Бабушка Луиза. Глава3

          Когда бабушка Луиза запиралась в своей комнате, все знали, что там в данную минуту наводится порядок.
           Луиза Леопольдовна выдвигала ящики, вытаскивала их содержимое на божий свет и загромождала всю середину комнаты. Одежда вытряхивалась на пол, лежали кипы фотографий и старых книг, пухлые альбомы, пачки бумаг, журналы и коробки с безделушками.
          - Да здравствует свет! - восклицала Луиза Леопольдовна. - Нет ничего тайного, что не стало бы явью!
          Она водружала на нос большие очки и сидела весь день среди вороха вещей, перебирала, читала, перечитывала, листала, рвала, делала записи и перекладывала мелочи с места на место.
          Если к ней стучали, она кричала в ответ: "Я на раскопках!" или "Последний день Помпеи!" и не открывала.
          Обедать она тоже не выходила.
          - Ну, всё, - говорила мама, - бабушку засыпало пеплом.
         
          Бывало, за дверью раздавалось тихое пенье: "Ночь светла-а-а, над рекой тихо светит луна-а...". Надо сказать, у Луизы Леопольдовны был красивый голос - грудной, очень тёплого тембра. Когда она начинала петь, её дочь и внучки собирались под дверью и слушали. Мама, то есть дочь, очень переживала, что, имея такие вокальные данные, бабушка не стала учиться, а посвящала свой голос хаосу и куче макулатуры.
          Луиза Леопольдовна почти никогда не пела на людях, только Агнессе и Марии - иногда и потихоньку.
          - Слушайте птиц, - говорила она, - слушайте, слушайте, лучше этого пока ничего не  придумано!
          Пенье за дверью вдруг прекращалось на полуноте и переходило в стихи: "Людей  теряют только раз и, след теряя, не находят..."
          Это значило, что Луиза добралась до своего дневника, куда записывала любимых авторов.
           - Ну, теперь надолго, - вздыхала мама.

           Все знали, что Луиза Леопольдовна не успеет перебрать и перетасовать все вещи за один раз. Ведь это так понятно. Она зацепится за какую-нибудь книгу, старое письмо, статью или фотографию в пожелтевшем альбоме и так и просидит, копаясь в старых воспоминаниях.
          Как-то она откопала маленькую брошь в виде ажурной серебряной стрекозы с янтарной головкой.
          Бабушка Луиза сначала причитала и ахала, потом приколола брошь себе на грудь, выплыла, танцуя, в коридор, чтобы покрасоваться перед всеми домашними, а потом снова  заперлась в комнате и проплакала целый час.
          Оказалось, что эту чудную брошь её папа подарил её маме, когда им было по шестнадцать лет. Папа тогда был русым, кудрявым сероглазым мальчиком и юная Катенька звала его Лео... Луиза считала эту брошь утерянной. Как давно это было!
          Ясно, что наведение порядка прервалось, и вещи снова рассовались по старым местам.
          А однажды  чей-то полустёршийся адрес в затрёпанной записной книжке, которой Луиза Леопольдовна уже лет тридцать  не пользовалась, чуть было не уложил её в постель. Дрожащими руками бабушка на кухне накапала себе капель и забыла их выпить… Она долго меряла шагами комнату от стены к стене, а потом, не обращая внимания на беспорядок, торопливо собралась и выпорхнула из квартиры. Перед тем, как закрыть дверь, она поцеловала растерянную маму, то есть свою дочку.
          - Я скоро!

          Вернулась она поздно. И, не зажигая света, просидела среди разбросанных вещей до глубокой ночи. Молчала, сморкалась и вздыхала. Агнесса и Мария не могли видеть её такой.
          - Луизонька... А? - спрашивали они в дверную щёлку.
          Наконец, Луиза Леопольдовна впустила их, уселась с внучками на диван и прижала к себе внучкины головы.
          - Вы не представляете... вы даже не представляете... и слава богу. Да-да, наверно, слава богу...
          Объяснять Луиза Леопольдовна ничего не стала.
          Чей это был адрес и какое отношение он имел к сегодняшней жизни Луизы Леопольдовны, так и осталось неизвестным...




          Глава 4.http://proza.ru/2025/11/14/243