Православное Слово 47

ПРАВОСЛАВНОЕ СЛОВО.

ПЕРИОДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ
БРАТСТВА ПРЕПОДОБНОГО ГЕРМАНА АЛЯСКИНСКОГО, ВЫХОДЯЩЕЕ РАЗ В ДВА МЕСЯЦА.

Учрежден по благословению приснопамятного Высокопреосвященнейшего Иоанна (Максимовича), архиепископа Западно-Американского и Сан-Францисского, Русской Православной Церкви Заграницей.
ПЛАТИНА, КАЛИФОРНИЯ 96076

[Русский текст Вячеслава Марченко.]

1972, т. 8, № 6 (47)
Ноябрь – декабрь.

СОДЕРЖАНИЕ:
1. Блаженный Паисий (Величковский). 1722–1972.
2. Житие и подвиги старца Паисия. Часть первая (1722–1746).
3. Православная духовная жизнь. «Свиток» старца Паисия (Величковского), содержащий шесть глав об умной молитве.
4. Памяти. Епископ Савва Эдмонтонский и прославление архиепископа Иоанна (Максимовича).

ОБЛОЖКА: Портрет старца Паисия (Величковского) в последние годы его жизни, хранящийся в монастыре Нямец в Румынии. В житии старца Паисия – его типовой портрет из издания его жития в Оптиной пустыни, 1847 г.

Авторское право 1972 г. принадлежит Братству преподобного Германа Аляскинского.

Издается раз в два месяца Братством преподобного Германа Аляскинского.
Оплата почтового отправления второго класса в Платине, Калифорния.

Годовая подписка — 5 долларов США, двухгодичная — 9 долларов США. трехгодичная — 12 долларов.
Все запросы следует направлять по адресу:

ПРАВОСЛАВНОЕ СЛОВО, ПЛАТИНА, КАЛИФОРНИЯ 96076

Издательский адрес: Бигам Гордж Роуд, Платина, Калифорния.


1. Блаженный Паисий (Величковский).
1722—1972


1722—1794


21 ДЕКАБРЯ 1972 ГОДА исполнилось 250 лет со дня рождения схиархимандрита Паисия (Величковского). Эта знаменательная годовщина прошла почти незамеченной в православном мире, который так занят своими мирскими проблемами и своей борьбой за выживание. И все же, для православных христиан XX века нет более важного святого Отца последнего времени, чем блаженный Паисий (Величковский). Это так не только из-за его святой жизни; не только потому, что он, подобно другому святому – святителю Григорию Паламе, защищал исихастскую практику умной Иисусовой молитвы; не только потому, что он через своих многочисленных учеников вдохновил великое монашеское возрождение XIX века, которое наиболее ярко расцвело в святых старцах Оптиной пустыни; но более всего потому, что он обратил внимание православных христиан на истоки Святого Православия, которые являются единственной основой истинно православной жизни и мысли как в прошлом, так и в настоящем, как монахов, так и мирян.

Именно эти самые источники – Божественное Писание и творения святых Отцов – составляют основу всякого истинного Православия в наше время. Наблюдатель православного мира сегодня легко может увидеть, во что превращается «Православие», когда эти источники не становятся основой жизни и мысли. Без них «Православие» становится, с одной стороны, делом непросвещенного обычая и привычки, а с другой – субъективной прихотью, готовой следовать любой религиозной или интеллектуальной моде времени.

Последователи непросвещенного обычая сами невинны; они просто принимают то, что им «передалось». Но, не видя смысла и не зная источников того, что было передано, они легко впадают в заблуждение, принимая обычаи, которые Церковь допустила лишь по своему снисхождению или икономии, как будто они являются лучшим в Православии, а также неверные обычаи, возникшие и вдохновленные недавними инославными еретиками, наряду с чистыми и содержательными православными обычаями, переданными святыми Отцами. Под руководством строгих, но благоразумных пастырей таких людей можно направить на истинный путь Православия; но в наше время столь широко распространенного безответственного церковного руководства эти люди чаще постепенно направляются на путь все более и более бессмысленных нововведений и реформ, самым ярким примером чего, пожалуй, является Греческая архиепископия Америки, где церковные скамьи, органы, униатская духовность и богословие стали новыми «обычаями» несчастного народа, у которого украли Православие.

Однако гораздо хуже положение тех, кто, не будучи укорененными в истинных истоках Святого Православия, занимает должности пастырей и богословов и в своем «ученом невежестве» пытается направлять свою паству в соответствии с каким-то модным интеллектуальным течением. Таковы лидеры «харизматического движения», сбитые с толку опытом, который, хотя и совместим с протестантизмом и папизмом, легко распознается как сатанинский обман теми, кто укоренен и живет в святых Отцах. Таковы же и «богословы» «Парижской» и других модернистских школ, которые, будучи в своей тарелке среди инославных образов мышления и жизни, осмеливаются представлять самих святых Отцов в соответствии с извращенным современным пониманием их, не передавая ни их истинного опыта, ни (тем более) их православного смысла, а представляя собой скорее академическую, двухмерную карикатуру, пригодную лишь для публикации в декадентских экуменических салонах и безжизненных академических журналах.

Оба этих типа «православных» – это именно те, кто оторван от истоков Православия и, в свою очередь, способствует отрыву от них других. Движение истинного Православия в наше время все яснее видит необходимость отделиться от этого псевдо- или полуправославия и вновь обрести свои корни в истинных и неискаженных истоках Православия – в святых Отцах. И именно это видел и воплощал блаженный Паисий, что делает его ключевой фигурой для нас сегодня.

Полюбив святых Отцов и истинное православное благочестие еще в детстве, блаженный Паисий в 17 лет увидел, что даже в лучшей православной школе России ему дают не чистое учение Святого Православия из отеческих источников, а нечто вторичное и сопровождаемое бесполезной языческой ученостью; и, кроме того, чрезмерный акцент на формальной стороне существования Церкви, которому правительство всячески способствовало, стремясь превратить Церковь в «ведомство» государства, способствовал главным образом утверждению о том, что воцерковленные люди, духовенство и даже монахи, занимают определенное место в аппарате церковной организации. Этот чрезмерный акцент на реальном, но, безусловно, второстепенном аспекте церковной жизни затмевал главный аспект: любовь и ревность к истинному Православию и истинному благочестию, которые вдохновляют каждого истинного православного христианина, будь то духовенство, монах или мирянин. Видя, как трудно проявлять свою любовь и ревность в России своего времени, Паисий покинул родину в поисках места, где его живая православная совесть могла бы созреть в благословенной свободе и получить возможность черпать наставления и вдохновение из чистейших источников Православия. Достигнув духовной зрелости, блаженный Паисий сам стал источником и рассадником великого монашеского и святоотеческого возрождения Святой Руси в XIX веке. Истинная святоотеческая духовность и ее исихастская традиция, конечно же, никогда не угасали в России, даже в XVIII веке, в эпоху псевдопросвещения, когда Императрица Екатерина закрыла большинство православных монастырей и строго регламентировала остальные; нет, они оставались и составляли благодатную почву, на которой ученики и пример блаженного Паисия принесли столь великие духовные плоды. Но понадобились святоотеческие пчелы великого старца Паисия, вернувшие пыльцу истинного и свободного предания Православия в гораздо более благоприятный климат XIX века, чтобы исконно русские деревья принесли столь чудесное изобилие духовных плодов.

Сегодня положение Православия совершенно иное, гораздо хуже, чем во времена старца Паисия. Вместо налета язычества и латинства, никогда по-настоящему не затрагивавшего сердцевины Православия, сегодня господствует атмосфера модернистского инакомыслия и бессмысленного «идти в ногу со временем», настолько глубоко пронзившая само сердце некоторых Православных Церквей, что они, несомненно, никогда не оправятся, а их чада лишены Православия, даже не осознавая, что потеряли. Вместо тяжелой руки государственной бюрократии мы видим гораздо более тяжелую руку псевдохристианского и языческого образа жизни, лишающего православных христиан того, что было почти нетронутым во времена блаженного Паисия – православного благочестия, всего христианского образа жизни. И, чтобы сделать всю эту сложную ситуацию практически невозможной, нас окружают самозваные реформаторы и возрожденцы, которые не знают, не чувствуют и не любят Православия и хотели бы «возвратить» верующих к последним веяниям протестантской учености или благочестия. Семнадцатилетний православный юноша сегодня, как правило, не воспитывается должным образом и осознанно в православном учении и благочестии, а если и воспитывается, то постоянно ускоряющийся темп современной языческой жизни мощно сводит на нет его воспитание; он, как правило, не приучил себя с детства любить святых Отцов и Богослужение и жаждет большего; и ему почти некуда обратиться, чтобы исправить недостатки своего воспитания и окружения: из всех православных семинарий свободного мира сомнительно, что какая-либо, кроме русскоязычной семинарии при Свято-Троицком монастыре (Джорданвилль, штат Нью-Йорк), хотя бы попытается дать ему истинное православное образование. Для такого юноши, не укорененного в Православии, человеческая сторона Церкви слишком часто становится центром внимания, а слишком распространенные среди прихожан мелкие ссоры и несправедливости зачастую способны полностью отвратить его от Церкви, а если у него еще сохранились какие-то религиозные интересы, то и к одному из процветающих религиозных или социальных культов времени, или даже к широко разрекламированной жизни, связанной с наркотиками и безнравственностью.

Воистину, мы сегодня гораздо больше нуждаемся в возвращении к истокам истинного Православия, чем блаженный Паисий! Наше положение безнадежно! И все же милость Божия не оставляет нас, и даже сегодня можно сказать, что существует движение подлинного Православия, которое сознательно отвергает равнодушие, обновленчество и открытое отступничество, проповедуемые всемирно известными православными «богословами» и «иерархами», а также жаждет большего, чем «привычное» Православие, бессильное перед натиском мира, изощренного в разрушении душ. Конечно, верно, что мира, пропитанного Святым Православием, породившего блаженного Паисия, больше не существует; и верно также, что число старцев-Богоносцев, которых Паисий встретил и образовал на своем пути, даже в эпоху духовного упадка, просто неслыханно в наши дни, которые, безусловно, являются днями последних христиан. И все же не может быть, чтобы пламя истинно православной ревности угасло до Второго Пришествия Христа; ни то, что если этот пламень существует, то Христос Бог наш не покажет Своим ревнителям, даже теперь, как вести истинную и вдохновенную православную жизнь. В самом деле, послание блаженного Паисия обращено именно и непосредственно к нам, последним христианам: в «Свитке» он говорит нам, что святые Отцы писали свои книги «по особенному Промыслу Божию, чтобы как-нибудь в последние времена это Божественное дело не пришло в забвение».

Слышите ли вы, о православные христиане последних времен? Эти писания святых Отцов, даже те, что касаются высшей формы духовной жизни, сохранены для нас, чтобы даже когда, казалось бы, совсем не осталось старцев-Богоносцев, мы могли иметь непогрешимые слова святых Отцов, чтобы вести Богоугодную и ревностную жизнь. Поэтому неправы те, кто учит, что, поскольку близок конец мира, мы должны пребывать в покое, не прилагать больших усилий, а просто хранить переданное нам учение и возвращать его, как зарытый талант негодного раба (Мф. 25:24-30), Господу нашему при Его пришествии! Преподобный Паисий учит, что «одним только Православием веры, без усердного исполнения всех Христовых заповедей, то есть претворения Православия в жизнь с великим трудом, спастись совершенно невозможно». Время конца, хоть оно и кажется близким, нам неизвестно; как бы близко оно ни было, оно все еще будущее, и в настоящем мы имеем лишь извечную борьбу с невидимыми силами, с миром и с нашими собственными страстями, исход которой определит нашу вечную участь. Так будем же бороться, пока еще день, используя время и оружие, дарованное нам Всемилостивым Богом!

Житие блаженного Паисия имеет для нас особую ценность, потому что это житие святого Отца нового времени, жившего, подобно древним, почти в наши дни. Все те смертоносные антидуховные течения, которые ныне грозят полностью поработить человека – безбожный гуманизм, бездушный экуменизм и жестокая революция, приведшая их к власти на руинах цивилизации в море крови – либо уже существовали, либо зародились при его жизни. Духовный климат его времени был очень похож на наш; многие наши искушения были и его собственными; на ряд наших самых насущных вопросов он ответил за нас. Сей почти современник наш подвизался и славно увенчался, и Бог, видя его труды, даровал ему сторичные духовные плоды, которыми питаются православные христиане и по сей день, и явил в нем источник чистого предания Русского Православия в новейшее время.


2. Житие и подвиги Отца нашего старца Паисия, архимандрита молдавских святых монастырей Нямецкого и Секула. Часть первая.


Житие старца Паисия, которое мы здесь представляем, было написано его учениками, главным образом схимонахом Митрофаном из Нямецкого монастыря, и опубликовано в нынешнем виде ровно 125 лет назад (1847) Богоносными старцами Оптиной пустыни как первый из текстов подлинного святоотеческого возрождения, которое они вдохновили в России XIX века. Оно гораздо предпочтительнее жизнеописания XX века1, поскольку содержит не только факты жизни Старца, но, что важнее, передает саму суть его подвигов. Оно само по себе является святоотеческим текстом, способным направлять и вдохновлять православного верующего сегодня.

___
1 Протоиерей Сергий Четвериков, «Молдавский старец Паисий Величковский», в двух томах, Петсери, Эстония, 1938. В нижеследующем тексте некоторые отрывки (указанные в сносках) добавлены к оригинальному житию из этого источника, особенно там, где цитируются слова самого старца Паисия. Автор проводил исследования в Нямецком монастыре и, таким образом, мог использовать рукописи, написанные самим Паисием; однако весь его тон и подход принадлежат к обмирщенному XX веку, и он не отражает в полной мере духовное наследие блаженного Паисия.


Обширные труды преподобного Паисия по собиранию, правке и переводу творений святых Отцов будут подробно рассмотрены в последующих частях его жития. Помимо многочисленных святоотеческих текстов и ряда писем, преподобный Паисий оставил также два оригинальных труда, посвященных Иисусовой молитве и духовной жизни. Первый из них, «Свиток» (название, которое он сам дал своему труду), будет опубликован в этом и последующих выпусках журнала «Православное Слово». Первоначально он был напечатан на славянском языке вместе с Житием старца Паисия в Оптинском издании 1847 года, а затем на русском языке в сборнике «Иисусова молитва в предании Православной Церкви» (Валаамский монастырь, 1938).


1. РОЖДЕНИЕ И РОДИТЕЛИ ОТЦА НАШЕГО ПАИСИЯ.
2. ОТРОЧЕСТВО ЕГО.

В ЛЕТО 1722 родися отец наш блаженной памяти иеросхимонах Паисий, в святом крещении нареченный Петром, в малороссийском граде Полтаве, от благочестивых родителей: отец его бе Иоанн Величковский, протоиерей Полтавский, мати же Ирина. По рождении же его в четвертое лето, отец его от временныя сея к вечной преселися жизни: он же остася с матерью и со старейшим родным братом Иоанном, иже по отце бе и настоятелем соборныя Полтавския церкве Успения Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, в ней же отец его, дед же и прадед священствоваша.

Таже вдаде его мати в научение книжное, и Господу споспешествующу ему, чрез два лета и мало более, изучи букварь, часословец и псалтирь, от старейшего же своего брата и писати изучися: и абие нача помощию Божиею преудобне книги чести, и от части разумети: и чтяше зело прилежно книги Божественного Писания, Ветхого, паче же Нового Завета, жития святых, поучения святого Ефрема и святого Дорофея, святого Иоанна Златоустого Маргарит и прочия. И от чтения таковых, паче же житий преподобных отец наших в монашеском образе просиявших, начала и в его души рождаться ревность к оставлению мира и восприятию святого монашеского ангельского образа: темже и затворяшеся и чтяше я ненасытно.

Молчание же только любяше, яко и самая его мати зело редко когда слышаше беседу его: бе бо кроток и зело стыдлив и бездерзновенен, не только к чуждым, но и к своим. Таковое бе сего чудного мужа усердное к Богу желание еще в десятолетнем возрасте, яко всем видящим и слышащим о нем благоразумным удивлятися его добронравию и ревности и усердию, и прославляху Бога, глаголюще: слава Тебе Христе Боже, яко ты возносиши избранного от людей своих.

3. ЮНЫЙ ПАИСИЙ ИДЕТ ВО ГРАД КИЕВ.

ПРИШЕДШУ же тринадесятому лету от рождения его, преставися и старейший его брат Иоанн ко Господу, священствовав точию пять лет. И воспоследова матери его нужда, вземши и его с собою (1754), отъити ко архиепископу Киевскому Кир-Рафаилу с писанием просительным полковника полтавского, крестного его отца, и честнейших граждан о утверждении за ним отеческого его места предреченныя соборныя церкве грамотою. Пред его же святым лицем егда стихи некия, от учена мужа составленныя, благоговейно с подобающим произношением изглагола, возрадовася преосвященный, и благослови его, и рече: быть тебе наследником: даде же и грамоту матери его, и повелев его вдати во училища киевския, отпусти с благословением. Она же возвратившися, абие посла его в Киев учения ради, в нем же точию четыре лета грамматическому учению обучашеся. Горящим же усердием упражняшеся паче в чтении святых книг: от нихже паче и паче утверждашеся в непреложном своем намерении о монашестве.


Общий вид Киево-Печерской лавры.


Киево-Печерская лавра. Вход в Антониевы пещеры над Днепром.


4. ЕГО ЖЕЛАНИЕ ИНОЧЕСКОГО НЕЛИЦЕМЕРНОГО ЖИТИЯ.

К СЕМУ ЖЕ и единомысленные други име, едино и тожде намерение о монашестве имущия, и собирающеся в вечер в некое тайное и тихое место, чрез всю нощь до звона советовахуся, како быша возмогли намерение свое в действо произвести, и где бы такое место могли обрести, в немже бы, помогающу Богу, постригшеся во иночество, возмогли быша истинно по обету монашескому пожити; и по многократном совещании и прилежном рассмотрении, таков завета непременен и непреложен в душах своих завещаша: да не будет отреченье их от мира, постриг же и житие в таковых обителях, идеже суть великое изобилие в пищи и питии, и всякое телесное продовольствие, слава и упокоение: приводяще от святых писаний во утверждение своего совета всех святых древних в нищетном монашестве пребывавших, и св. Симеона Нового Богослова, глаголюща тако: бегаяй мира, зри, да не даси душу твою во утешение, и проч. Зане в таковых обителех постригшеся, невозможно, глоголаху, будет нам по обету монашескому нищете Христовой последовати, и воздержное житие проходити: то есть в скудости нуждных потреб, и во всяком телесном злострадании спасения ради душевного. Но немощи ради нашея, и паче от мятежа и сообщения еже со инеми, удобопреложного же ради нашего произволения, и неравного душевного усердия и нетвердого, нужда будет нам отступивше от тесного пути вводящего в живот вечный, заблудити в широкий, по словеси Господню вводящий в пагубу. И лучше быти судиша в мире пребывати, нежели отрекшеся мира и всех яже в мире, ко угодию плотскому во всяком упокоении и изобилии житие препровождати, на соблазн миру и поругание монашеского образа, и на вечное осуждение душ своих в день судный.

Еще же от Божественных Евангельских и отеческих написаний совершенне уразуме Паисий, яко без послушашя и смирения без нищеты и терпения, без веры и любве и отсечения совершенного своея воли и своего рассуждения желающему монашества, и просте рещи: без прилежного хранения всех заповедей Христовых, единою православною верою отнюдь спастися невозможно: и положил бяше благоговейный отрок, зело твердое завещание в души своей пред Богом, уже купно и на телесная деяния, во исполнение заповедей Христовых, всею душею понуждатиси. Яко же еже ближняго своего отнюд не осуждати, аще бы и очима своима видел его согрешающа. Осуждаяй бо ближняго своего, достоинство Божие сам на себе восхищает, чесого есть ли что страшнейше?

Еще же ненависти на ближняго отнюд не имети: зане по свидетельству Святого Писания, больший грех есть ненависть и злоба паче всех грехов. Еще же завеща себе и еже ближнему отпущати всякое озлобление от всего сердца и от всея души, в надежде отпущения своих грехов: не отпущаяй бо ближнему своему согрешений, или каковой либо обиды, и сам отнюдь не будет имети отпущения грехов своих от Отца Небесного: сие убо завещание свое, данное пред Богом, во всей жизни своей, укрепляющей его благодати Божией, деятельне храняще.

В начале четвертого года обучения Паисия в Киеве, после заключения мира между Россией и Турцией, принесшего умиротворение православным землям Балкан, в Киев прибыл митрополит Молдавский Антоний. Паисий имел возможность получить благословение митрополита и очень любил, как Святитель совершал Божественную литургию на молдавском языке. С этого времени в его сердце, как он сам позже говорил, зародилась великая любовь к молдавскому народу.

В это время стало известно, что Паисий совершенно забросил учебу, и префект училища вызвал его, чтобы потребовать объяснений. Паисий, обычно кроткий и застенчивый, ответил с неведомой ему доселе смелостью: «Первая причина та, что имея твердое намерение стать монахом, и сознавая неизвестность смертного часа, хочу как можно скорее принять постриг. Вторая причина та, что от внешнего учения я не вижу никакой пользы для своей души: слышу одни только имена языческих богов и мудрецов — Цицерона, Аристотеля, Платона… Учась у них мудрости, современные люди до конца ослепились и отступили от правого пути: слова умные произносят, а внутри полны мрака и тьмы, и вся мудрость их только на земле. Не видя пользы от такого учения и опасаясь как бы мне и самому от него не развратиться, я и оставил его. Наконец третья причина следующая: рассматривая плоды этого учения в духовных лицах монашеского чина, я замечаю, что они подобно мирским сановникам живут в великой чести и славе, украшаются дорогими одеждами, разъезжают на великолепных лошадях и в прекрасных экипажах (не в осуждение им говорю, да не будет!). Я боюсь и трепещу как бы и самому, научившись внешней мудрости и ставши монахом, не впасть в еще худшие немощи. Вот по всем этим причинам я и оставил внешнее учение». Замечая, что его слова не производят на Величковского должного впечатления, префект рассердился и пригрозил ему за непослушание беспощадным телесным наказанием.1

___
1 Эти два абзаца взяты из «Четверикова», т. I, стр. 12–13.


5. ЕГО СТРАНСТВИЕ.
6. ПАИСИЙ ВСТУПАЕТ В ОБИТЕЛЬ ЛЮБИЦКУЮ.

ТАКО ЕМУ пребывающу, и в чтении и в поучении о сих упражняющуся, паче же и плачущу и сетующу, и недоумевающу, что творити, начать убо сокрушенным сердцем со многими и горкими слезами, биющи перси своя, и припадающи ко Христу Богу, молитися, да наставить его на путь спасения; плача же мысляше в себе, глаголя: что сотворю, и где пойду? Разжжеся же душею к странствованию и абие оставив училище, изыде из града Киева: и яко некий нищий и странный, печальною душею скиташеся, взыскуя оного Небесного Отечества: дарова бо ему Господь еще в юности седину разума, мудрости и смиренномудрия темже остави и другов своих, препону полагавших ему к скорому отшествию и пойде, Богу наставляющу его, во святый монастырь Любицкий, иже обретается близ града Любича, над рекою Днепром.

Дошедшу же ему помощию Божиею во обитель ону, показа ему некий отец: се отец Никифор игумен наш стоит, и приведе его к нему. И паде Паисий на нозе его, прося благословения; он же по обычаю благословив его, вопрошаше глаголя откуду еси, брате; и кое тебе имя, и чесо ради пришел еси во обитель нашу? Юноша убо отвеща ему: яко от Киевския есмь страны, и, приидох во святую сию обитель на послушание: имя же мне Петр. Игумен слышав сие, приял его с любовию и определи ему келлию, и келарское послушание. Он же припад к стопам его и взем от него благословение, прохождаше послушание оно со усердием.

7. БОГОУГОДНОЕ ПРАВЛЕНИЕ ИГУМЕНА НИКИФОРА.

ПРЕБЫВАЯ УБО ТАМ Паисий, велию радость в души своей имеяше: зане видяше, яко сей преподобный Игумен, яко же отец чадолюбивый, управляше братиею с великою любовию и кротостию, смирением же и долготерпением: и аще бы случилося коему из братий яко человеку в чем-либо и согрешити, обаче просящу ему абие прощения сподобляше, исправляя такового духом кротости, наказуя душеполезными словесы, и канон некий духовный определяя по его силе, взирая на согрешение. Сего ради и братия вси пребываху в мире глубоце и любви ко отцу и друг ко другу.

Заботясь о внешней жизни Паисия, игумен не оставлял без руководства и его внутреннюю жизнь. Он дал ему книгу преподобного Иоанна Лествичника, и эта книга до такой степени понравилась Паисию, что он решил, пользуясь свободным ночным временем, переписать ее для себя. Не имея свечи, он заготовил лучину, длиною не менее сажени, и втыкая такую лучину в расщелину стены, списывал при ее свете книгу, испытывая при этом большое неудобство, так как дым от лучины наполнял комнату, ел глаза и мешал дышать. Тогда он открывал на некоторое время окно, выпускал дым и снова принимался за работу. Со временем ему удалось достать лампочку и тогда переписка пошла быстрее, так что к уходу своему из монастыря он успел переписать более половины книги.1

___
1 Этот абзац взят из книги Четверикова, I, стр. 29–30.


8. ПЕРЕМЕНА НАЧАЛЬСТВА.
9. ПАИСИЙ НЕУМЫШЛЕННО ПРОГНЕВЛЯЕТ НОВОГО ИГУМЕНА.
10. ИСХОДИТ ТАЙНО ИЗ ОБИТЕЛИ.

ПО ПРОШЕСТВИИ яко трех месяцев пребывания тамо Паисий определен бысть во обитель ону иный игумен, муж учен, Герман Загоровский. Иже пришед во обитель Любицкую, начать управляти ю не по подобию предреченного блаженного Игумена любовно, но властительски, его же устроение распознавше братия, зело ужасошася: яко нецыи от них страха ради и разбегошася от обители неведомо где. Паисий же в келарстем послушании пребываше, зело бояся и трепеща, да не согрешит в чем-либо, обаче и тако зла не убеже. Единою бо призвав его игумен повеле ему выдати некую снедь (капусту) за его трапезу. Он же за краткость слова его, не внят яковую, и не посмев его вопросити, обяви то его поваром: они же, яковую знаяху лучшу быти, ту вземше свариша ему. Настоятель убо призва Ппаисия в келлию свою, и восстав от трапезы, рече к нему: таковую снедь вдаль еси за мою трапезу? И сие рек, толь крепко удари его в ланиту, яко едва возможе удержатися на ногах, еще же и зело люте пхнув его, яко и паде чрез праг келлии его: егдаже воста, крикну на него, глаголя: вон иди, безделк! Смиренный Паисий изыде вон, весь трепеща от страха, и помышляше в себе: аще за сие толико на мя бедного разгневася, то аще случися в большем чем пред ним согрешити, что не постражду от него? К сему же услыша от духовного своего отца, яко еще хваляшеся и прежестоким наказанием наказати: умысли убо пройти за Днепр. И в нощи втай помолився Господеви со слезами, сниде ко Днепру, и Богу помогающу прейде на другую страну по льду: и благодарив с радостными слезами Бога, пойде вниз реки Днепра на Украйну к монастырям.

11. ВСТУПАЕТ В ОБИТЕЛЬ СВЯТОГО НИКОЛАЯ МЕДВЕДОВСКУЮ.

ДОШЕД же монастыря Святителя Христова Николая, иже обретается на острове реки Тясмина, и именуется Медведовский, идеже бе игумен всечестный иеромонах о. Никифор (иный от предреченного Никифора), приступи к нему, и припаде к стопам его, взя от него благословение, и нача молити, да приимет его во святую обитель в послушание. Игумен же прият его с любовию, и даде ему келлию и послушание служити в трапезе, и ходити на клирос. И егда наста пост Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы, на Преображение Господне постриже его игумен в рясофор1, преименовав его из Петра Платоном: бе же ему тогда от роду 19 лет. Пребывая убо во обители оной, прохождаше послушание в трапезе со усердием: правило же церковное во дни убо, елико послушание подаяше время, всяко тщашеся соблюдати, в нощи же никогда же оставляше: таже, по повелению Игумена, и на клирос хождаше. Еще же от усердия своего и повару велию творяше помощь.

___
1 Рясофорный монах – облаченный в рясу, кто еще не принял монашеских обетов и не был пострижен в мантию.


В своем учении о монашеской жизни и устройстве монашеского братства старец Паисий руководился писаниями святых Отцов Церкви. Но сначала он долго и безуспешно искал для себя живого руководителя старца. "Когда я ушел из мира, рассказывает он, с горячею ревностью усердно работать Богу в монашестве, я не сподобился в начале моего монашества даже следа от кого-нибудь увидеть здравое и правильное рассуждение, наставление и совет, согласный с учением святых Отцов о том, с чего и как мне неопытному и новоначальному начинать мое бедное монашество. Поселившись в одном пустынном монастыре, где по милости Божией я удостоился получить и начало монашеского звания, я не услышал там ни от кого должного разъяснения, что такое послушание, в каком смысле и с какой целью оно установлено и какую оно заключает в себе пользу для послушника. Ни начальник монастыря, ни мой восприемник и старец никакого мне по этому поводу не дали наставления. Постригши меня без всякого предварительного испытания, они предоставили мне жить без всякого духовного руководства. Восприемный мой отец, прожив в монастыре после моего пострижения одну только неделю, ушел неизвестно куда, сказав мне на прощание: "Брат, ты ученый, как тебя Бог научит, так и живи»… Оставшись как овца без пастыря, я начал скитаться там и сям, стремясь найти душе своей пользу, покой и вразумление и не находил, хотя в юности душа моя и была наиболее склонна к послушанию; однако же, по недостоинству моему, я не получил такого Божественного дара».1

___
1 Этот абзац взят из книги Четверикова, I, стр. 82, 38.


12. ГОНЕНИЕ ОТ УНИАТОВ.
13. ПАИСИЙ ИДЕТ В КИЕВ.

ТАКО ЕМУ во обители оной подвизающуся, и тихо и мирно пребывающу, Божиим попущением воста гонение на Украйне на Православную веру от злославных униатов, убеждающих к злочестию своему православных.

Некоторые из ужасов униатского правления на Украине того времени описаны архиепископом Черниговским Филаретом в его «Истории Церкви»: Трудно вообразить все жестокости, какие в то время причиняли православным. Православных священников привязывали к столбам, били плетьми, сажали в тюрьмы, морили голодом, рубили саблями пальцы, ломали руки и ноги. Кто и затем еще оставался в живых, но не хотел унии, того выгоняли из домов. На монастыри днем делали нападения, грабили и жгли их, монахов терзали, как могли, часто убивая. Деревенских обывателей и мещан мучили бесчеловечными пытками, чтобы сделать униатами. Православный народ, как овец, гоняли в костел или в униатскую церковь. Во время самого чтения Евангелия входил в православный храм приказчик, бил народ плетью и гнал его как скот из хлева. Многие претерпевали разорение домов, мучительные побои, а другие и саму смерть».1

___
1 Этот абзац взят из книги Четверикова, I, стр. 32–33.


Сего ради бысть великое смущение и озлобление и во обители оней: и егда увидеша живущии тамо отцы, яко уже более месяца церковь стояше заключена и запечатана, начата нецыи от них расходитися, где кто изволяше. Шедшим же некиим от братии в Киев, иде с ними и Паисий: зане страха ради поляков, в Молдавию тогда ити не возможно бе. Се же бысть яве по Божию смотрению, яко да увесть верный раб его яже о матери своей. Пришедшу убо ему тамо, прият бысть в Киево-Печерскую лавру, и определен при типографии у всечестного иеромонаха Макария пребывати, и обучатися иконы изображати на меди. Пребывающу же Блаженному в Лавре, прииде из града Полтавы в Киев на поклонение сродница его, жена преставльшегося брата его протоиерея Иоанна, и увидевшися с ним, начат поведати ему о матери его, глаголя:

14. В КИЕВЕ ИЗВЕЩАЕТСЯ О ПЕЧАЛИ МАТЕРИ СВОЕЙ.

МАТИ ТВОЯ, по отшествии твоем из Киева, в толику неизреченную паде печаль, яко неутешимо плакате и горько рыдаше, таже от безмерные печали умысли не ясти ниже пити, д;ндеже умрет, и по неколицех днех начат ум ея мешатися. Увидевши же некий страх, ужасеся, и начат, чести акафист: таже изступлши ума, умолче, и яко чрез полчаса велегласно воззва: аще тако есть воля Божия, то уже не имам скорбети о сыне моем. Пришедши же в чувство, пред духовным отцем и пред всеми исповеда, глаголя: аз, рече, егда уже от многого неядения и печали в конец ослабех, и чаях скоро умрети: приидох во ужас и страх великий, и увидех множество бесов, зело мрачных и страшных, покушающихся на мя напасти: тогда начах просити у вас книги, и чтях прилежно Акафист Пресвятей Богородице, непрестанно весь день и нощь, и чтением сего защищах себя от нападения бесов: слышаще бо мя чтущу Акафист, трепетаху от страха, и отнюд не можаху приближитися ко мне. И по сем бых в восторзе, и воззревши горе, видех Небеса отверста, и ангела Божия аки молню зело пресветла с Небесе сошедша: иже близ мене став, начать глаголати ко мне: о окаянная! Что сие сотворила еси? Вместо еже бы от всея души и от всего сердца твоего возлюбити тебе Господа Бога Создателя твоего, ты паче твоего Создателя возлюбила еси, создание его, твоего сына, и ради неразсудныя и богопротивные любве твоея умыслила еси саму себя гладом уморити, и за сие вечному осуждению подпасти. Известно же веждь, яко сын твой, благодати Божией споспешествующей, непременно будет монах. Подобает же и тебе, подражающей в сем сына твоего, отрещися мира, и всех яже в мире, и быти монахинею: тако бо есть воля Божия: аще ли же сей воли Божией будеши противна, то тако ми Христа Господа Бога и Создателя моего, яко абие предам тя бесовом ждущим пояти тя, яко да поругаются души же и телу твоему: да научатся и прочие родителие не любити чад своих паче Бога. Сия и подобная сим Ангелу Божию рекшу ко мне, возопих: аще тако есть воля Божия, то уже отселе не имам скорбети о сыне моем: и абие беси исчезоша. Ангел же Господень радуяся взыде на Небо. Духовник же и сродницы слышавше сия от нея, ужасающеся прославляху Бога, купно же и радующеся отъидоша в домы своя.

15. МАТЕРЬ ЕГО ПРИЕМЛЕТ ИНОЧЕСТВО.

СИЯ УСЛЫШАВ Паисий от сродницы своея, зело ужасеся душею, яко толь превеликую печаль нанесе души своея матере отшествием своим: обаче о сем утешашеся, яко повинувшися воли Божией, восприя намерение быти монахинею, еже и соверишся: вшедши бо в монастырь девичий пострижеся, и преименована бысть из Ирины в Иулианиа. Пребывши же в монастыре, подвизающися в монашестве о спасении души своея, десять лет и более, преставися ко Господу. До зде повесть о матери.

16. ПАИСИЙ ИСХОДИТ ИЗ КИЕВА И ПРИХОДИТ ВО ВЛАХИЮ В СКИТ ТРЕЙСТЕНЫ.

ПРЕБЫВАЮЩУ Паисию во святей Киевопечерстей лавре, яко же речеся, вхождаше часте во святыя пещеры и лобызаше святыя мощи с горящею любовию и со слезами, прося помощи от святых наставитися на путь спасения. Горящим бо желанием желаше пустынного безмолвного и тихого жития со отцем духовным, искусным во всех Божественных и отеческих писаниих, и нудящимся и преуспевающим в деланиих, и в бранех монашеских противу бесов и страстей не неискусным: пребывающим в нищете и скудости в пустыни, делающим на нуждную потребу своима рукама. И по мале времени, Божиим смотрением, обрет двух честных монахов ищущих идти во Влахию, моли их прияти и его в путешествие, и согласившееся и приуготовишася на путь, и помолившеся Господеви изыдоша.

17. СТАРЕЦ ВАСИЛИЙ.
18. ПАИСИЙ НЕ ЖЕЛАЕТ ПРИЯТИ СВЯЩЕНСТВО.

ПРОШЕДШЕ ЖЕ благополучно Украину, таже Молдавию, и шествующе дни многи, Божиею помощию достигоша ко Влахию, и приидоша в скит Святителя Христова Николая Чудотворца, именуемый Трейстены, в нем же начальник иеромонах Димитрий прият их с любовию и упокои. Скита оного старец иеросхимонах Михаил отъиде на время на Украину, к монастырю Матренину потребы ради. Пребывающу же отцу нашему в ските оном в общем послушании, прииде тамо на посещение братии от скита Мерлополяны, си есть яблочные поляны, общий всех тамо пребывающих учитель и наставник монашеского жития преподобный старец схимонах Василий, о его же высоком житии и разуме отец наш написа мало яже зде до слова полагаю: «Иже прежде в России и в Мошенских горах и в прочих пустынях не малое время по ревности Божией прежив с великими ревнители монашеского жития: вкупе же с предреченным иеромонахом Михаилом учеником своим в Богохранимую Влахийскую землю на житие прииде. Сей Богоугодный муж в разуме Божественного Писания, и Богоносных Отец учения, и в рассуждении духовном, и во всесовершеном ведении Священных Святыя Восточныя Церкве правил и их толкования весьма искусный, всех в его время бывших отец несравненно превосхождаше. О его же учении и Богоугодном на путь спасения наставлении повсюду слава прохождаше».

Сей, паки глаголю, святой жизни старец пребыв тамо в ските Трейстаны неколико дней, многа душеполезная к братии изглагола словеса: яже и отец наш слыша, неизреченною радостию радовашеся, и со слезами прославляше Бога, яко сподоби его такового мужа зрети и словеса от него слышати. Зваше же старец чрез начальника Дометия и отца нашего в сожитие. Он же бояся (известися бо от некоего отца), да не понужден будет от него и нехотящ прияти священство, тако чрез начальника отвеща: аз неимам намерения в таковый великий и страшный сан и до смерти моей вступити. Сия убо вина есть яко не сподобися отец наш пожити в скити Мерлополяне с таковым святым старцем, но пребываше в ските Трейстены: понеже и сей скит, якоже и скит Долгоуцы, бяше под духовным советом старца Василия, и сего ради ины рекоша, яко отец наш у старца Василия в послушании бе некое время. Аще же и не живяше с ним, обаче ученик его сподобися быти, яко о сем низше речется.1

___
1 К сожалению, о старце Василии почти ничего не известно, кроме того, что содержится в житии старца Паисия. Он написал четыре глубоких введения к творениям святых Григория Синаита, Филофея Синайского, Исихия и Нила Сорского, давая исихастам советы по практическому использованию этих творений; они были напечатаны вместе с житием старца Паисия в Оптинском издании.


19. ИСКУШЕНИЕ.

ПО ОТШЕСТВИИ старца Василия, прошедшу малу времени, прииде паки всерадостная весть, яко старец Михаил возвращался от Украйны, уже приближается к обители. Еже услышав начальник и вся братия возрадовашася, и исшедше во сретение, сподобишася благословения, и бысть всем радость.

Отцу же нашему, проходящему общее послушание, якоже речесе, даде начальник келлию недалече от скита над потоком, от нея же видяшеся церковь, и егда пребываше в той келлии, случися единою спящу ему в нощи, не услышати клепания била на утреню: бе же день недельный. Егда же пробудися, абие притече к церкви и услышав, яко уже прочтеся Евангелие, и начата пети Канон, опечалися зело, и срама ради и смущения не вниде в церковь: но возвратися в келлию свою, скорбя и плача о таковом случившемся ему искушении. И толико объят его печаль, страх же и срам неисповедимый, яко и на Божественную литургию отнюдь не можаше приити, но отшед не далече от келлии, седяше под древом на земли и горько плакаше. По литургии же приближившуся времени трапезы, старец и начальник и братия, не видевше его ни на утрени, ни на литургии, удивляхуся о сем. И рече старец ко братии: молю вас Господа ради, потерпите мало с трапезою, д;ндеже увемы о брате нашем Платоне, что ему бысть? И сие рек посла единого брата инока Афанасия, писца книг отеческих, искати его: иже не без труда обрете его на земли седяща и горько плачуща, и начат вопрошати вины плача его: он же не могий срама ради ничтоже отвещати, но паче плакаше, и едва возможе, зело убеждаем от него, исповести вину скорби своея. Той же духовне утешая его, моляше прилежно паче меры не скорбети о случившемся искушении, идти же абие в скит ко Отцем Святым ждущим, рече, тебе, и не трапезующим.

Он же едва возможе проглаголати к нему: и како могу, Отче Святый, приити ко Отцем Святым, и киим лицем явлюся пред ними, сотворив таковое согрешение, на вечное мое пред Богом и пред ними посрамление? И моляше Афанасия со слезами оставити его, и не нудити идти ко отцем: он же не послабляя, прилежне моляше его и увещеваше еже не скорбети и идти. И едва принуди его и нехотяща идти с ним в скит. Востав убо идяше, плача и рыдая, егда же прииде в скит, и увиде старца со всею братиею седящих пред трапезою, о! каковый тогда паче напале на него страх и стыд безмерный, и паде пред ними на землю, плача горько и рыдая неутешно, и прося прощения.

Ужасошася же все, и абие воставше старец, начальник и братия, восставиша его от земли: егда же вину плача и скорби его уразумеша от монаха приведшего его к ним, удивляхуся вси братия и воздохнувше о себе, умолкоша. Старец же, яко отец чадолюбивый, начат утешати его словесы духовными: моля, прося и увещавая, не паче меры скорбети ему о таковом невольном ему случае: и мало утешивше, воздаша Богу благодарение, яко обретоша его душею и телом здрава, таже внидоша в трапезу, и начата ясти, повелевше и ему сести с ними на трапезе и ясти. Обаче за обемшую его тогда печаль и срам, не можаше нимало вкусити пищи, послежде же мало нечто вкуси. И оттоле, донельже тамо пребываше, не дерзаше на одре лежа спати в нощи, но седяще на лавке, спяше мало.

Старец же и друзии старейшии духовнии отцы, изшедше из трапезы, седоша под древесы садовными, и беседующе прославляху Бога дародателя, удивляющеся толицей в юном ревности Божественней. И глагола старец всем предстоящим братиям, паче же юнейшим, сущу нашему отцу в трапезе: видите, братие, сего брата, толику ревность по Бозе и печаль огненну имущи: да будет убо всем вам в образ и в подражание к усердному на правило церковное воставанию и хождению: яко он и за невольное случившееся ему опущение молитвы толико душею опечалися, и толико горце бользноваше и плакаше, яко и хлеба лиши себе, и света солнечного видети не хотяше, за великую сердца болезнь и сокрушение. Молитеся убо и вы Христу Богу от всея души, понуждающеея на вся заповеди его, да даст Господь и вам всем такову ревность и печаль огненну по Бозе разжжену, о ней же Божественный Исаак на многих местах, и инии святи Отцы повелевают молитися и просити себе у Бога. И сия рек Старец, умолча: братия же поклоншеся идоша кийждо в келлии своя.

20. СТАРЕЦ МИХАИЛ.

ПРЕБЫВАЯ ОТЕЦ НАШ в послушании, яко же речеся, в ските оном, зело прилежне внимаше словесем духовным, яже исхождаху из уст старца Михаила. Толико бо и сей муж в смиренномудрие и любовь и в разум духовный предуспе, и дар откровения таинств Писаний от Бога прият, яко быти ему подобну старцу своему Василию. Поревнова бо всем трудом и подвигом его деятельне. Темже и подобными, мало не всеми сияти ему Духа даровании: часть же и сей братии поучая о многоразличных душевных нужднейших винах, глаголаше: яко подобает нам, братие, в сия бедная времена, наставником истинным монашеского духовного делания и разума отнюдь оскудевшим, всею душею даже до смерти держатися учения и наставления святых и Богоносных Отец наших, и последовати им верно, словом и делом. И паки о прилежном и правом хранении душеспасительных Евангельских заповедей Христовых, и паки, о хранении всех Святых Православных Вселенских и Поместных Восточныя Церкве Соборов и великих Богоносных Отец и Апостольских правил, преданий и их учений, и паки, о прилежном хранении святых постов и иных чиноположений церковных, преданных святыми Апостолы и великими Богоносными Отцы всем христианом, и о прочих нужных блаженный сей старец с воздыханием и со слезами братиям глаголаше: яко да не внимаем обстоянию времен сих лютых и слабости человек в бесстрашии живущих, но да держимся преданных святыми Апостолы и на Соборех святыми Отцы, яко же глаголет Великий Василий: вся, яже древле от Отец святых и духовных предана, почитания достойна суть: новоприлагаемая же зело безместна и немощна суть. Сия же вся видя и слыша отец наш Паисий неизреченною радостно радовашеся, и со многими слезами благодарише Бога, яко сподоби его таковая духовная словеса от уст таковых святых мужей Василия и Михаила слышати и пользоватися.

21. СХИМОНАХ ОНУФРИЙ.
22. ПАИСИЙ ИДЕТ В СКИТ КЫРКУЛ СО СХИМОНАХОМ ОНУФРИЕМ.

ПО ВРЕМЕНИ ЖЕ тамо прииде всечестный схимонах отец Онуфрий от скита именуемого Кыркул, посетити старца и братию. И бывшей о Господе по благословению старца Михаила, при всей братии от отца Онуфрия духовной беседе, глаголаше той о положении скита своего Кыркула, поведая красоту оного, и здравие воды и воздуха, и множество различных плодов и овощей, и прочая приличная монашескому житию, и яко велика ту тишина и безмолвие: сими подвиже и отца нашего на ревность, еже видети место оно; благодарив убо честнейшего старца Михаила за отеческую его любовь и наставление, и взем благословение, пойде с отцем Онуфрием в предлежащий путь превеликими лесами, и прекрасными полянами, и высокими горами, и помощию Божиею на третий день приидоша в реченный скит, в нем же начальник всечестный иеромонах Феодосий прият его с любовию: во утрие же определи ему и келлию пустынножительную, и седе в келлии своей радуяся и со слезами славя Бога, обучался истинному монашескому безмолвию, матери покаяния и молитвы, по словеси святого Исаака; в нуждных же име в начале помощь от начальника отца Феодосия.

23. ПРЕБЫВАНИЕ И ПОДВИГИ ЕГО В СКИТЕ КЫРКУЛЕ.

ЧИН скита онаго бе по подобию Святогорских скитов: зане точию в неделю и праздники собирахуся вкупе вся братия на правило церковное, и по Божественней литургии поставляшеся всем трапеза общая. На трапезе же в беседах и советах духовных упражняхуся, и друг друга с воздыханием и со слезами укрепляюще моляху, в различных лютых душевных и телесных искушениях и скорбех мужественно и благодарно претерпевати и ко Христу Богу со слезами припадающе часто молитися. В сих убо препровождаху время до вечерни; по вечерни же вси, на отшельствии седящи, расхождахуся в келлии своя.

Сице и отец наш седя без молвы в келлии, творяше малое некое рукоделие (ложицы): внимая же прилежно молитве и чтению отеческих писаний, и любви Божией, и понимая своя грехи и повседневныя недостатки, и нечаянно находящую смерть, и страшный Божий Суд, и уготованныя бесом и грешником не покаявшимся лютыя и великия муки, плакаше горце, и рыдая на всяк день начало исправления пред Богом полагаше, и со слезами исповеданием облегчевашеся: и обреташе мир и радость о Господе и малое утешение души. Востягая же и мысли свои от скитания ум от злых помыслов, седяше до времене со смирением и надеждою на Христа Бога Спаса своего.

24. ПОСЕЩАЕТ СТАРЦА ОНУФРИЯ.

ХОЖДАШЕ ОТЕЦ ПАИСИЙ и до предреченного Онуфрия пустынножителя, иже на высоцей живяше горе, от скита расстоянием яко един час: келлия же его бе на самом версе горы оныя, от нея же видяхуся издалече прекрасные пустыни, горы и холмы, и удолия, вся преисполненна великими лесами: внизу же в подгории келлии источник воды приснотекущий. Бе же старец упражнялся в молитве, и чтении, и псалмопении, и рукоделии; в словесех же зело утешителен, и со усердием вопрошающим сказоваше подробне о страстех душевных и телесных, о страшней и неотдышней мысленной брани с бесы, о подсадах и нахождениих их недомысленных. «И аще убо, глоголет, не бы о своих людех Истинный Спаситель предстоял человеколюбие и ратовал за верных Христос, не бы спасся воистинну всяк кий-либо человек из Святых сый, якоже утверждает ясне о сем и святейший Патриарх Константинопольский Каллист 2-й. Таже паки глаголет: но с верою и любовию, и со смирением и со слезами ко Христу Богу припадающему вскоре бывают души утешения неизреченная, мир, радость о Господе и любовь к Богу горячая: свидетелие же сих имут быти непрелестные слезы от любве изобильны, самоукорение, смирение и благодарение Христу Богу ненасытное, к всего человека час той от любве к Богу нечувственна миру сему творит. И аще кто в сия ноне отчасти досие, весть, яко истину глаголю.

Вся сия блаженный Онуфрий отцу нашему, от всея души жаждущу, ясне изъявляше, от его же святыя беседы толико отец наш разгорашеся сердцем, и яко огнем пылаше Божественною любовию, и зельне ревноваше к духовным подвигом, яко и негде укрывался падаше ниц на землю, бия перси своя, и с горькими слезами моляшеся Христу Богу, прося помощи, и тако обеты своя в начало делания извождаше. Обаче не можаше себе предати в послушание отцам оным Богодухновенным, зане в скитах, а не в пустыни пребываху: он же бояшеся ту пребывати, да не понужден будет, якоже речеся, страшное иго священства и не хотящ восприяти.

Пребысть же тамо блаженный во Влахии точию три лета, и мало более, да обучится Молдо-Влахийского языка, паче же, видя время благоприятно, да соберет от святых Отец оных мед духовный, от уст их истекающий, его же насладився до сытости, прочая в клети сердца своего сохрани и молчанием до времени запечатле, да возможет им и прилепившихся к нему души услаждати и насыщати и к добродетели воздвизати. От онех бо отец уразуме, что есть истинное послушание, от него же раждается истинное смирение, и совершается умерщвление своея воли и рассуждения, и всех яже мира сего, еже есть начало и конец некончаемый истинного монашеского деяния, и что есть видение, и умное истинное безмолвие, и внимание молитвы умом в сердце совершаемыя, не точию уразуме, но от части и Божественныя ея силы, в сердце приснодвижущияся, действом наслаждашеся. Не бы убо могл толику нищету и скорбь со удобством и благодушием терпети, и во всяких искушениях и теснотах благодарно радоватися, и о всем скорбном прославляти Бога, яко сподобися быти подражатель некако владыце своему Христу, нас ради обнищавшему, аще не бы сердце его разжизаемо было от Божественныя молитвы к любви Божией и ближняго. Любве же Божия начало еще во отрочестве своем от чтения книжного зача, еже семя Божественное, по словеси Господню падшее на добрую землю, последи прозябе плоды Духа сторичные: тамо бо, между подвижники оными скитскими деланием заповедей Божиих, и прилежанием ко нравственным добродетелем и непрестанною умною молитвою укрепляемо, сотвори в сердце его благоухание Христово, многими же слезами поливаемо, Божиим содейством возрасте и процвете.

Сице отец наш, Божественным умным рачением укреплялся, преспеваше во благодати Христовей, яже и исполни душу его совершенныя любве к Богу и ближнему, и радости о Господе неизреченныя, и воспаляше ю ревностию, якоже речеся, к подвигом духовным, аки елень жаждущую на источники водныя.


Следующий выпуск: II. Блаженный Паисий на Афоне, 1746–1763.


3. СВИТОК,
СОДЕРЖАЩИЙ
ШЕСТЬ ГЛАВ ОБ УМНОЙ МОЛИТВЕ.

Блаженныя памяти отца нашего старца Паисия (Величковского).

Противу хульника некоего суетоумного Философа монаха, пребывающего в Мошенских горах; пиcaн еще в Дрогомирнском монастыре.

ПРЕДИСЛОВИЕ СТАРЦА ПАИСИЯ.

ПОНЕЖЕ ДОЙДЕ В СЛУХ МНЕ ПОСЛЕДНЕМУ, яко нецыи от монашеского чина дерзают хулити Божественную, приснопамятную и Боготворную Иисусову, в сердце умом священнодействуемую, молитву, назидающе на песце суемудрия, кроме всякого свидетельства, таковое свое языкоболие, врагу их на сие, дерзаю рещи, вооружающу, да, аки орудием своим, их языки возможет опорочита пренепорочное и Божественное сие дело и слепотою их разума помрачити мысленное сие солнце: того ради, оплакав их таковое зломудрие, заблуждающих от чрева и глаголющих лжу, и бояся, да не кто от неутвержденных разумом, таковая их баснословия слыша, в подобный им падет ров злохуления и смертне пред Богом согрешит, похулив учение премногих Богоносных Отец наших, от просвещения Божественныя благодати о сей Божественней молитве свидетельствующих и учащих, ктому же и не терпя более слышати на прененорочное сие делание хульныя глаголы, еще же и моление ревнителей по сем душеспасительном делании убеждаем, умыслих, аще и превосходит немощный мой ум и силу, сладчайшаго моего Иисуса, без Него же никто же может что творити, призвав на помощь, к возражению лжеименного разума суетоумов и утверждение Богоизбранного стада о имени Христове собравшихся во обители нашей братии, написати малое некое о Божественней молитве умней от учения святых Отец списания к твердому, непоколебимому и несумненному о сей извещению.

Прах убо аз сый и пепел, мысленная колена сердца моего преклонив пред неприступным величеством Божественной славы Твоея, молю Тя, всесладчайший мой Иисусе, Единородный Сыне и Слове Божий, Сияние славы и Образе Ипостаси Отчи, просветивый слепорожденного, просвети помраченный мои ум и помысл, и подаждь юже от Тебе благодать окаянней души моей, да будет сей мой труд во славу пресвятого Твоего имене, и в пользу хотящим чрез умное и священное молитвы делание, умне тебе прилеплятися Богу нашему, и тебе, бесценного бисера, в сердце и душе своей выну носити, и во исправление от крайняго своего неведения Божественное сие делание дерзнувших похулити.


ГЛАВА 1.

ЯКО УМНАЯ МОЛИТВА ДЕЛАНИЕ ЕСТЬ ДРЕВНИХ СВЯТЫХ ОТЕЦ; И НА ХУЛИТЕЛЕЙ СВЯЩЕННЫЯ СЕЯ И ПРЕНЕПОРОЧНЫЯ МОЛИТВЫ.

ВЕСТНО УБО ДА БУДЕТ, яко сие Божественное священныя умныя молитвы делание, дело бяше непрестанное древних Богоносных Отец наших, и на многих местех пустынных и во общежительных монастырех в монасех, аки солнце, возсияваше. В Синайстей горе, в Ските Египетском, в Нитрийской горе, во Иерусалиме и в монастырех иже окрест Иерусалима, и просте рещи, во всем Востоце: в Царьграде же, и во Святей Горе Афонстей, и на Островех морских, в последняя же времена, благодатию Христовой, и в Великой России. Сим убо умным священныя молитвы вниманием мнози от Богоносных Отец наших, Серафимским к Богу и по Бозе к ближнему любве разжегшеся пламенем, всеопаснейшии заповедей Божиих хранителие быша, и очистивше души своя и сердца от всех ветхого человека пороков, сосуди избраннии Духу Святому удостоишася быти: Его же различных Божественных дарований исполнишеся, аки светила и столпы огненнии в мире, житием своим показашеся, чудеса безчисленная сотворше делом и словом, множество неисчетное душ человеческих ко спасению приведоша. От нихже мнози тайным Божественным подвигшеся вдохновением, о сей Божественней умней молитве, по силе Божественных писаний Ветхого и Нового Завета, написаша книги святых своих учений, исполнены премудрости Духа Святого. Сие же бысть Божиим особным Промыслом, да не како в последняя времена в забвение приидет Божественное сие дело, от нихже многия сиречь книги, Божиим, грех ради наших, попущением, от Сарацын, поработивших Греческое Царство, и истребишася, некия же смотрением Божиим даже и до нынешних времен сохраняются.

На предреченное убо сие Божественное умное сердечного рая делание и хранение никтоже от правоверных дерзнув когда похулити; но в великой чести и крайнем благоговении, аки вещь всякия духовныя пользы преисполненну, имеяху. Начальник же злобы и супостат всякому делу благому диавол, видя, яко наипаче чрез сие умное молитвы делание, монашеский чин благую часть избирая, неотторжною любовью приседит ногам Иисусовым, совершенное в Божественных Его заповедех предуспеяние имея, и сего ради свет и просвещение миру бывая, начат таяти завистию и вся своя употребляти козни, во еже опорочити и похулити душеспасительное сие дело, и до конца, аще бы возможно, от лица земли истребити; ово якоже прежде речеся, чрез во всем ему подобныя сарацины книг истреблением; ово же, в чистую и Небесную делания сего пшеницу привсевая своя душетленныя плевелы, да самочинником, делания сего коснувшимся, возношения ради своего терние вместо пшеницы пожавшим, вместо же спасения погибель обретшим, хула привнидет от неимущих рассуждения на спасительное сие дело. Еще же и сими диавол не бывая доволен, обрет в Италийских странах Калаврийского змия, предтечу антихристова, гордостию диаволу во всем подобна, еретика Варлаама, и вселься к оне со всею своею силою, подвиже его православную нашу хулити веру, яко же в Триоди постной во Синаксаре вторыя святого Великого поста недели о сем тонкочастно пишется. К сим же многоразличне и языком и рукою хулити и отвергати дерзнув и священную умную молитву, якоже о сем во священней своей книзе в главе 31 пишет иже во Святых Отец наш Симеон, Фессалонитский Архиепископ, его же и самая словеса зде предлагаю, глаголющая тако:

«Сей окаянный Варлаам множайшая и на священную молитву хуляше же и писаше, и на Божественную еже на Фаворе благодать же и осияние. Еже бо: непрестанно молитеся, не разумев, ниже могий разумети (како бо постигнет сие иже умом суетствуяй и гордому в мечтании мысли соединен?) Ниже еже: помолюся духом, помолюся же и умом; ниже еже поюще и воспевающе в сердцах наших Господеви; и, яко посла Бог, Духа Сына своего сиречь благодать в сердца ваша, вопиюща: Авва Отче, и, хошу пять словес умом моим глаголати нежели тмы словес языком»; темже и умную молитву отверже, и паче же призывание Господне, еже убо и исповедание есть Петра проповедавша: ты еси Христос, Сын Бога живаго, и предание есть Самого Господа, глаголюща во Евангелии: еже аще что просите от Отца во Имя Мое, дасть вам и о Имени Моем бесы ижденут, и прочая. Понеже и Имя Его живот вечный есть: сия бо, рече, писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе живот имате во Имя Его; и Духа Святого подательно есть призывание Христово: никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым, рече, и тмами о сем».
До зде св. Симеон.

Что же началозлобный змий с сыном погибели треклятым еретиком Варлаамом, егоже на хулу противу священныя умныя наусти, якоже рех, молитвы, успе своим начинанием? Возможели его злохулением свет умного сего делания помрачити, и, якоже надежду имеяше, в конец потребити? Никакоже, но болезнь его обратися на главу его. В тое бо время Великий благочестия поборник и предстатель, пресветлый во святых Отец наш Григорий, Архиепископ Фессалонитский Палама, иже во Святей Горе Афонстей в совершенном послушании и непрестанном умныя молитвы священном упражнении, аки солнце, просия в дарованиях Святого Духа, еще прежде архиерейского на престол тоя Церкве возвождения, в Царство Божественнейшаго Царя Андроника Палеолога, в Царствующем граде, в преименитом великом Премудрости Божия Храме, на собравшемся великом противу предреченного еретика Варлаама Соборе, Духа Божия исполнися и в силу непреборимую свыше облекся, уста его на Бога отверстая загради и до конца посрами, и огнедухновенными словесы и списаньми хвастныя его ереси и вся хуления сжег, яко пепел сотвори: в от всея Соборныя Божия Церкве сей Варлаам еретик со Акиндином в всеми своими единомысленники трижды анафеме предадеся; но и доныне от тояжде Церкве на всякое лето в неделю Православия с прочими еретики проклинаем бывает, сице: Варлааму и Акиндину и последователем и преемником их анафема, трижды.

Зрите зде, о друзи, дерзающие хулити умную молитву и разсмотрите, кто сея первый бысть хулитель: не еретик ли Варлаам, трижды от Церкве анафеме преданный и во веки проклинатися имущий? Не сообщаетеся ли и вы вашим злохулением сему еретику и его единомысленником? Не трепещете ли душею вашею, подпасти подобньй им Церковной клятве и отчужденными быти от Бога? Не ужасаетеся ли, возстающе на священнейшее дело и вашим злохулением соблазняюще души неутвержденных в разуме ближних ваших, страшного за сие во Евангелии Божия прещения? Не боитеся ли, по глаголу Апостольскому: страшно есть впасти в руце Бога Живого, и временно и вечно за сие, аще не покаетеся, казненными быти ? Кую вину благословну изобретосте похулити пренепорочную и треблаженную сию вещь? Отнюд аз недоумею.

Призывание ли Имене Иисусова мнится вам быти не полезно? Но и спастися о ином ком несть возможно, точию о Имени Господа нашего Иисуса Христа.

Ум ли человеч, им же действует молитва, есть порочен? Но сие невозможно: Бог бо созда человека по образу Своему и по подобию; образ же Божий и подобие душа есть человеча, яже по созданию Божию чиста есть и непорочна: убо и ум, начальнейшее, сый чувство душевное, якоже и в телеси зрение, такожде есть непорочен.

Но сердце ли хуле есть достойно, на немже, аки на жертвеннице, Богу ум тайную молитвы жертву священнодействует? Никако же. Божие бо создание, яко же и все тело человече суще, зело есть добро. Аще убо призывание Иисусово есть спасительное, ум же и сердце человече Божшии рук есть дело: то кий есть порок человеку от глубины сердца умом к сладчайшему Иисусу возсылати молитву и милости от него просити?

Или не за сие ли хулите и отвергнете умную молитву, яко Бог, не мнится ли вам, яко неслышит тайныя в сердце бываемыя молитвы, но тую точию слышит, яже усты произносится? Но сие хула есть на Бога: Бог бо сердцеведец есть и самыя тончайшия в сердце бываемыя помыслы, или помыслитися имущия вся опасно весть, и вся весть, яко Бог и Всеведец: и Сам же таковыя тайныя, аки жертвы чистые и непорочныя, от глубины сердца возсылаемыя ищет молитвы, заповедав: ты же, егда молишися, вниди в клеть твою, и затворив двери твоя, помолися Отцу твоему иже в тайне: и Отец твой, видяй втайне, воздаст тебе яве; еже Христова уста, светило всемирное, Вселенский Учитель, святый Иоанн Златоуст, в беседе девятьнадесятой на Евангелие еже от Матфея, Богоданною Духа Святого Премудростью толкует не о сей, усты точию и языком произносимей молитве, но о самей тайней, безгласней, от глубины сердца возсылаемей молитве, юже научает творити не образом телесе, ниже вопиением гласа, но усерднейшим произволением, с тихостию всякою и сокрушением мысленным и слезами внутренними и болезнию душевною, мысленных дверей затворением. И приводит во свидетельство от Божественного писания о сей тайней молитве Боговидца Моисея, и святую Анну, и праведного Авеля, глаголя тако:

не болезнуеши ли душею? Не можеши убо и не вопити: ибо зело болезнующаго есть еже сице молитися и просити, якоже рех. Понеже и Моисей болезнуя сице моляшеся, и болезнь его слышашеся, сего ради я глаголаше к нему Бог: что вопиеши ко мне? и Анна же паки, гласу ея не слышащуся, вся соверши, елика восхоте: понеже сердце ея вопияше. Авель ли не молчал, но и скончався моляшеся? И кровь его трубы светлейший испущаше глас. Стени убо и ты сице, яко же святый Моисей, не возбраняю. Раздери, яко же пророк повеле, сердце твое, а не ризы; из глубины призови Бога: из глубины бо, рече, воззвах к тебе Господи; от долу: от сердца привлецы глас; таинство сотвори твою молитву. И низше: ниже бо человеком молишися, но Богу везде сущему, и прежде гласа слышащему, и нереченное мысли сведящему: аще сице молишися, многу приимеши мзду. Отец бо твой, рече, видяй втайне, воздаст тебе яве. И низше: Понеже убо Той есть невидим, и молитву твою такову быти хощет.
До зде св. Златоуст.

Видите ли, о друзи! Яко по свидетельству Столпа Православия непреборимого, есть и иная, кроме усты произносимая, тайная, невидимая, безгласная, от глубины сердца возносимая к Богу молитва, юже, аки жертву чисту, в воню благоухания духовного приемлет Господь, радуется же о ней и веселится, видя ум, его же наипаче Богу должно освящати, молитвою Себе соединяем. Почто убо на сию молитву, христовыми усты, святым, глаголю, Иоанном Златоустом свидетельствуемую, свой хулой вооружисте язык, хуляще, злословяще, ненавидяще, ругающеся, отмещуще и аки скверныя некия отвращающеся вещи и, вкратце рещи, ниже слышати терпяще. Ужас и трепет мя объемлет о таковом безсловесном вашем начинании!
Но и еще вопрошаю вас, ища винословия хуле вашей: не за сия ли хулите спасительннейшую сию молитву, яко негли случися вам видети, или слышати кого от делателей сея молитвы, яко умом изступи, или прелесть некую прият вместо истины, или кий-либо душевный пострада вред, и за cиe возмнеся вам, аки бы умная молитва виною есть таковому вреду? Но несть сие, несть; не тако бо вещь имати священная бо умная молитва, по силе писаний Богоносных Отец, действуема благодатию Божиею, очищает человека от всех страстей, ко усерднейшему же хранению заповедей Божиих возбуждает, и от всех стрел вражиих и прелестей хранит невредима. Аще же кто дерзнет сию молитву действовати самочинно, не по силе святых Отец учения, без вопроса и совета искусных, презорлив, страстен и немощен сый, без послушания и повиновения ходя, да еще же гоня и единственное пустынное житие, егоже и следа за самочиние свое недостоин видети; таковый, воистинну и аз исповедую, удобно падает во вся сети и прелести диаволи. Что же, молитва ли сия прелести сей виновна? Да не будет. Аще же вы за сие порочите мысленнную молитву, то да будет порочен вам и нож, еще бы малу отроку случилося играющу себе онем несмысльства ради своего, заклати. Такожде по вам да не будет во употреблении воином и меч воинский, его же противу врагов приемлютаще бы случилося некоему безумному воину мечем своим себе заклати; но яко же нож и меч не суть ни единого порока виновни, но безумие точию себе онеми заклавших; тако и меч духовный, священная, глаголю, умная молитва неповинна есть ни единому пороку, но самочиние и гордыня самочинников виновна суть прелестем бесовским и всякому душевному вреду.

Но что еще, аки непоумеяся надолзе, вопрошаю вас вины на священную сию молитву злохуления вашего? Вем известно, о друзи! Вем существенную самую вину языкоболию вашего: 1-е, не по заповеди Христовой, то есть, без испытания, чтение ваше Священных Писаний; 2-е, недоверие учению святых Отец наших, о сей Божественней умней молитве Богоданною себе Духа премудростью, по силе Священных Писаний, учащих; 3-е, еще же и крайняя грубость ваша, негли ниже видевших, ниже слышавших о сей писания Богоносных Отец наших, или, аще не сие, то отнюд силы Богомудрых словес их неразумеющих, есть самая сущая вина таковому зломудрию вашему.

Зане, аще бы вы со страхом Божиим и крепким вниманием, и несумненною верою, с трудолюбным испытанием и смиренномудрием прочитали книги отеческия, яже наипаче единому приличествуют к чтению монашескому чину, весь разум жития Евангельского в себе содержания, и якоже дыхание нужно есть к составлению человеческия жизни, тако нужны сущия монахом отеческия, глаголю, книги к пользе душевней и исправлению, и ко истинному здравому непрелестному и смиренномудрому разуму; то никогда же бы вам Бог попустил в таковый ров злохуления пасти. Но и разжегл бы вас своею Божественною благодатию чрез сие делание к неизреченней Своей любви, яке и вам со апостолом возопити: кто ны разлучит от любве Христовы, в нюже сподобихомся мысленным сея молитвы деланием доспети; и не точию на ню не хулили, но и душу бы свою за ню усердствовали положити, самым делом и искусом ощутивше умным сим вниманием неизреченную душам своим пользу. А понеже книги преподобных Отец наших со несумненною верою не прочитуете, и чтуще же, якоже от плодов хуления вашего познаваем, не доверяете, или отнюдь чести пренебрегаете: того ради и в толикое Богопротивное впадосте мудрование, яко, аки бы вам ниже слышавшим писаний Христианских, хулити и отвергати от всего Святого Писания, по Богомудрому святых Отец толкованию, свидетельствуемую священную сию молитву. А во еже бы избавитися вам и всем о сей сумнящимся от такового душевного вреда, иного врачевания приличнейшего не обретаю, точию, елико Господь мне своею благодатию поспешит и поможет, потщуся указати, яко Богоноснии Отцы наша на недвижимом камени Писания Святого, от просвещения Божественныя благодати, о сей всесвященней, умом в сердце тайносовершаемой, молитве здание душеполезного своего учения утверждают: да и сами вы явленно и ясно истину учения Святых Отец, коснувшейся тайно душ ваших Благодати Божией, увидевше и от душевного вашего сего недуга исцелевше, искреннее Богови о вашем поползновении принесете покаяние, и милости Его Божественныя и совершенного погрешению вашему сподобитеся прощения.


4. ПАМЯТИ.

Епископ Савва Эдмонтонский
И ПРОСЛАВЛЕНИЕ АРХИЕПИСКОПА ИОАННА (МАКСИМОВИЧА).

1. Некролог архиепископа Аргентинского Афанасия («Наша страна», Буэнос-Айрес, № 1198, 6 февраля 1973 г.).

МЫ ПОЛУЧИЛИ прискорбное известие о том, что 30 января 1973 года в городе Эдмонтоне (Канада) скончался епископ Савва (Сарашевич). Епископское служение в Эдмонтоне он исполнял с 1958 года по сентябрь 1971 года, когда ушел на покой.

Епископ Савва родился 22 февраля 1902 года в городе Лютавич в Югославии (в районе Белграда). В 1923 году он закончил высшую школу в городе Шашак-Крагуйевау, а затем поступил на факультет права Белградского университета. По окончании его стал адвокатом, а затем и судьей в Трелоне, Шашаке, Гниласе и Белграде. В свободное от судейских обязанностей время он начал заниматься на факультете Богословия Белградского университета и окончил его в 1943 году.

Епископ Савва был человеком высокообразованным и справедливым. Он без страха и колебаний обличал несправедливость и ложь.

Оказавшись после Второй Мировой войны в эмиграции, он в начале 1948 года приехал в Буэнос-Айрес и вскоре явился к епископу Леонтию в монастырь, недавно основанный в Парагвае.

Там Савва был пострижен епископом Леонтием в монахи и в том же году, в день Благовещения, рукоположен в диаконы. Из Парагвая он вернулся в Буэнос-Айрес, где архиепископ Пантелеимон Аргентинский и Буэнос-Айресский 15 августа 1949 года (по старому стилю), в день Успения Пресвятой Богородицы, рукоположил его во иеромонаха. Отец Савва был назначен в Воскресенский собор Буэнос-Айреса.

В декабре 1956 года епископ Афанасий Аргентинский назначил его священником в Покровский храм в Темперли, где он служил до отъезда в Нью-Йорк в августе 1958 года.

Решением Синода епископов Русской Зарубежной Церкви он был посвящен в епископа Эдмонтонского, викария Канадской епархии. Это посвящение состоялось в Синодальном храме Нью-Йорк Сити 15/28 сентября 1958 года.

Покойный епископ Савва был великим почитателем архиепископа Иоанна (Максимовича) Сан-Францисского и написал ряд статей о нем для «Православной Руси». Среди иерархов Зарубежной Церкви он был архипастырем, выдающимся по своей образованности, красноречию и ревности в служении Церкви.

За две недели до кончины епископ Савва отправил письмо другу в Буэнос-Айрес, где наряду с прочим писал: «Что до меня, то, слава Богу, я живу спокойно и не хотел бы изменений. Святой Григорий Богослов писал: «Ибо те, кто оставляют кафедры, не теряют Бога, но будут иметь епископство горнее, что много выше и безопаснее, чем эти дольние епископства».

Вечная память усопшему Владыке.

2. Епископ Савва – ревнитель духовного возрождения.


ЕПИСКОП САВВА ЭДМОНТОНСКИЙ.
1902—1973


ВОТ УЖЕ ОКОЛО ТРИДЦАТИ ЛЕТ прошло с того момента, когда епископ Савва, будучи судьей в Югославии, оставил мирскую карьеру и стал на стезю служения Христовой Церкви. Оказавшись после Второй Мировой войны за границей, он вступил в Русскую Православную Зарубежную Церковь и до самой кончины служил ей с редкой преданностью и усердием, став не только любящим и любимым пастырем, но и поборником пробуждения православного сознания.

С принятием епископства, он взял на свое попечение всю зарубежную Россию. Епископ Савва обратился к ней со страниц «Православной Руси», дабы раскрыть апокалиптический характер нашего времени и пробудить в православных русских ответственность и осознание необходимости следовать путем истинного Православия. В первые годы своего епископства он призвал к созданию Братства духовного возрождения, а позднее подчеркивал необходимость усиленной молитвы за страждущую Россию. Его пламенные призывы находили определенный отклик, но конечный результат не был особенно значителен, прежде всего по причине исключительно неблагоприятного состояния русской эмиграции, подавленной мирскими тяготами и искушениями.

Забота епископа Саввы простиралась и на новообращенных в США и Канаде: он опекал и вдохновлял их.

В последние годы жизни епископ Савва предпринял новый труд любви и усердия, и очень возможно, что именно он окажется наиболее памятным. Рано распознав духовное величие архиепископа Иоанна (Максимовича), он стал одним из тех иерархов, которые сплотились вокруг него и признали его своим духовным вождем. Когда же пришла нужда, он встал на защиту архиепископа Иоанна, сочтя промыслительной возможность помочь ему своими юридическими познаниями, в то время как тот незаконно был привлечен к суду в Сан-Франциско.

В первые же месяцы после кончины архиепископа Иоанна, в 1966 году, в русской прессе появилось большое количество материалов, свидетельствующих о его святости, аскетической жизни. В них подчеркивалось, сколь много значил он для своей паствы. Вскоре, однако, количество публикаций уменьшилось, и стало очевидным, что они представляли интерес в основном для тех, кто лично знал Владыку и не были достаточны для увековечения памяти о святом Иерархе. Тогда-то епископ Савва и предпринял публикацию своего собственного материала об архиепископе Иоанне. В 1967–1968 годах в «Православной Руси» появилось 15 его статей, и скоро стало ясно, что эти публикации имеют иные масштабы и цели. Вместо случайных разрозненных воспоминаний епископ Савва представил собрание личных свидетельств, тщательно отобранных, выверенных и систематизированных, с целью выделить разносторонние черты и характерные аспекты жизни и святости владыки Иоанна. Мало того, прекрасно зная и любя творения святых Отцов (после себя он оставил собрание собственноручно переписанных святоотеческих текстов), епископ Савва сопроводил эти свидетельства цитатами из их житий и писаний – с тем, чтобы выявить ту традицию православной святости, к которой принадлежал и владыка Иоанн.

В этих статьях епископ Савва рассматривает и трактует в контексте святоотеческой традиции ряд моментов, свидетельствующих о святости владыки Иоанна: произведенные им чудесные исцеления и изгнания бесов; строгий аскетизм его жизни и лишение себя сна; его явления верным уже после кончины; его прозорливость; происходившие с ним поразительные случаи, такие как сошествие видимого огня во время служения им Божественной литургии; жестокое преследование, которому он подвергался и, наконец, то, что очень немногие пока еще смогли в нем оценить (возможно, потому что этот вид святости практически не сочетался с архиепископским саном) – его юродство во Христе. Иными словами, епископ Савва представил православному народу своего рода краткий курс патристики, посеяв семена, которые принесут, возможно, больше плодов, чем все его другие достохвальные труды, совершенные ради духовного возрождения.

Интересны и значительны оценки владыки Иоанна, высказанные самим епископом Саввой в этих статьях. В одной из них он заметил: «Пишу о владыке Иоанне, и все как-то становится радостным в моей душе. Не хотел бы, чтобы хоть одно важное свидетельство о нем было утрачено» («Православная Русь», 1967, № 16). Он постоянно изумлялся чуду такой святости в сегодняшнем мире: «Какая великая сила открылась в этом маленьком, хрупком теле! Какая апостольская ревность и какое горение духа! И вообще, каким чудом современного мира он был!» («Православная Русь», № 6.) Временами он порицает бесчувственность и равнодушие православного общества: «О, какого великого праведника и молитвенника мы имели и не сумели оценить его!» («Православная Русь», № 7) Для него же самого владыка Иоанн стал после смерти еще ближе: «Чудное чудо: Владыка даже после смерти утешает свою паству – тех, кто почитает его и приходит к нему» («Православная Русь», № 14). Епископ Савва без обиняков сравнивает владыку Иоанна с великими святыми прошлого и помещает его среди них: «Итак, там был преподобный Симеон Столпник, а здесь владыка Иоанн. Там это было старое время, а здесь современное нам. Сила Божия как через святого Столпника, так и через владыку Иоанна действовала и изгоняла злого духа-мучителя». «Дивен Бог во святых Своих, Бог Израилев" («Православная Русь», 1967, № 17).

Возможно, епископ Савва видел во владыке Иоанне как бы знамение того духовного возрождения, ради которого он трудился, а в будущем прославлении Владыки, несомненно, – источник великой духовной силы для верных. В одной из статей для «Православной Руси» (№ 19) епископ Савва указал на тот малоизвестный факт, что именно сербский иерарх, епископ Николай (Велимирович), в значительной мере ускорил канонизацию святого Иоанна Кронштадтского Русской Зарубежной Церковью. По мнению епископа Саввы, уже после Второй Мировой войны все было подготовлено к канонизации: ведь к 1930-м годам были написаны и изданы для употребления верующими служба и акафист святому Иоанну. Но именно письмо епископа Николая к митрополиту Анастасию в 1952 году привело к созданию Комитета по канонизации (под председательством архиепископа Иоанна) и в конечном итоге – к самой канонизации в 1964 году. И вот теперь снова сербский иерарх, епископ Савва, чья преданность Русской Церкви и русскому народу не была превзойдена даже русскими иерархами, выступает с первой серьезной инициативой по канонизации архиепископа Иоанна, ради которой он трудился и к которой готовил православный народ. Так он сам становится частью жития и прославления блаженного архиепископа Иоанна.

По своей кончине, которая случилась в день памяти одного из любимых его святых Отцов, коего он всегда цитировал, преподобного Антония Великого, епископ Савва оставил и неизданные материалы об архиепископе Иоанне, предназначенные для книги о нем, которую епископ Савва надеялся со временем выпустить. Он оставил их Братству преподобного Германа Аляскинского, дав нам таким образом благословение на продолжение своего труда. Часть этих материалов, как опубликованных, так и неопубликованных, будет опубликована в следующих номерах журнала «Православное Слово». Мы настоятельно просим всех читателей, желающих дополнить этот сборник материалами о жизни архиепископа Иоанна или о явных исцелениях или помощи по его молитвам, присылать их по адресу: Братство преподобного Германа Аляскинского, Платина, Калифорния, 96076.

Приводимая ниже проповедь епископа Саввы является образцом его красноречия и в полной мере отражает его великую любовь и усердие к делу святого иерарха.

3. Проповедь епископа Саввы, произнесенная на сороковой день после упокоения архиепископа Иоанна («Православная Русь», 1966, № 16).

ОТЦЫ, ДРУЗЬЯ, братие и сестры, послушайте меня. Приехал я почтить память новопреставленного раба Божия владыки архиепископа Иоанна. Приехал я помолиться вместе с вами об упокоении души его в этот замечательный и решающий сороковой день – день, когда определяется место, куда душа его поместится до общего и Страшного Суда Божия, на котором окончательно решена будет участь каждого из нас на всю вечность. Приехал я еще раз посмотреть на паству его, которую он так любил, на молодежь, которую он так чудесно привлекал к Церкви Божией. Приехал я, не без горести скажу, к этому месту его душевных страданий, месту, где он нес свой терновый венец, тяжелый крест свой.

Я был с ним с начала его страдания здесь и помогал ему как мог и умел при жизни, и разве честно было бы оставить его без почета, без совместной с вами молитвы за его исстрадавшуюся душу в этот величайший для него день?! Он был моим другом и отцом, и, простите меня, сердце мое там, в этом тесном гробе, в могиле с Владыкой. Плачет сердце мое об отце моем!.. Однако слезы эти – только дань естеству нашему. Не следует предаваться чрезмерной скорби о почившем, ибо память праведного с похвалами (Притч.;10,;7). Подивимся величию Божию: сколь дивен Бог во святых Своих!

Да, смерть праведных – это конец борьбы со страстями плоти; по смерти ратоборцы прославляются и приемлют победные венцы.

Кто, если не владыка Иоанн, поборол тело свое? Он, как вы знаете, не давал ему покоя ни днем, ни ночью. Одна тень осталась от него. Телесные члены его изнемогли от поста и труда бденного.
Даруй ему, Господи, вечную крепость и введи его в вечный свет Твой!

С упованием древних святых усердно трудился он для успокоения скорбящих и нуждающихся. Да упокоится он в пристани Твоей, Господи!

Нас посетила скорбь: мы лишились того, кто заботился о нас. Я получил от него письмо, в котором проявилась его забота обо мне. Может быть, это было последнее письмо, написанное им в жизни, – он писал его 1 июля, а в печати Сиэтлийского почтового отделения на конверте указано 2 июля после обеда, то есть день его кончины.

Но нам надо знать, что час отшествия его был определен Господом, поэтому удержите слезы свои и возвысьте глас в похвалу ратоборцу сему!

Владыко наш возлюбленный! О ревности твоей вспоминает Церковь, ибо ты истинный был архипастырь ее и молитвой своей спасал паству свою!

Ты был иерей, подобный Аарону, ты был первосвященник, подобный Моисею, Иосифу уподоблялся ты целомудрием и ревностью – Илие.

Всегда пред очами твоими был образ Господа твоего, с неутомимой ревностью стремился ты к цели, какую указал тебе Господь, поэтому как верного раба Своего Господь призвал тебя к Себе и разлучил с нами.

Рабочий день твой не оканчивался ночью, ночь являлась поприщем твоих молитвенных подвигов, поэтому, может быть, не без Промысла Божия случилось, что мы отпевали и погребали тебя ночью.

Не носишь ты уже более бремени тела своего, отныне жребий твой в Раю.

Кто не восплачет об отшествии твоем? Кто не возрадуется о полученном тобою венце? Хвала Тому, Кто избрал тебя!

Умолк для нас глас твой, но да изливаются на нас обильно благословения твои! Лишены мы лицезрения твоего, но да сияет у нас имя твое!

Сирыми оставил ты нас, Отец наш, но да будет нам матерью молитва твоя, и ее ради да оградит души наши Всехвальная Троица! На тот святой жертвенник, которому свято и благоговейно служил ты, да восходит и от века и до века прославляется на нем память твоя!

Молитва твоя да осеняет паству твою! Молись о спасении ее. Все, кто собрались ныне почтить память твою, да приимут благословение молитв твоих, да возвеселятся некогда с тобою в Небесном Чертоге и да возвеличат и прославят Того, Кто избрал тебя!

Боже Праведный! Со святыми упокой многострадальную душу раба Твоего, возлюбленного отца нашего архиепископа Иоанна! Аминь.