, оживленно обмениваясь впечатлениями и не понимая, почему все так внезапно и неожиданно оборвалось. Юноша объяснил, что факир устал, а тот уже сидел, опустив голову и не обращая никакого внимания на присутствующих.

Щедро вознаградив факира через юношу за то, что он дал нам возможность присутствовать при столь изумительном зрелище, наша группа быстро собралась в обратный путь.

Уже уходя, я невольно в последний раз обернулся, чтобы запечатлеть в памяти всю сцену, и вдруг – я содрогнулся от неприятного ощущения. Мой взгляд встретился со взглядом факира, полным ненависти. Это произошло в кратчайший миг, и он снова принял свою прежнюю позу, но этот взгляд раз и навсегда открыл мне глаза на то, чьей силой в действительности произведено это “чудо””.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ЦЕЛЬ «ДИАЛОГА С НЕХРИСТИАНСКИМИ РЕЛИГИЯМИ».

1. «Христианский» и нехристианский экуменизм.

В ОТВЕТ на вопрос о возможности “диалога” Православного Христианства с различными нехристианскими религиями читателю были представлены свидетельства трех православных христиан, которые подтверждают, опираясь на Православное учение и на то, чему всегда учила Православная Церковь: что у православных христиан отнюдь не один и тот же Бог с так называемыми “монотеистами”, которые отрицают Святую Троицу; что боги язычников фактически – демоны, и что переживания и силы, которые могут дать языческие “боги”, по природе своей – сатанизм. Все это ни в коей мере не противоречит словам апостола Петра, что Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему (Деян. 10, 34–35); или словам апостола Павла, что Бог в прошедших родах попустил всем народам ходить своими путями, хотя и не переставал свидетельствовать о Себе благодеяниями, подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши (Деян. 14, 16-17). Те, которые живут в рабстве у сатаны, князя мира сего (Ин. 12, 31), во тьме, не озаренной Христианским заветом, будут судимы в свете того естественного свидетельства о Боге, которое может иметь любой человек, несмотря на это рабство.

Однако для христианина, которому дано Божие Откровение, невозможен никакой “диалог” с теми, кто вне веры. Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?.. И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь (2Кор. 6, 14–17). Долг христианина скорее в том, чтобы принести им свет Православного Христианства, как святой апостол Петр принес его боящимся Бога домочадцам Корнилия сотника (Деян. 10, 34–48), чтобы просветить их темноту и присоединить к избранному стаду Церкви Христовой.

Как же тогда относиться к «диалогу с нехристианскими религиями», который в настоящее время набирает обороты и вовлекает в свою сферу не только «либеральных» протестантов и католиков, но и всё больше «православных» богословов? Уже с начала этой серии статей в середине 1971 года этот «диалог» значительно ускорился, как покажут следующие примеры.

1. Рекламные материалы, распространяемые «Храмом взаимопонимания», сообщают, что на второй «Конференции на высшем уровне» в Соединенных Штатах осенью 1971 года присутствовали представители Православия и что митрополит Эмилиан из Константинопольской патриархии стал членом «Международного комитета» храма. «Конференции на высшем уровне предоставляют православным делегатам принять участие в дискуссиях, целью которых является «создание всемирного сообщества религий», «приближение осуществления мечты человечества о мире и взаимопонимании» в соответствии с философией «Вивекананды, Рамакришны, Ганди, Швейцера» и основателей различных религий; делегаты также участвуют в «беспрецедентных» суперконфессиональных молитвенных собраниях, где «каждый молится в соответствии с обычаями религии, которую он представляет».1 Те, кто читал вторую часть этой серии, «Нападение индуизма на Христианство», знают, в чём на самом деле заключалась «мечта» Вивекананды – «индуизировать» и уничтожить Христианство. Можно только гадать о том, что происходит в душе православного христианина, который принимает участие в подобных конференциях и молится вместе с мусульманами, евреями и язычниками.

___
1 См. «Православное Слово», 1971, № 3, стр. 139.


2. Центральный комитет Всемирного совета церквей на своей встрече в Аддис-Абебе в январе 1971 г. выразил одобрение и пожелание как можно более регулярных встреч с представителями других религий, подчеркивая, что «в настоящий момент следует отдать предпочтение двусторонним встречам специфического характера». В соответствии с этой директивой был намечен крупный христианско-мусульманский «диалог» на середину 1972 года, включивший около сорока представителей с обеих сторон, в том числе и ряд православных делегатов («Аль-Монтада», январь-февраль 1972 г., стр. 18).

3. В феврале этого года произошло еще одно «беспрецедентное» экуменическое событие в Нью-Йорке, когда, по словам архиепископа Иакова из Нью-Йорка, впервые в истории Православная Греко-Кафолическая Церковь (Греческий епископат Северной и Южной Америки) провела официальный богословский «диалог» с евреями. За два дня дискуссий были достигнуты определенные результаты, которые можно принять за предвестие будущих результатов «диалога с нехристианскими религиями»; греческие «Богословы» постановили: «пересмотреть тексты литургий с целью смягчения текстов, в которых евреи и иудаизм упоминаются в отрицательном или враждебном смысле» («Религиозные новости»). Была ли ясно выражена цель «диалога» – «реформировать» Православное Христианство, чтобы привести его в соответствие с религиями мира сего?

Давайте теперь взглянем на «Богословие» и цель этого набирающего темп «диалога» и посмотрим, чем он отличается от «христианского» экуменизма, который преобладал до сих пор.

«Христианский» экуменизм в своем наилучшем варианте представляет собой искреннее и понятное заблуждение протестантов и католиков, – заблуждение, которое заключается в том, что они не умеют понять, что видимая Церковь Христова уже существует и что они находятся вне ее. «Диалог с нехристианскими религиями», однако, – это нечто совсем иное, он представляет собой скорее сознательное отрицание даже этой части христианской веры и самосознания, которую еще сохраняют некоторые католики и протестанты. Это продукт не просто человеческой «доброй воли», а скорее диавольского «наваждения», которое может покорить только тех, кто уже настолько удалился от Христианства, что стал по сути дела язычником, поклоняющимся «богу века сего,» сатане (2Кор.;4,;4), и бегущим за любой новой модой, которую способен внушить этот могущественный бог.

«Христианский» экуменизм опирается на неопределенное, но тем не менее вполне реальное ощущение «общего христианства», разделяемого многими, кто не особенно глубоко размышляет о Церкви и не особенно горячо к ней относится, и целью его является «создание» церкви, объединяющей всех таких равнодушных «христиан». Но на какие общие основы может рассчитывать «диалог с нехристианами»? Как он может найти почву для какого бы то ни было единства, как бы оно ни было расплывчато, между христианами и теми, кто не только не знает Христа, но – как все сегодняшние представители нехристианских религий, входящие в контакт с христианством, – решительно «отвергает» Христа? С теми, кто, подобно митрополиту Георгию Кодре, возглавляет авангард христианских отступников (имя, вполне заслуженное теми, кто бесповоротно отпадает от полной Христианской традиции) и говорит о «духовных богатствах» и «подлинной духовной жизни» нехристианских религий; но лишь грубо искажая смысл слов и вкладывая свои измышления в опыт других людей, он мог дойти до утверждения, что язычники находят в своих писаниях «Христа» и «благодать» или что «всякий мученик за правду, всякий человек, гонимый за то, что он считает истинным, умирает в единении с Христом».1 Разумеется, сами эти люди (будь то буддист, предающийся самосожжению, или коммунист, умирающий за «правое дело», или кто угодно) никогда не скажут, что они принимают Христа или умирают за Христа, и идея бессознательного исповедания или принятия Христа идет вразрез с самой природой Христианства. Если какой-нибудь нехристианин в исключительном случае и утверждает, что познал «Христа», то разве что в том смысле, который вкладывает в свои слова Свами Вивекананда: «Мы, индуисты, не просто терпим, мы отождествляем себя с любой религией, молясь в мечети с мусульманином, поклоняясь огню с зороастрийцем и преклоняя колени перед крестом христиан»2 – то есть считая это только одним из многих равноценных духовных опытов.

___
1 «Соборность», лето, 1971, с. 171.
2 См. «Православное Слово», 1971, № 4, с. 166.


Нет, «Христос» в каком бы то ни было переосмыслении или перетолковании не может стать общим знаменателем в «диалоге с нехристианскими религиями», но в лучшем случае может быть добавлен как запоздалое примечание к единству, которое основано на чем-то другом. Единственный возможный общий знаменатель для всех религий – это совершенно неопределенное понятие «духовного», которое поистине открывает религиозным «либералам» почти неограниченные возможности туманного богословствования.

Обращение митрополита Георгия Кодре к собранию Центрального комитета Всемирного Совета церквей в Аддис-Абебе в январе 1971 года можно считать одной из первых экспериментальных попыток выдвинуть такую «духовную» геологическую основу «диалога с нехристианскими религиями".1 Ставя вопрос о том, «вправду ли Христианство так исключительно обособлено от всех остальных религий, как это провозглашалось до сих пор», митрополит, не говоря о немногих довольно нелепых его «проекциях Христа» в нехристианские религии, подчеркивает одну основную мысль: «Святой Дух», воспринимаемый совершенно независимо от Христа и Его Церкви, – вот что в действительности является общим знаменателем всех религий мира. Приводя пророчество: «излию от Духа Моего на всякую плоть» (Иоил.;2,;28), митрополит утверждает: «Это должно быть истолковано как Пятидесятница, изначально всемирная... Пришествие Духа в мир не подначально Сыну... Дух действует и прилагает Свою энергетику в соответствии со Своей собственной икономией, и с этой точки зрения мы можем рассматривать нехристианские религии как точки приложения Его вдохновения» (стр. 172). И нам следует, как он считает, «разработать экклезиологию и миссиологию, в которой Святой Дух занимал бы наивысшее место» (стр. 166).

___
1 Полный текст см. там же, стр. 166–174.


Все это, разумеется, представляет собой ересь, отвергающую само существо Святой Троицы, и у нее нет иной цели, кроме подрыва и уничтожения всей идеи и существования Церкви Христовой. Действительно, почему Христос должен считаться основателем Церкви, если Святой Дух действует совершенно независимо не только от Церкви, но и от Самого Христа? Однако эта ересь здесь пока еще выдвигается осторожно, как бы для пробы, явно с целью проверить реакцию остальных православных «богословов», прежде чем предпринять решительные действия. На самом же деле «экклезиология Святого Духа» уже была написана, и притом «православным» мыслителем, одним из признанных «пророков» «духовного» движения наших дней. Давайте же исследуем его идеи более широкого «духовного» движения, в котором занимает свое место и «диалог с нехристианскими религиями».

2. «Новый век Святого Духа».

НИКОЛАЙ БЕРДЯЕВ (1874–1949) ни в какое нормальное время не считался бы православным христианином. Его можно было бы охарактеризовать как гностика-гуманиста, философа, черпавшего свое вдохновение скорее от западных сектантов и «мистиков», чем из православных источников. То, что его до сих пор называют в некоторых православных кругах «православным философом» и даже «богословом» – всего лишь печальное следствие религиозного невежества нашего времени. Мы приведем несколько цитат из его сочинений.1

___
1 Как цитируется Дж. Грегерсоном в статье «Николай Бердяев, пророк Нового времени», «Православная жизнь», Джорданвилль, Нью-Йорк, 1962. № 6, где даны полные ссылки.


Глядя свысока на Отцов Православия, на «монашеский аскетический дух исторического Православия», по сути дела, на все «консервативное Христианство, которое... устремляет все духовные усилия человека к покаянию и спасению», Бердяев искал вместо этого «внутреннюю Церковь», «Церковь Святого Духа», тот «духовный взгляд на жизнь, который в XVIII веке нашел себе приют в масонских ложах».
Он считал, что «Церковь находится все еще в потенциальном состоянии», что «она несовершенна», и он ждал пришествия «экуменической веры», «полноты веры», которая объединит не только различные течения в христианстве (ибо «христианство должно быть способно существовать в разнообразных формах во Вселенской Церкви»), но также и «частичные истины всех ересей» и всю «гуманистическую творческую деятельность современного человека... как религиозный опыт, освященный в Духе». Приближается эра «нового христианства», «нового мистицизма», который будет глубже, чем все религии, и призван объединить их»; так как «существует великое духовное братство... к которому принадлежат не только Церкви Востока и Запада, но также и все те, чьи стремления направлены к Богу и Божественному, по существу, все те, кто уповает на какой-либо вид духовного восхождения,» – иначе говоря, люди, принадлежащие к любой религии, секте, религиозной идеологии. Он предсказывает пришествие «нового и последнего откровения», «новой эры Святого Духа», возрождая пророчества Иоакима Флорийского, латинского монаха XII века, который видел, как два века – Отца (Ветхий Завет) и Сына (Новый Завет) – уступают дорогу последнему веку, «третьему веку Святого Духа». Бердяев пишет: «Мир движется к новой духовности и к новому мистицизму; в нем больше не будет места аскетическому мировоззрению». «Успех движения к единению христианства предполагает новую эру в самом христианстве, новую и глубокую духовность, то есть новое излияние Святого Духа».

Трезвый православный христианин поначалу может быть склонен отмахнуться от всего этого как от бреда очередного мнимого «пророка» нашего смутного времени, очередного «религиозного философа», сбившегося с пути, приняв собственные спутанные чувства за новое «откровение». Совершенно ясно, что нет ничего общего между этими суперэкуменическими фантазиями и Православным Христианством, которое Бердяев в действительности презирал. Тем не менее, всякий, кто чувствует религиозный климат нашего времени, увидит, что эти фантазии на самом деле совпадают с одним из основных течений современной религиозной мысли. Бердяев и вправду может показаться «пророком» – вернее говоря, он почувствовал то течение религиозной мысли и эмоций, которое в его дни было не столь уж явно, но в наши дни стало почти доминирующим. Повсюду только и слышишь, что о новом «движении Духа». И вот уже православный священнослужитель, отец Евсевий Стефану, приглашает православных христиан примкнуть к этому движению, когда он пишет о «могучем излиянии Святого Духа в наши дни» («Логос», январь 1972 г.) , озаглавленную (словами самого Бердяева, как бы в ответ на его «пророчество»): «Мощное излияние Святого Духа в наши дни». И чтобы не подумали, что отец Евсевий лишь изредка говорит языком Бердяева. В другом месте того же издания (март 1972 г., стр. 8) член редакции, Ашанин, воскрешает не только имя, но и самую программу Бердяева: «Мы рекомендуем сочинения Николая Бердяева, великого духовного пророка нашего века. Это духовный гений... великий богослов духовного творчества... Ныне кокон Православия разорван... Божественный Логос ведет Его народ к новому пониманию своей истории и своей миссии перед Ним. «Логос» – провозвестник этой новой эры, нового состояния Православия».

Но отец Евсевий говорит несколько более связно о новой духовной бабочке, которая ныне якобы вылупляется из «кокона Православия». В своей статье отец Евсевий говорит о «харизматическом возрождении», которое, возникнув в начале этого века в секте пятидесятников, за последние десять лет добилось сенсационных успехов во всех ведущих конфессиях, включая католицизм, и теперь распространилось на несколько православных церквей в США. Отец Евсевий верит, что «это излияние Духа выходит за рамки конфессиональных границ... Масштабное излияние Святого Духа происходит среди протестантов и католиков, многие из которых получили дары языков, пророчества и исцеления... Дух Божий движется чудесными и захватывающими путями, дорогой читатель, как внутри Православной Кафолической и Апостольской Церкви, так и за её пределами. Не оставайтесь в стороне. Откройте своё сердце внушениям Святого Духа и станьте частью растущего харизматического возрождения».

Эти слова, исходящие от человека, называющего себя лидером движения «православного пробуждения», бросают вызов искреннему православному христианину. Здесь крайне важно следовать заповеди апостола и евангелиста Иоанна: не всякому духу верить, но испытывать духов, от Бога ли они (1 Иоанна 4:1). Ни один православный христианин не может «открыть сердце своё» никакому духу, если не будет абсолютно уверен, что он от Бога; а если он не от Бога, то призыв присоединиться к этому движению можно рассматривать лишь как попытку развратить и погубить души православных христиан. Вопрос буквально стоит о духовной жизни или смерти.

Давайте же рассмотрим с точки зрения Православного Христианства единственную истинную Церковь Христову, где, как мы знаем, пребывает Святой Дух, основные характеристики современного «харизматического возрождения», расширяя наше заключение к этой серии статей в заключительной части. Здесь, по-видимому, «богословие» митрополита Георгия Ходре и «пророчество» Николая Бердяева воплощаются в жизнь в движении, которое, по утверждению его последователей, воспроизводит пыл и чудеса апостольской эпохи. Литература этого движения уже обширна, и это позволяет нам подробно изучать его, сравнивая пункт за пунктом с учением святых Отцов Православной Церкви, которые были хорошо знакомы с «харизматическими» феноменами как истинными, так и ложными. Мы обнаружим, что это исследование довольно удивительным образом возвращает нас к теме данной серии статей: нехристианской религии; только теперь вместо простого «диалога» оно открывает нам более продвинутую стадию современной «духовности» и, по сути, как будто предлагает ключ к пониманию этой довольно туманной области. А за этим уже виднеется на духовном горизонте, лежит еще более впечатляющая цель и завершение всех «экуменических» поисков современного человека.

Следующий выпуск: IV. «Харизматическое возрождение» как знамение времени.