Попущение, или Конец дружбы

     Сегодня ходил в наш монастырь к ранней обедне, говел. В храме встретил Наташу, которая живет в одном городе со мной. После службы поговорили. Не так давно она предлагала месяц-другой-третий и еще сколько нужно пожить в их доме, пока они с мужем устраивают наследные дела покойной сестры в далеком родном селе. Но не срослось. И теперь выходит, что среди своих-православных жить не получается, а вместо того – соседи-алкоголики. Вот и иду я назад из монастыря к своему полустанку и всё-то размышляю о несправедливости жизни. И решаю: видать, такое мне попущение Божье...

* * *

     Не срослось...

     Этот текст написан десять лет назад. Жить, по сути, негде. В день воскресный ни в одном храме никто не ждет, вот и остается разве в монастырь на раннюю. Но еще живы и в силе родители и даже нет войны. Никакой. А всего лишь год спустя добрый волшебник подарит почти в собственность жилье и в придачу целую общину друзей. Я уеду в другой город и больше не увижу Наташу.

     Но забыть о ней я не имею права.

     С Натальей и Андреем я познакомился на ближайшем к своему очередному обиталищу приходе. Как-то быстро сдружились. Немолодые супруги были благополучны, домовиты и хлебосольны. Доводилось у них и заночевать. А за беседами выяснилось, что их родное село у самой границы с Украиной соседствует с другим, тем, где когда-то начинал священнический путь мой духовник. Нашлось у нас и еще много чего общего.

     И так мы дружили лет пять. А потом...

     А потом случилось мне придти в этот храм в побитом виде. В ту пору любил я ставить на место поездных контролеров – в большинстве своем хамоватый народец, – и понятно, что порой они не оставались в долгу.

     Натальи и Андрея не было за литургией.

     Я еще не знал, что не будет мне отныне дороги ни в их гостеприимный дотоле дом, ни на полюбившийся приход.

     Наташа позвонила мне вечером. Содержание ее монолога десятилетней давности я помню в деталях, хоть сейчас разбуди и спроси.

     Но пересказать его я не могу, не вправе. Скажу одно: после этого разговора стыдно стало мне за этих двоих неплохих людей. Стыдно и поныне, и едва ли не больше, чем тогда.

     Наверное, нельзя им прямо уж так отказать в именовании христианами. Но...

     Ну да, можно бы поехать, разыскать их. Не старые – скорей всего, живы. Но надо ли?

     Одного прошу у Бога – не вменил бы на Своем суде тех сказанных мне в трубку слов...