Этейн. Реинкарнация ч. 2 Китай глава 6

 650 год. Китай.

Придворная дама Тунгуань благополучно успела записать последний иероглиф, когда за дверью прогремел зычный голос старшего дворцового евнуха Тайцзяня:
- Время!
«Будильник» дворцовых огненных часов известил об окончании времени для соития.

Император был так счастлив, что одна только мысль о расставании с любимой неимоверно расстраивала его. Понятно, что традиции незыблемы, и даже он, Сын Неба, не имеет права их нарушать.
- Милая, мне так не хочется с тобой расставаться! Я знаю, как надо поступить! Я женюсь на тебе, и ты станешь моей законной супругой. Тогда никто и никогда не посмеет нас разлучить, не будет мозолить глаза под дверью и отсчитывать минуты нашей встречи, или записывать красной кисточкой историю нашей любви и подслушивать.

Он красноречиво посмотрел в сторону придворной дамы, которая от неслыханного пренебрежения её персоной вытаращила глаза: «Разве может кто-либо попирать тысячелетние традиции!?»
Оскорбленная придворная дама состроила обиженную гримасу и начала спешно собираться, чтобы в полном возмущении покинуть покои государя.

У Цзэтянь молчала и улыбалась, не смея отвечать Императору.
Снова прогремел голос евнуха:
- Время!
Наложница прошептала:
- Разрешите мне подняться, мой господин.
- Нет. Ещё чего! Дай мне побыть с тобой некоторое время, пока противный евнух не ввалился в мои покои. Хоть немного полюбуюсь на красоту твою и нежность, поласкаю тебя ещё чуть-чуть. Не хочу расставаться!

Он лежал рядом, поглаживая руками её трепетные грудки и нежный животик, спускаясь все ниже, между набухшими разгоряченными складочками, где трепетала ароматная розочка, с удовольствием отмечая, что девушке очень нравятся его ласки. Каждый поцелуй и прикосновение господина возбуждали её, побуждая дрожать и стонать от удовольствия. Как бы он хотел продлить время китайской любви и снова ввести в её лоно своё твёрдое и сильное древко! Но…

- Время! Я вхожу, мой господин!
Старший дворцовый евнух постучал в дверь и сразу же вошёл. Быстро кинув взгляд на придворную даму, он уловил еле заметный кивок. Понятно, значит все свершилось.
- Государь, вы хотите иметь ребёнка от этой женщины?
- Хочу!

Евнух записал дату и время соития в пухлой книге, что держал в руке, уважительным жестом и поклоном пригласил девушку подняться, и, когда та встала с постели, с важным видом поставил на тыльной стороне её руки печать. С этого момента она – наложница второго ранга.

У Цзэтянь унесли, бережно сохраняя в её лоне высочайшее семя. Теперь за этой наложницей глаз да глаз - особый уход. Кто знает? Вдруг она когда-нибудь станет супругой великого властителя?

***
652 год. Китай
Молодая мамочка никак не могла налюбоваться на свою доченьку: «Какая же она сладкая! Хорошенькая! Точно красавицей будет, когда вырастет».
Малышка смешно морщила лобик, носик и маленькие, словно пуговки, губки, а мамочка У Цзэтянь целовала милое личико и смеялась от счастья.

- Какая ты смешная, доченька моя. Ты даже не представляешь, как сильно мама и папа тебя любят.
Почувствовала скорее, чем услышала шаги приближающегося Императора, его тёплые руки на своей шейке, поцелуй в жаркую румяную щёчку.
- Любимая! А мне доложили, что вы здесь, в парке, наслаждаетесь свежим воздухом и благоуханием цветов, и после высочайшего совета поспешил к вам присоединиться.
- Благодарю. Мы соскучились и очень ждали, когда Вы, быть может, удостоите нас чести и присоединитесь к нам. И вот этот благословенный миг настал.

Она почувствовала, как задрожали его руки. Обернувшись назад, мановением руки приказал слугам отвернуться и осторожно положил ладони на её груди, ласково и нежно сжимая соски.
- Я очень соскучился. Безумно! Ты не представляешь, как я тебя хочу. Когда уже тебе можно будет прийти ко мне в спальню?
- Государь, потерпите еще немного. Я ведь еще кормлю малышку.
- Ну и что? Если я аккуратненько полюблю тебя, то ведь от моей дочери не убудет? Наоборот, она будет рада, что ее мамочке хорошо.

Он раздвинул края её халата, обнажив груди, прикасаясь губами то к одной, то к другой, облизывая, посасывая и лаская сильными пальцами соски-карамельки. В рот ему брызнула молочная струйка. Постанывая от вожделения и удовольствия, он с удовольствием пил грудное молоко, причмокивая, словно ребёнок.

Застонав, крепко обнял возлюбленную:
- Сегодня же прикажу евнуху тебя привести. Не могу больше. Что поделаешь, если я безумно тебя люблю и не хочу ни с кем делить, даже с дочерью. От одной мысли о том, что я с тобой сделаю в постели, мой нефритовый стебель разрывается. Ну вот, пожалуйста…

Он красноречиво посмотрел вниз, где под полами халата угадывалась внушительная выпуклость.
- Видишь, что ты со мной делаешь?
- Но, мой господин, к Вам же каждый день приводят жён, фавориток и множество наложниц! Надеюсь, они удовлетворяют все Ваши пожелания?
- Я люблю только тебя и очень хочу. А с ними… Будто съел недоваренный тунцзидань*.

Они дружно засмеялись его шутке, да так громко, что слуги, сопровождавшие государя на прогулку, начали переглядываться.
- Ну вот, снова шпионы Вашей супруги Ван доложат ей о нашем весёлом свидании, - У Цзэтянь сжала руку господина и нежно поцеловала её, - хотя, пускай смотрят и докладывают, а затем лопнут от зависти! Мне все равно.

Господин откликнулся на ласки возлюбленной, нежно обнимая и целуя крепко в алые губы, обжигающие жаром, заставляя трепетать его чресла в страстном желании обладать ею прямо здесь и сейчас. Только лишь нашёптанное ему на ушко горячее обещание о будущей ночи любви временно успокоило мужчину.

«Ночью я обязательно возьму своё! Она будет кричать, визжать, стонать от моих умелых ласк. Я и так долго ждал, пока пройдёт обязательный период воздержания роженицы. Хватит! Достаточно! Я не намерен более терпеть и спать с женщинами, от которых ни холодно, ни жарко. В конце концов, я -Император, или ничтожный раб, чтобы слушать бредни слуг, запрещающих мне любить ту, кого пожелаю?»

***
Как же У Цзэтянь была неправа, играя с огнём, разжигая и распаляя злобу в жестоких диких кобрах, именуемых жёнами, фаворитками и наложницами гарема китайского Императора. Хотя... Что она могла сделать? Ничего. Гарем - средоточие жестокого ядовитого серпентария - не прощал удачливых в любви соперниц.

Лишь только Ангел-хранитель Нейл, наблюдая за личной жизнью своей подопечной, видел будущее, которое его не радовало.
- Да-а-а. По всей видимости, работки мне скоро прибавится. Куда же ты направляешь судьбу свою, моя милая, неразумная девочка?

***
Глубокая ночь вступила в свои права. Гаремные слуги, наложницы, евнухи и множество других обитателей дворца готовились увидеть сладкие сны. Только в некоторых комнатах огромного императорского дома кипели страсти.

В спальне Императора в этом часу пополуночи царствовала любимая фаворитка У Цзэтянь. Она прибыла туда по приказу повелителя, и главный евнух не посмел перечить желанию господина. Кроме того, под страхом смертной казни никто не имел права беспокоить государя до самого утра.

В покоях старшей жены Императора – Ван в это время зарождалась буря. В бессильной ярости своей женщина, являясь законной супругой господина, не собиралась мириться с наглой фавориткой, отнявшей любовь и расположение супруга. Она безумно жаждала отмщения. Любыми способами. Даже если…

Выбор был очевиден: «Для того, чтобы ввергнуть наглую девку во мрак горя и страданий, надо поступить именно так…»
- Сяо, ты сейчас же пойдёшь туда и сделаешь то, о чем я тебе говорила. Это приказ!
Наложница кинулась перед госпожой, преклонив колени и скорбно склонив голову:
- Госпожа Ван, мне страшно. Я не смею этого сделать! Как же я предстану перед Властителем Неба, совершив подобное, когда он призовёт меня и спросит о моих поступках в этой жизни?
- Выбирай. Или я сейчас позову верного слугу, который перережет тебе горло и выбросит твоё вонючее тело в мусорную яму, или ты выполнишь мой приказ!

Равнодушно наблюдая за своей верной наложницей Сяо, умывающейся горючими слезами, Императрица Ван не сомневалась, что приказ будет исполнен.

***
Челядь королевского императорского дворца сладко спала, наслаждаясь яркими сновидениями. Возле кроватки с новорожденной сладко храпела нянька.
Никто и не заметил, как из комнаты, где спала малышка, выскользнули две тени.

Примечание:
Тунцзидань* - яйца, варёные в моче мальчиков, не достигших половой зрелости. После закипания мочи скорлупу надбивали, чтобы та получше проникла внутрь яиц и пропитала их. Варят яйца целый день, постепенно добавляя в чан мочу по мере её выкипания.

Продолжение следует.