Пишите короче!

               

               
                «Пишите короче, вы не Гоголь!»

                (И. Ильф).


     С одной стороны, это кажется само-собой понятным. Ибо, как сказал Достоевский: «Краткость - сестра таланта». То есть Алексей Толстой.
     С другой стороны, Гоголь тоже не последний человек и писать как он тоже неплохо.
     К тому же, солидный читатель не любит коротких рассказов. Только он войдёт в курс дела, как уже пора выходить.
     С третьей стороны, Илья Ильф, хотя и поучал писать покороче, но сам-то написал два толстых романа, не считая «Одноэтажной Америки».
     В-общем, насколько я понимаю в литературе, писать можно коротко как Козьма Прутков, длинно как отец Дюма - это всё равно. За исключением одной разницы - хорошо ли написано или плохо, увлекательно или занудно, можно это дочитать до конца, или это тяжело даже для самого автора.
     Но всё же писать коротко как-то солидней, благородней, просто круче.
     Тем более, многие классики, начинавшие свой путь с длинных творений, в конце заканчивали чуть ли не притчами. Бунин, сочинявший в юности стихи про природу страниц на двадцать, кончил стишком о трактирной канарейке, только выиграв в классе. Вольтер, не постеснявшийся написать длиннейшую непристойную поэму о Жанне д*Арк, в старости в маленьком опусочке расстраивался, зачем вообще связался с литературой. Стендаль прерывал затянувшуюся фразу словами «и так далее». Тот  же Лев Толстой со своим «Филипком». И так далее.
     Другие сразу начинали писать коротко, например Хармс и Кафка. Правда, их не занимал вопрос гонорара, основополагающий для графомана. Хармс писал «Случаи» «в стол», а на папиросы  зарабатывал детскими стишками. А Кафка и так был богатый, и лишь однажды, не сдержавшись, написал три романа, да  и то не до конца.
     Я, поскольку меня тоже не тревожит проблема гонорара, исчезнувшая вместе с Госиздатом, хочу как и они, или даже как Анатоль Франс, уместивший всю литературу вместе с историей  в одну  строчку: «Они рождались, страдали и умирали», - описывать  жизнь рублёными фразами.
     Что-нибудь такое:


                РАССКАЗ ОБ ОДНОМ ПРОФЕССОРЕ.

     Один профессор Коростышевского государственного университета имени Леси Украинки всю жизнь мечтал стать ректором, а вслед за этим пойти на министерство, а может быть и, чем чёрт не шутит, стать министром народного просвещения. И так переживал, что этого никогда не будет, что заболел сердцем.
     В областной больнице ему сделали такую операцию, что хирурги сами удивлялись как на это пошли.
     После такого профессор, чудом поднявшись и получив вторую группу инвалидности, стал замечать краски родной природы, трели соловьёв, облачко,  похожее  на летящего Пантагрюэля; вспомнил, чем пахнет шишечка хмеля, когда разомнёшь её в пальцах, и как шелестят опавшие листья, если загребать их ногами.
     И хотя профессор в конце-концов умер, но просветлённым, полным радостных предчувствий, как Махатма Ганди, в чём, видимо и заключался Божий промысел насчёт него.


                РАССКАЗ ОБ ОДНОМ ПАЦАНЕ.

     Один пацан, допустим, его звали Коля Бахур, в школе был очень красивым юношей, в которого влюблялись не только одноклассницы, но и девочки из параллельных классов и даже одна десятиклассница, уже познавшая мужчин.
     Но хотя Коля был спортсменом, гребцом на байдарках, не пил, не курил, но его всегда снедала мысль, что и его отец, и дед, и может быть и прадед - все сидели в тюрьме по «хулиганке». И он предчувствовал, что наследственность ещё своё возьмёт.
     Но пока ничем таким не пахло и Коля сходил в армию, где частично облысел, служа в радиовойсках, а дембельнувшись, женился на одной девушке, но не хохлушке из материного села, которую ему сватали, а на одной ассирийке.
     У него это было не впервые и в школе он одно время ухаживал за одной девочкой из богатой еврейской семьи, так что его мама уже не знала что думать и не раз говорила соседкам во дворе:
     - Шо ты зробышь? То жидовка, то чучмечка якась! Добре, що батько не дожив!
     И вот Коля Бахур женился на Амине Ахатасовой из богатой ассирийской семьи и зажил как ему мечталось.
     Но тут вдруг оказалось, что родной брат жены - известный всему городу рэкетир по кличке Фуц.
     Этот бешеный шурин быстро запутал Николая в своих криминальных сетях, потому что, надо это признать, Коле всегда хотелось денег побольше после бедных отрочества и юности.
     Так что вскоре он уже сидел в СИЗО за то, что вывез пострадавшего в лес, дал ему лопату и велел копать могилу, пока тот не пойдёт ему навстречу.
     Коля отсидел два года, и потом вся его жизнь была сломана. Как он и предполагал в своё время.
     Потом он покочевал по разным тюрьмам и наконец завязал.
     Сейчас это сморщенный  урка с двумя инфарктами и одним лёгким, похожий на героя Шукшина в «Калине красной». В нём не осталось ничего такого, за что его любили девушки.
     Так что, как ни крутите, а наследственность и предопределение существуют и с этим надо считаться.


                РАССКАЗ О ЗАКОНЕ МЕРФИ.

     Если вы не знаете, то есть такой закон - Закон Мерфи, по имени его первооткрывателя.
     Собственно, этот Мерфи  ничего такого не открыл, за что стоило бы давать Нобелевскую премию в области мира, он просто облёк в слова то, что мы знали и сами.
     Если перевести Закон Мерфи с сухого языка науки на человеческий, то он гласит:
     «Если неприятность или катастрофа могут случиться, они произойдут обязательно».
     Из этого вывода следует подвывод:
     «Если у человека  жизнь хорошая, он её сто процентов испортит.»
     И вот один человек, назовём его для краткости Попановым Егором Васильевичем, ничего не зная о Законе Мерфи и думая что он умнее других, взял и женился на дочери судьи апелляционного суда, разведённой девице двадцати девяти лет.
     Раньше Попан жил как у Бога за пазухой.
     После того как его выгнали из милиции, кореша менты пристроили его ночным администратором в круглосуточный гастроном «Весёлка».
     Там Гога только тем и занимался, что пил коньяк, закусывал просроченным сервелатом и драл в подсобке разбитных кассирш по очереди.
     Нет сомнения, что если бы Егор Васильевич был знаком с Законом Мерфи, он бы так и продолжал оставаться на этих позициях и умер в глубокой старости, окружённый почётом и напоённый жизнью, как пишется в Ветхом Завете.
     Но в недобрый час повстречал он в ночном клубе «До-до» девушку Бэллу, оказавшейся впоследствии единственной наследницей благородного судьи.
     Слово-за-слово и лёгкий, ни к чему не обязывающий, секс в кабинке туалета между хмельным Егором Васильичем и неукротимой Бэллой привел к вспыхнувшему роману, закончившемуся на ступеньках ЗАГСа.
     Зажил Егор Васильевич как в эмпиреях, в холе и в неге. Тестя-судью он называл папой, а тёщу, владелицу агентства недвижимости «Тартар», мамой.
     Его устроили в «Промстройбанк» юристом, купили джип «Субару» и повезли летом в Египет.
     Но эта добрая сказка скоро закончилась, когда Гога после Египта без всякой задней мысли отправился по бабам, имея, как это ни грустно, непреодолимое влечение к смене половых партнёров, называемое в психиатрии «промискуитетом».
     И тут же, не имея навыков супружеской конспирации, спалился.
     Рожа Егора Васильича была расцарапана, а папа-судья так постриг ему пух, что лучше не надо.
     Снова и снова бегал Гога на б…ки, и каждый раз опытная, съевшая собаку на этих делах, Бэлла его ловила.
     Рожа у Егора Васильича не заживала. Он вздрагивал от оклика и зяб на солнцепёке.
     Сильно горевал Егор Васильевич по утраченному смыслу жизни. А поделать было нечего, так как он привык к своей золотой клетке, да к тому же сгоряча в самом начале склепал  двойню, Злату и  Антошку.
     А потом как-то сразу сник, зачах и надломился как полевая ромашка или стебелёк.
     Теперь это сивый мерин с потухшим взором и, как сообщает его жена по секрету, полный импотент.
     Вот что наделал Мерфи со своим законом и вот о чём всем нужно помнить и никогда не забывать.


     Поставив точку, я хотел продолжить и описать ещё пару-тройку сюжетов из жизни, так как у меня в голове уже бродили: «Рассказ об одном кандидате в мастера спорта по конному спорту, отсидевшем пять лет в Княжестве Андорра»; любовная «Повесть о поруганной нежности» и патриотическое эссе «Напевы старого Житомира».
     Но, заметив, что раз от разу пишу все длиннее и скоро скачусь до Гоголя, остановился.
     Нет, в натуре, тяжело писать коротко, это только кажется что раз плюнуть. Тем более если вы не Анатоль Франс. Как  там у него: «Они родились, отмучились и померли»?
     Изумительно! Гениально!
     Сразу видно, что в 1921 году Нобелевскую премию давали не лишь бы кому.


         2020 г.