Нуазет

Наташа приехала на Лазурный берег, поддавшись порыву, как делала это когда-то в юности. Приглашение от подруги Элен — бывшей Ленки из Новосибирска — пришло как знак. Она потратила на билет до Ниццы почти все свои сбережения, но мысль о том, чтобы провести ещё одну осень в душном офисе под заунывный дождь за окном, была невыносима.

Сентябрь на Ривьере оказался волшебством. Основной поток туристов схлынул, обнажив истинное лицо Прованса — умиротворённое, щедрое, утопающее в спелых красках. Средиземное море было тёплым, как парное молоко, а солнце ласкало кожу, не обжигая. Каждое утро Наташа, нахлобучив потрёпанную соломенную шляпу с небрежной элегантностью, которую она тут же переняла у местных, совершала паломничество к бирюзовому морю.

В тот день, накупавшись и нагревшись до состояния блаженной прострации, она перешла набережную и углубилась в лабиринт узких улочек. Они были усыпаны крошечными бистро, булочными и кофейнями, откуда доносился насыщенный аромат свежей выпечки и тёмного эспрессо. Здесь, в семейном кафе «Гаглио», у неё была назначена встреча.

Наташа уже успела стать здесь своей. Познакомилась с улыбчивым Оливье, его дородной женой, вечно занятым сыном-подростком и даже его тестем, стариком с глазами-изюминками, который целыми днями раскладывал пасьянс за угловым столиком.

Выбрав столик на веранде под полосатым маркизой, она поймала знакомый силуэт. Ленка, а ныне — мадам Элен, стремительно приближалась, размахивая руками. Она за годы жизни во Франции впитала её стиль, как губка — небрежный, но безошибочно угадывающийся в мелочах: в намёке на макияж, в идеально подобранном шарфике, наброшенном на простое платье, в манере курить, читать утреннюю газету и с жаром обсуждать политику с первым встречным.

— Натали! Ты уже заказала? — выдохнула Элен, грациозно занимая стул.
— Нет. А что стоит заказывать?
— Сейчас открою тебе великую тайну. Месье! — она подозвала юного официанта. — Жё ву дре дю кафе нуазет, силь ву пле.
— Что это? — удивилась Наташа.
— Увидишь.

Вскоре официант принёс две крошечные фарфоровые чашечки, наполненные тёмным, густым кофе, увенчанным тончайшей, почти эфемерной пенкой молока.

Вслед за ним появился и сам Оливье, неся на подносе две тарелочки с ещё тёплыми круассанами.
— Ме комплимент, мадам, — сказал он, и его взгляд означал: «Вы свои. Вы понимаете».

— «Нуазет» — это не просто кофе, — принялась просвещать её Элен. — Это пароль. Его нет в меню. Его заказывают те, кто знает. Это эспрессо с каплей обезжиренного молока. Только обезжиренного! Иначе это уже не нуазет, а профанация.

Наташа сделала первый глоток. На языке взорвалась маленькая кофейная Вселенная — горькая, но тут же смягчённая молочной нежностью. Напиток был обжигающе тёплым, бодрящим и удивительно гладким. Его аромат — густой, ореховый — окутал её, как шёлковый шарф, и в голове закружился лёгкий, беззаботный фокстрот.

Второй глоток окончательно разбудил её чувства, и в голове что-то щёлкнуло. Она поймала официанта и заказала ещё одну чашку. Но пить её не стала.

Достав из сумки потрёпанный блокнот для зарисовок и любимую кисточку, она обмакнула её в тёмную жидкость. И на чистом листе, пахнущем морем и солнцем, начала рождаться картина. Быстрыми, лёгкими штрихами кофейного цвета она запечатлела полосатую тень маркизы, силуэты столиков, смуглое лицо Оливье за стойкой и две крошечные чашки, в одной из которых угадывался остаток её волшебного «нуазета». Это был этюд на память. Не о Франции вообще, а об этом конкретном утре, о вкусе свободы и о маленьких секретах, которые делают тебя своим в чужой, прекрасной стране.



Приглашаю на свою страницу в
Стихи ру https://stihi.ru/avtor/veronique28
и мой творческий блог
VK https://vk.com/akademiyaliderstva