Служба спасения семьи

— Тыц-тыц-тыц-Тыгыдыц-дыц-дыц. Чего сидишь?

— А что, бежать?

— Наливай! Москау коллинг! Давай, за нас и за спецназ! Пха-а! С огоньком залетела.

— Ты из спецназа что ли?

— А то! Я, брат, по всем горячим точкам! Вот этими руками! Сколько наших полегло, эх! Давай, не чокаясь! Ф-фух бр-р. Э! Э! Уважаемый! Давай нам ещё водочки. Поллитрульку, хватит пока.

— Вам разлить?

— Сами справимся! Иди, иди, надо будет позовём. Прикинь, уши греет. Давай. О-о-о чего-то ты слабо, почему не допил?

— Слушай, чего-то тяжело пошла.

— Э! Э! Пацан, сюда быстро! Сюда быстро, я сказал.

— Что-то ещё желаете?

— Желаю! Ик! Мой друг сказал, что ты нам шмурдяк принес.

— Не говорил я тако...

— Т-с-с! Ну, и что мы с этим будем делать.

— Извините, но это невозможно.

— Да? Ты хочешь сказать, что мы врем?

— Я...

— Ты хочешь сказать, что я, боевой офицер, вру?

— Одну минуточку, я позову администратора.

— Зачем ты так?!

— Все нормально.

— Блин, ну на хрена?!

— Т-с-с! Ну и где же администратор?

— От лица нашего кафе я приношу извинения, администратор сказал, что за предыдущую бутылку платить не надо, и эта будет за счёт заведения.

— Ай, молодцы, как ловко выкручиваетесь.

— Вы принимаете наши извинения?

— Ладно живите! Видел? Фьить! Лалайлай! Фьить! Лалайлай-ла-лалай! Эх, песни моей молодости. Учись, студент, а то так и будешь ключи подавать!

— Неудобно как-то.

— Наливай. Давай нашу. Ой, мама, смотри, что-то падает, похожее на одуванчики? Женщина улыбается: Это, сынок, десантники...

— Я не служил.

— Ну и что? Ты — мужик, защитник, значит в душе десантник.

— Ты говорил из спецназа...

— Спецназ ВДВ! Ты что, мне не веришь?! Думаешь, я вру? Смотри!

— Да блин, верю.

— Смотри!

— Посмотрел, верю, надень рубашку.

— Так-то! Давай выпьем!

— Не слишком частим?

— Вот скажи честно. Ты зачем сюда пришел?

— Я? Тпрррру... Напиться

— А чего?

— Да что-то всё через жопу последнее время. И дома, и на работе. Так накопилось, что подумал: если не выпью, меня в клочки разнесёт.

— Понимаю... Знаешь, что я тебе скажу? Тебе адски повезло. Знаешь, кто я?

— Десантник из спецназа... Наоборот...

— Я — бог запоя! Как бог запоя, повелеваю тебе сегодня напиться в говно! В слюни! В мясо! Вперёд, смертный, выполняй мою божественную волю.

— В смысле?

— Шканцы провисли! Наливай, чего сидишь? Давай, по традиции: третья — за тех, кто в море, стоя. Х-ха! До дна! До дна! Ты чего филонишь? Ты знаешь, что водка в бокале после третьего тоста — это слёзы жены, не дождавшейся моряка? А ну быстро! Светит над тобо-ой звезда разлуки-и. Не, давай лучше нашу. Гуляет красо-отка, подводная ло-одка...

— Ты подводник, что ли?

— Да, братан. Видишь? Радиация в автономках плешь проела. Двенадцать лет на балтфлоте, так-то. Это тебе не на гражданке баб тискать.

— Постой. Ты ж говорил, что десантник.

— Десантник.

— И подводник.

— И подводник. Нас, братишка, не спрашивают. Куда Родина послала, там и служим. А-а-а, ты мне не веришь? Сейчас, подожди, покажу.

— Не надо!

— Смотри!

— Да блин, надень рубашку!

— Видишь? Североморск, 2008. Видишь?

— Североморск — это вроде северный...

— Бункеровались мы там. Бун-ке-ро-вались.

— В смысле?

— Груди отвисли! А, что тебе, шпаку гражданскому, объяснять! Наливай! Третий тост — за отсутствующих здесь дам. Гусары пьют стоя! Бр-ры-ы-ы!

— Пу-ух. Четвёртый.

— Чего?

— Четвёртый тост, говорю. Третий был за тех, кто в море.

— Какое море? Всё? Сатурну больше не наливать? Слышь, расскажи, что у тебя дома за блудняк.

— Да всё у меня норм.

— Не финти. Было б норм, с женой бы сейчас кувыркался, а не передо мной сопли размазывал.

— Ничё я не размазываю.

— Давай, рассказывай. Может, посоветую чего. В советах я — бог.

— Ты ж в запоях бог.

— Одного без другого не бывает. Ну так чё там, чё там? Не удовлетворяешь?

— Всё я удовлетро... вряю. Не буду я с тобой это обсуждать.

— А зря, а зря, друзья, они для того и нужны, чтобы выговориться, груз с души снять.

— Я даже не знаю, как тебя зовут, ты ко мне час назад подсел.

— Знаешь... Вот говорю с тобой, и чувство, как будто мы много-много лет знакомы. Скажи, что у тебя такое же чувство? Ну скажи! Ну скажи! Ну скажи!

— Да не бей ты меня, блин!

— Всё, наливай. Второй тост — за дружбу.

— Пятый уже!

— Ты что, считаешь? Давай, до дна! Вс-с-с... Хо! Хорошо пошла. Вот я сразу понял, что ты себе на уме! Такой вроде сидишь: общительный, разговорчивый, в друзья набиваешься, а что там у тебя в черепушке варится, какая отрава? Кто знает, а? Я, брат, в людях разбираюсь. Я их насквозь вижу! Когда ко мне в отряд приходит молодой пожарный...

— Стоп! Ты ж подводник, вроде?

— Жизнь, брат, такая штука, она нашими желаниями слабо интересуется.

— В смысле?

— Шланги закисли! Я как с флота уволился на гражданку, так мне тоскливо стало, так грустно, что я пошёл и завербовался в МЧС. Огнеборец я. Подожди, ты что мне не веришь? Сейча-ас. Сейчас тебе стыдно станет!

— Да что ты всё время раздеваешься?

— Ты, Фома неверующий, гляди, вложи персты в язвы гвоздиные!

— Не буду я ничего вкладывать!

— Видишь? Видишь?

— А что эти бабушки значат?

— Это сколько я людей спас! Съел?

— Да верю я тебе, только рубашку надень, люди оборачиваются.

— Да пускай! Пока они по кабакам сидят, мы несём нашу тяжёлую и опасную службу! Мне стыдиться нечего. Наливай! За противопожарную безопасность и против курения в постели! Хек!

"Дзиннь! Уи-и-и! Хлоп!"

— Втрймгстрнпрзддыс.

— Не понял. Куда везти?

— Втрймстгтрндыс

— Так, я сейчас из машины высажу. Достали алкаши!

— Ты чё русский не знаешь? Он говорит: "Второй магистральный проезд, десять", чё неясно? Ну не обижайся, коллеги почти. Ты довези его нормально, шеф. Если не дай Бог придётся, я тебя на скорой мигом домчу и денег не возьму.

— Ты врач, что ли?

— Да, завтра в ночь опять на смену. Есть такая служба: людей спасать.

"Пи-пи-пи-пи"

— Алё! Привет, ну как там?

— Только штаны натягивает.

— Шугани их, в дверь, что ли, позвони. Ромео отчалил, лыка не вяжет

— Ладно, Бог Запоя, не дрейфь, к его приезду следов не будет.

— Спасибо тебе, Бог Похоти, обнадёжил. Ну что ж, ещё одну семью спасли, а многие знания — многие печали.

— И то верно.