Сувалкский коридор

СУВАЛКСКИЙ КОРИДОР

основано на предполагаемых событиях


Читать целиком на Литресе (поиск по "сувалкский коридор павел гросс"):

Сувалкский коридор
Малонаселенная территория на польско-литовской границе, имеющая двойное стратегическое значение. Во-первых, это единственный сухопутный коридор, связывающий страны Балтии с остальным ЕС (включая транспорт и энергетику). Во-вторых, именно здесь проходит самая короткая (всего 65 километров по прямой) граница между Беларусью и Калининградской областью Российской Федерации. Этот же коридор является кратчайшим транспортным путем между ними. Кто владеет им, тот владеет Балтикой...


Плотная пелена дождя хлестала по лобовухе УАЗа «Патриота» с такой силой, что с потоком воды едва справлялись дворники – они скрежетали по стеклу резиновыми когтями. Фары освещали метров двадцать перед внедорожником – размытое полотно асфальта, превратилось в реку грязи.
За рулем гордости российского автопрома сидел Игорь Соколов. Пальцы, привыкшие к шершавой рукояти пожарного ствола, впились в кожаную оплетку руля. Сорок минут назад он миновал последний российский КПП – формальность, брезгливый кивок пограничника, мельком взглянувшего на его паспорт и пропуск в погранзону. Теперь он был внутри Сувалкского коридора. А это больше полусотни километров страха, отделяющих его от дочери.
Мысль о Катьке пронзила сознание. Шесть лет. Голосок в трубке, смешливый и слегка осиплый после простуды: «Пап, приезжай скорее! Тут у тети Маши котятки родились! Пушистые-пушистые! И я мамину старую куклу нашла, в сундуке на чердаке!».
Он отчетливо увидел на лобовом стекле ее глаза – огромные, как у Лены до замужества, в тот момент, когда рация, вмонтированная Стариком на место привычной магнитолы, неожиданно зашипела. Не эфирными помехами, а мертвым, ровным белым шумом. Глушилка. Николай Петрович – друг, отдавший ему своего железного коня, хрипло предупреждал перед выездом из Питера, затягиваясь папиросиной: «Там сейчас, Сокол, как в пороховой бочке. Фитиль тлеет. Связи не жди. Не рассчитывай на нее. Глаза – в оба, ушки – на макушке. И помни – «Патриот» старый, но он вывезет тебя из любого пекла. Если, конечно, успеешь...».
Игорь бросил взгляд на встроенные в торпеду часы. Светодиоды холодно светились цифрами: «02:47». До Трофимово – рукой подать. Час, максимум полтора. Скорость оставляла желать лучшего – шестьдесят по спидометру, реально – меньше, машину болтало, колеса теряли сцепление с липким, грязном асфальтом. Но давить в пол было смерти подобно. Яма или даже камень – и он застрянет здесь надолго: в этой ночи, в этой грязи, в этом смертном предчувствии.
Слова Кати «Пап, приезжай скорее!» заставили Игоря все-таки прибавил газ. Дизель «Патриота» глухо взревел, машина рванула вперед. Сокол ощутил слабый толчок заднего моста, знакомый стук в подвеске – Старик предупреждал, что это нормально, характер такой у этого монстра дорог. Характер... У него самого он был не сахар – Лена так всегда говорила. Упертый. Слишком молчаливый. А все потому, что много прошлого было у него за плечами. Морпех. Боец. Потом – инвалид с небольшой пенсией, затем – пожарник. Ну, это понятно. Тут все ясно, где враг. А здешний враг, кто он? Дорога что ли? Молчаливые деревни с потушенными огнями и злое небо? Вот этот враг!
Он нащупал кнопку на руле. Голосовая связь, вмонтированная Стариком. Игорь набрал последний номер. Послышались гудки. Долгие. Бесполезные. Но он ждал и надеялся на ответ. Как дурак.
«Мама говорит, самолеты не летают... – голосок Кати  отпечатался в памяти. – По воде долго, пап...».
Зловещую тишину в трубке оборвал резкий, отрывистый женский голос – не Лены, а ее подруги, Светки:
– Игорь? Ты где? Связь опять... Тут...
Голос внезапно превратился в цифровой шум, а потом и вовсе пропал. Игорь сквозь зубы выругался – коротко, как умеют только морпехи, и сильно ударил кулаком по рулю.
Старик был прав. Коридор глушили. Наглухо. Информационная блокада. Подготовка к чему-то невообразимому...

***

Он проехал дальше, мимо знака: «Трофимово – 48 км.». Сорок восемь. Сорок восемь километров до Кати. До ее смеха. До ее головы, прижатой к его щеке. Сорок восемь кэмэ до того, чтобы увезти ее подальше от пороховой бочки, в его скромную, областную квартирку. В комнату, пропахшую дымом после дежурства и старой мебелью. Не густо, но безопасно.
Внезапно слева, сквозь пелену дождя и темноту леса, блеснул огонек. Небольшой, желтый. Окно? Костер? Игорь выключил фары. По старой привычке из другой жизни. Внедорожник остановился на обочине. Сокол пригляделся.
Нет, это было не окно, а вышка. Телекоммуникационная? Пограничная? На литовской стороне, судя по карте, которую он хорошо запомнил. На самой вершине вышки, несмотря на дождь, горел одинокий прожектор, направленный вниз, точнее – в лес. И что-то большое, темное, почти сливающееся с конструкцией, сидело рядом с прожектором. Аист? В такую погоду? Странно. Очень странно.
Игорь газанул на холостых оборотах. «Патриот» снова заурчал, а потом набрал скорость. Сердце колотилось уже под горлом. Не от страха, а от почти болезненного предчувствия. Он вспомнил глаза Старика, когда тот передавал ему ключи от УАЗа. Этот старый черт точно знал что-то такое, о чем тогда промолчал.
Рация неожиданно ожила. Не от голоса. Не от шипения. От короткой серии щелчков, похожей на азбуку Морзе. Два длинных, три коротких звука. Повтор. И снова мертвая тишина.
 «Сигнал тревоги? Координаты?» – пронеслось в голове Игоря. Он снова отключил свет фар, съехал с дороги на обочину и повернул к лесу. Инстинкт самосохранения кричал: «Стоп! Выключи двигатель! Спрячься!». Но Катя... Но сорок восемь километров до Трофимово. Он не мог остановиться. Не мог.
Мимо в полутьме проплыла полуразрушенная автобусная остановка. На ней высветился свежий плакат. На русском и, кажется, польском. Надпись: «Сувалкский коридор – мост дружбы!». Надпись была перечеркнута по диагонали черной краской. Под ней было обозначено баллончиком: «Мост в никуда».
Игорь фыркнул. Мост дружбы. Да. Особенно дружелюбно выглядели патрули НАТО, которые он видел днем на литовской стороне, за колючкой, в полной боевой готовности. Броня, каски, безликие морды. Прямо как оловянные солдатики из страшной сказки. Они не смотрели в его сторону. Они смотрели сквозь него.

***

Знак: «Трофимово – 35 км.». Лес поредел. Справа потянулись поля – черные, мокрые, сливающиеся с горизонтом. Слева виднелась все та же темная стена деревьев. Дождь не унимался. Ветер усилился. Он то и дело раскачивал УАЗ «Патриот» и пытался стащить его в кювет.
Внезапно впереди, метрах в трехстах, мелькнули огни. Не фары. Тусклые, желтые. Это была придорожная кафешка, точнее, то, что от нее осталось. Рядом стояли два грузовика с литовскими номерами, трактор и старенькая «Волга». Человеческие тени копошились под навесом. Сквозь закрытые окна и дождь пробивался слабый, но отчетливый запах жареного мяса. Шашлыка.
Игорь сглотнул. Забывший о еде с прошлого вечера желудок предательски заурчал. Люди. Мирные люди. Водители. Местные. Живые. В этой проклятой щели между молотом и наковальней они просто жили. Грелись. Ели и о чем-то говорили.
Он сбавил газ. Может, остановиться? Спросить? Узнать, что происходит сейчас в Трофимово? Проверить, есть ли хоть какая-то связь? Но голос дочери торопил: «Пап, приезжай скорее!».
Нет. Останавливаться нельзя. Каждая минута на счету. Он проехал мимо кафешки. Фары на мгновение высветили из темноты лица людей под навесом. Усталые. Озабоченные. Один мужик в кепке, обросший, смотрел прямо на «Патриота». В его взгляде не было ни любопытства, ни страха. Зато в нем была мертвая пустота.
Игорь прибавил газ. Внедорожник рванул вперед. Огоньки кафешки остались позади, вскоре они растворились в стене дождя и тьме. Остался только рев мотора, шум грязи под колесами и гул ветра.

***

Рация снова зашипела. На этот раз громче, не белым шумом. В нем появилась структура. Обрывки искаженных голосов. Не русских и не литовских. Английских? Польских? Фразы обрывались, тонули в помехах. Игорь прислушался, пытаясь уловить смысл. Внезапно послышался резкий, пронзительный вой сирены. Не из рации. Снаружи. Справа или слева? Сверху? Дикий звук нарастал, заполняя кабину и проникая в мозг. Сирена воздушной тревоги?
Игорь резко затормозил. «Патриот» занесло, но он его выровнял и остановил посреди дороги. Мотор фыркал на холостых. Сердце колотилось в груди. Он высунул голову в окно и вгляделся.
Ничего. Только вой сирены, беспощадный дождь и тьма. Учения? В глубине души Сокол знал, что ими здесь даже не пахло. Рация взорвалась четким, металлическим голосом. На ломаном русском сообщали:
– Внимание! Внимание всем транспортным средствам в Сувалкском коридоре! Немедленно остановиться! Немедленно покинуть транспортные средства и следовать указаниям сил НАТО! Зона закрыта! Повторяю! Зона закрыта! Это не учения! Всем остановиться!
Сообщение повторилось на английском, затем на польском. Незнакомец говорил в приказном тоне. Игорь замер. Мозг лихорадочно работал. Остановиться? Выйти? Сдаться? Какие нахер силы НАТО? Где они? В темноте? В лесу? В полях?


Читать целиком на Литресе (поиск по "сувалкский коридор павел гросс"):