Патриархи любви 1

      - Интересно, второй раз за день крутят по радио одну и ту же песню которая мне так нравится,- подумала Людмила Михайловна услышав “Вечную любовь” Шарля Азнавура, сразу непроизвольно начав подпевать исполнителю его шлягер,  оригинальный текст которого она знала еще с институтской скамьи, когда глубоко изучала французский язык. Даже оторвалась от составления списка заданий на неделю для домработницы, пожилой проверенной москвички. Пришла мысль – «Но такое замечательное произведение всегда к сожалению вызывает грусть, даже если все очень хорошо и спокойно, как впрочем обычно, но нужны же иногда душевные движения,»- тут рассуждения о переживаниях от величия вокальных мастеров прервал звонок телефона. 
- Ты знаешь, дорогая, мне сегодня подтвердили отпуск через две недели , так что мы сможем поехать как и планировали в привычный  санаторий- в Кисловодск или Сочи, а кроме того, по итогам года выплатят приличный бонус.  Ты попринимаешь ванны для кожи и суставов, а я поделаю массажи и ингаляции, попьем минеральную водичку, и вообще просто отдохнем,- всего три минуты назад Сергей Петрович узнал о свободном времени и приличном прибытке, и уже звонит сразу любимой супруге.               
 Но это несколько притворная радость. Поездка должна состоятся по умолчанию, надо  понять сроки. Важен сам факт, он в очередной раз хочет сделать приятное своей обожаемой жене. К тому же это было незыблемое правило, заведенное еще в молодости- хотя бы единожды в год выбираться в хорошую здравницу с основательной лечебной базой и опытным персоналом, ведь здоровье не купить ни за какие деньги, а тут были зримые результаты восстановления. И средства то у них есть на то, чтобы просто поехать в любой момент не только в санаторий, но и хороший круиз, и визы давно открыты и в Европу и в Америку, но он предпочитал держать определенную немалую сумму в банке и немного дома, в надежном сейфе, и не брать оттуда принципиально ни гроша- деньги должны знать свое место. Пополнять-пожалуйста, а это бывало часто с разных дивидендов, но тогда неприкасаемой  становилась новая цифра. На текущие, иногда немалые расходы вполне всегда хватало. На работе его ценили, он и не собирался уходить, до пенсии еще было время, ведь заместитель главного конструктора крупного предприятия, единственного в редкой технической области, это не  только громкое имя в узкопрофессиональных кругах, но высокие доходы и статус, к которому они давно привыкли.
   При упоминании их семьи почему то все близкие и поверхностные и даже незнакомые, кто просто слышал о них от своих приятелей, начинали нежно улыбаться, испытывая искреннюю радость хоть за тех, у кого получилось вырастить неподдельное счастье в личной жизни. И издавна их называли Патриархи любви.
Он звал ее Лапочка, она его Котя, Котенька, и так было с первого дня их семейной жизни. Их жизнь давно стала притчей, эталоном поведения в семье и мерилом отношений в их кругу между супругами.
-Ой, как ты меня обрадовал Котенька! Возьму с собой два чемодана, надо новые вещи прогулять. А сегодня у нас прекрасный ужин, и не спрашивай что, это будет для тебя сюрприз.  Сережа, не задерживайся нигде.
Со стороны могло показаться что это сюсюканье является притворным, дабы скрыть свои давно остывшие страсти, но так думали только незнакомые с ними люди, или не понимающие , что есть семьи, где супруги пронесли глубокие чувства через всю жизнь не расплескав ни капли любви.
Среди сослуживцев и знакомых Сергей Петрович слыл немного снобом по отношению к любым проявлениям его взаимодействия с этим миром, и  эдаким консервативным брюзгой по поводу политики, общественной морали, молодого поколения и в целом современного мироустройства, причем он вполне мог себе это позволить. Выходец из инженерной семьи среднего  уровня, он всего добился сам, проявляя должное усердие в учебе с младшей школы, и нисколько не удивил родителей и окружающих, когда без протекции и поддержки поступил в престижный технический вуз по сложному профилю. К его окончанию Сергея  уже ждали на серьезном предприятии, где проходя практику после четвертого курса он привлек к себе внимание руководства, которое сочло что нельзя потерять такого молодого, умного и перспективного специалиста; и он не подвел, своим усердием и талантом поднимая престиж предприятия, и быстро двигаясь наверх по карьерным ступеням.
   Все получалось легко, даже его женитьба на дочери серьезного партийного функционера, который узнав где работает будущий зять и недолго поговорив с ним на ужине, устроенном в его доме  в честь знакомства-Людмила в тот день представила парня впервые родителям-сразу утвердил эту кандидатуру, дав понять своей единственной изнеженной наследнице , что этого надо брать, пока не сбежал-  для жизни перспективен и надежен. Старый партийный волк сразу уловил основательность будущего зятя. И Сергей оправдал ожидания тестя с лихвой, даже больше дал. Всем льстил и некий ореол таинственности, связанный с работой Сергея Петровича- кроме высоких зарплат и иных преференций, ему присваивали очередные офицерские звания, ведь его деятельность была напрямую связана с обороноспособностью Родины- уже несколько лет  дома в сейфе рядом с наградным пистолетом от министра лежали полковничьи погоны.                За собой Сергей ухаживал порой как девица- всякие курсы лечения витаминами, бадами, массажи, вечером и на ночь маски, натирания кремами для разных видов кожи, разминка утром и комплексы упражнений в течение дня.  Дважды в неделю игра в большой теннис позволяла не только поддерживать высокое реноме, но и приличную спортивную форму и фигуру, а также видеться  с нужными людьми, решать какие то текущие вопросы- везде в мире сильные господа и  для этого тоже встречаются на корте. Кроме спорта Сергей обычно, если не было иных важных дел сопровождал супругу в театры и галереи, после их посещения Людмила иногда шутя устраивала ему тестирование на знание либретто опер и балетов или расспрашивала о художниках, произведениями которых они только что наслаждались. И по ее мнению, его уровень постоянно повышался, он и сам так думал, рос в глазах жены беспрестанно.
    Людмила Михайловна никогда не обременяла себя всякими на ее взгляд  плебейскими штучками, как ежедневные походы на работу. Конечно она закончила ИНЯЗ, знала прилично три языка и почти в совершенстве английский, во время учебы в институте шлифуя его каждое лето и пару недель в зимние каникулы в Англии или Америке, а вот Канаду не любила-говорила скучно у них, осознала это попав один раз на практику в посольство, но сбежала через неделю в Нью-Йорк-там стажировались другие одногруппники. Отец только слегка погрозил пальцем- какая разница, где дочь будет усваивать чужой язык?                Людой до отрочества по большому счету занималась бабушка, а потом и мать. Понимая что у девочки в жизни предстоит достаточно искусов в связи с положением и возможностью ее отца, они старались привить ей уважение и к иным людям, которых в этой среде держали или за обслугу или за неудачников, и внушили что просто не каждому так повезло в жизни как ее папе, а значит и всей семье. С годами у Людмилы сохранились лишь крохи жалости к остальному населению ее прекрасной Родины, с которым она старалась пересекаться как можно меньше,  но Люда научилась никогда никому этого не показывать, а могла обсудить кого то только при членах семьи. Кроме того, с ранних лет мать погрузила ее в мир разного искусства -посещать выставки, вернисажи , концерты было для Людочки не только хорошим тоном, но и жизненной потребностью. Приезжая потом в любые музеи мира она могла зачастую не читать подпись с названием и автором картины.
        Спокойное, размеренное существование в рамках последнего отрезка советского периода, и первых лет нарождающегося капитализма в родной стране, принадлежность к очень малой группе золотой молодежи, не сделало ее законченной стервой или циничной тварью, как многих из ее круга. Но этому способствовал ее мудрый отец. Имея большие возможности для воздействия на любого человека, он перед последним курсом серьезно поговорил с дочерью, объяснив, что если раньше он закрывал глаза на ее разные шалости- синие и кислые вечеринки, сексуальные эксперименты, мимолетные романы с инфантильными бездельниками ее же круга, то сейчас, когда Людочка выходит на финишную прямую- завершающий год учебы, следует серьезно пересмотреть свои пристрастия, увлечения, уклад жизни, и заложить фундамент будущего бытия, ведь папочка с мамой не вечны.  Поэтому, продолжал отец, никаких лишних чувственных наслаждений он больше не потерпит, она сама, без чьей либо посторонней помощи  напишет диплом по сложной теме, если поймет что не тянет, папа возьмет преподавателя по профильному предмету, далее  возобновит занятия спортом в том числе для внутренней дисциплинированности, и конечно оставит  дурные привычки вроде табакокурения и злоупотребления модным алкоголем в виде коктейлей, максимально сократит контакты с прежней компанией-только пересечения по учебе- и всерьез подумает о выборе будущего мужа- это должен быть человек с основательной специальностью, но ни в коем случае не из среды ее приятелей. Всех ее друзей и знакомых отец откровенно презирал, считая трутнями и накипью на благородном теле государства. И сразу с радостью встретил Сергея, в перспективе своего зятя.
     Собственно круг общения в котором существовала эта замечательная пара, был элитарным- выше только сферы, где люди ощущали себя небожителями- избранные олигархи и узкий круг принимающих главные, судьбоносные решения страны- лица, приближенные к Верховному. Некоторые из них были этой паре хорошо знакомы, и иногда, правда очень редко приглашали к себе на дачу или посещали их по важным событиям. Несколько лет назад Сергей с Людмилой даже позволили употреблять фразу- “Мы принимаем по пятницам,” как в старорежимных домах, и это льстило не только им, но и их родителям, и во многом людям,  ими приглашаемым. А посещали их в последний рабочий день недели кроме близких друзей, довольно известные персонажи из артистической и художественной сферы, и с некоторого времени попасть к ним на вечер считалось весьма приличным тоном и  должным уровнем. Гостиная у хозяев хоть и была большой площади, но не безразмерна, за длинным столом помещались не более тридцати персон. Вечерний пятничный ужин обычно заканчивался далеко за полночь, а часто и утром; считалось хорошим тоном принести с собой бутылку дорогого алкоголя и что нибудь из экзотических блюд и деликатесов, которые часто обсуждали и расхваливали за столом, хотя это было и необязательно, и в такие дни хозяева приглашали обслугу- постоянную кухарку и официанта, в обязанности которых входило потом убрать со стола и на кухне, и находиться при деле пока не уйдут последние гости. Оба были немолоды- мужчину уволили по возрасту из ресторана, сочтя его уже недостаточно проворным, хотя дело он свое знал добро, а повелительница блюд давно прибыла из глубинки и готовила настолько разнообразно, вкусно и с душой, что Людмила Михайловна однажды оценив ее умение в доме дальних знакомых, куда они почти случайно попали с мужем по малозначимому поводу, спокойно и быстро договорилась с женщиной об интересующих ее услугах. Она прощала кухарке некоторую неряшливость при готовке, указывая потом на жирные и иные пятна, заставляя после убираться начисто. Даже кое что купила ей в магазине из одежды на свой вкус, настаивая, чтобы на ее приемах стряпуха надевала именно эти вещи, дабы выглядеть прилично перед гостями. С кельнером проблем не возникало- он был истинный москвич, смотрелся и вел себя безупречно, только каждые полгода требовал хоть и небольшой, но все же прибавки к вознаграждению.  Раз в месяц назначалась тематическая вечеринка, и тогда посетителей извещали не просто телефонным звонком как обычно бывало, а рассылались специальные отпечатанные приглашения с указанием стиля вечера. Модерн, латиноамериканский, маскарад, римский, средневековый, золотой и серебряный век российской культуры- эти посылы повторялись по кругу каждый год, и желательно было им соответствовать как в нарядах с аксессуарами, так и в общении. Читались стихи, исполнялись песни и куплеты, а к утру, когда действо принимало совсем неформальный характер, часто и озорные частушки. Непременно из гостей находился толковый аккомпаниатор.  Все чувствовали себя раскрепощенно и свободно, Людмила Михайловна искушенная в таких делах и на правах хозяйки, всегда четко выдерживала нить происходящего.               
     Здесь торговали лицом и телом, флиртовали, обижались, хвастались, ругались, кривлялись, кичились, распадались и составлялись пары на ночь и на десятилетия, слагались карьеры, но никто никогда никого не оскорблял, не выходил за рамки дозволенного, условных в их кругу приличий.  И за всем происходящим со снисходительными улыбками наблюдали Котенька и Лапонька, они парили выше всех, они были над схваткой тщеславия, хотя сами ее и создали. И конечно всегда чуть позже или раньше определенного момента наступала кульминация праздника- выключался верхний свет, зажигались свечи по кругу, коих оказывается было великое множество, и звучал тост: -” За Патриархов любви, за хозяев!”- все вставали и непременно выпивали до дна, зоркое око гарсона четко отслеживало этот момент, и если кто из новичков нарушал, тот ему напоминал о традиции.
      У Патриархов было правило-они не обсуждали знакомых кроме как между собой, оттого и никто ничего не мог передать или искривить их возможные замечания, их просто не было, и отношения со всем коллективом своих друзей, приятелей, знакомых оставались ровными и безмятежными десятилетиями. А дома они давали волю чувствам, эмоциям, оценкам и пристрастиям к людям из круга общения-мало кто миновал два острых, саркастичных языка, иногда дававших волю фантазии, зачастую дополняя и веселя друг друга, называя людей прозвищами и кличками, которыми пользовались только между собой.                - Сегодня Аркадьич, наш Попка,  совсем уж отличился, - надел пиджак такого цвета, что через пятнадцать минут у всех болела голова, где он их находит?  И до этого его колоритные вещи поражали, а сегодня он сам себя превозмог, - Сергей Петрович, сам предпочитавший дорогую , но неброскую одежду, всегда подтрунивал над старым товарищем, директором одного из известных музыкальных театров, иногда высказывая свои замечания в лоб Юрию Аркадьевичу, не скрывавшему своей нестандартной ориентации и совершенно равнодушно относившийся к чьим бы то ни было мнениям, напротив, ему нравилось задевать неразвитые эстетические чувства натуралов. Попка они называли его за постоянную тягу к ярким, часто вызывающим сочетаниям цветов в одежде и прическу- когда он свои длинные волосы зачесывал назад , оставляя открытым всегда блестевший  квадратный широкий лоб, и укреплял их фиксирующим средством- именно так в детских фильмах гримировали артистов, изображавших попугаев.               
-Мне кажется, что он этим пытается привлечь к себе внимание новых партнеров по своему нестандартному сообществу, или бросает нам всем вызов, - Сергей не унимался.               
- Котенька, ты как маленький. Ты что не помнишь, он таким всегда и был, это его стиль существования, здесь смешано все. Вспомни, в какой атмосфере он вращается- да там половина геи, ему не надо заботиться о новых знакомствах. Кроме него ты многих встречал гомосексуалистов, кто бы так эпатировал публику? Чаще всего это спокойные, уравновешенные люди предпочитающие дорогую классику в одежде, им выделяться не надо- система “свой-чужой” в этой среде работает лучше чем в какой либо страте, они сразу вычисляют своих по жесту, позе, маленькому аксессуару, детали одежды, вроде шейного платка определенной расцветки, -Людмила говорила Сергею понятные, но в этот раз систематизированные истины, - Просто наш Юрка творческая личность, хочет быть в центре внимания, привлекать, чтобы судачили только о нем-оттого такой яркий, любит приодеться и выпендриться, парень то хороший. Мы же с тобой обсуждали-против геев ничего не имеем, они чаще добрые и ласковые.               
-Ладно, оставим. Но ты хоть заметила вчера как наш Лешак,  стареющий плешивый ловелас , весь вечер волочился за генеральшей? Я понимаю, что они с Розочкой давно в свободном браке, но можно же как-то не афишировать разнузданность их сексуальных желаний? Она то у нас в компании держится, не выказывает похоти, хотя видно -вовсе не подарочная карта.                - Да, известно что у нее давно молодой постоянный любовник, она даже у него иногда остается,-  уточнила Людочка,- Хотя дура дурой, послушать ее, так любит обоих одинаково страстно. Врет, давно она не интересна Плешаку, оттого тот как выпьет, бросается на всех баб в открытую,- при этом Людмила покачала головой в стороны и подвела кверху глаза, как будто осуждающе, однако ей было все равно, наоборот, даже забавно.               
   Плешак, или Лешак, промеж себя они называли замминистра финансов, Алексея Юрьевича, по сути серого кардинала этого ведомства, без чьего одобрения руководитель не пропускал ни одного решения или просто согласования- очень могущественный товарищ, от которого много что зависело в государстве, без его ведома не принимались судьбоносные постановления. А дома у Патриархов вел себя как заурядный обыватель иногда махнувший лишнюю стопку- бывал сентиментальным, заносчивым, навязчивым и хамовитым. Но они могли с ним держаться фамильярно- он был протеже Людиного  папы, приходившемуся министерскому выдвиженцу другом детства его отца, рано ушедшему на покой по состоянию здоровья. Конечно семья Патриархов могла решать большой круг вопросов через этого близкого им чиновника, с которым еще и тепло дружили. И таких приятелей их коллекция содержала немало.
     Все что можно пожелать в жизни, состоялось у этой замечательной пары, кроме одного- у них не было детей. Первые десять лет брака они серьезно занимались вопросом деторождения- прошли исчерпывающий круг обследований,  знали всех светил в этой области, ибо у каждого побывали на консультации, и все они утверждали одно и то же- у пары не обнаружено объективных причин для бездетности, оба супруга были абсолютно здоровы. У них состоялся тот редкий случай, при котором ее организм отторгал его частички, считая их чужеродной средой, ввиду чего зачатие становится невозможным. Когда молодые еще в тот период люди это осознали, то быстро успокоились, посчитав данность каким то высшим провидением, и решив что значит судьба их хранит от лишних забот и переживаний, и дальше будут жить для себя и ради друг друга, что еще больше их скрепит как семью. Размеренно и спокойно потекла их жизнь, иногда менялись знакомые, привязанности, оценка происходящих событий, но одно было незыблемо-любовь и уважение друг к другу. Сергей Петрович, понимая как важно женщине воплотить природный инстинкт, когда то давно выразил жене свое сожаление на несостоявшееся материнство, получив безапелляционную отповедь о том, что не вышло и ладно, меньше проблем по итогу. Посмотри мол на друзей, все вроде успешные люди, и только одна заноза есть  у каждого, расстраивает  у всех нервную систему-хлопоты о детях, особенно взрослых. И уж тем более, страшно пережить своих наследников, как у некоторых-запустили их еще в детстве и юности, сами развратили безотказностью и золотыми ложками с рождения, а потом, когда тех нечем было удивить в жизни,  уже ничему они не радовались, нашлись люди которые подарили им эту радость -наркотики- яды, быстро приведшие к вечному сну, а бедных родителей к душеному трауру и саморазрушению до конца дней. И ведь вокруг нас таких немало. Ну и зачем дети, к чему нам разные скорби?  Отчасти от этих  обманчивых самооправдывающих рассуждений никогда у них не возникало мыслей взять приемного ребенка- все же они были абсолютными эгоцентристами, и к своему полувековому юбилею могли составить экспертный справочник по гедонизму.               
       А пока следовало заняться подготовкой к отъезду на отдых-Людмила Михайловна предпочитала взять лишнего, дабы потом жалеть, что какой то из вещей, которую так захочется надеть,  не окажется в чемодане, коих у нее всегда получалось собрать не менее двух больших и красивых.
        Ах, все же здорово в феврале в Сочи! Грандиозный контраст с морозной, снежной Москвой. Особенно если жить в номере люкс  с огромным балконом, отделенном от комнат окнами в пол и с видом на море ,плещущееся в пятидесяти метрах от корпуса. Народу мало, как и таких ценителей спокойного отдыха- плебс предпочитает летом жариться на солнце, занимать лежак или просто место на пляже с семи утра, вдыхать запахи миазмов и тел себе подобных и купаться в море, даже цвет изменившем от продуктов жизнедеятельности. А для людей понимающих, не гоняющихся за летним солнцепеком, перед завтраком можно успеть посетить одну из полезных телесных процедур, потом не спеша в спортивном костюме зайти вальяжно в ресторан и выбрать из сорока блюд что нибудь для душевного настроения, соответствующему сегодняшнему дождливому утру (к обеду дама, ведающая ресепшеном при входе, с избыточной косметикой на лице и нелепым шиньоном на голове, обещала солнце), затем продолжить разные восстанавливающие и излечивающие мероприятия, и перед самым обедом посетить крытый бассейн с морской водой, а если будет запас времени, еще сауну или хамам. После трапезы конечно потянет в сон, но лучше не расслаблять себя настолько- подремать можно и дома, в Москве, а тут стоит спуститься к морю или поехать прогуляться по набережной или в один из многочисленных вечнозеленых парков, посидеть в ресторане морского вокзала с бокалом белого вина, поданного к устрицам. К тому же через день у Людмилы Михайловны расписаны чудодейственные ванны в Мацесте, куда доставляет  специальный автобус, Сергей Петрович в это время обычно играет в шахматы или бильярд, соперников всегда можно найти в холле. Вечером после ужина каждый в номере занимался своими делами, переписываясь и модерируя накопленные за день сообщения в телефоне, под текущую сетку по каналу Культура, и даже раз снизошли до постельной сцены под выпитые три рюмки коньяку. И уже неделя проскользнула, но предстоит еще одна.               
   Назавтра после обеда поехали в центр, где около морского порта на набережной перед главным пляжем располагался хваленый креветочный ресторан с немудреным названием “Гады”, который кто только не нахваливал, даже московские друзья, и его отчего то до этого не удавалось посетить. Место нашлось замечательное- прям у окна , на открытой веранде садиться воздержались-несмотря на южное солнце, воздух все же был еще чрезмерно свеж, особенно когда приходил с моря- оба супруга остерегались сквозняков и простуд. Обсудили меню, сделали заказ, стали глазеть на праздно и не очень шатающихся по набережной людей. Через несколько минут почти напротив началось бездекоративное представление- грустный мим с подругой в образах Арлекина и Коломбины изображали тяготы семейной жизни, где примерная жена всячески заботится о неуравновешенном, нервном и сентиментальном супруге, но очень скоро становится половиной неверной, что приводит мужа на грань суицида, и они расстаются. Отчего то кривлянье мало профессиональной труппы вызвало прилив грусти у Сергея Петровича и до возвращения в санаторий он погрузился в меланхолию с коей не справились  ни белое вино, под красиво поданных моллюсков, ни щебетание Людмилы Михайловны, которую действо лицедеев не задело совершенно. Всю обратную дорогу супруга допрашивала Сергея что же его так расстроило? Не добившись внятного ответа, объяснила-этот спектакль, разыгранный у моря, является дурной пародией на комедию масок, и не соответствует ей ни уровнем мастерства, ни стилистически, и точно ни сюжетно. Только вернулись в номер, пришло время ужина. Лапонька предложила перед выходом  Котеньке выпить еще по бокалу сухого вина, теперь уже красного-может поднимет настроение любимого и добавит аппетита. Пока он переодевался, сама налила-ухаживала, поддерживала. А он не изменился, словно темный ангел шепнул ему откровение-так и остался в маске Пьеро, будто вселился в него актер у ресторана.
      Будильник зазвонил в 7-27, Людмила Михайловна любила нестандартные цифры, к  тому же ставила его с запасом, предпочитая лежать еще ровно десять минут- услышала где то что вставать сразу вредно- и посмотрев в сторону окна, не до конца прикрытому плотной шелковой занавеской, отметила всполохи зимней зари. Через пять минут взяла телефон в руки, подтвердила время, увидела отсутствие новых сообщений и полушепотом сказала:
 - Котенька, пора нам вставать, сдадим кровь, потом на завтрак, процедур сегодня много.          Сергей Петрович никак не отреагировал, даже не пошевелился и не вздохнул, что обычно его выдавало, когда он хотел прикинуться спящим. Какая то грозная иголка кольнула Людочку в грудь. Она пальцем осторожно ткнула мужа: - Сережа, просыпайся, хватит дрыхнуть!  Сергей Петрович не двигался. Людмила Михайловна подскочила и уже рукой толкнув Сергея напряженно вскрикнула -Да что такое!, -хотя  в эту секунду поняла- произошло нечто плохое. Сергей не двинулся, больше того, его тело на ее воздействия вело себя совершенно безучастно и податливо как мешок с рисом,-лежа до этого на левом боку, он немного завалился вперед. Людочка включила светильник, и дернув мужа за плечо развернула его к себе. Так и есть, Сергей Петрович был мертв. Небольшая щель рта, прикрытые глаза, бело синий цвет лица, безвольная поза-это все что она запомнит от последней ночи с постели с любимым супругом.
      Дальше- словно в тумане. Какое то время просидела в кресле стеклянно уставившись на мужа. С трудом поднялась, умылась, сообщила дежурной по этажу о случившейся трагедии, села на колени у остывающего тела Котеньки, время счет не имело. Когда зашли из администрации лечебницы, долго не могли ее поднять и пересадить на диван, а потом все эти дежурные вопросы, и испуг на лицах и суета, когда Людмила Михайловна сообщила кем и где работал ее любимый супруг. Скоро приехали нужные в таких случаях люди, тщательно осматривали и фотографировали номер, описывали вещи и изъяли стакан и пустую упаковку от снотворного в верхнем ящике прикроватной тумбочки Сергея Петровича, а потом улаживали необходимые формальности. И сплошной туман остальные дни до отлета и сопровождения неотложных действий, чтобы тело ее супруга прибыло в родную столицу вместе с ней одним рейсом. Она не очень то озадачивалась этими хлопотами- после звонка папеньке все время рядом были какие то людишки, которые координировали течение всех действий довольно правильно, изредка для проформы якобы спрашивая ее согласия. Чтобы занять время и отвлечься, Людмила Михайловна не прервала лечения до последнего дня в здравнице. Но пришло очень  странное чувство тяготившее Людмилу Михайловну- выходило, якобы Сергей Петрович принял смертельную дозу препарата для сна, что было совершенно необъяснимо при их замечательном укладе жизни. Какие обстоятельства могли заставить его так поступить?  И это стало также основным вопросом для следствия, отчего полицейские так тщательно опрашивали Людмилу Михайловну. Все же кончились эти три томительных бесконечных дня, и получены соответствующие документы. И вот самолет касается земли в Москве, Сергей Петрович вернулся домой, правда мертвый, явно в последний раз.
    Упокоился Сергей Петрович на подобающем его статусу мемориальном кладбище министерства обороны, совсем близко от почившего несколько лет назад надежного друга Леонида Александровича, генерал-лейтенанта, с которым связывали многие годы не только дружбы домами, но и общие интересы по службе, благодаря чему мужчины два десятилетия  назад и познакомились. Теперь товарищи лежали в соседних кварталах. Публики собралось изрядно, праздные бездельники любят пышные похороны и посещают их даже в случае ухода малознакомых людей, а тут образовался такой повод, и  не только из близких, приехали почти все, кто был тогда  в Москве - Патриархов любви уважали и ценили.
  Когда произносилась одна из прощальных речей перед гробом над разверстой могилой, два молодых человека в строгих костюмах доставили припозднившийся венок, который не мог не обратить на себя внимание всех присутствующих- размером больше остальных, полностью сплетенный из живых алых роз, без каких либо надписей золотыми буквами на широких траурных полотнах, перехваченный тонкими черными ленточками  внизу, у основания для скрепления конструкции,  был установлен слева от усопшего поверх двух ранее приставленных венков; и как только скорбные курьеры от него отошли, обнаружилась, проступила надпись из мелких белых розочек на основном, горящим красным фоне- публика поразилась высокому искусству флориста, очень умелой рукой создавшему сей траурный шедевр- “Дорогому Сереже, спи спокойно.” При этом часть обращения была сделана на левой, восходящей половине венка, вторая на правой. Народ зашептался, кто обладал плохим зрением или забыл очки, переспрашивали о содержании скорбного обращения, а когда им шепотом разъясняли, участливо и понимающе кивали головами, и все сразу смотрели на Людмилу Михайловну, никто не сомневался, что только она могла придумать этот великолепный ход, подчеркнув свою любовь к безвременно усопшему Сергею Петровичу, ее Котеньке. Сама же хозяйка безотрадного кладбищенского бала испытывала весьма противоречивые чувства, ведь ее отличный, также заказной прощальный венок  и так поставили ближе всего к гробу и до этого момента он смотрелся наиболее выгодно по сравнению с остальными стандартными посылами из магазина при погребальном бюро, но тут такое...
     Дабы не разочаровывать присутствующих,  Людмила мгновенно оценив чей то последний подарок ее мужу, устремила отсутствующий взгляд в одну точку- на покрытый после отпевания  венчиком лоб Сергея Петровича- мало ли, вдруг найдется среди людей физиономист, и определит по ее нетвердому, метущемуся взгляду, что она никак не причастна к происходящей коллизии. За несколько минут завершающей речи Людмила совершенно успокоилась, фигура обрела прежнюю стать и первой подошла краю бездны, куда навеки опускали Сергея Петровича. Наклонилась, по обычаю бросила вниз три горстки земли, не спеша отошла в сторону и оглядела всех остальных участвующих, спешащих соблюсти обычай, остановила взгляд на человеке, приславшем провокативный артефакт- она почти точно была уверена кто это.
    Прогремел салют над покрытой венками и горой живых благоухающих цветов могилой Сергея Петровича. Народ потянулся в сторону кладбищенской стоянки, пришло время ехать в ресторан, поминать замечательного человека.

Продолжение следует.