Городу большая услуга

Аркадий отвечал за чистоту центральной площади. Той, что у ратуши. Лет ему было за тридцать, и сколько он вел сознательную жизнь, то есть с окончания школы, столько лет он дворником тут и работал, то есть дело свое знал со всех сторон и в полном объеме. Под ведомством Аркадия находилась сама мощеная площадь, две клумбы по ее углам и урны для мусора. Он подметал, чистил территорию от снега, стриг кусты с цветами в соответствующее время года, с тележкой объезжал урны и освобождал их от содержимого.

Особняком в обязанностях Аркадия стоял общественный туалет. Тот, что напротив ратуши. Важное и нужное заведение для работников местных заведений, для граждан, прогуливающихся в досужий час. Даже иногда чиновники, спешащие на работу или с нее, забегали, но это очень иногда – говорят, у них там в ратуше, есть свой собственный, для удобства. Он убирался, мыл, вычерпывал выгребную яму – туалет был простой, ничего лишнего: четыре стены из досок, кусок шифера в качестве крыши, и овальная дыра в полу.

***

Все в жизни центральной площади, в жизни Аркадия и в жизни туалета шло спокойно. Если и случались потрясения, то влияние их распространялось в пределах одного рабочего дня. Нужно было лишь найти подходящий инвентарь – метлу, швабру, лопату или ведро побольше – и проблема решалась.

Но одним ничего не предвещавшим утром спокойствие кончилось.

Большое Начальство, с самого верха, вдруг собралось прибыть с визитом в город. В ратуше по этому поводу настолько переполошились, что чиновники чаще обычного бегали через площадь в общественный туалет. А мэр даже на всякий случай объявил праздник, чтоб встретить Большое Начальство прилично и с размахом. Местом проведения праздника, естественно, была выбрана площадь у ратуши.

И начались приготовления.

Люди с лестницами бегали по площади и вешали между зданиями веревки с разноцветными флажками. Трое человек в комбинезонах перемещались по периметру площади и везде, где было можно, клеили большие плакаты. Плакаты были посвящены достижениям в разных сферах жизни города, сообщали некие исторические факты, а также рассказывали биографии выдающихся чиновников. Для Аркадия в этих мероприятиях тоже нашлось дело. Ему вручили ведро с краской и отправили красить общественный туалет, чтоб он был не серый, а приятно фиолетовый.

Аркадий радовался украшениям и преображению подведомственного хозяйства, много нового узнавал, изучая плакаты.

Работы шли полным ходом. А за три дня до приезда Большого Начальства мэр даже приказал членам Городского Совета проголосовать за установку красивого современного унитаза в общественном туалете. Был доставлен блестящий белый горшок и торжественно – после произнесения речи и перерезания ленточки – прикручен к доскам пола. Правда, возникла небольшая нестыковка – туалет же был с выгребной ямой и к канализации оказался не подключен. Эта нестыковка создавала технические трудности, поэтому унитаз пришлось прикручивать рядом с овальной дырой в полу, а Аркадию один из чиновников, после некоторых размышлений, вручил и приказал повесить объявление.


«Санитарно-техническое изделие установлено в экскурсионно-ознакомительных целях, пользоваться КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО!!!»


Аркадий прилепил листок над бачком.

На этом приготовления были окончены, и город стал ждать.

***

Ночью того же дня произошло то, чего никто ожидать никак не мог.

В унитаз нагадили.

Аркадий утром как обычно совершал обход территории, заглянул в туалет и обнаружил темное пятно в белой вазе. Пятно, отбросившее тень на все преобразившееся здание общественного туалета. Он застыл, не веря своим глазам, и не решался что-либо делать. Бежать ли сразу в ратушу с сообщением о происшествии? Или сначала все же убраться? Глубоко вздохнув, тут же в туалете, чтоб не выходить и не показывать прохожим своего беспокойства, Аркадий решил сначала навести порядок. Через пять минут все выглядело так, будто ничего и не случилось, а на объявлении появилась приписка.


«Не гадить!»


Закончив, Аркадий поспешил поставить в известность руководство. В ратуше его сообщение вызывало заметное беспокойство, интерес к ситуации проявил лично мэр. Он похвалил инициативу по уточнению информации в объявлении и выразил надежду, что впредь такого безобразия не повторится.

Город снова стал ждать, жизнь пошла своим чередом. Но вечером Аркадий снова совершал обход, снова зашел в туалет и увидел, что в белом горшке снова нагажено.

***

Какие только не предпринимались меры.

Аркадию было поручено обходить площадь в два раза чаще. Обычную траекторию движения патрулей изменили, чтобы солдаты проходили мимо туалета и на прямом пути, и на обратном.

Это не помогало. Белизна горшка продолжала терять свою непорочность.

Один из чиновников предложил выставлять около туалета охрану вначале рабочего дня и после его окончания – в самое людное время. Это привело к тому, что темные массы стали появляться либо рано утром, либо поздно вечером. График Аркадия растянулся, прибавив несколько часов, и он перестал высыпаться.

Каждый раз отправляясь с проверкой Аркадий чувствовал тяжесть на сердце. Ему так хотелось верить в лучшее, и, если унитаз оказывался чистым, Аркадий очень радовался. Он даже выработал ритуал: теперь он заходил в туалет и не смотрел на белый горшок, он осматривал пол, все вокруг, заглядывал в дыру, и в последнюю очередь уже смотрел в белую вазу. Оттягивал момент истины. Увы, надежды часто разбивались о реальность.

В конце концов, мэр даже обратился к гражданам, призвав их быть рассудительными. Граждане внимательно его слушали, но однозначной положительной реакции так и не последовало. Мэр, было видно, сильно переживал за судьбу города, на пути в ратушу он сетовал, что, мол, он старается и трудится, а население все гадит и гадит.

***

Ночью накануне приезда Большого Начальства Аркадий спал неспокойно. Ему снился праздничный обед, которым встречали Начальство. В общественном туалете был накрыт богатый стол. Собрались члены Городского Совета, чиновники, мэр. Все отчаянно улыбались и хлопали в ладоши. Высокие красивые люди, очевидно, Начальство, стали рассаживаться по своим местам, но вдруг один из них вскрикнул, показал пальцем на унитаз, схватился за лоб и упал в обморок. И горшок, и бачок были заляпаны страшными пятнами! Мэр покраснел, стал что-то объяснять и зачем-то стучать кулаком по стене.

Аркадий проснулся.

Стук оказался реальным, а сон отчасти пророческим. Стучали в дверь, и когда Аркадий выглянул в окно, он с удивлением обнаружил на крыльце мэра. Его голова была под капюшоном, но он приподнимал края руками, и лицо было видно. Прикрыв одеялом комканные простыни, накинув на майку пиджак, Аркадий откашлялся и отомкнул замок. Мэр быстро вошел внутрь.

Неожиданный гость сразу же отверг все приветствия и приглашения к чаю и уверил хозяина, что визит его отнюдь не праздный. Дело важное, очень срочное и связано оно с будущим города. Аркадий охнул, запахнул пиджак плотнее и попытался натянуть его вниз на трусы. Но смущался перед ликом истории только он, мэр, возвышавшийся над скрючившимся дворником на голову, чувствовал себя свободно. Кратко и четко он объяснил цель своего визита, и задачу, которую ставит перед подчиненным.

Унитаз должен быть украден.

Да, это крайняя мера. Но никакие другие решения не помогли. Если кто-то опять сможет пробраться и совершить вандальное действо, а Большое Начальство увидит этот позор – произойдет настоящая катастрофа, чудовищные последствия которой даже сложно предположить. Поэтому выхода нет. Кража тоже плохо, но, само собой разумеется, не так плохо, как плохо подготовленная встреча Начальства.

Унитаз должен быть украден. И эта тяжелая ответственность ложится на надежные плечи Аркадия.

***

Аркадий, сколько он вел сознательную жизнь, отвечал за чистоту центральной площади и знал ее со всех сторон и в полном объеме. Ему были известны все закоулки и переулочки, маршруты патрулей, новые и старые, и привычки патрульных, в любой момент суток он мог сказать, где светло, а где тень, где дует, а где от ветра можно укрыться. Поэтому планировать заранее ему особо было нечего. Только лишь условились с мэром, куда Аркадий должен будет доставить унитаз.

Облачившись в черное, положив в карман гаечный ключ, Аркадий отправился на это грязное дело, призванное сохранить чистоту лица всего города. После ухода мэра, небольшие сомнения закрадывались в его душу. С одной стороны: руководство велит, и дело благое. С другой стороны: взять и сп****ть казенное имущество – как можно? Все же чаша весов быстро перевесила в пользу руководства и блага.

Добраться до общественного туалета не составило труда, открутить горшок от пола тоже. Обратный путь с унитазом в руках оказался сложней. Но Аркадий припрятал тележку в неприметном закутке неподалеку и, дождавшись пока пройдет очередной патруль, вытягивая шею, чтоб видеть из-за бачка, куда идет, без происшествий покинул площадь. Дальше было совсем просто – мало ли куда с тележкой идет человек, тем более всем известный дворник. Его никто не останавливал, никто ни о чем не спрашивал.

К рассвету Аркадий пришел в условленное место – к воротам усадьбы мэра, он же, мэр, их ему и открыл. Аркадий провез тележку и оставил, где ему было указано. Мэр сердечно поблагодарил от всего населения и сказал, что дальше он спрячет санитарно-техническое изделие сам. Аркадий же, по его словам, отлично справился и оказал обществу большую услугу.

***

Большое Начальство осталось довольно праздником. Их порадовали достижения в разных сферах жизни города, о которых они узнали из картинок и текста плакатов. Мэр был удостоен медали за отличное руководство, а на стене ратуши появилась памятная табличка, гласившая, что на том самом месте Большое Начальство высказало похвалу всему Городскому Совету и чиновникам.

Аркадий смотрел на церемониальную часть праздника издалека. Он даже смахнул слезу, чувствуя свою причастность к государственному событию.

В общественный туалет, правда, в тот день так никто и не зашел.

И унитаз потом на свое место так и не вернулся. Впрочем, это и к лучшему, всем жить стало только легче. Всем – от мэра до Аркадия.