ПРАВОСЛАВНОЕ СЛОВО.
ПЕРИОДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ
БРАТСТВА ПРЕПОДОБНОГО ГЕРМАНА АЛЯСКИНСКОГО, ВЫХОДЯЩЕЕ РАЗ В ДВА МЕСЯЦА.
Учрежден по благословению приснопамятного Высокопреосвященнейшего Иоанна (Максимовича), архиепископа Западно-Американского и Сан-Францисского, Русской Православной Церкви Заграницей.
ПЛАТИНА, КАЛИФОРНИЯ 96076
[Русский текст Вячеслава Марченко.]
1972, Часть 8, № 4 (45)
Июль – август.
СОДЕРЖАНИЕ:
1. Наше живое наследие Соловецкого монастыря
2. Житие преподобного Савватия Соловецкого
3. Соловецкий патерик
4. Соловецкий мартиролог
5. Упадок Константинопольского Патриархата архиепископа Иоанна Максимовича
6. Православная духовная жизнь: Советы старца Назария (окончание)
7. Чудеса архиепископа Иоанна Максимовича
8. Мартиролог коммунистического ига: отец Николай Загоровский И. М. Концевич
9. Православная библиография.
На обложке: Икона XVI века «Преподобные Зосима и Савватий» с изображением основанного ими Соловецкого монастыря; Устюжская школа, написана на Соловках. ИЛЛЮСТРАЦИИ: Старец Амвросий, любезно предоставлена Свято-Троицким монастырем, Джорданвилль, Нью-Йорк; Старец Макарий из коллекции профессора И. М. Концевича (также в материале об отце Николае Загоровском).
Авторское право 1972 г. принадлежит Братству преподобного Германа Аляскинского.
Издается раз в два месяца Братством преподобного Германа Аляскинского.
Оплата почтового отправления второго класса в Платине, Калифорния.
Годовая подписка — 5 долларов США, двухгодичная — 9 долларов США. трехгодичная — 12 долларов.
Все запросы следует направлять по адресу:
ПРАВОСЛАВНОЕ СЛОВО, ПЛАТИНА, КАЛИФОРНИЯ 96076
Издательский адрес: Бигам Гордж Роуд, Платина, Калифорния.
1. СОЛОВЕЦКИЙ МОНАСТЫРЬ.
Наше живое наследие Соловецкой обители...
В холодных водах Белого моря башни и разрушенные церкви Соловецкого монастыря стоят и по сей день, безмолвные свидетели пяти веков подвижничества и святых подвигов. Священная обитель преподобных Савватия, Зосимы и Германа — самая северная лавра Русской Фиваиды.
Сегодня монастырь «реставрируется» как исторический памятник, но, конечно же, богоборческие советские власти не позволят даже упомянуть о самой сути Соловков — их святости, воплощенной в монашеской жизни и миссионерском просвещении северных кочевников.
К этому двойному значению Соловков сами советские власти добавили третье измерение, сделав их местом мученичества православных христиан. Соловки, переоснованные всего пятьдесят лет назад, были главным концлагерем для духовенства, в первую очередь епископов; там преемники апостолов трудились, например, на рыбалке и чинке сетей. Один из соловецких новомучеников, архиепископ Иларион (Троицкий), отмечал, что «Святой Дух превратил рыбаков в апостолов, а большевики превратили апостолов в рыбаков». Эти ловцы человеческих душ, лишённые внешних знаков апостольского сана, тем самым ещё более исполнились Святым Духом и ныне сияют как великий источник света для современного мира, всё глубже погружающегося во тьму безбожия.
Святые и подвижники Соловков, к которым теперь присоединился новый сонм мучеников коммунистического ига, вечно живы в Небесных Обителях Живого Бога, будучи ходатаями, в чьих молитвах мы, христиане последних времен, можем черпать силы и вдохновение, чтобы подготовиться к присоединению к ним. Осквернение святынь нисколько не лишило Соловки духовного сокровища, которое имеющие очи видеть еще могут видеть, стало нашим живым наследием и увенчано вечным венцом.
2. ЖИТИЕ
ПРЕПОДОБНОГО САВВАТИЯ СОЛОВЕЦКОГО,
В АРКТИЧЕСКИХ ВОДАХ БЕЛОГО МОРЯ.
Память: 27 сентября.
Московская икона XVI века.
Преподобные Зосима и Савватий Соловецкие. Память совместно 8 августа.
Тропарь преподобному Савватию, глас 3.
Удали;вся ми;ра и водвори;вся в пусты;ню,/ до;брым по;двигом подвиза;лся еси;,/ злострада;нием, и внима;нием, и моли;твами,/ отону;дуже и по сме;рти источа;еши исцеле;ния,/ Савва;тие о;тче наш,/ моли; Христа; Бо;га,// спасти;ся душа;м на;шим.
НЕ СОХРАНИЛОСЬ известий, из какого города или села происходил преподобный Савватий, кто были его родители и скольких лет от рождения он принял иноческий образ. Известно только, что во дни всероссийского митрополита Фотия (1408–1431) достохвальный старец Савватий подвизался в Белозерском монастыре преподобного Кирилла,1 находящемся в Новгородской области. Благочестивый подвижник умерщвлял свое тело молитвою, неослабным бдением, алчбою и жаждою и всякого рода другими неисчислимыми трудами строгого иноческого жития, неленостно проходя все монастырские службы в постоянном послушании игумену и монастырской братии. За неуклонное исполнение монашеских обетов преподобный Савватий был любим и почитаем всеми, являясь образцом добродетельной и трудолюбивой жизни для прочих иноков монастыря, так что имя его постоянно прославлялось братией и игуменом. Но твердо памятуя, что не от людей, а от Бога следует искать похвалы в здешней земной жизни, Преподобный тяготился воздаваемою ему славою и потому непрестанно помышлял об удалении из Кириллова монастыря, в котором подвизался он много лет, и об отыскании нового места для своих монашеских подвигов, где можно было бы прожить в безвестности и уединении от людей.
___
1 О житии преподобного Кирилла (†1429, 9 июня) см. «Православное Слово», 1972, № 3.
Услышав о том, что в Новгородской же области есть озеро Нево,1 а на нем остров, называемый Валаам,2 где находится монастырь во имя Преображения Господня, иноки которого пребывают в строгих подвигах, принося беспрестанные молитвы Богу и питаясь трудами рук своих, преподобный Савватий стал просить игумена и братию Кириллова Белозерского монастыря о том, чтобы его с благословением отпустили в монастырь Валаамский на жительство. С благословением отпущенный ими, Преподобный пришел на остров Валаам, где и был радостно принят братиею монастыря. Здесь подвижник провел также немалое время. Подражая многотрудным подвигам тамошних иноков и постоянно умножая свои труды, преподобный Савватий и здесь, как в монастыре Кирилловом, превзошел всех в подвижничестве, так что его добродетельная жизнь стала всем известною и на Валааме, ибо он до крайних пределов истощал свою плоть и уже при жизни явился жилищем Святого Духа.
___
1 Первоначальное название Ладожского озера, из которого вытекает река Нева, носящая название по древнему имени Ладожского озера.
2 О Валаамском монастыре и его основателях, преподобных Сергии и Германе, см. «Православное Слово», 1970, № 1.
Как опытный в подвижнической жизни, преподобный Савватий, пребывая в Валаамском монастыре, стал старцем новоначальных иноков, которых руководил в подвигах. Среди его учеников был Геннадий, впоследствии архиепископ Новгородский, управлявший кафедрою с 1484 по 1504 год.
В новом месте своего пребывания, в монастыре Валаамском, также как и в Кирилловом, преподобный Савватий был почитаем и хвалим; посему Преподобный стал опять жестоко скорбеть, тяготясь почитанием и похвалами братии, и вновь помышлял об отыскании безмолвного и уединенного места для своих подвигов. Ранее же Преподобный слышал о ненаселенном Соловецком острове, лежащем среди холодных вод Белого моря на расстоянии двухдневного плавания от материка.
Слушая рассказы о безлюдном острове, Преподобный радовался духом и объят был горячим желанием поселиться на нем для подвигов безмолвия. Он стал усердно просить настоятеля Валаамского монастыря отпустить его. Настоятель же с братиею, любя Преподобного и почитая в нем Божия посланника, не желали лишиться столь достохвального сожителя, являвшегося для всех образцом добродетели, и умоляли преподобного Старца не оставлять их. Снисходя на просьбы валаамских иноков, Преподобный прожил в их монастыре еще малое время, а потом, помолившись Богу и положившись на святую Его помощь, тайно ночью ушел из монастыря, никем не замеченный.
Акварель архимандрита Киприана "На Соловецкие острова".
НАСТАВЛЯЕМЫЙ и хранимый Богом, он направился к Соловецкому острову. Придя к морю, Преподобный встретил жителей, населявших морской берег против Соловецкого острова, и стал их расспрашивать об острове. Они сообщили Преподобному, что Соловецкий остров далеко отстоит от берега, путь к нему затруднителен и опасен, плаватели же едва достигают до острова чрез двое суток плавания и то лишь при тихой погоде. Расспросив подробно об острове, преподобный Савватий пришел к мысли, что это — удобнейшее место для подвигов безмолвия и иноческого уединения. Он узнал, что в окружности остров имеет более ста верст; вблизи его производятся ловы рыбы и морских зверей; на нем есть годная для питья пресная вода, рыбные озера, горы, верхи которых покрыты строевым лесом, долины, заросшие более мелким лесом; много разных ягод; узнал Преподобный, что Соловецкий остров вполне удобен для человеческого жития; не заселен же он потому, что крайне неудобно сообщение его с берегом. Многие, неоднократно желавшие там поселиться, не могли этого сделать из-за страха пред морскими невзгодами. Иногда лишь, в хорошую погоду, к острову подъезжают на лодках с берега рыболовы, но по окончании ловли немедленно возвращаются на материк.
Выслушав все это от прибрежных жителей, преподобный Савватий возгорелся пламенным желанием поселиться на Соловецком острове. Узнав о таком намерении Блаженного, поморяне отклоняли его от этой мысли, говоря: О, Старче! Чем ты станешь питаться или во что одеваться на острове, будучи в столь преклонном возрасте и ничего не имея? И как ты будешь один жить в холодной стране, в дальнем расстоянии от людей, когда ты уже не в силах ничего сам для себя сделать?
Преподобный им отвечал: «Я, чада, имею такого Владыку, Который природу старика делает юною, равно как и младенца возращает до лет преклонной старости. Он обогащает бедных, дает потребное нищим, одевает нагих, и малою пищею досыта насыщает алчущих, подобно тому как некогда в пустыне насытил Он пять тысяч человек пятью хлебами» (См.: Ин. 6, 5:13).
Услышав от Старца речи от священных книг, одни из поморян удивлялись его разуму, а другие, по своему неразумению, насмехались. Между тем Преподобный, "возложив на Господа заботы свои" (Пс. 54:23), удалился на реку Выг, где встретил инока Германа,1 жившего там при часовне. Преподобный Савватий некоторое время пожил у Германа. От него он узнал о Соловецком острове то же самое, что и от поморян. Посоветовавшись между собою и положившись на Бога, оба подвижника решились идти и вместе поселиться на Соловецком острове. Устроив лодку и захватив с собой немного пищи и одежды, а также и орудия для необходимых работ, они усердно помолились Богу и, возложивши на Него все свое упование, сели в лодку и при тихой погоде начали плавание.
___
1 Преподобный Герман Соловецкий, +1479, 30 июля.
С БОЖИЕЙ ПОМОЩЬЮ они на третий день достигли острова и, радуясь и веселясь душою, возблагодарили Бога, указавшего им сие пустынное место. На том месте берега, к которому пристала лодка подвижников, они поставили крест. Удалившись на некоторое расстояние вглубь острова, преподобные иноки увидели на берегу озера весьма красивую горную местность, где и решили остановиться для постоянного жительства. Здесь они, построив келлию, начали жить для Господа и пребывали в трудах, добывая себе постническую пищу в поте лица, копая землю мотыгами. Преподобные руками работали, а устами славословили Господа, приближаясь к Нему духом путем непрестанной молитвы и пения псалмов Давидовых.
По прошествии некоторого времени поморяне, жившие на ближайшем расстоянии к острову, стали завидовать поселившимся на острове преподобным старцам, задумали их изгнать отсюда и говорили между собою: «Мы ближайшие соседи острова, как бы владельцы его, будучи природными жителями земли Корельской, и посему нам, а после нас детям нашим, из рода в род, надлежит иметь участие во владении островом».
Спустя некоторое время один рыбак, по совету своих друзей, пришел с женою и со всем своим семейством на тот остров и поселился недалеко от келлий Богоугодных старцев. Живя здесь, он начал со своими домашними ловить в озерах рыбу. Блаженные же отцы, заботясь о своем спасении, пребывали в безмолвии и не знали о поселившемся семействе рыбака.
В один из воскресных дней ранним утром после совершения обычного правила преподобный Савватий, взяв кадильницу, вышел покадить святой крест, который он водрузил близ своей келлии. В это время он услышал удары и вопли как бы от наносимых кому-то побоев. Преподобный ужаснулся того вопля и, предположив, что это лишь мечтание, оградил себя крестным знамением, возвратился и о слышанных ударах и воплях рассказал жившему с ним блаженному Герману. Выйдя из келлии и услышав то же самое, преподобный Герман пошел на крик, увидел плачущую женщину и спросил ее, что с ней и отчего она плачет. Со слезами женщина рассказала о случившемся с нею. «Когда я шла на озеро к моему мужу, говорила она, меня встретили два светозарных юноши и, схвативши, сильно били меня прутьями, говоря: "Уйдите от сего места, вы недостойны здесь жить, потому что Бог назначил его для пребывания иноков; скорее же уйдите отсюда, чтобы не погибнуть вам злою смертию". После того светозарные юноши стали невидимы».
Блаженный Герман, возвратившись к преподобному старцу Савватию, рассказал последнему слышанное от жены рыбака, и оба они прославили Бога, а рыбак, захватив с собою жену и пожитки, без замедления отплыл в селение, где жил прежде. И с тех пор никто уже из мирян не дерзал селиться на Соловецком острове, и только рыбаки время от времени приезжали на остров для рыбного промысла.
ПО ПРОШЕСТВИИ нескольких лет блаженный Герман удалился на реку Онегу, а преподобный Савватий с глубокою верою в Бога один остался на острове. Един только Всеведущий, свыше на Своего угодника призиравший, Господь и святые Его ангелы, посещавшие Савватия, раба Божия, во плоти подражавшего бесплотным, знали, каково было его пребывание на острове, каков пост, каковы духовные подвиги! Нам же можно судить о трудах и лишениях подвижнической жизни Преподобного по самому свойству того места, на котором он поселился. У преподобного Старца, одиноко пребывавшего на отдаленном, никем не посещаемом морском острове, не могло быть другого дела, кроме упражнений в постоянных подвигах Богомыслия. И действительно, углубляясь умом в постоянную молитвенную беседу с Богом и к Нему обращая полные слез очи, Преподобный воздыхал день и ночь, желая отрешиться от тела и соединиться с Господом.
Почувствовав в глубокой старости, после Богоугодных трудов, приближение смерти, преподобный Савватий стал помышлять о том, как бы ему сподобиться причащения Божественных Таин, которых лишен был после отшествия из Валаамского монастыря. Помолившись о том Богу, он сел в небольшой челнок и после того как по его молитве море утихло, переплыл в течение двух суток на другой берег моря. Выйдя на берег, он пошел по суше, желая дойти до находившейся на реке Выге часовни. Случилось, что в то время на Выге замедлил прибывший сюда с целью посешения проживавших там христиан некий игумен Нафанаил.
Идя ранее намеченным путем, Преподобный, по Божественному промышлению, встретил игумена Нафанаила, шедшего с Божественными Таинами в одну отдаленную деревню причастить больного. После обычного иноческого приветствия встретившиеся путники разговорились между собою и, узнавши, кто они такие, были рады друг другу. Преподобный Савватий радовался, что нашел то, чего искал, а игумен Нафанаил был рад тому, что сподобился видеть честные седины и святоподобное лицо преподобного Савватия, о добродетельной жизни которого он многое слышал. И сказал блаженный Савватий Нафанаилу: «Отче, умоляю твою святость: данною тебе от Бога властию разрешать отпусти мне грехи, кои я стану тебе исповедовать, и удостой меня причащения Святых Таин Пречистого Тела и Крови Христа, Владыки моего. Уже много лет я пламенею желанием напитать мою душу сею Божественною пищею. Итак, святый отец, напитай меня ныне, ибо Христос Бог мой показал мне твое Боголюбие, для того чтобы ты очистил меня от грехов, которые я от юности до сего дня соделал словом, делом и помышлением».
«Бог да простит тебя, брат,» – отвечал игумен Нафанаил и, помолчав, поднял руки к небу и со слезами произнес: «О, если бы мне для очищения моего нерадения иметь твои грехи, Преподобный!»
Святой Савватий сказал Нафанаилу: «Умоляю твою святыню немедленно сподобить меня Божественного причащения, так как приближается конец жизни моей». Игумен отвечал: «Господин мой отец Савватий, ступай теперь к часовне и там подожди меня: я иду к больному и скоро возвращусь к твоему преподобию; рано утром я приду к тебе».
На сие святой Савватий сказал: «Отче, не откладывай до утра, ведь мы не знаем того, будем ли дышать воздухом до завтра, а тем более как мы можем знать о том, что случится потом». Святой Савватий говорил сие, предвозвещая свою скорую кончину.
Видя в Савватии угодника Божия, игумен Нафанаил не осмелился более противоречить ему, но, исполняя его желание, по совершении исповеди, причастил его Божественных Христовых Таин и, преподав братское лобзание, сказал: «Раб Божий, умоляю тебя: подожди меня на Выге при часовне».
Святой согласился там ожидать игумена. Последний пошел к больному, а преподобный Савватий – к названному месту, где, воздавши благодарение Богу за получение причащения и за все Его к нему благодеяния, вошел в бывшую при часовне келлию и, затворившись в ней, приуготовлял свою блаженную душу, дабы предать ее в руки Божии.
В то время один купец из Великого Новгорода, по имени Иоанн, плывя по реке Выге со своими товарами, пристал к стоявшей на берегу часовне. Вышедши из своего судна на берег, он поклонился в часовне святым иконам и, войдя в келлию к преподобному Савватию, получил от него благословение. Преподав благословение, святой Савватий поучал купца от Божественного Писания, наставляя его на добрые дела. Купец был очень богат, имел слуг и желал вознаградить святого всем необходимым из своих товаров. Святой же, не желая ничего брать от купца, говорил: «Если ты желаешь творить милостыню, то у тебя есть нуждающиеся, а я не нуждаюсь ни в чем».
После сего Преподобный поучал Иоанна о нищелюбии, милосердии к домочадцам и о прочих добродетелях. Купец был опечален тем, что Старец ничего не взял у него. Желая утешить его, Преподобный сказал: «Чадо Иоанн! Ночуй здесь до утра – и ты узришь благодать Божию и благополучно уйдешь своею дорогою».
Но Иоанн желал отплыть оттуда. И вот внезапно нашла гроза с громом и молнией, и началось волнение на реке и на море. Увидавши внезапно перемену погоды и сильное волнение воды, Иоанн ужаснулся и остался ночевать там. С наступлением утра он пришел в келлию, желая пред отходом в путь свой, так как волнение утихло, получить от преподобного Савватия благословение. Постучавшись с молитвою в двери келлии, он не получил ответа. После того как он постучался второй и третий раз, дверь открылась, и, войдя внутрь келлии, Иоанн увидал Святого сидяшим в мантии и куколе и стоящую около него кадильницу. И сказал купец Преподобному: «Прости меня, раб Божий, за то, что я, питая любовь и веру к твоей святости, осмелился войти к тебе. Молю твое преподобие, напутствуй меня на дорогу твоим благословением, чтобы мне, охраняемому благополучно твоими святыми молитвами, путешествовать».
Когда Иоанн говорил сие – в ответ не было ни гласа, ни послушания, потому что святая душа Преподобного отошла уже ко Господу, и в то время по всей келлии распространялось сильное благоухание. Увидев, что Преподобный ничего ему не отвечает, и подумав, что он спит, Иоанн подошел к нему и коснулся его рукою; но убедившись, что он скончался о Господе, ужаснулся и вместе с тем умилился и испустил теплые слезы из очей.
В то время возвращался от больного игумен Нафанаил. Он вошел в келлию и увидел, что Святой преставился, горько плакал и лобызал его честное тело. Игумен и купец рассказывали друг другу о Преподобном, первый — как он сподобился вчера преподать угоднику Божию Божественные Таины, а второй – как удостоился насладиться полезною для души беседою с Преподобным. После надгробных песнопений, они похоронили святое тело Преподобного, отдавши землю земле.
Скончался преподобный Савватий в двадцать седьмой день сентября месяца 1435 года. В сей день и память его почитается во славу Бога, в Троице славимого, Отца и Сына и Святого Духа, Ему же честь и поклонение во веки. Аминь.
3. Соловецкий патерик.
Спустя год по кончине преподобного Савватия преподобный Герман вернулся на Соловецкий остров, на этот раз с другим ревнителем пустынной жизни преподобным Зосимой (+ 1478, 18 апреля), который и основал там общежительный монастырь. Святая жизнь преподобного Зосимы привлекла туда многих, и вся группа Соловецких островов заселялась и украшалась подвижниками в течение нескольких столетий, пока в 1922 году богоборческая советская власть не осквернила её, превратив в жестокий «остров адского ужаса»…
Но именно трудами преподобного Германа записаны для потомков воспоминания о святых трудах преподобных Савватия и Зосимы, именно он собрал большую библиотеку записок и, главным образом, он способствовал созданию исторического описания соловецкого монашества, плоды его трудов можно видеть сегодня в "Соловецком патерике" 1873 года, который включает целое воинство святых, некоторые из которых канонизированы, а другие еще ждут земного прославления. Среди канонизированных святых есть просветитель лопарей блаженный Феодорит; преподобный игумен Филипп, впоследствии митрополит Московский, Всероссийский, священномученик; его послушники и основатели местных скитов, блаженные Иоанн и Лонгин, преподобные Вассиан и Иона, преподобный Иринарх игумен и его друг Елеазар, основатель Троицко-Анзерского скита, удостоившийся лицезреть видение Самой Пресвятой Богородицы; и простые монахи-отшельники, жившие в созерцании Божественного – преподобные Елисей, Андрей, Дамиан, Адриан, Савва, Нестор, Никифор. Из неканонизированных святых важно знать блаженного Иова, основателя Голгофо-Распятского скита, блаженного пустынника Феофана, ученика преподобного Паисия (Величковского) и его ангелоподобного ученика Климента; затем старцев Наума, Матфея, Герасима, Памфила, Зосиму, Иеронима и многих-многих других. Кроме того, во второй половине ХІХ века было еще множество иных, чьи имена не вошли в список 1873 года. Истинно, имена всех Соловецких святых ведомы одному Господу.
Спасо-Преображенский монастырь на Соловках.
Трапезная.
Главный собор Соловецкого монастыря, как он выглядит сегодня, после того как был переоборудован в тюрьму, со снятыми куполами и крестами.
Рака со святыми мощами преподобных Савватия и Зосимы в главном соборе. Рядом с ней совершался ежедневный круг Богослужений, пока коммунисты не закрыли святую лавру Крайнего Севера и не превратили ее в печально известный концлагерь.
4. Соловецкий мартиролог.
Кровь мучеников – семя Христианства.
МИР никогда не узнает всю историю тысяч невинных жертв, мучеников концлагеря, устроенного советскими властями в одной из самых святых святынь Святой Руси – на Соловецких островах.1 Один лишь Бог знает, что там творилось, какие пытки были придуманы, чтобы уничтожить все следы благодати Божией в этой многовековой монашеской цитадели. Даже те немногие сведения, которые существуют и которые всегда будут сиять ярким свидетельством присутствия Христа в Его достойных служителях, никогда не были собраны в Соловецкий мартиролог. Это прискорбно, ибо слава Христовых мучеников способна обновить и вдохновить православных людей наших дней. Эти мученики – свидетели Божии, Его святые, и они способны ходатайствовать за нас, томящихся на сей земле. Здесь мы упомянем лишь некоторых новомучеников, которые в те или иные годы пострадали на Соловках – этом священном жертвеннике Богу за наши грехи, на котором зверь нашего времени, коммунизм, приносил свои жертвы, которые являются избранниками Божиими. Совсем недавно Советы перевели всех рабов с Соловков в более отдалённые районы Сибири, а то, что осталось от монастыря, превращают в исторический музей, даже сейчас бесстыдно выдавая некоторые из своих застенков за порождение монахов и их «религиозной тьмы»! Те православные христиане, для которых истина дороже всего, должны произносить следующие имена с крестным знамением, прося молитв этих новомучеников.
___
1 Материалы о Соловецком концлагере см.: На русском языке: Красная тюрьма, М. З. Никонов-Смородин, София, 1938; «Неугасимая лампада» Бориса Ширяева, Нью-Йорк, 1954; «Россия в концентрационном лагере» Ивана Солоневича, Аргентина, 1952. На английском языке: «Принудительный труд в Советском Союзе» Дэвида Даллина и Бориса И. Николаевского, Издательство Йельского университета, 1947; и (об общих условиях содержания религиозных заключенных в советских лагерях) «Я нашел Бога в Советской России» Джона Х. Нобла, Издательство St. Martin's Press, Нью-Йорк, 1959.
ПЁТР (ЗВЕРЕВ, 1878–1929), АРХИЕПИСКОП ВОРОНЕЖСКИЙ: Несомненно святой человек, при жизни он являлся людям во сне и был близким другом святой воронежской юродивой Феоктисты Михайловны, которая предсказала его прибытие на Воронежскую кафедру, где он был глубоко почитаем за долгое и вдохновенное служение в Церкви. После нескольких арестов и ссылок он был отправлен на Соловки в 1927 году и приписан к рабочей бригаде, размещенной в главном соборе, что было для него очень мучительно. Его преданный священник АРХИМАНДРИТ ИННОКЕНТИЙ, прибывший вместе с ним из Воронежа, вскоре тяжело заболел и скончался у него на руках. Епископа Петра перевели в самое страшное место – бывший Голгофский скит на горе острова Анзер, где смертность была особенно высокой. Глубоко проникнутый святостью монастыря и настоящей Голгофой Святой Руси, он написал трогательный акафист преподобному Герману Соловецкому, который сохранился до наших дней вместе с несколькими его письмами, поражающими духом апостольских времён. Там, на той Голгофе, он скончался от холода 25 января 1929 года, в день празднования любимой им иконы Божией Матери «Утоли моя печали», тропарь которой он пел всегда и везде. Он был похоронен на территории главного монастыря, но могилу засыпали землей. Он был одним из выдающихся иерархов на Соловках в то время, когда там находилось более 90 епископов – около двух третей иерархов Русской Церкви.
АРСЕНИЙ (Жадановский, 1875–1935), АРХИЕПИСКОП СЕРПУХОВСКИЙ: Избранник Божий с детства, он стал пламенным проповедником против атеизма, демонстрируя его философскую нищету, за что, конечно же, атеисты превратили его жизнь в череду бесконечных арестов и страданий, пока он наконец не попал на Соловки. Но здесь, хотя и обритый и лишенный всякого следа архиерейского сана, работая среди уголовников, он с еще большим пылом и бесстрашием проповедовал против атеизма. За это ему пришлось претерпеть множество наказаний, но ничто не могло его остановить, и его влияние росло. Наконец, после перевода в другую тюрьму, 17 июня 1935 года, чекисты вывели его и еще девять заключенных из барака. Владыка знал, что пришел его час. Он благословил своих товарищей, сказав им: «Молитесь и будьте сильны». Обращаясь к своим убийцам, он произнёс прощальное слово, простил их, и все десятеро были расстреляны и брошены в общую могилу, со славой войдя в Небесный Рай.
ЕВГЕНИЙ (Зернов; †1937), АРХИЕПИСКОП Амурский: выдающийся иерарх, он был главным представителем иерархов на Соловках с 1923 по 1926 год. В то время некоторым соловецким монахам было разрешено оставаться и работать за плату на территории своего монастыря, и для них его авторитет был священен, простираясь в области, недоступные пониманию тех, кто не духовен внутренне. Когда один монах заболел и стал непригодным для работы на Соловках и не мог найти себе там пристанища, владыка Евгений, на вопрос монаха, что ему делать, ответил, что лучше всего ему умереть в монастыре, как он обещал в своем монашеском обете. Монах согласился, сказав: «Благослови и помолись». «Бог благословит тебя», — сказал Владыка; и через несколько дней монах скончался по молитвам своим и Владыки, которые были услышаны Богом. Согласия двоих было достаточно, чтобы получить просимое, и поэтому монах не покинул свою обитель. Архиепископ Евгений, фактический глава соловецких заключенных в то время, принял мученическую смерть во время ежовских репрессий.
СЕРАФИМ (Мещеряков; †1932), МИТРОПОЛИТ КАВКАЗСКИЙ: Выходец из среды «профессиональных архиереев», он не устоял перед соблазном «обновленцев» и примкнул к ним. Осознав содеянное, он публично покаялся и был прощен Патриархом Тихоном, а вскоре оказался на Соловках. Там перед его глазами открылся истинный смысл нашей земной жизни, и он духовно возродился: он исполнился Божественной радости о Господе, постоянно повторял: «Только теперь живу, ибо прежде был мёртв». Он был расстрелян вместе со 120 другими священнослужителями в Ростовской тюрьме в 1932 году.
ДАМАСКИН (Цедрик, †1936?), ЕПИСКОП ГЛУХОВСКИЙ: Глубоко потрясённый сергианской «Декларацией» и терзаемый мыслями о том, как взрастить и сохранить для потомков «Град Божий» избранных, он написал свои поистине классические послания – великолепное свидетельство величия этих «катакомбных» сынов Святой Руси.
Первым истинно катакомбным епископом был МАКСИМ (Жижиленко, †1930) СЕРПУХОВСКИЙ, а также другие выдающиеся епископы-иосифляне, также отбывавшие заключение на Соловках: ВИКТОР ГЛАЗОВСКИЙ, ИЛАРИОН СМОЛЕНСКИЙ, ПАХОМИЙ ЧЕРНИГОВСКИЙ, СЕРАФИМ УГЛИЧСКИЙ и другие.
АЛЕКСАНДР ЯКОБСОН (†1929?) представляет собой чрезвычайно трогательный образ еврея-мученика: ещё будучи студентом-медиком, он принял Православие и начал миссионерскую деятельность среди евреев, за что был арестован и сослан на Соловки. Здесь, работая фельдшером и стараясь круглосуточно помогать умирающим заключённым из любви ко Христу, он претерпел двойные гонения – за то, что был православным «фанатиком», и за то, что был к тому же иудеем. Но его сияющее Христоподобное смирение и горячая вера истинного мученика делают его украшением святых Савватия и Зосимы, которых он горячо любил.
ОТЕЦ НИКОЛАЙ ЗАГОРОВСКИЙ (см. в этом номере).
НАСТОЯТЕЛЬ АНТОНИН Симонова монастыря в Москве: Заключённый в тюрьму в 1925 году, он вскоре умер от переутомления. Когда он лежал в гробу, тяжелобольной заключённый, увидев его, стал просить его молитв, как мученика, и тотчас получил исцеление, тем самым подтвердив свидетельство древних мучеников, живущих в наши дни.
30 монахинь Шамординского монастыря, основанного старцем Амвросием Оптинским. Их привезли на Соловки летом 1929 года, разместили в женском отделении и отправили работать на кирпичный завод. Все эти монахини были глубоко преданы своему духовнику, который, считая советскую власть проявлением грядущего антихриста, запретил им заниматься какой-либо работой на Советы. Трудно даже представить, какие лишения претерпели эти ревностные девы, но они не работали. В конце концов, их разделили и ликвидировали поодиночке. (Похожий случай произошёл в Воркутинских лагерях, где произошло великое чудо, описанное в книге Джона Нобла.)
Есть много других вдохновляющих свидетельств святых людей, принявших мученическую кончину на священных островах Соловецких и ныне, во славе Божией, молящихся за нас, последних христиан, Господу нашему Иисусу Христу, Которому слава во веки веков. Аминь.
5. Упадок Константинопольского Патриархата.
Архиепископ Иоанн (Максимович).
Введение переводчиков [на английский, отцов Германа и Серафима].
Антиправославная деятельность и заявления покойного, печально известного патриарха Афинагора были настолько поразительны, что, возможно, затмевали тот факт, что отступничество этого человека было лишь кульминацией долгого и постепенного процесса отступления от Православной веры целой Поместной Православной Церкви. Обещание нового Патриарха Димитрия «следовать по стопам нашего великого Предшественника… в стремлении к христианскому единству» и начать «диалог» с исламом и другими нехристианскими религиями, признавая «святого блаженного Папу Римского Павла VI, первого среди равных во Вселенской Церкви Христовой» (обращения при интронизации) лишь подтверждает это наблюдение и показывает, до какой глубины падения дошла Константинопольская Церковь в наши дни.
Следует отметить, что титул «Вселенский» был присвоен Константинопольскому Патриарху в результате переноса столицы Римской Империи в этот город в IV веке; тогда Патриарх стал епископом города, являвшегося центром ойкумены, или цивилизованного мира. К сожалению, в XX веке некогда славная Константинопольская кафедра, давно утратившая свою земную славу, предприняла жалкую попытку вернуть себе престиж, встав на два новых «экуменических» пути: она присоединилась к «экуменическому движению», основанному на антихристианском универсализме; и, подражая отступническому Риму, стремилась подчинить себе другие Православные Церкви и сделать своего Патриарха своего рода папой Православия.
В представленной ниже статье, являющейся частью доклада архиепископа Иоанна о всех автокефальных Церквах, представленного на Втором Всезарубежном Соборе Русской Зарубежной Церкви в Югославии в 1938 году, дается историческая справка о нынешнем состоянии Константинопольского Патриархата. Она вполне могла бы быть написана сегодня, почти 35 лет спустя, за исключением нескольких мелких моментов, изменившихся с тех пор, не говоря уже о наиболее впечатляющих «экуменических» актах и заявлениях Патриархата последних лет, которые превратили его из описанного здесь «жалкого зрелища» в один из ведущих мировых центров антиправославия.
–––
ПЕРВЕНСТВУЮЩАЯ из Православных Церквей, Церковь Нового Рима – Константинополя, возглавляемая патриархом, имеющим титул Вселенского и посему и сама именуемая Вселенским Патриархатом, пространственно достигла своего кульминационного развития в конце XVIII века. В нее входила тогда вся Малая Азия, весь Балканский полуостров (кроме Черногории), с прилегавшими к ним островами, так как другие самостоятельные Церкви на Балканском полуострове были упразднены и вошли в состав Вселенской Патриархии. Вселенский Патриарх получил от турецкого султана, еще до взятия Константинополя турками, титул Милет-Баш, то есть глава народа и считался главою всего православного населения турецкой империи, что не мешало, однако, турецкому правительству по всяким поводам сменять патриархов и назначать новые выборы, причем всякий раз с новоизбранного взималась большая подать. Повидимому, последнее обстоятельство имело большое значение при перемене патриархов турками, почему нередко случалось, что они смененного ими патриарха вновь допускали на патриарший престол после смерти одного или нескольких его преемников. Таким образом, многие патриархи занимали свою кафедру по несколько раз, и каждое вступление на нее сопровождалось взиманием с них особой подати турками.
Для восполнения суммы, выплаченной при вступлении на патриарший престол, патриарх взимал сбор с поставленных им митрополитов, а те в свою очередь – с поставляемого ими духовенства. Такой порядок пополнения финансов патриархии накладывал отпечаток на весь строй ее жизни. Также заметно сказывалась на Патриархии велико-греческая идея, то есть стремление к восстановлению Византии, сначала в культурном, а в будущем и в политическом смысле. Для сего на все видные места назначались верные той идее люди, по преимуществу греки из предместья Константинополя Фанары, в котором находилась и Патриархия. Почти всегда епископские кафедры замещались греками, хотя на Балканском полуострове население было по преимуществу славянское.
С начала XIX столетия начинается освободительное движение среди балканских народов, стремившихся освободиться из-под власти турок. Возникают сначала полусамостоятельные, а за тем и совершенно независимые от Турции государства Сербия, Эллада, Румыния и Болгария. Параллельно с тем шло и образование новых поместных Церквей, выделявшихся из Вселенского патриархата. Хотя и с неохотою под влиянием обстоятельств Вселенские патриархи допускали автономии Церквей в вассальных княжествах, а затем признали полную самостоятельность Церквей в Сербии, Элладе и Румынии. Лишь Болгарский вопрос осложнился ввиду, с одной стороны, нетерпения болгар, еще не добившихся политической самостоятельности, а с другой – благодаря неуступчивости греков. Самовольное провозглашение болгарской автокефалии на основании султанского фирмана не было признано Патриархией, и в ряде епархий создалась параллельная иерархия.
Границы новообразовавшихся Церквей совпадали с границами новых государств, которые все время росли за счет Турции, вместе с тем приобретая новые епархии из состава патриархата. Тем не менее, в 1912 году, когда началась Балканская война, Вселенский патриархат имел около 70 митрополий и несколько епископатов. Война 1912–13 года отторгла от Турции значительную часть Балканского полуострова с такими большими духовными центрами, как Солунь и Афон. Великая война 1914–18 годов на время лишила Турцию целой Фракии и Малоазиатского побережья с городом Смирна, впрочем потерянных Грецией в 1922 году после неудачного похода греков на Константинополь.
Вселенский Патриарх не мог здесь так легко отпускать из-под своей власти отторгнутые от Турции епархии, как это делал прежде. Шла уже речь о некоторых местах, искони находившихся под духовной властью Константинополя. Однако все же Вселенский патриарх признал в 1922 году присоединение к Сербской Церкви всех областей, вошедших в пределы Югославии, согласился на вхождение в состав Элладской Церкви ряда епархий в Элладском государстве, сохраняя однако, свою юрисдикцию над Афоном, а в 1937 году признал даже автокефалию небольшой Албанской Церкви, первоначально им не признанной.
Пределы Вселенского Патриархата и число его епархий значительно сократилось. Одновременно Вселенский Патриархат фактически потерял и Малую Азию, хотя она и осталась в его юрисдикции. По мирному договору между Грецией и Турцией в 1923 году, произошел обмен населением между этими державами, так что все греческое население Малой Азии должно было переселиться в Элладу. Древние города, имевшие некогда большое значение в делах церковных и славные в церковной истории, остались без единого жителя православного вероисповедания. В то же время Вселенский патриарх потерял в Турции свое политическое значение, так как Кемаль паша лишил его звания главы народа. Фактически Вселенскому патриарху ныне подчинены пять епархий в пределах Турции, и Афон с окрестными местностями в Греции. Патриарх до крайности стеснен в проявлении даже бесспорных его прав в церковном управлении в пределах Турции, где рассматривается как обычный турецкий подданный-чиновник, да еще находящийся под надзором правительства. Турецкое правительство, вмешивающееся во все стороны жизни своих граждан, лишь в виде особой привилегии разрешило ему, как и Армянскому патриарху, ношение длинных волос и одежды, воспретив это остальному духовенству. Патриарх не имеет права свободного выезда из Турции, а в последнее время правительство все настойчивей домогается перевода его в новую столицу – Ангору (древнюю Анкиру), где сейчас нет православных, но где сосредоточено управление всеми отраслями государственной жизни.
Такое внешнее унижение Иерарха града Святого Константина, некогда бывшего столицей Вселенной, не поколебало к нему почтения в среде православных, благоговеющих перед кафедрой святителей Златоуста и Богослова. С высоты ее – преемник святителей Иоанна и Григория мог бы духовно руководить всем православным миром, если бы обладал их стойкостью в защите правды и истины и широтою взглядов недавнего Патриарха Иоакима III. Однако к общему упадку Вселенской патриархии присоединилось направление ее деятельности после Великой войны. Потерю епархий, вышедших из ее владения, а также потерю своего политического значения в пределах Турции Вселенская патриархия восхотела восполнить подчинением себе областей, в которых до настоящего времени не было православной иерархии, а также Церквей тех государств, где правительство не является православным. Так, 5-го апреля 1922 года Патриарх Мелетий назначил экзарха западной и центральной Европы с титулом Митрополита Фиатирского с местопребыванием в Лондоне; 4-го марта 1923 года он же хиротонисал чешского архимандрита Савватия в Архиепископа Пражского и всея Чехии; 15-го апреля 1921 года основана митрополия Венгерская и всей центральной Европы с кафедрой в Будапеште, хотя там уже был сербский епископ. В Америке устанавливается архиепископия, подчиненная Вселенскому Престолу; затем в 1924 году создается епархия в Австралии с кафедрой в Сиднее. С 1938 года Архиепископу Австралийскому подчинена Индия.
В то же время происходит подчинение отдельных частей Русской Православной Церкви, оказавшихся отторженными от России. Так, 9 июня 1923 года Вселенский Патриарх принимает в свою юрисдикцию Финляндскую епархию как автономную Финляндскую Церковь; 23 августа 1923 года на таких же правах подчинена Церковь Эстонская; 13 ноября 1924 года Патриарх Григорий VII признал автокефалию Польской Церкви под надзором Вселенской патриархии, т. е. скорее автономию. В марте 1936 года Вселенский Патриарх принял в свою юрисдикцию Латвию. Не ограничиваясь принятием в свою юрисдикцию Церквей, отпавших от России окраин, Патриарх Фотий принял в свою юрисдикцию русского Митрополита в Западной Европе Евлогия с подчиненными ему приходами, а 28 февраля 1937 года Архиепископ юрисдикции Вселенского Патриарха в Америке рукоположил епископа Феодора-Богдана Шпилько для Украинской Церкви в Северной Америке.
Таким образом, Вселенский Патриарх стал действительно Вселенским по пространству территории, ему теоретически подчиненной. Почти весь земной шар, кроме небольших пространств 3-х патриархатов да территории Советской России, по представлению деятелей Вселенской патриархии, входит в состав Вселенского патриархата. Безгранично расширяя свои вожделения о подчинении себе русских областей, Константинопольские патриархи стали заявлять даже о незаконности присоединения Киева к Московскому патриархату и о том, что существовавшая прежде Киевская южно-русская митрополия должна подчиниться Константинопольскому престолу. Таковая точка зрения не только выражена ясно в томосе от 13 ноября 1924 г. по поводу отделения Польской Церкви, но и проводится патриархами весьма последовательно. Так, рукоположенному, с разрешения Вселенского Патриарха, викарию Митрополита Евлогия в Париже присваивается титул Епископа Херсонесского, словно Херсонесс, находящийся ныне на территории России, подчинен Вселенскому Патриарху. Следующим последовательным шагом Вселенской патриархии было бы объявление всей России под юрисдикцией Константинополя.
Однако действительная духовная мощь и даже действительные пределы власти далеко не соответствуют такому самовозвышению Константинополя. Не говоря уже о том, что почти везде власть Патриарха весьма призрачна и заключается главным образом в утверждении избранных на местах епископов или послании таковых из Константинополя, многие страны, которые Константинополь считает себе подчиненными, совершенно не имеют паствы, находящейся под его юрисдикцией.
Нравственный авторитет Константинопольского патриарха также пал весьма низко ввиду крайней неустойчивости его в церковных делах. Так, Патриарх Мелетий IV устраивал «всеправославный конгресс» из представителей отдельных Церквей, который постановил ввести новый стиль. Постановление это, признанное лишь частью Церкви, внесло страшный раскол среди православных. Патриарх Григорий VII признал постановление живоцерковного Собора о низложении Патриарха Тихона, которого незадолго перед тем Константинопольский Синод объявил «исповедником», и затем вступил в общение с «обновленцами» в России, которое поддерживается доныне.
В общем, Вселенский патриархат, в теории обнимающий почти всю вселенную и фактически простирающий свою власть лишь на несколько епархий, а в остальных местах лишь осуществляющий верховный поверхностный надзор и получающий за то некоторые доходы, преследуемый властью на месте своего пребывания и не поддерживаемый никакой государственной силой извне, потерявший значение столпа истины и сделавшийся сам источником разделения, а в то же время охваченный непомерным властолюбием – представляет жалостное зрелище, напоминающее наихудшие времена истории Царьградской кафедры.
6. ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ.
Наставления старца Назария.
УКАЗАНИЕ НУЖНЕЙШИХ ДУХОВНЫХ РАСПОЛОЖЕНИЙ И ДОБРОДЕТЕЛЕЙ.
1. Иисусова молитва.
ГЛАВА И НАЧАЛО всем добродетелем есть, по возможности, непрестанная молитва ко Господу нашему Иисусу Христу, по принятому для краткости выражению, Иисусова молитва; о ней сказано Апостолом: непрестанно молитися (I;Сол.;5:17). То есть, надлежит призывать имя Божие всегда, аще убо беседуем, аще сидим, аще ходим, аще делаем, аще едим, аще что ино творим. На всяко бо время, и на всяком месте подобает призывать имя Божие. Сице бо потребляется искушение вражие, пишет Златоуст. Бей ратники, глаголет Лествичник, именем Иисусовым, и ceго крепчайши оружия не обрящеши ни на Небеси, ни на земли. Молитва есть печали и уныния прогнание, кротости и безгневия прозябение, радости и благодарения предложение; и бесчисленная благая приобретаются чрез молитву.
2. Самоукорение.
САМОУКОРЕНИЮ должно обучаться, то есть, всегда себя во уме своем винить, а не людей, себя укорять, а не других, и с строгим к себе недоверием обличать самому себя в прикрываемых самолюбием нашим недостатках, наших наклонностях ко грехам. Иметь самоукорение – иметь покой, пишет авва Дорофей, и никогда же смущается. Таковому аще случится болезнь, обида, притеснение, и прочее какое несчастье, он все грехам своим причитает, и Бога благодарит. Такового аще настоятель наказует или бранит, он все оное за благо приемлет и всякое суровое на себя изречение без ропота и прекословия приемлет как суд Божий.
3. Самопознание.
САМОПОЗНАНИЕ потребно; оно есть познание себя и особенно ограниченности своих способностей, своих недостатков и неискусства. От сего должно произойти то, чтобы мы всякой должности почитали себя недостойными, и потому особенных должностей не желали, а возлагаемые на нас принимали со страхом и смирением. Знающий себя, не внимает чужим грехам, а на свои смотрит, и о них кается всегда; о себе рассуждает и себя осуждает, и ни во что кроме своей должности не вмешивается. Упражняющийся в самопознании, и веру имея, не доверяет ей, не престает испытывать ее, чтобы приобрести большую и более совершенную, внимая слову Апостола: себя искушайте, аще есть в вере (2 Кор. 13:5).
4. Кротость.
КРОТОСТЬ стяжати подвизайся. О Небесных добродетелях, о кротости и смирении, сам Господь учит нас, глаголя: научитися бо от Мене: яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим. (Мф.;11:29). Не от Ангелов, не от человеков, но от Мене, глаголет, научитеся, то есть от вышния премудрости. Внешняя кротость да является в сем; кроткое да будет тебе хождение, кроткое седание, кроткие взоры, кроткое слово. Одеяние бо мужа, смех зубов и ступание ноги возвещает о нем. Душевная же кротость есть, по внутреннему человеку, удержание гнева, укрощение ярости, и егда кто от кого опечален быв, могий же отмстить не отмщевает, и приемля досады, взаимно не досаждает. Кротость есть, аще не досадити никому же ни в словеси, ни в деле, ни в поведении, но всякому человеку нравами своими усладить сердце. Глаголет Господь: на кого воззрю, токмо на кроткого и молчаливого? (Ис.;30:2). Пророческое слово глаголет: наставит Господь кроткие на суд (на благоразумие) и научит кроткие путем своим» Псал.;24:9). Яко благоволит Господь в людях своих и вознесет кроткие во спасение. (Пс. ХХХХХ:4). Кротцыи наследят землю, и насладятся о множестве мира (Пс.;36:11). А какой получает человек покой и мир от кротости, о том пишет Златоуст, глаголя: нет ничего крепче кротости, нет ничего сильнее; она душу нашу во всегдашней хранит тишине, и аки в пристанище ввести тщится, и всякого удовольствия виною нам бывает, а ничто так душу в покое и великой тишине не поставляет, как кротость и смиренномудрие. Сие всех венцов честнейше есть тому, кто стяжал оные добродетели; сие всякого достоинства и славы полезнее есть. Душа правая есть, глаголет Лествичник, сожительница смирению, а злая есть раба злобы; души кротких наполняются знанием, но гневливый разум покрывается мраком неведения. Кроткая душа приемлет словеса премудрости: многи бо высоцы и славни, но кротким открываются тайны, пишет Сирах (Сир, 3:19). Кто же ненавидит огорчевающих, тот ненавидит кротость. Бегай огорчевающих, бегает еще о Христе покоя; слова аввы Дорофея. В кротких сердцах опочивает Бог; а душа беспокойная представляет открытую дверь диаволу. Кроткая душа есть престол простосердечия; но гневливый ум есть раб злобы.
5. Смирение.
СМИРЕНИЕ наипаче стяжать потщися. Смирение есть истинное своего ничтожества познание и самого себе презрение, и егда кто немощь свою, грешничество и непотребство свое зная, ни мало не превозносится умом своим, но имеет себя хуже всех, грешнейша и последнейша всех, и у всех под ногами. Аще ли же и каковую добродетель исправит смиренный он приписует сие не своей силе, а Божией помощи, в сходственность слов Иисуса Христа, глаголющего: аще и вся повеленная вам сотворите глаголите, яко раби неключими есмы (Лук.;17:10); и яко без Мене не можете творити ничесоже (Ин.;15:5). Смирение есть, еже разумети себе, и яже о себе яко ничтоже. Ко избежанию искушений, кротость со смирением духа и всегдашним бодрствованием ума, наилучше послужить может. Велия высота смирение, по словам преподобного Макария, знатное достоинство и честность смиренномудрия. Несть смиренного выше; и худейшего о Христе несть славнее. Нет благополучнейшего пути, возводящего на Небо в жизнь вечную, паче смирения по свидетельству Истины. Где нет света, там все тьмою покровенно, а где нет смиренномудрия, там все дела наши гнусны пред Богом, глаголет Лествичник. В смиренных Бог вселяется; от гордых же удаляется. Идеже бо смирение, там слава Божия воссияет. Гордость враждебница Христу, смирение же приятно ему есть, – слова Димитрия Ростовского. – Хотя бы кто бесчисленные добрые дела сотворил и всякую добродетель совершил, а сам о себе высокомудрствует, таковый всех беднее и окаяннее, – Златоустовы слова.
Истинное благополучие человека в сей жизни, по словам святого Амвросия, состоит в смирении, а не в возвышении.
Ничто же тако творит сердце сокрушенно и душу смиренну, якоже уединяться в разуме, и от всех молчанию. Смирение есть основание Христианства.
6. Послушание.
СВЯТОЕ ПОСЛУШАНИЕ старайся со усердием и без роптания, и со отвержением своей воли проходить. Определенную же должность со вниманием и рассуждением нести, аки от самого Господа наложенную. Понеже, писано есть: имей игумена аки самого Бога, братию же, яко Ангелы Божии; иже повинуется старейшине, рекше игумену, сей Ангелом подражает; противляйся же ему, диаволу отверзает свое сердце. Господи, помилуй! Страшно слово сие, еже пишет святой Ефрем Сирин. Христос Спаситель образ показал нам, Сам Собою, смирив Себе и послушлив быв даже до смерти. (Фил.;2:8) Иже укоряем, противу не укоряше, стражда не прещаше (1Пет.;2:23); а противо глаголяй, меч есть обоюдоостр, одним концом себя, а другим ближнего уколяет.
7. Чистая совесть.
СОВЕСТЬ чистую и откровенную подобает иметь, глаголющу Апостолу: о сем подвизаюся аз, непорочну совесть иметь, всегда пред Богом и человеки (Деян.;24:16); уповаем бо, яко добру совесть имамы, во всем добре хотяще жити. (Евр.;13:18). Яко же невозможно есть без облака излиятися дождю, тако не возможно без совести благие благоугодить Господу. Являемая свет, а не являемая тма; посему не точию яже говорим, но и яже помышляем, да открываем отцем. И мы некгда будем судиться не по книге знания и разумения, но по книге совести.
8. Молчание.
ПОСКОЛЬКУ МОЛЧАНИЕ есть, по словам преподобного Арсения, корень безгрешия, то новоначальным весьма нужно оное иметь; молчание же да будет до вопроса. Мало говори, и то тихо; а без нужды не говори. Иже хранит своя уста, соблюдает свою душу; дерзлив же устами опорочит себя. Молчание собирает; многословие же расточает. Апостол Иаков учит, глаголя: буди скор услышати, а косен глаголати, и косен во гневе. (Иак.;1:19). Молчаливый есть мног в разуме.
9. Отвержение своей воли.
СВОЕЙ ВОЛИ подвигайся не исполнять; и своего разума не составляй; тем избавишься роптания. Совлецыся своей воли, яко нечистой одежды; понеже своя воля, иногда и худых дел боле послушники все спаслись, а своевольники повредились, иные же и погибли. Падение безмолвнику оставление молитвы; а послушнику составление своего разума: и аз ино падение иноку не вем, глаголет авва Дорофей, от еже составлять свой разум. И Петр Дамаскин: делание наше иноческо да вемы, яко всюду можем спастись, аще хотения наше оставим.
10. Покаяние.
КОГДА ЖЕ В ЧЕМ яко человек согрешишь, в том пред Богом кайся. Аще ли укорен от кого, то без всякого прекословия с поклонением проси прощения, глаголя: прощения прошу, согрешил, виноват; добро бо есть противу всякому словеси, учит авва Дорофей, его же слышим, глаголати: прости. Аще ли кто тебя укорит, досадит тебе, или сем тебя обидит, то на того брата не гневайся, но отшедши, сотвори о нем молитву к Богу тако: Господи, прости его; и ту обиду врагу невидимому причитай, понеже от нас научает друг друга обижать. Никому ни в чем никогда не лги, и зла на сердце никакого не держи; понеже ненавидяй огорчевающих, ненавидит кротость, бегай же огорчевающих, бегает еже о Христе покоя. Иже отметает наказание, ненавидит себе; соблюдай же обличения, любит свою душу. (Притч. Сол. XV, 32).
11. Терпение.
СВЕРХ ЖЕ СИХ ДОБРОДЕТЕЛЕЙ обучаться подобает великодушному терпению, чтобы вся приключающаяся нам безропотно терпеть. Терпение же мы тогда будем иметь, егда вся приключающаяся нам, и веселая и скорбная равно, аки от руки Божией будем принимать. В терпении вашем стяжити души ваша, поучает нас Христос (Лук.;21:19). Терпи, рабе Господень, и приобрящеши твою душу, юже погубил еси грехами. В терпении собор есть всех, имиже души наши спасаются, добродетелей, глаголющу святому Ефрему: терпение стяжавый всякой добродетели касается; радуется бо в скорбях, и в бедах благоискусен, в напасти веселится, на послушание готов, любви исполнен, в досаждении славит, в укоризнах смиряется, в бедах непоколебим; терпение стяжавый, стяжал есть упование, и всякими добрыми делами украшен таковой. О прочих же добродетелях многих, как о вере, надежде и любви, читай сам святые книги и слушай поучения, чрез это сделаешься мудрым и наследуешь вечная благая о Христе Иисусе Господе нашем, еже и буди всем нам получить, Его же помощью и благодатью Божественной.
Идеже несть любви Божией и страха Его, таможде всякое расстройство и злая вещь.
КОНЕЦ НАСТАВЛЕНИЙ СТАРЦА НАЗАРИЯ.
БОГУ НАШЕМУ СЛАВА!
7. ЧУДЕСА АРХИЕПИСКОПА ИОАННА (МАКСИМОВИЧА).
ИСЦЕЛЕНИЯ ОТ ВНУТРЕННИХ НЕДУГОВ.
II
Из письма епископу Савве Эдмонтонскому.;
___
1 Русский текст в «Православной жизни», Джорданвиль, Нью-Йорк, 1971, № 12, с. 15.
Ваша милость! Мы прочли буклет, вышедший в Калифорнии, посвященный жизни и деятельности приснопамятного архиепископа Иоанна (Максимовича), бывшего Шанхайского.1 Я, Марья Петровна Пригоровская (по мужу Родионова), бывшая учительница Коммерческого колледжа в Шанхае, знаю два случая исцеления тяжелых недугов молитвами владыки Иоанна.
___
1 Блаженный Иоанн (Максимович) (на русском), братство преп. Германа Аляскинского, Платина, Калифорния, 1971.
1. К сожалению, я не помню год, месяц и день, когда в сиротском приюте святителя Тихона Задонского, основанном владыкой Иоанном, внезапно заболела одна шести- или семилетняя девочка. К ночи у нее очень поднялась температура, и она кричала от боли. Около полуночи ее отправили в больницу Русского православного братства. Врач Д.И. Казаков (ныне покойный) определил у девочки заворот кишок. Были вызваны и другие врачи, а также мать девочки. После осмотра и консилиума врачи объявили матери, что состояние ее дочери безнадежно и она не вынесет операции.
Но мать просила их спасти девочку и сделать операцию, а сама (как женщина верующая) немедленно ночью пошла к владыке Иоанну, жившему в доме возле собора, недалеко от больницы.
Владыка Иоанн, не ложившийся ночами в постель, сразу ее принял и выслушал горячую просьбу матери помолиться и спасти ее единственную дочь. Владыка позвал мать в собор, открыл Царские врата и начал молиться пред Престолом, и мать, стоя на коленях перед иконостасом, тоже горячо молилась о дочери. Это длилось долго, и уже наступило утро, когда владыка Иоанн, завершив молитву, подошел к матери, благословил ее и сказал, что она может идти домой — ее дочь будет жива и здорова.
Ободренная мать поспешила, но не домой, а в больницу. Там она встретила доктора Д.И. Казакова, который сказал ей, что операция прошла успешно и добавил, что никогда еще не наблюдал такого случая в свой практике. Как человек очень верующий, он уточнил, что только Бог мог помочь по ее горячей молитве. Тогда мать сказала, что она только что пришла от владыки Иоанна, молившегося вместе с ней в соборе. Через несколько дней девочку выписали, и весь Шанхай узнал о чуде исцеления.
2. Точной даты снова не помню. Заболел бывший преподаватель нашего коммерческого колледжа. Его забрали в больницу Русского православного братства, где врачи констатировали опасный аппендицит и предупредили его жену, что операция вряд ли поможет и что он может умереть на операционном столе. Жена была в отчаянии. Но она вспомнила о владыке Иоанне, спасшем своими молитвами девочку, и пошла к нему. Владыка знал больного хорошо. Жена рассказала ему о его состоянии и просила помолиться за него. Владыка, выслушав, успокоил ее и сказал, что пойдет в больницу немедленно, добавив, что жизнь человеческая в руках не врачей, но Бога, и послал ее домой (она была учительница высшей женской школы в Шанхае).
Владыка Иоанн пошел в больницу. Подойдя к постели больного, он возложил руки на его голову, долго молился, благословил его и ушел. Когда жена пришла навестить больного, медсестра Корнилова, встретив ее, сказала, что случилось необычайное. Утром, обходя палаты, она подошла к ее мужу и увидела его сидящим на кровати. Посмотрев на простыню, на которой он спал, сестра увидела, что та была вся в крови и гное: аппендикс ночью прорвался. Это было делом неслыханным. Врачи утверждали, что такого случая в практике не было. Когда узнали о визите Владыки и его молитве над больным, то поняли, что произошло чудо по молитвам нашего дорогого Владыки.
Больной даже и не помнил, как Владыка приходил навестить его и молился за него. После того как его выписали из больницы, они с женой отслужили молебен, а Владыку благодарили за его молитвы.
Мария П. Родионова,
05 октября 1971 года,
Австралия.
8. МАРТИРОЛОГ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИГА.
Отец Николай Загоровский,
В МОНАШЕСТВЕ ИЕРОМОНАХ СЕРАФИМ.
Фрагмент главы из готовящейся к изданию книги «ОПТИНА ПУСТЫНЬ И ЕЕ ВРЕМЯ».1
И. М. КОНЦЕВИЧ.
___
1 Русский текст также был опубликован в журнале «Православный путь» за 1966 год (ежегодник Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле, штат Нью-Йорк).
После 1914 года И.М. Концевич († 1965) посещал Харьковский университет и снимал комнату в доме отца Николая Загоровского. Он часто прислуживал отцу Николаю в церкви и сопровождал его, когда тот служил молебны в частных домах, ограждая его от стекавшегося и теснившего его народа. Таким образом, молодой Концевич был известен почитателям отца Николая как студент-церковник, что в то время было редкостью. Эти почитатели отца Николая позднее, в годы гражданской войны в России, очень помогали ему, а один из них даже спас ему жизнь.
Профессор Концевич дважды читал лекцию об отце Николае в Сан-Франциско. Материалом для этого ему послужили прежде всего его личные воспоминания. Пользовался он также сведениями, полученными им от дочери отца Николая Лидии Николаевны Бобрищевой, умершей в Париже в 1964 году, а также много сведений сообщила ему Ульяша Ноздрина, которая сопровождала отца Николая в изгнании и была пострижена им в монахини с именем Магдалины (затем она была монахиней в Леснинской обители во Франции). Следующий рассказ был составлен женой профессора Концевича Еленой Юрьевной из записей его к лекции, и поэтому у него более сжатая и короткая форма, через которую, тем не менее, незамутненным просвечивает святой и светлый облик отца Николая. Фотографии взяты из архива профессора Концевича.
Профессор Концевич отмечал, что лицо отца Николая напоминает лицо греческого философа Сократа, но выражение его лица сравнить ни с кем нельзя. Оно сияло добротой и дружелюбием, высшей добродетелью. Этот человек притягивал к себе каждого.
ОТЕЦ НИКОЛАЙ ПРОИСХОДИЛ из древнего княжеского рода, обедневшего и перешедшего в духовное сословие. Отец его, отец диакон Михаил Феоктистович, жил на окраине Ахтырки, называвшейся Гусыницей. Он был человеком мягкого характера, не от мира сего. Кроме церкви ничего для него не существовало, он не входил в вопросы, касающиеся дома и семьи. Зато жена его, Параскева Андреевна, рожденная Роменская, была властной женщиной. Она отличалась исключительным природным умом и большими способностями. Оставшись очень рано вдовою, она поставила на ноги троих детей: Михаила, Анну и самого младшего – Николая. Мать-диаконица была безграмотной, однако понимала значение образования и старалась всеми силами дать таковое детям. Старший сын, Михаил, очень одаренный, окончив семинарию, поступил в академию, но по бедности не окончил таковой и рано умер от чахотки. Младший рос на лоне природы на Гусынице среди крестьянских детей. Его лучший приятель назывался Яшко. С ним они потихоньку курили и чуть не устроили пожар на сеновале. Летом ловили раков и рыбу в реке Ворскле. В лесу собирали ягоды и грибы. Коля Загоровский был чрезвычайно живой, веселый, подвижный. С детства любил народные песни, а также свой родной малороссийский язык, на котором впоследствии охотно изъяснялся в домашней обстановке.
ОТЕЦ НИКОЛАЙ ЗАГОРОВСКИЙ.
27 июля 1872 г. – 30 сентября 1943 г.
Отец Николай с сыном.
Священнический крест отца Николая.
Поступив в семинарию, он начал писать стихи. Учиться он не любил, а математику особенно ненавидел. Тем не менее, Коля всегда был одним из лучших учеников семинарии, обладая литературным талантом. В старших классах учитель русского языка ставил спектакли. Так в молодом Загоровском открылся незаурядный комик. Стоило ему появиться на сцене, как он вызывал взрыв хохота публики. Слава о Загоровском разнеслась далеко за пределы семинарии. Знаменитый на Украине артист-предприниматель приглашал его в состав своей труппы, предлагая завидный оклад. Но Параскева Андреевна слышать не хотела об этом: "Я хочу тебя видеть в золотых ризах, иначе прокляну!" – Заявила она сыну. Пришлось покориться.
Супруга отца Николая Екатерина Ивановна была образованная, как полагалось – епархиалка. Было у них двое детей. Село, где протекало его пастырство, называлось Малыжино. Это была непроходимая глушь. Отцу Николаю там негде было проявить свою богато одаренную натуру. Драму, которую пережил молодой священник, легко себе представить. Икона Божией Матери, им столь прославляемая, была несомненно свидетельницей его горьких слез и душевного страдания. Действительно, как могла такая кипучая натура примириться с прозябанием в глухом и диком захолустье? И как должна была быть глубока внутренняя борьба этого человека, чтобы смогло совершиться превращение артиста-комика в знаменитого духовного проповедника и народного пастыря! Но такое перерождение совершилось в действительности: блестящие душевные таланты преобразились в духовные. Явное чудо было налицо. Икона Божией Матери, почитаемая отцом Николаем как чудотворная, написана в итальянском стиле и вовсе не является копией древней иконы "Взыскание погибших". А между тем отец Николай дал ей именно такое наименование! Последнее наводит на мысль, что юный иерей был на краю отчаяния, и Сама Божия Матерь поставила его на правильный путь. Икону "Взыскание погибших" отец Николай впоследствии украсил драгоценными камнями.
Народ полюбил отца Николая и окружил его тесным кольцом, но когда пришло время дать детям образование, он перевелся в Харьков и стал настоятелем городского больничного храма. Здесь отец Николай продолжал, как и в селе, служить перед иконой акафисты и произносить проповеди. Его не смущало, что вначале присутствовали одна или две старушки, но, конечно, ему не могло не быть грустно видеть отсутствие народа. Такое положение, однако, длилось недолго: очень скоро народ повалил валом. Слава о нем как о Златоусте распространилась по всему Харькову. Маленький больничный храм стал набиваться так туго, что стены от людского дыхания становились мокрыми. За обедней отец Николай произносил две проповеди, одну из которых посвящал Евангелию дня. Кто-то сказал: "Батюнечка говорил сегодня недолго, только полтора часа". Уходил он из храма чуть ли не в 3 часа дня.
При Батюшке образовался особый хор, с которым он посещал частные дома для служения молебнов. Его приглашали нарасхват. После молебна пили чай и общим хором пели "псальмы" – духовные стихи. Многие из них были написаны самим Батюшкой. И.М. Концевич и молодой человек, которого звали Демочкой, иногда сопровождали Батюшку.
Вокруг отца Николая стал собираться женский монастырь. Устройство его шло полным ходом, и все приготовления были закончены, когда разразилась революция. Официально монастырь так и не был никогда открыт, но существовал тайно. Одной из будущих монахинь была Ульяша Ноздрина. Она, было, собиралась выйти замуж, но однажды вошла в церковь в то время, когда произносил проповедь отец Николай. Это решило навсегда ее судьбу: жениху она отказала и избрала монашеский путь. Ульяшу выбрал отец Николай в спутницы, когда настало время изгнания.
Отец Николай устраивал народные паломничества. В одном из них принимал участие И.М. Концевич. В этом паломничестве участвовало несколько тысяч человек. Шли группами, и перед каждой несли крест, иконы, хоругви. Шли с пением, но так, чтобы следующая группа не могла слышать пения ей предшествовавшей. Перед ней несли другой крест, иконы, хоругви, и шло уже свое пение. Таких крестных ходов было множество. Незадолго до конца пути отец Николай поднялся на пригорок и обратился к народу со словом. Он сказал, что предстоит моление о дожде, ибо царила злейшая засуха.
Когда пришли на место, народ расположился в лесу вокруг Куряжского монастыря. Так как храмы не могли вместить всех пришедших, всенощная служилась всю ночь на возвышении в лесу. Все это время, до самого рассвета, иеромонахи исповедывали пришедших людей. Когда утром служилась литургия, причастники причащались из всех чаш, имевшихся в монастыре. Это заняло пол дня. Когда причащение окончилось, отец Николай произнес следующее слово: "Теперь мы будем служить молебен о дожде. Падите все ниц и молите Бога до тех пор, пока не закапают на землю небесные слезы". Народ упал на землю. И вдруг на чистом небе стали появляться тучи, и на пыльную землю, действительно, стали капать тяжелые, как слезы, крупные капли дождя, вздымавшие пыль на дороге... Когда начался дождь, народ, было, кинулся к отцу Николаю, но монахи его окружили и увели в монастырь. Все бросились, кто куда мог, чтобы укрыться. Когда все укрылись, разразился сильнейший ливень.
После трапезы пришел к отцу Николаю звонарь и спрашивает: "Прикажете ли звонить сбор?" Отец Николай задумался, опустил голову. Потом сказал: "Звоните!"
Дождь продолжал лить, как из ведра... Но как только стал раздаваться звон на обратный путь, дождь сразу прекратился. Возвращаясь домой в Харьков, толпа богомольцев шла по улицам с ветвями в руках и с восторженным пением "Христос Воскресе!" Жители города открывали окна, пораженные недоумением при виде такого ликования двигавшейся толпы людей.
ПОПУЛЯРНОСТЬ отца Николая среди простого народа была необычайна. В Харькове после японской войны развелось особенно много злоумышленников. Знаменита была Сонька Золотая Ручка. Жили воры на Холодной горе. Но вот кто-то из них смертельно заболевает. Были случаи, что посылали за отцом Николаем, которого тогда вели ночью по глухим тропинкам. Псаломщик дрожал и трясся от страха. В пещере, куда их приводили, лежали в углу награбленные шубы. Но никто из грабителей не обижал отца Николая. Только после революции какой-то революционер-бандит сорвал с него золотой крест.
Еще в период жизни в Харькове от стояния на ногах во время долгих служб и молений у отца Николая образовались на ногах раны. Но он над собой острил, говоря, что, если ноги его не несут, то ему приходится самому их нести.
С годами отец Николай начал старчествовать по благословению оптинского старца отца Анатолия (Потапова). 1
___
1 О жизни старца Анатолия см. «Православное Слово», 1971, № 4.
Началась революция. Массы людей, группировавшихся вокруг отца Николая, не были, надо думать, революционно настроены. Влияние отца Николая было очень велико и далеко простиралось. Еще в самом начале, учитывая все это, большевики призвали отца Загоровского и предложили ему войти с ними в известное соглашение. От него требовалось только одно: не произносить против коммунистов проповедей. Они даже предлагали ему субсидию золотом на его благотворительность. На это предложение отец Николай ответил, что он служит Единому Богу и никому больше. Вскоре его арестовали и посадили в тюрьму. Возможно, что арест отца Николая последовал после того, как он с толпой народа отстоял от разгрома монастырь, где находилось местопребывание харьковского архиерея, каким в то время был владыка митрополит Антоний (Храповицкий). Как только весть об аресте отца Николая распространилась, площадь перед тюрьмой покрылась вся крестьянскими подводами, полными деревенской провизией. Пока отец Николай содержался в тюрьме – все узники кормились привезенным ему питанием.
Видя такую великую народную любовь к отцу Николаю, власти решили, что спокойнее будет, если его удалить из Харькова.1 Ему было предложено покинуть город и уехать подальше. Отец Николай, взяв с собой Ульяшу, уехал в Петербург. Многие монахини хотели его сопровождать, но выбор его мудро остановился на Ульяше – прежде всего из-за ее беззаветной преданности и крепкого здоровья. В шутку он говорил ей: "У тебя не голова, а котел". Правда, она много не рассуждала, зато была предана не на словах, а на деле. Кто бы мог перенести все то, что она перенесла!
___
1 Его арестовали в другой раз, как одного из 24 священников, отвергших обновленческую Церковь.
Итак, отец Николай и Ульяша оказались в Петербурге. Это было время, когда появилась так называемая Живая Церковь. Ходя по городу, отец Николай с Ульяшей кругом обходили, где стояли живоцерковные храмы. Оба они с интересом осматривали дворцы, и это не только в Петербурге, но ездили в Царское Село, Петергоф, и прочее. Однажды они вошли в церковь, близкую от их жилья. Тут на отца Николая с криком гневно набросилась бесноватая: "Ах ты, плешивый, ах ты, плаксивый – и сюда ты явился мучить нас?" Кругом стоявшие люди недоумевали, глядя на скромную фигуру отца Николая, одетого в простое крестьянское платье. Но скоро люди почувствовали, что перед ними находится не совсем обыкновенный человек, как ни старались изгнанники держаться в тени.
Вот пример. Отец Николай лежал в тот день больной. Раздался звонок. Ульяша открывает дверь и видит – на пороге стоят цыгане. "Здесь живет батька, который гадает?" – спрашивают они. "Нет", – отвечает Ульяша. "Как же", – говорят цыгане, – "нам ведь дали адрес: Боровая, 46. Скажите Батьке, что у нас украли лошадь". Ульяша идет к отцу Николаю и говорит: "Пришли цыгане, но вы их принять не можете. У них украли лошадь. Если вы их примете – мы пропали. Нам же нельзя никого принимать". "Хорошо", – говорит отец Николай, – "принять их нельзя, но все же скажи им, чтобы поискали лошадь у соседа". Через несколько дней цыгане снова явились, но теперь с кульками провизии. Лошадь была найдена у соседа.
Другой случай был такой. Отец Николай никогда никуда не ходил – только в церковь. Вдруг пришла женщина и умоляет его напутствовать умирающую. Против всех своих правил, отец Николай собрался и пошел, взяв с собой им почитаемую икону Божией Матери "Взыскание погибших". В мансарде на кровати лежала молодая женщина без памяти. Из уст ее струилась окровавленная пена. Двое детей горько плакали. "Деточки, – сказал отец Николай, – молитесь Божией Матери – Она услышит детскую молитву". Батюшка начал молебен с акафистом перед принесенным им образом. Слезы текли ручьями по лицу отца Николая, он буквально обливался слезами. После молебна ему говорят: "Батюшка, Вы же не прочли отходной!" – "Не нужно", – ответил он. Вскоре пришли к отцу Николаю благодарные дети и принесли ему цветы и вышитый пояс, какой носило духовенство в России. После этого пришла и сама выздоровевшая женщина. Она, хотя и была без сознания во время молебна, но чувствовала, как в нее вливается живая сила. Она стала преданной духовной дочерью отца Николая, пока он жил в Петербурге.
Вот еще достопамятный случай прозорливости отца Николая. Пришлось Батюшке с Ульяшей искать новую квартиру, так как к ним стало ходить чересчур много народа. Они нашли прекрасное помещение. Ульяша обрадовалась и весело заговорила: "Вот хорошо! Здесь, Батюшка, поставим вашу кроватку, здесь стол". Но отец Николай стоит бледный и ничего не говорит. Наконец, он обратился к хозяйке: "Скажите, что тут у вас произошло?" Оказалось, что здесь повесился чекист. Конечно, это помещение они не наняли.
В 1930 году отца Николая арестовали за отказ принять декларацию митрополита Сергия и заключили в «Дом предварительного заключения» в Петербурге.1
___
1 См. «Православное Слово», 1971, № 2, стр. 93.
ПРЕБЫВАНИЕ в Петербурге, тогда – в Ленинграде, окончилось для отца Николая знаменитой "Святой ночью" – по выражению верующих петербуржцев, когда в одну ночь в арестовали пять тысяч человек из тех лиц, кто особо был предан Церкви.
Тюрьма, куда заключили отца Николая, была настолько переполнена, что несчастный иерей Божий простоял на ногах девять дней, пока один урка не сжалился и не уступил ему место под столом, где он мог лечь на пол. После этого отца Николая сослали в Соловки. Матушка Екатерина Ивановна, в сопровождении верной Ульяши, предприняла далекий путь, чтобы навестить Батюшку. Когда они обе прибыли и им разрешили его увидеть, он вышел к ним бритый, исхудавший. Это было время поста. Но при передаче провизии требовалось, чтобы продукты непременно были мясными. Ульяша состряпала котлеты из чечевицы, которые сошли за мясные.
После пребывания на Соловках отец Николай с другими узниками был отправлен на крайний север на поселение. Шли они пешком по тундре, переступая с кочки на кочку. Донимала мошкара. В одном месте путники заночевали в покинутой часовне. Проснувшись, отец Николай увидел, что он спал под образом "Взыскание погибших". Это его обрадовало несказанно, он почувствовал, что находится под покровом Царицы Небесной. Он лишь один дошел до места назначения, остальные не выдержали и умерли в пути.
Ульяша, жертвенная, как всегда, и здесь не оставила Батюшку. Она приехала к нему на телеге одна, везя корзину с провизией. Проехала тысячи верст. Путь шел тайгой. Часто она бывала поражена зрелищем колыхающегося на небе северного сияния. Сам Бог ее хранил, и она добралась благополучно. Батюшка охранялся часовыми. Ульяша не потерялась. Солдат она называла Петькой, или Ванькой, хлопала их по спине, вспоминала им их собственную мамку. "Это мой дядька, – говорила она им, – он взял меня к себе, сиротку, и воспитал. У тебя тоже есть мамка – вспомни о ней! Отпусти ко мне дядьку обедать!" Разрешение давалось, и Батюшка ходил обедать к Ульяше.
Наконец, в 1935 году, отец Николай отбыл свой срок наказания. Его отпустили жить, где он захочет, кроме Харьковской губернии. Взглянув на карту, он увидел, что ближайшим городом к Харькову будет Обоянь Курской губернии. Вот они едут в поезде и уже приближаются к цели. Они говорят между собой о том, что, выгрузившись из вагона, совсем не знают, что дальше делать. Их разговор услышала ехавшая с ними просто одетая особа, оказавшаяся женой ссыльного священника, которого она ездила навестить. Зорко всмотревшись, она признала в лице отца Николая духовное лицо. Матушка сообщила своим спутникам, что в Обояни существует тайный женский монастырь. Она дала им его адрес. Добравшись туда, путешественники позвонили. Им открыла двери мать привратница. Узнав, что они просят их приютить на ночь, монахиня категорически им заявила, что это невозможно: они сами скрываются и если начнут пускать к себе посторонних, это сейчас же привлечет к ним внимание. "Все же доложите о нас игумении", – попросил отец Николай. Мать игумения не заставила себя ждать, она скоро вышла и приветливо их пригласила разделить с монахинями трапезу. Что же оказалось? В ночь их приезда явился Игумении во сне преподобный Серафим и сказал: "К тебе прибудет харьковский Серафим, ты его прими". Батюшка заплакал и сказал: "Я отец Николай". Но в действительности он был в Соловках тайно пострижен и назван Серафимом. Он не ожидал, что еще вернется в мир и что жизнь его продолжится и принял тайно монашество. В то время Ульяша этого не знала, но впоследствии, уже живя в Обояни, при служении отцом Николаем литургии, она слышала, как он, причащаясь, именовал себя иеромонахом Серафимом.
Квартиру в Обояни они не замедлили найти. Отец Николай днем никогда не выходил на улицу. Только глубокой ночью он выходил на двор подышать свежим воздухом. Он ежедневно служил литургию. Проскомидия с бесконечным поминовением живых и умерших тянулась часами. Иногда ночью являлись к нему его харьковские монахини, и он так руководил их тайным монастырем.
Ульяша жила в Обояни в полном послушании у Батюшки. Она была им пострижена в монашество и названа Магдалиной. Поступила она работать в госпиталь в качестве санитарки. Неожиданно пришло распоряжение: все малограмотные обязаны сдать экзамен по программе десятилетки – иначе увольнение. На несчастие, учитель русского языка на курсах при госпитале сделал предложение Ульяше: она ему отказала, и он люто ее возненавидел. Отец Николай стал Ульяше давать уроки. Наступили экзамены. Батюшка написал сочинение под заглавием "Утро в поселке" и приказал Ульяше взять его с собой на письменный экзамен и переписать, когда объявят тему. Заданной темой было действительно "Утро в поселке". К устному экзамену отец Николай порекомендовал Ульяше выучить наизусть одно стихотворение. "Когда спросят, кто его знает – ты подыми руку". О нем действительно спросили, и одна Ульяша знала эти стихи наизусть. Так удалось миновать злобу учителя русского языка. С математикой было сложнее. Сам отец Николай был очень плохим математиком. Он пригласил учителя и, раскрыв учебник по алгебре, указал ту страницу, которую Ульяша должна была усвоить. Спросили на экзамене именно это самое. Ульяша сдала десятилетку и из санитарки стала медсестрой.
НАСТУПИЛО ВРЕМЯ Второй Мировой войны. Из госпиталя города Обояни отправлялся на фронт отряд медицинского персонала. В нем была и Ульяша. Отец Николай должен был остаться один – старый, больной, неработоспособный, измученный тюрьмами и ссылками... На железнодорожной платформе происходила посадка медицинского персонала. Поименно всех вызывали и сажали в поезд. Осталась не вызванной одна Ульяша. Поезд ушел... Ульяша поспешила домой. И что же она увидела? Отец Николай стоял на молитве. Коврик, на котором он стоял, был весь мокрым от слез.
Город Обоянь заняли немцы. Солдаты были размещены по всем домам. Захватили они и домик, где помещался отец Николай. Ему было предложено спать на полу. Однако солдаты были так поражены видом Старца, непрестанно пребывающего на молитве, что не только не заняли его ложа, но даже снимали обувь, входя в его комнату, чтобы не потревожить молящегося.
Вскоре на санитарном автомобиле он был перевезен домой, в Харьков. Здесь отец Николай совершал в своем доме Богослужения при большом стечении народа. Война кончалась. Началось немецкое отступление. Отец Николай решил двинуться на Запад, ибо, как он говорил, большевиков он не был в силах снова увидеть. Когда он переезжал границу своего отечества, то горько заплакал. Но его уже ожидало Отечество Небесное. Жизнь его оборвалась при приезде в город Перемышль. С ним случился удар. Его положили в больницу, где он прожил несколько дней. Умер он накануне праздника Покрова Пресвятой Богородицы 30 сентября (13 октября) 1943 года.
Все произошло точь-в-точь, как он описал свою смерть в одном стихотворении, написанном лет двадцать перед этим, в бытность его в Петербурге, еще в начале революции.
Монахиня Магдалена запечатлена здесь в Париже вместе с одним из верующих, бежавших из Советского Союза сразу после Второй Мировой войны, когда ее историю записывала госпожа Елена Концевич (слева).
В этом стихотворении описаны последние теплые дни ранней осени. Цветы отцветают. Падают на землю, шурша, осенние листья. Кротко улыбается умирающая природа, и с ней вместе кончает свои земные дни и сам священно-поэт. Как он описал, так все и произошло в действительности: стояла именно такая осень. Батюшка, который не отличался особой красотой при жизни, на смертном одре был более чем прекрасен. Лик его носил отпечаток нездешнего мира, непередаваемой словами красоты. Приоткрылась как бы дверь в желанную, нездешнюю страну, где "праведницы сияют, яко светила".1
___
1 Когда блаженному архиепископу Иоанну (Максимовичу) незадолго до его кончины сообщили, что готовится житие отца Николая, он очень обрадовался и сказал, что в дни своей молодости в Харькове он хорошо знал отца Николая и очень уважал этого праведника и исповедника.
9. ПРАВОСЛАВНАЯ БИБЛИОГРАФИЯ.
«СТАРЕЦ АМВРОСИЙ». Джон Б. Данлоп. Издательская компания Нордланд, Белмонт, Массачусетс, 1972. 176 стр. Цена: 5 долларов.
ДО НЕДАВНЕГО ВРЕМЕНИ Православие было «известно» на английском языке главным образом по «восторженным» отзывам неправославных западных людей, с одной стороны, и по переводам русских «богословов» послереволюционной «парижской школы» с ее мирскими, академическими и зачастую весьма произвольными переосмыслениями Православия. Из таких источников, конечно же, на Западе широко известно не Православие как таковое, а лишь псевдоправославие, и самые известные представители «православия» в Европе и Америке сегодня по-прежнему являются представителями псевдоправославия. Однако за последние двадцать лет перевод важных православных источников, таких как «Добротолюбие» (частично) и «Лествица» преподобного Иоанна Лествичника, а также труды нескольких основ подлинного Православия, наконец, начали знакомить Запад с истинным Православием – Православием, единым у святых Отцов прошлого и у исповедников чистого Православия сегодня.
Настоящая книга – еще одна из серии подлинных православных источников, которые теперь становятся доступными на английском языке. Это биография старца Амвросия Оптинского (1812–1891), состоящая в основном из цитат людей, лично знавших Старца, и из его писем (большинство из которых – из классического русского жития старца Амвросия архимандрита Агапита). Результатом стал ясный, хотя и краткий, образ этого еще не канонизированного святого, представителя одного из последних расцветов традиционной православной духовности Святой Руси. Специальная глава посвящена «отличительным чертам православной духовности», а также краткому описанию института старчества (духовного руководства благодатных старцев) и его истории в Оптиной пустыни. Особенно в последних главах комментарии автора сведены к минимуму, а жизнь и слова старца Амвросия говорят сами за себя, давая замечательное представление о духовной силе, которой Старец обладал от Бога.
В книге есть несколько незначительных недостатков, о которых следует упомянуть именно потому, что они, несомненно, окажут влияние на воспитание истинно православных христиан в Америке и других англоязычных странах. Так, например, такой чисто католический термин, как «rosary» (розарий), с его собственными, определенными «духовными» коннотациями, предпочтительнее заменить нейтральным и более описательным термином, например, «prayer-rope» (четки), который все чаще используется для перевода русских четок. Точно так же невольно вздрагиваешь, видя в упоминании «псевдо-Макария» – реверанс в сторону западного академизма. (Разве можно молиться и искать руководства у «псевдо»-кого-либо? Но в этом и заключается коренное различие между псевдоправославием и подлинным Православием: первое наслаждается академическими играми и модой и «знанием лучше», чем традиционная мудрость Церкви, тогда как второе ищет прежде всего духовной помощи и руководства святых и их Богодухновенных писаний, находя в духовной силе текстов и поучениях святых Отцов вернейший путеводитель по их «авторству». Опять же, в главе о «православной духовности» хотелось бы, чтобы автор меньше доверял типичному «парижскому» ученому Федотову с его необоснованными академическими теориями о «новых течениях» в русском монашестве и определенно «русской» духовности («Сергий был первым русским святым, которого можно назвать мистиком»!), а скорее доверял бы серьезному православному ученому И.М. Концевичу, который проследил одну и ту же православную духовность на протяжении всей истории Русского Православия и обнаружил, что традиционное старчество – у преподобного Феодосия Киево-Печерского (XI в.), в ранней Византии, в Египетской пустыне и в Оптиной Пустыне XIX в.1 Существует только одна духовная традиция Православия, которая с большей или меньшей ясностью и силой реализуется в разные эпохи.
___
1 И. М. Концевич, «Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси» (на русском языке), Париж, 1952, с. 6–10, 91–93 и др.
Однако главный недостаток этой в целом превосходной книги, безусловно, не в вине автора: он посвящает пребыванию Достоевского в Оптиной Пустыни всего две страницы и справедливо отмечает, что старец Амвросий — лишь один из нескольких источников для создания образа «старца Зосимы» из «Братьев Карамазовых», а главным источником является «богатое воображение» самого Достоевского (с. 60). Однако полное название книги, несомненно, по настоянию издателей, в угоду продажам, — «Старец Амвросий, прообраз старца Зосимы Достоевского». Трудно представить себе более пагубную услугу делу популяризации подлинной православной духовности, и в частности оптинского старчества, чем ассоциировать их в сознании читателя с романтической фигурой «Зосимы», который, согласно православным меркам, несомненно находится в состоянии прелести или духовного прельщения, являясь своего рода предтечей нынешнего «харизматического» заблуждения XIX века. Указывая на это, мы нисколько не отрицаем талант Достоевского или его безусловную преданность Православию; достойно лишь сожаления, что его представление о Православии было настолько окрашено его романтическим подходом к нему, что сделало его сомнительным защитником. Однако в его произведениях есть и много положительного. Он был одним из немногих великих литературных деятелей XIX века, видевших, что Россия может вернуть себе свою национальную идентичность, только вернувшись к Православию и Православному Царю; его психологическое понимание человеческой природы и ее потребности в Христианстве было глубоким; и его анализ нигилистического мышления, во многом сформировавшего историю XX века, и его конечного сближения с римским католицизмом непревзойден (все «открытия» Ницше, от «смерти Бога» до пришествия «сверхчеловека», были ранее обнаружены Достоевским в человеческой душе и получили свое христианское объяснение).
Тем не менее, пытаясь создать вымышленный портрет православного святого, в образе которого он видел спасение России, Достоевский взялся за задачу, которая была ему просто не по силам. Старец Амвросий называл Достоевского «кающимся», и хотя это суждение, безусловно, благосклонно по сравнению с его негативными отзывами после знакомства с такими литературными деятелями, как В. Соловьев и Л. Толстой, оно, тем не менее, имеет довольно двусмысленный смысл и позднее было истолковано старцем Досифеем (духовником последнего оптинского старца Нектария) как: «кающийся, то есть постоянно кающийся, но не способный к полному покаянию». Для такого человека есть надежда на спасение, он стремится к Истине; но такому «кающемуся» не дано достичь вершин духовной жизни и «создать» жизнь святого. Действительно, сама по себе эта попытка невозможна и может лишь исказить суть. Ибо святой именно потому и является носителем Божественного, что он становится стяжание Божественного, тогда как человеческое воображение всегда фильтрует предмет через свое собственное понимание, тем самым (в данном случае) низводя Божественное до человеческого. Вот почему в Православии нет подобного «творчества», нет переосмысления или переформулирования, а есть лишь объединение (предание) Божественного Откровения и житий и творений Отцов, которые точно являют это Откровение, чтобы Божественное содержание Православия сохранялось из поколения в поколение, а не терялось в его чисто человеческой интерпретации.
«Старец Зосима» из «Братьев Карамазовых» — это психологический и чисто человеческий портрет православного старца, увиденный глазами страстного, но «кающегося» романиста, а «Беседы отца Зосимы» в том же романе — всего лишь философия Достоевского, вложенная в уста образа «изначальной мудрости», несомненно, по той же причине, по которой Ницше выбрал «Заратустру» для воплощения своих идей: как свой крайне эмоциональный ответ декадентской и рационалистической интеллигенции своего времени. Эти «беседы» – это, одним словом, призыв к экстазу, к своего рода лихорадочному восторжению христианской жизни, которое может постичь лишь тот, кто смертельно болен рационалистическим неверием: «Любите броситься на землю и целовать ее... Ищите этого восторга и упоения... Орошайте землю слезами вашей радости и любите эти слезы...» Это, безусловно, выражает тоску утомленной души по простой христианской жизни, но не идет дальше этого. Человеческий литературный талант Достоевского и его религиозный романтизм успешно удалили из его портрета тот Божественный элемент, который так часто поражает нас в подлинных житиях святых, когда святой открывается как Богоносец. Художественная литература не может дать этого элемента, потому что его сущностное качество именно в том, что это правда, что Бог действительно являет Себя в людях. Отсутствуют также простота, практичность и абсолютная трезвость подлинных житий и писаний святых. Стоит лишь обратиться к письмам и высказываниям. В книге профессора Данлопа, посвященной старцу Амвросию, он находит полную противоположность «Зосиме»: тихую и радостную трезвость, делающую акцент на покаянии, аскетических трудах и скорбях, – возвышенному, романтически идеализированному «розовому христианству» (употребляя меткое выражение, примененное к Достоевскому философом и монахом Константином Леонтьевым, который поистине видел и указал на святоотеческий источник подлинного Православия), питающемуся совершенно ложными духовными установками. Старец Амвросий во многих письмах предостерегает от «экстаза», который проповедует «Зосима»: «Вы пишете, что уже пятнадцать лет вы блаженно счастливы. Этого не могло бы быть, если бы не было какого-то обманчивого энтузиазма с Вашей стороны. Возможно, во время молитвы Вы испытывали радость, слезы и какие-то внутренние ощущения, и вы считали эти ощущения если не благодатными, то, по крайней мере, чем-то добрым и Богоугодным, и вас это утешало». Но преподобный Иоанн Лествичник пишет, что не следует верить слезам, которые приходят прежде очищения от грехов...» (с. 153).
Возможно, некоторые представители интеллигенции, в том числе и англоязычные новообращенные, обратились к Православию, прочитав «Братьев Карамазовых». Если так, то слава Богу. Но пусть знают, что если они хотят оставаться и возрастать в Православии, им придется отказаться от детских игр и обратиться к настоящей духовной пище. Настоящая книга, хотя и вряд ли исчерпывает тему старца Амвросия, не говоря уже о других великих старцах Оптинских, которые здесь почти не упомянуты, дает представление о такой духовной пище и представляет собой еще одно обнадеживающее начало появления подлинных православных источников, на которых должно основываться будущее англоязычного Православия.
(Книгу можно заказать по адресу: Американская Православная Церковь Св. Нектария, 9223 20-я авеню северо-восток, Сиэтл, Вашингтон, 98115.)
Старец Макарий Оптинский.
ПИСЬМА СТАРЦА МАКАРИЯ ОПТИНСКОГО. Восточные Православные книги, а/я 302, Уиллитс, Калифорния., 95490. 86 стр. 1,50 доллара.
ЭТО НОВАЯ книга, отражающая наследие Оптиной, небольшой сборник из обширного русского тома писем старца к мирянам, который вместе с другим томом его писем к монахам мог бы стать для православного исследователя предметом изучения на всю жизнь, как заметил однажды И. М. Концевич в лекции о старце Макарии. Сей предшественник старца Амвросия (1788—1860), хотя и менее известен на Западе, несомненно, не менее велик как духовный наставник, и эти избранные письма (перепечатанные с английского издания, которое долгое время было недоступно) хорошо раскрывают его трезвый, практичный и глубокий святоотеческий подход к духовным вопросам. В частности, последние три письма предлагают здравый и практичный совет человеку, впавшему в духовное заблуждение, весьма похожее на то, что практикует нынешнее «харизматическое» движение, что лишь доказывает, что все истинные святоотеческие писания всегда «современны». К сожалению, переводчик, стремясь «улучшить» оригиналы, раздробил письма и распределил их по весьма произвольным категориям, так что лишь в одном-двух местах можно найти полный объем наставлений, адресованных одному человеку. К счастью, «ученое невежество» переводчика, цитирующего латинских «мистиков», в переиздании опущено, что делает издание по сути православным и достойным знакомства с другим важным источником истинного Православия.
СВЯТО-ГЕРМАНОВСКИЙ
ПРАВОСЛАВНЫЙ
КАЛЕНДАРЬ НА 1973 ГОД.
Содержит, помимо самого календаря (который составляет список святых), другие сопутствующие материалы.
Цена: 2 доллара США. Скидки для приходов и книжных магазинов:
от 1 до 4 экземпляров – 25%; от 5 экземпляров – 40%.
Специальная цена для монахов и монахинь, семинаристов и студентов: 1,25 доллара США.
Готов будет в сентябре. Заказывайте сейчас:
THE ORTHODOX WORD
PLATINA, CALIFORNIA 96076
Православное Слово 45
© Copyright: Публикации Сборники, 2025
Свидетельство о публикации №225111301904
Свидетельство о публикации №225111301904
Рецензии