Хроники странствующего замка. 7. Месть волкодлака

7. Месть волкодлака
"... Сей столичный город древнего ливонского рыцарства, искони знаменитый битвами, осадами, усеянный костями храбрых, запечатленный кровию основателя. Винно фон Рорбах, первый магистр Меченосного ордена, построил Венден, первый замок в Ливонии. Любуясь величавыми его стенами, он не мыслил, что они скоро обратятся в его гроб; не думал, что трофеи побед станут свидетелями его смерти, и смерти бесславной."

"Замок Венден" , Бестужев-Марлинский.

Мимо замковой стены ходила Айно несколько раз в день.Минуя мостик через ручей,подъемный мост через ров, за коим у ворот бдела стража, спешила она на замковую кухню, чтобы начать готовку. Вдоль стены двигалась она и , выходя нарвать зелени в огороде с грядок, за коими ухаживала старая латышка из деревеньки Лиекупе по ту сторону рва.А то наведывалась и в саму деревню с бревенчатыми избами, покрытыми соломенными крышами, чтобы за несколько озерингов* купить пару куриц или уток. Гусей и козлятину магистр и его приближенные не ели, считая гуся и козу священными животными, поелику начало крестовых походов ознаменовалось движением пилигримов, во главе коих шествовали гуси и козы, перекочевавшие позже на геральдические гербы воинов Христовых.

Вернувшись на кухню, Айно безжалостно обезглавливала птиц, отдавала петрушку и укроп своим помощницам и за приготовлением блюд для рыцарских застолий забывала о своем неизбывном горе-гибели мужа на строительстве замка.Ходила она мимо выступавших, бросавших полумесяцы теней булыжников стены- и обычно ничего ей не мерещилось. Ну мало ли таких крепостных стен - и в Ревеле , и в Таллине, и в Риге,и в Пскове, куда когда-то путешествовали они с Иво, когда пошла на лад торговля янтарём. Но бывало даже днем при ярком свете солнца валуны казались ей сложенной один на другой грудой черепов тех великанов, кои , как гласили поверья живущих в Лиекупе стариков, сложили эти стены.Хотя кто, как не те же морщинистые, как кора вековых дубов, ливы,эсты и латы горбатились по молодости на возведении этой Вавилонской Башни. Но как сглаживаемые временем камни, изгладились в их памяти и обрели легендарные очертания события минувших дней. Все валуны стали на одно лицо. И все же для Айно среди безликих камней приметен был -особый - давно выбеленный дождями и морозами валун-окатыш, казавшийся ей неимоверно выросшим в размерах черепом её мужа.И это днем! А в темноте при свете Луны мертвая голова скалилась, открывала рот и шептала:"Отомсти!"И в ужасе бежала она вдоль форбурга к мосточку, стараясь не смотреть в глазницы мертвой головы, чтобы скорее миновать и ров и ручей. То , конечно , всё было морочью и наваждением, хотя именно этот камень стал причиной гибели рыбака, охотника и собирателя янтаря Иво.

Тот валун рухнул с высокой стены, когда усердный эст долбил киркой скалу во рву, сверзился вниз и , переломив хребет, придавил несчастного. Но случилось чудо. Хотя викарий из Риги и говорил позже, что сие чудо - происки Дьявола, вся округа пересказывала тот случай на свой лад. Но когда с помощью лебедки вернули камень на верхотуру, под ним не оказалось тела Иво, а лежал издыхающий в агонии, скалящийся волк. Потом выяснилось,что этого волка Иво подкармливал треской. зверь постоянно крутился у эста под ногами и служил ему вместо собаки по той причине, что когда-то Иво подобрал в лесу за дюнами оставшегося без матери волчонка. Потом выяснилось, что основатель и хозяин замка магистр Винно фон Рарбах велел извести волка,потому как зверюга повадился резать выращиваемых для рыцарских застолий баранов, и деревенские ничего с этим не могли поделать.


Поговаривали к тому же, что копил на Иво злобу и распорядитель работ Гунтер из -за того, что ему поглянулась Айно, а верная жена прилипчивому , как репей на хвосте суки, немцу дала от ворот поворот - и он затаил и на неё, и на её муженька злобу.Столкнуть булыжник на голову копающегося во рву раба!-чего проще. Толчок ноги, обутой в выделанный из тонкой кожи длинноносый патен для расшаркивания перед рижским епископом- и камень рухнул на спину трудяги.Кинулись вытаскивать "жертву несчастного случая" из под булыги, но... Тело Иво исчезло. Напрасно рвала волосы и голосила над трупом околевшего волка Айно.Так выла, что сама обернулась волчицей. В том помогла ей и вайзелотка ... из ... , давшая ей хлебнуть из баклажки настоя колдовских трав и прочитавшая заклинание у алтаря под священным дубом...


Провыв всю ночь на полную Луну, поутру Айно перетаскала своих щенят в барсучью нору в лесу за дюнами на краю болота. И стала жить двойной жизнью,претваряясь поварихой и таская щенкам съестное из замковой кухни.


Иво объявился посреди пира - в кольчуге и накинутой на голову оскаленной волчьей мордой.
-Волкодлак!-завизжал , вскочив из - за стола брат -иезуит,проливая на рясу расплывающееся красным по белому вино, роняя на пол блюдо с недоеденным печоным порасенком.
- Сгинь нечистая! - надеясь испепелить посланника Князя Тьмы , осенил гостевавший в Ведене епископ видение распятием.
Но нечестивый язычник и не думал испаряться или превращаться в кучку пепла...
Повыхватывали рыцари клинки из ножен, но кого разить? Призрак? Потому как то был получеловек-полузверь, полуявь-полумираж.Да и когда все это было?д
Да и было ли?Поди вычисли.Ведь призраки живут вечно!

-Защищайся негодяй! -крикнул Иво, взмахнув мечем.
Недолгим был бой между магистром и воином-волком. Слетела голова с плеч обидчика Винно  фон Рарбаха и покатилась по столу сшибая кубки упала на пол, а рядом легла и срубленная кочаном в огороде голова распорядителя работ Гунтера.

 Долго живут замковые призраки! Вот и теперь во шумном пиру мираж давно минувших дней возник и растаял. Со стоном, заглушаемым музыкой лютен , виол и дудок видение прошествовало по коридорам фарбургов, вошло сквозь стену у камина в доспех Винно фон Рарбаха, двигая его ржавыми сочленениями так , что дрогнул каменный саркофаг с прахом в замковой часовне и зашевелились, тщетно силясь соединиться и подняться из гроба кости основателя крепости. Ринулся бы магистр в бой с напускающим морочь язычником, да где голова его? А  голова то ли капустным кочаном под ножом постаревшей Айно хрустит, то ли выбеленным дождями черепом висит на суку священного дуба вместе с другими безглазыми черепами - убитых в лесах на кабаньих тропах, заманенных в болота рыцарей. На том же самом, разноцветными ленточками украшенном дубе Баублисе среди рогатых черепов принесенных в жертву быков и баранов зубы кажет. Разве что серенькая птичка -невеличка совьет гнездо во вперившейся вдаль  глазнице, выведет крикливых птенчиков и станет таскать им на прокорм червяков и мух. Но разлетятся птенцы, встав на крыло, - и пусто станет в набитой сухими травинками, конским волосом и лебединым пухом голове.
   Выросла уже и дочь Айно Сальме-  и, отбиваясь от надоедливого францисканца, помогала матери управляться на замковой кухне.Молодыми дубками поднялись и сыновья Ээро и Юсс.  Знают все тропы и гати заматерелые волчата.Один натягивает тетиву лука, целясь в селезня, что взлетает из прибрежных озёрных камышей. Другой свежует лося -рогача,сваленного метким броском копья.И для родной деревни в лесу,на острове могут братья добыть пропитание, и совсем мальцами отличились в боях при осаде крестоносцами Юрьева, куда, к соплеменникам эстам, перебралась Айно после смерти мужа.А когда нагрянули алчные латники помогали ребятки мамке лить кипяток, расплавленную смолу и кидать камни на головы латников.
-Получайте,гады!Это вам за папку нашего!-приговаривал один.
-Чтоб вам вечно в такой же смоле вариться в вашем христианском Аду!- орал другой.
Вот такой она была-месть волкодлка. Не только на пиру святош пугать,возникая в охмелевшей голове пьянчужки францисканца Бернара или являться Айно в клубах поднимающегося над кухонными котлами пара.Не так просто вернулась в замок Айно в замок, колдовать на кухне- месть её вела,стуча в висках молотами,испепеляя сердце.
 
 Эта месть стекалась что- то готовящими эстами,жемайтами, земгалами- и всем лесным  народом к священному дубу Баублису. И приносились жертвы.И возжигался огонь. И произносились клятвы.

 Нередко прибегая на кухню , чтобы поживиться чем нибудь вкусненьким, ребятишки вспоминали про котлы с кипятком и смолой на стенах Юрьева.
-А помнишь мама-после того как мы ошпарили латников -по ним ударили новгородские дружинники!И крестоносцы побежали...
-Потом я помогал отпирать ворота и воевода Храбр взял меня на седло.
-Ну то, что его звали Храбр ты выдумываешь.Борислав его звали! Воевода, и его дружинники в самом деле были отважными войнами.Да где они теперь! Далече!
-Они обязательно вернутся! -встряла в разговор матери с сыном Сальме, синея опушенными хвоею рыжих ресниц глазищами. - Неждан мне обещал, что приплывет за мной на корабле -и возьмет замуж! А я обещала ждать.И мы с ним уедем жить в Новгород!
- Видела я как ты обнималась-миловалась с ним когда он сошёл с коня, вертихвостка!Да у них в каждом порту и городе по невесте. Вот и жди!Приплывет на небесном корабле. Даугава эвон где!Да и Господин Великий Новгород совсем в другой стороне на Ильмень озере.Погарцевал Велибор на белом коне, отсыпал серебра да жемчугов  за постой-и ищи свищи.Они тогда в наши края из Лыбеди волоком в Двину переправлялись... А до Юрьева эти бродячие войны тогда и вовсе через  Чудское озеро на веслах мозоли набивали...Вот и жди его...
- И буду! И дождусь! - упрямилась Салме. Хотя глаза её уже были "на мокром месте" и ручейки слёз на щеках готовы были превратиться в реки, по которым Неждану легко было доплыть до любимой , не упираясь на волоках с подкладыванием бревен под днище ладьи.
 -Ладно слёзы точить!- успокаивала Айно дочуру, прижимая к себе медноволосую.-Только вы прикусите языки-то,-полушепотом выговаривала она детям , поглядывая на толкущуюся на кухне прислугу. -Здесь и у стен есть уши. И до сих пор помнят ту осаду некоторые. Кнуту Одноглазому выжгло глаз той смолой,что  лили мы со стены Юрьева на головы. Как то грела я воду для совершавшего омовение меченосца Гуннара, так видела у него на плечах рубцы от ожогов...

Велела Айно своим детям помалкивать и о том, в каких обрядах участвовали они на бугре у священного дуба. Хотя напоминанием о том белела среди других черепов рядом с черепом круторогого барана ещё не совсем обклёваная птицами и не объеденная куницами голова монаха доминиканца, приведенного под дуб с наброшенной на шею веревкой. Но вздергивать пленных на суку рядом с посвященными богам и духам ленточками было не в правилах жемайтов и земгалов. Монаха поставили на колени рядом с алтарным камнем.
Мешко вложил в руку юного Ээро меч.


-Руби.Отомсти за отца!- произнес волхв-вайзелот , повелевая.
Крепко сжал юноша рукоять в мгновенно вспотевших ладонях. Замахнулся.
Зажмурилась Салме. Расширились зрачки голубых глаз у Юсс.
Сверкнуло. И слетела голова монаха с плеч, брякнувшись в каменную чашу.


  - Смотри, мама, Белолобый!- всплеснула Сальме руками, когда на срез громадного пня  на заднем дворе свалили тушу яка.
  - Сауле пресветлая и стреловержец Перкунас!Что же это!Хранительница Лайме -помоги! - запричитала Айно.

   Да это был он, Белолобый. Теленочком его выхаживали всей деревней. Мамку- то его с полным выменем молока охотники -рыцари порешили, а комолый тогушонок удрал в лес,бродил там ,собирая на кисточку хвоста репьи,пока не приблудился к деревне и не прилабунился к вымени коровы Айно сосать молочко.
-Не отдам тебе его на проведение обряда! - говорила Айно вайделоту Мешко, когда тот трепал бычка отеческой ладонью по холке, любуясь "звездою" на лбу молодого яка.
 -Ты повяжи ему алую ленточку на рог, а я объявлю его Священным Туром. Для жертвоприношений у нас есть другие телята!-согласился не губить такую красоту жрец.
 Так и сделала. С тех пор прирученный як пасся вольно, где хотел, пока не прикончили его рыцари.
  И вот теперь Белолобый  лежал поперек пня, свесив с него рогатую голову.
Да и пень тот был особенный. Когда-то корни его гнали сок в крону многовекового священного дуба, каких немало было когда-то на землях жемайтов, земгалов, аушкайтов и других здешних вольных племён. Но по мере того, как крестоносцы оттесняли ливов, латгаллов, селов и куршей от побережья, падали священные рощи под натиском топоров и пил. Дошла очередь и до этого дуба.Хотя как будто бы уверовавший в Спасителя швед-викинг Кнут Одноглазый из наёмников, называя  древесного патриарха Иггдрасилем и не советовал его трогать, поясняя, что на нём вся здешняя  земля держится с её дюнами, лесами и островами на болотах.*** Может потому первый хозяин замка и решил не выкорчевывать могучее древо, а оставить его для практических нужд. Первоначально крепко вцепившийся в родную землю обрубок  служил плахой для самых непокладистых  пленников, коих держали в подвале замка для продажи, либо сажали на цепь ради потехи. Роль палача, рубщика голов, выполнял викинг Кнут Одноглазый.Он выполнял эту работу механически, невозмутимо хватая скатившееся с плахи пристанище дум за волосы и демонстрируя зевакам,каковых всегда хватало, как ещё шевелятся губы и таращатся глаза.


Потом пень отмыли от крови болотных мятежников и , когда приросла цитадель обширной кухней, стали использовать его для рубки мяса.

 Не счесть было годичных колец этой плахи , напитавшихся  последними криками и стонами несчастных. Сколько лет прошло с тех времен, как порос на этом месте желудь до тех пор, как первый корабль завоевателей причалил в устье Даугавы!- и вот лег  поверх всех этих окаменевших от горя лет Священный Тур. Сняла Айно ленточку с его рога. А подоспевшему с дровами для кухонных печей и камина Витуасу ничего не оставалось, как отсечь всеобщему любимцу голову и отнести её чучельнику в его препараторскую, где теперь она и покоилась в чане с соляным раствором выпотрошенная от мозга и таращила  непонимающие помутневшие глаза. Но и их следовало вынуть и заменить стекляшками.