Дело о Бермудском тр-ке Глава 18 Встреча в Париже

Глава 18. Встреча в Париже

– Рассказ о моих приключениях, дорогой Ватсон, подходит к концу. Осталось рассказать, как я встретился с мсье Лекоком.
Майский Париж дышал весенней свежестью, смешанной с ароматами цветущих каштанов и горячего кофе. В утреннем свете улицы оживали, заполняясь суетой прохожих, спешащих по делам, когда я вышел из кареты и, подняв воротник пальто, направился к одному из небольших особняков в квартале Марэ, надеясь встретиться с человека, чьё имя когда-то вызвало у меня насмешку, но теперь пробудило уважение.
Лекок встретил меня сдержанной улыбкой и лёгким поклоном. Несмотря на годы, он оставался подтянутым, и я обратил внимание на его проницательный взгляд, в котором читалась острая наблюдательность.
– Мсье Лекок, – начал я, – надеюсь, вы простите мне внезапное вторжение? Позвольте представиться: Шерлок Холмс.
Французский сыщик поднял взгляд и улыбнулся уголком губ:
– Мистер Холмс… Я давно ожидал, что судьба сведёт нас. Прошу, присаживайтесь.
Я сел, снял перчатки и, сложив пальцы домиком, внимательно посмотрел на собеседника.
– Должен признаться, – сказал я после короткой паузы, – что однажды я допустил ошибку. Я был слишком резок в суждениях, не разобравшись в ваших методах. Прошу меня извинить.
Лекок поднял глаза и встретился взглядом с гостем. Он слегка улыбнулся, но в его взгляде читалась сдержанная настороженность.
– Мистер Холмс, ваши слова весьма благородны. Не часто встречаешь человека, готового признать свою ошибку.
– Я сужу о делах с холодной логикой, – сказал я, – но порой забываю, что метод важен не меньше результата. Ваша настойчивость и внимание к деталям заслуживают высшей похвалы. Хотел бы я так знать улицы Лондона, как вы знаете улицы Парижа!
– Мистер Холмс, – спокойно произнёс Лекок, – должен признаться, я удивлён. Не ожидал увидеть вас в Париже… и тем более за этим столом. Какими судьбами?
– На корабле «Луизитания». Из Ки-Уэста. Мсье Лекок, признаюсь, я не сразу разобрался в сути вашего метода.
Лекок внимательно слушал меня, не перебивая.
– Я привык работать с доктором Ватсоном, – продолжал я. – Он фиксирует мои наблюдения, подмечает то, что я иногда упускаю, и, что самое важное, помогает взглянуть на дело со стороны. Ваш путь иной. Вы работаете в одиночку. Вам не с кем поделиться сомнениями, и некому сыграть роль зеркала, отражающего ваши мысли. И, тем не менее, вы великолепно провели расследование дела об убийстве в Орсивале.
В глазах Лекока мелькнуло удовлетворение, но он остался невозмутим.
– Ваша настойчивость, умение работать с улицами Парижа, способность вживаться в разные роли, – продолжал я, – вот что делает вас великим сыщиком. Я восхищаюсь тем, что вы смогли сделать в одиночку.
Лекок улыбнулся, но ответил сдержанно:
– Признаться, я завидую вам, мсье Холмс. Возможно, если бы у меня был такой помощник, как доктор Ватсон, некоторые дела давались бы легче. Но у меня есть улицы Парижа, и они говорят мне не хуже живого человека.
Он рассмеялся, и мы подняли бокалы с вином:
– За истину, мистер Холмс. А теперь расскажите, что вы делали в Ки-Уэсте?
– Окончил расследование пропажи экипажа «Святой Марии».
– И вы его нашли?
– Нашел.
– Каким образом?
После моего краткого рассказа, Лекок заметил:
– Вот так случайности портят прекрасный замысел.
– Случайности?
– Да. Разве я мог знать, что по моему крестику на карте вы догадаетесь, что это мистификация? А если бы художник на корабле, не нарисовал уходящую шлюпку с экипажем, разве это не случайность? Как я мог знать, что Арчибальд отправит в Майами грабителя банка Джона Клея, которого вы сразу узнаете? И, наконец, эта путаница с «Ленивой двойкой»! Если бы не эти случайности, разве вы экипаж бы нашли?
– Если бы… Мсье Лекок, как говорится, история не имеет сослагательного наклонения. Впрочем, когда я понял, что исчезновение экипажа – инсценировка, я может быть его и искать не стал. А кто этот таинственный Арчибальд? – спросил я.
– Молодой человек со средствами. Он сказал, что получил наследство, но я подозреваю, что это вымысел, в общем, это – не мое дело. Он живет в Лондоне, общается в литературных кругах, и сам хочет быть писателем.
– А почему он решил вдруг послать отцу в подарок судно? Он ведь не был дома восемь лет.
– Возвращение блудного сына. Так называется картина, которую он купил на аукционе. Как он мне сказал, эта картина пробудила в нем остатки совести. А идею использовать подарочное судно, как судно-призрак, подал ему я. Я вам советую встретиться с ним в Лондоне, вот его адрес. Он сменил фамилию, теперь он Стерлинг. Вы узнаете у него подробности «Дела о Бермудском треугольнике» – так Арчибальд собирается назвать свой роман, если доктор Ватсон не перехватит инициативу.
– А я с интересом расследовал это дело и охотно расскажу начинающему писатели то, чего он не знает. И я попрошу вас, дорогой Ватсон, уступить ему этот сюжет. Надо давать дорогу молодым! – Мсье Лекок, я незаслуженно обидел и господина Дюпена и хотел бы перед ним тоже извиниться. Мы можем поехать к нему?
– Да, кладбище Пер-Лашез недалеко.
– Его уже нет?
– Увы, никого не щадит злая судьба.
Вскоре мы шагали по узким дорожкам кладбища Пер-Лашез, наши шаги глухо звучали по влажному гравию. В воздухе пахло сырой землёй и опавшими листьями, а ворон, сидящий на мраморном бюсте, наблюдал за ними с насмешливым любопытством.
Он привел меня к могиле Огюста Дюпена – скромную, с тёмной гранитной плитой, на которой было выгравировано его имя. Время и дождь слегка размыли буквы, но память о нём жила в умах тех, кто понимал истинную суть дедукции.
Я снял шляпу и склонил голову. Как вы знаете, Ватсон, я никогда не признавал чужого превосходства, но тогда мне хотелось исправить несправедливость.
– Месье Дюпен, – произнёс я негромко, – я был неправ. Вы проложили путь, и, возможно, без вас не было бы и меня. Я пришёл, чтобы отдать вам должное.
Я достал небольшой букетик фиалок – французские интеллектуалы любят этот скромный цветок. Осторожно положив их на могильную плиту, и мгновение задержал руку, будто касаясь прошлого.
Туман сгущался. Где-то вдалеке пробил колокол, напоминая о вечности.
– Пойдёмте, – тихо сказал Лекок.
Мы развернулись и пошли прочь, оставив за спиной молчаливого стража разума и дедукции, который, возможно, с того света прощал меня своей таинственной улыбкой.
– Куда вы сейчас? Хотите побыть в Париже.
– Хотел бы, но дело зовет меня в Лондон, вы не слышали об убийстве Рональда Адера? Я знаю, кто это сделал – полковник Себастья Моран, знаменитый тем, что в Африке очень успешно придумывал ловушки для охоты на львов. А теперь я придумал ловушку для него, в которую, несмотря на опытность, он попадет. А чем заняты сейчас вы?
– Дело Дрейфуса.
– Тогда не будем терять времени!
Мы пожали друг другу руки, и я отправился на вокзал. Как вы знаете, Ватсон, я явился вовремя. Теперь, покончив с полковником Мораном, надо разыскать юного миллионера Арчибальда Стерлинга. Ватсон, вы не интересовались, как люди делают миллион?
– Каждый по-своему. Один молодой журналист был занят тем, что обходил богатых людей и брал у них интервью. Один из миллионеров открыл ему секрет. «Надо очень захотеть», сказал он. «Я захотел стать миллионером еще в детстве. У меня было 5 пенни. Я пошел в лавочку и купил десяток яблок по полпенни за штуку. И продал в школе на переменке по одному пенни. У меня стало 10 пенни. Тогда я купил 20 яблок, и после их продажи у меня стало 20 пенни! 400 процентов дохода за два дня, неплохо? А потом скончался мой богатый дядюшка и завещал мне миллион. Так я стал миллионером.»
Наверное, вас, дорогие читатели, тоже интересует, как стал миллионером юный Арчибальд Стерлинг? Для этого нам придется вернуться на тридцать лет назад.