Рик

     Привезли его морозным, зимним вечером пушистым, белёсым и жизнерадостным комочком из далёких северных широт. И рассказывалось при дарении:
 
     –Это, мол, щенок породистой оленегонной лайки, кои успешно пасут громадные стада оленей. Лопари ими довольны весьма! И такой пёс сгодится, мол, в глуховатой деревушке, окружённой лесами, для охотничьих забав и развлечений.

     Большая, шумная компания, собравшаяся тогда на юбилей хозяина дома, уже весьма зрелого местного жителя, восседала в жарко натопленной избе, за сдвинутыми воедино столами, обильно уставленными кушаньями и горячительными напитками. Были все дети с половинками и было порядочное количество внучат. Уже взрослые дети стариков, с удовольствием, тискали и нянчили комочек. В особенном восторге конечно находилась многочисленная малышня. А щенок, совершенно ошалевший, от столь внушительного количества потенциальных хозяев, немного стеснялся и все старался упрятать черную точку своего носа в искрящуюся, белоснежную шерсть на боку. Но малыши, а, впрочем, еще пуще этих, взрослые тёти и дяди непременно хотели потискать и понянчить комочек. Эти занятия прерывались только лишь для произнесения очередного тоста за здоровье юбиляра, но щенку было не легче и в эти минутки. Внучата, не созревшие ещё для тостов, надвигались плотным кольцом, в общем не давали тому скучать. Компания, обильно разогреваемая горячительными напитками, совершенно оживилась, выплескивая из своих недр взрывы хохота и веселья. Кто-то вспомнил вдруг:

     – Мы ведь еще никак не назвали щенка!

     Шумно, перебивая друг друга, все рьяно начали предлагать имя для комочка. После долгих поисков и переборов кличек, остановились на звучном и слегка рычащем имени – Рик! Теперь уж история умалчивает кто первым это предложил, и кто поддержал. Тут щенок, которого не выпускали буквально, из рук и очутившись в какой-то момент на полу один, сотворил аварию! Небольшая лужица растеклась по полу, что было встречено полным восторгом и рукоплесканием. А кто- то воскликнул:

     - Всё! Он наш! Он нас пометил!

     Однако этот инцидент повлиял на дальнейшую судьбу, уже теперь Рика, в тот вечер. Взрослые провозгласили, что пора ему отдохнуть, перекусить ему обильно таскали вкусности со стола и тёти и дети, так что надо отправить щенка в другое помещение для его успокоения. Пирушка продолжилась, только дети слегка были недовольны, но только минут на десять.

     Минул этот день, и на следующий день щенок активно уже осваивал территорию. Побродил по всем комнатам дома, потом его вынесли на улочку. Тут уж счастье у пса было нескончаемо! И вечером отказывался даже заходить в дом. Пришлось хозяину срочно обустраивать конуру Рику. И даритель тоже сказывал:

     - Это, мол, северная порода! Совершенно не боится холодов из-за мощного подшерстка!  Ему, мол, по душе лучше лютый мороз, чем жара!

     Катились дни, недели и затем уж и месяцы. Рик рос буквально на глазах. Лапы вытянулись и всем уж стало закрадываться сомнение в чистоте родословной у пса. Всё еще щенок, на длиннющих лапах, но уже повыше и лаечной породы, Рик стал потихоньку трансформироваться в некий симбиоз овчарки, эрдельтерьера и лайки. Долго жители деревеньки обсуждали эти превращения пса.

     А Рик рос добродушным, веселым и необычайно смышленым. Всех всегда встречал, виляя хвостом, не ворчал ни на кого, за что и получал от окружающих изрядную толику ласки. От бабушки-лайки он унаследовал пушистую и густую бело-серую шерсть, от дедушки-эрдельтерьера значительную волосатость на физиономии, а от прабабушек-овчарок – торчащие кверху уши, которые, впрочем, отличались от ушей овчарок, верхний край уха выписывал причудливую волну. И пес, с таким компотом в экстерьере, научился еще и улыбаться, смешно оголяя десны. Это действо производило фурор у окружающих.

     Так вот и катилась жизнь этого пёсика. Охранял хозяйский дом, жил в конуре, любил походы на речку, активно резвясь в воде и всем встречным улыбался. Когда мне довелось взглянуть на него впервые передо мной представился Рик уже в почтенном возрасте. Явная мордочка овчарки, с черным носом, обильно заросла шерстью. Мохнатые и завитые брови напоминали о дедушке и придавали Рику слегка суровый вид, но это до той поры пока он не начинал улыбается. Густая плотная шерсть была его мучением, особенно во время линьки, приходилось хозяйке вычёсывать его метлой-голиком. Рик всегда шалел от этой процедуры, мог часами стоять, только чеши его.

     Ещё конечно любил он ухлёстывать за различными собачьими невестами, обитающими по соседству. Особенно ему по нраву пришлась миниатюрная болонка, проживающая чуть дальше по деревенской улице. Её привозили на всё лето. Трудно было надеяться на взаимность. Она такая вся – благородных кровей, однако и Рик, несомненно, дворянин! Всегда он был галантен и предупредителен с ней и даже притаскивал неоднократно в зубах зазнобе сахарную косточку. Вот такая простая и незатейливая история жизни пса дворянского, т.е. дворового происхождения. Выдающимся охотничьим псом он не стал, видимо из-за весёлого и беззаботного нрава, ну очень ему гонять всякую живность в лесу нравилось. Шумное поведение «охотника» загодя заставляла обитателей леса убегать иль улетать прочь. Да, незатейливая жизнь! Но в одном ракурсе Рик превзошёл многих псов!

     То, что собака, это друг человека давно всем известно. А Рик и был у всего человеческого рода другом и благодарным развлекателем. А еще известно – псы крайне редко равнодушно взирают на различных пернатых. Видимо возбуждается их охотничий инстинкт. У Рика в молодости случился конфуз. В порыве эмоций он прихватил зубками, весьма впечатляющего размера, хозяйскую курицу, затискал её в объятиях, что та, не выдержав его ласк, представилась. Ох! И влетело же тогда Рику! По первое число влетело! И видимо, полученная взбучка, и переживания хозяйки привело пса к весьма почтительному отношению к пернатым. И более того! У него, в какой-то момент, появилась любезная подружка из пернатых.

     Да, да! Именно подружка! Как уж тут получилось, но милой сердцу пса стала сорока- белобока, жительница окрестных лесных окраин. Случилось это в самом начале зимы, но снегу уже навалило порядком, в тот год. Хозяева заприметили, что белобокая вертихвостка, совершенно потеряв страх, дефилировала, буквально, под носом пса. Не боялась хозяйничать в будке у Рика, видимо наводила там свои порядки. А Рик улыбался и влюбленно смотрел на подружку, не тревожа её своими движеньями. Он укладывал голову на вытянутые лапы и только поводил глазами, полными очарования и счастья, наблюдая за её променадом.

     Сорока была небольшой, но прыткой. И производила шквал суеты и трескотни. У нашей героини имелась полезно-пакостная привычка - делать складские запасы. Тащила она все, что могла унести. Где-бы она не была, и что бы она ни тырила, всё равно старалась это перепрятать. Устраивала свои схоронки и на жилплощади у Рика. Однажды хозяин выгреб из дальнего угла конуры её «сокровища». Чего тут только не было. Обрывки газет, клочки каких-то тряпочек, колпачок от шариковой ручки, стекляшки разных цветов, дедов, изломанный рыбацкий крючок, пуговицы и всякая неисчислимая другая мелочь. И как тут не вспомнить, что даже «супруги» делают друг от друга заначки! Что уж тогда говорить о сороке.

     Пёс нисколько не перечил своей подруге. А та, освоилась вконец. Могла даже забраться Рику на спину, клювом ковырялась в шерсти, чего-то выискивая, поклевывала мочки ушей. Вела себя ну совершенно беспардонно. А Рик в такие минуты был просто счастлив! Он боялся пошевелиться, чтоб не побеспокоить товарку. И еще у них с сорокой возник и укрепился церемониал принятия пищи. Когда Рику в миску накладывали еду, он тут же начинал громко лаять, зазывая её. А та неизменно прилетала и одна неторопливо дегустировала корм и даже, насытившись, таскала его в свои кладовые. И пока сорока, не откушает новое блюдо, Рик к еде не притрагивался!

     Пролетела зима, угадывалось уж приближение весны. Дружба пса и белобоки окрепла, можно сказать, расцвела всеми красками эмоций и нежностей. Но вдруг, когда уж стал сходить по лесным опушкам снег и зажурчали веселым нравом многочисленные ручьи, наша сорока-белобока исчезла! Это было как гром среди ясного неба для Рика. Пёс буквально извелся, отказывался принимать пищу, затосковал, часами лаял и звал подругу! Стал даже подвывать ночью на луну, чем изрядно беспокоил домашних. Впрочем, все его поддерживали, старались угостить чем-нибудь вкусненьким. Недели через две-три пёс немного успокоился, но выглядел суровым, задумчивым и почти перестал улыбаться.

     Летом у него прибавилось забот и развлечений. Опять обрисовалась его шикарная болонка. Снова Рик стал пропадать у её дома, таскал ей косточки и вылизывал той шёрстку, своим большущим шершавым языком. Приезжающие частенько в гости внуки таскали его с собой на речку. И он там задорно плавал за маленьким резиновым мячиком, снова и снова заброшенным в реку внучатами. Когда они бродили по окрестным лесным опушкам, его игрушкой становился и обломок ветки. Найдя такой, пёс радостно приносил его к внучатам, а потом резво носился по опушке выискивая его в траве, приносил к бросающему и развлечение повторялось снова и снова. Жизнь у пса наладилась. Но привычка лаять и звать сороку на пир осталась. А та не появлялась.

     Минуло лето, внучата стали приезжать редко, так как грызли гранит науки в школах. Облетела листва с деревьев. Устанавливалось предзимье, уже без дождей, по утрам в чашке для воды уж появлялся ледок. Природа потихоньку встречала зиму. Каким-то ноябрьским днем, наконец-то хлынул снег и большущий, быстро укрывший окрестности деревни. Заснежило. Сугробы начали набухать повсюду, и деревья обильно укрылись снежным покрывалом, особенно красовались большущие ели.

     Это случилось каким-то весьма пасмурным утром, получив в миску порцию собачьей еды, наш друг, скорее по привычке, обнёс округу своим лаем. И, о чудо! Сорока-белобока возвратилась к Рику! Прилетела, и видимо нагловато-небрежно, кинула ему, помахивая крылом:

     - Привет!

     А потом, как ни в чём не бывало, принялась вкушать пищу. Рик был вне себя от радости! Он крутился, повизгивал, приседал на передние лапы, только что не мурчал и улыбался, ну вовсю ширь своей собачьей мордашки. Опять закрутились умилительные встречи, общение и радость у этих, таких разных, обитателей планеты Земля. По внешнему виду было и не заметить обширной радости у белобоки, но отметили, что она совсем перестала опасаться Рика. Видимо, также привыкла к другу, практически сроднилась с ним. Но, однако, в начале следующей весны, история с исчезновением белобоки повторилась. Непостоянная вертихвостка вновь пропала до поздней осени. Зимой голодно в лесу, вот она и тянулась в деревню за пропитанием. А тут ещё и влюблённый друг завёлся, и такой милый и верный.

     Учитывая болонку-подружку и эту привязанность к пернатой подруге, можно было заключить, что Рик, однако, большой оригинал в части выбора предметов женского рода для обожания и умиления и ведь без надежды на взаимность в деле продолжения собачьего рода. Ну прям точь-в точь, как и у людей. Иная женщина, пред которой склонилась вереница обожателей из десятка мужчин, непременно смотрит поверх их голов на одиннадцатого! Ну обязательно подавай ей некоего бунтаря и «не такого, как все»! Впрочем, и наоборот – мужчине не по сердцу тихая и любящая его женщина, подавай ему непременно раскрашенную и раскрепощённую вертихвостку!
 
     Прямо-таки, историю человеческой взаимности нам явили братья наши меньшие! А ведь и правда, что так бывает зачастую и у людей. Притягиваются весьма сильно друг к другу разительные противоположности. Существует немало пар, где мужчина, под два метра ростом, идет по жизни с «дюймовочкой», иль худосочный мужчина смотрит на округлую подружку-толстушку влюблёнными глазами. Бывает и наоборот. А если всматриваться в характеры и привычки людей, тогда являются пары ну совершенно, на первый взгляд, не подходящие друг другу. Легкая, порхающая особа-сангвиник легко уживается с медлительным меланхоликом. Думается конечно, что такие пары возникают и сохраняются благодаря воздействию неких химических субстанций. Ну да, именно химические реакции любви и влюблённости осеняют эти пары. Но, то ведь люди! А тут охотник с добычей дружат и милуются.

     Конечно, всем известно, что некие птички в природе чистят зубы крокодилам и бегемотам, выковыривая остатки пищи из их пасти. Но там ведь, вполне конкретный и взаимный интерес имеется у обоих представителей фауны – птички получают пищу, а звери чистый и ухоженный рот. А вот в нашем случае меркантильного интереса и нет. Конечно белобока питается всю зиму без особого напряга, и разбрасывает вокруг собачьей миски еду. Казалось бы, ну никак не должно это нравиться Рику, а вот со стороны пса, тут уж сплошные чувства и порхающие бабочки в его лохматой голове! И они ведь ещё и общаются друг с другом – подружка иногда устраивает трескотню прям у уха Рика, рассказывает, наверное, последние новости с соседних улиц и опушек леса. А ведь и пёс ей отвечает- повизгивает иль ворчит слегка. Вот так и идут по жизни эти удивительные друзья, зимние их встречи уж повторяются несколько лет. И будто бы эта дружба, да что там, и любовь явлены нам человекам в назидание и подражание. Как же удивительно и гармонично, в целом, устроена эта жизнь на нашей планете! Надо только научаться видеть и слышать все эти тончайшие её проявления.
 

Жоржик (12.11.25)