Бабушка Луиза. Глава 15

          - Внуки, я вас поздравляю! – сказала Луиза, появляясь в дверях комнаты.
          - С чем? - спрашивает Мария, высовывая голову из-под одеяла.
          - Уж будто и не с чем? - удивляется Луиза. – Всегда есть с чем поздравить. Поздравляю вас с чудесным утром. С тем, что небо голубое, а в траве кузнечики. С тем, что мы здоровы и ещё с тем, что у нас за ночь не выросли рога. А самое главное, с тем, что сегодня воскресенье, и мы едем путешествовать.
          - Куда? – позёвывает Агнесса.
          - В Кудыкино.
          - Ну, Луиза!
          - Нет смысла говорить об этом с неумытыми и зубонечищенными. Вставайте!

          После завтрака, выйдя во двор, Луиза пересчитала, загибая пальцы:
          - На метро, на станцию, на электричку. И в парк.
          К эскалатору в метро Агнесса и Мария относились совершенно по-разному.
          - Обожаю эскалатор! – говорила Маша. – Так и каталась бы с утра до вечера и считала фонари.
          - Ерунда, - отвечала Агнесса. – Нудное и скучное занятие. Особенно, когда торопишься. Едешь-едешь… Вот было бы здорово, если бы вместо него была такая круглая лестница. Да, Луиза?
          - Винтовая.
          - Вот. Точно.
          - Я бы не потянула сто пятьдесят ступеней. Шутите? А потом, подумайте, какая толкучка была бы на этой лесенке!
          - Зато интересно! – сказала Агнесса.
   
           В электричке напротив них ехала молодая женщина с малышом. Ребёнку было года полтора. Он не давал матери ни минуты покоя, бегал по скамье, держась за спинку, ёрзал, прыгал и махал ручками. Луиза сразу вытащила журнал, который купила в киоске на станции и уткнулась в страницы. Агнесса с Марией наблюдали за мальчиком. Тот тоже посматривал на них странными тёмными глазками. Странными из-за ресниц. Они у него были такие длинные и пушистые, что почти закрывали глаза. Их бы не мешало подстричь и проредить.
          - Нет! – вдруг выкрикнул малыш на весь вагон.
          - Петечка, ты что, маленький! Нельзя кричать, ты же мешаешь, - всполошилась женщина. – Пойдём ко мне на ручки, посмотрим в окошечко.
          - Нет!
          - Ты посмотри – там домики. Ой, сколько домиков! Там девочка с собачкой. Помаши ей ручкой, - ворковала Петечкина мама. – А на небе облачка, гляди-ка – белые-белые. Куда это они летят вместе с нами, а?
          - Нет!
          - Петенька!
          - Нет-нет-нет!
          - Он одно это слово и знает, - улыбаясь, объяснила женщина Агнессе и Марии. – Везде его повторяет.
          - Нет! Нет! – кричал Петечка, наслаждаясь свободой орать во весь голос.
          На него оглядывались.
          - Ой, Петь, тише, тише, ты уже всех оглушил, - шептала мама, гладя Петечку по животу.
          - Нет!
          - Да! – неожиданно для себя сказала Агнесса.
          - Нет!
          - Да!
          - Нет!
          - Да.
          Луиза Леопольдовна подняла глаза от журнала и с любопытством наблюдала за этой словесной дуэлью.
          - Нет!
          - Да!
          - Нет!!
          - Да!!
          Петечка замолчал и уставился на Агнессу своими дремучими глазами.
          - Дуя! – звонко выпалил он.
          - Нет, - покачала головой Агнесса..
          И тут вдруг Петечка захохотал. Закатился громко и заразительно мелким буратиньим смехом, как умеют только очень маленькие дети. Он так заливался, показывая мелкие сахарные зубки, что через минуту смеялся весь вагон.
          Луиза Леопольдовна закрыла журнал.
          - Внуки, мы сейчас выходим. Будь здоров, весёлый человек Петечка!
          Электричка с шипеньем остановилась, двери с лязгом разошлись, и они вышли.
          А Петечка с мамой поехали дальше.

          *

           - Агнеска! Теперь из-за тебя Петечка знает два слова!
           - Благодаря тебе, а не из-за тебя, - поправила Луиза Леопольдовна.
          - А вот странно, - сказала Агнесса. -  Петина мама сказала, что он знает только слово «нет». А ведь всегда первое слово «мама».
          - Не скажи, - ответила Луиза. – Ты, например, сначала выучила «дай!». А Петя, видно, человек отрицания. Он всё отрицает.
          - Почему?
          - Потому что «нет»,  – Луиза старалась говорить серьёзно. –  У него такая жизненная позиция. Может, ему ничего в этом мире не нравится. Может, он вообще жалеет, что родился.
          - Как это можно жалеть, что родился? – недоумевает Маша.
          - Маш, Луиза шутит. Петечка ещё киндер. Папа сказал бы, что он ещё  молекула. Какая у молекулы позиция?
          - Ну всё. Совсем забодали бедного Петечку, - сказала Луиза Леопольдовна. – А он про вас уж и забыл давно.
          - Ну и что ж, - сказала Агнесса. – А вот если у нас родится брат, он сначала научится говорить «мама» или «папа».
          - Или Луиза! – добавила Маша. – Мы его научим!
          - Вы лучше кругом смотрите, - сказала бабушка Луиза. – Мы же в парке, ловите момент! Когда вы последний раз были на природе? Сидим дома как кроты.
          - Это который дюймовочкин? – засмеялась Маша.
          - Ну нет, - не согласилась Луиза Леопольдовна. – У нас есть электричество, а у того крота не было. В темноте сидел, старый бездельник.
          - Он как раз был не бездельник, - с жаром возразила Агнесса. -  У него было много запасов. Всяких червяков.
          - Ну хорошо, - сдалась Луиза Леопольдовна. – Старый обжора.
          - Если бы он не запасал и не ел, - заметила Маша философски, - он бы умер с голоду.
          - Так и быть, - отстреливалась Луиза. – Старый жадина.
          Она рассмеялась. Внучки, которые терпеть не могли крота, когда она им читала про дюймовочку, сейчас изо всех сил пытались восстановить справедливость.
          - Ну-ка, дышите! Займитесь делом. Все кроты сейчас заняты делом: роют и ловят. Им постоянно нужно жевать, чтоб не помереть. Мы для чего пришли? Давайте дышать!
          - Дышите - не дышите, мышите - не мышите, - начала Агнесса. – Ой!!
          И Мария тоже крикнула, ещё громче:
          - Ой!!!

          Из земли торчала голова.
          Огромная каменная голова упиралась затылком в тропинку. У неё был нос и брови, рот ушёл под землю, а ушей не было. Голова сурово и обречённо смотрела перед собой огромными каменными глазами.
          - Ох ты! – воскликнула Агнесса и похлопала ладонями по голове (не по своей). – Откуда она здесь? Кто её потерял, интересно?
          - Луиза, а кто это? – спросила Маша.
          - Лично не знакома, - ответила Луиза. – По правде сказать, никто, кажется, не знает, кто это. И кто лепил, не знают. Может, воин – у него дыра на носу, как от шлема, может, царь. Бедняга.
          - Почему он бедняга?
          - Ну так лет двести уже пытается вылезти из земли – и не удаётся ему. Застрял.
          - Почему?
          - Так если каждый прохожий бьёт его руками по макушке – как же он вылезет?
          - Ну, Луиза, ну ты шутишь! – сказала Маша. – Мне эта голова нравится. Я её поглажу.
          И Маша залезла на голову и погладила её по лбу.

          - Внуки, вы помните, кто написал «Алису в стране чудес»?
          Агнесса наморщилась, вспоминая трудную фамилию:
          - Этот… Кэрролл.
          - Так вот Льюис Кэрролл видел эту голову! Представляете? Кэрролл стоял здесь, как вот мы с вами, и смотрел на эту голову. Здесь, в этом парке! Представляете? Я – с трудом.
          - Класс, - восхитилась Агнесса. – Наверно, это было давно. Мы с Машкой  ещё не родились…
          Бабушка Луиза почему-то засмеялась.

          Было тихо в этом полудиком уголке парка. Где-то далеко слышались людские голоса, но здесь, над головой, висела тишина. Возле тропинки и рядом на пригорке молчаливо стояли ели, берёзы, сосны. Сквозь их ветви солнце еле доставало до головы, освещая её слабыми бликами. Что, интересно, делает голова ночью, когда никого рядом нет? Может, она прикрывает усталые глаза и спит и вздыхает во сне? Сколько она перевидала за много-много лет, и, может, ей хочется не выбраться, а, наоборот, уйти в землю и успокоиться, наконец?...

          - Ой, смотрите! – Маша показала пальцем. – Сюда идут утки!
          От маленькой речушки, поросшей травой и камышом, по пологому склону поднимались селезень с подружкой. Утки, переваливаясь, шли к голове и, хотя видели людей, держались уверенно. Видно было, что они давно уже протоптали себе этот путь. Уточка слегка поотстала, а селезень, оценивая обстановку, вертел туда-сюда блестящей тёмно-зелёной головкой.

          - Отходим, отходим, - шептала Луиза.
          Они стали поодаль и притихли, следя за птицами. Возле головы бил из земли маленький родничок и медленно стекал в речку. Уточка принялась неторопливо пить, а селезень стоял рядом и караулил. К воде он не притронулся. Уточка напилась, почистила пёрышки и отправилась обратно к речке. Селезень шёл за ней, всем своим видом являя исключительную заботу и внимание.

          - Каков молодец! – сказала Луиза Леопольдовна. – Рыцарь утиный.
          - Луиза, а почему они в речке не пьют? – спросила Маша. – Вон там сколько уток, и все пьют из речки.
          - А эти самые умные, - сказала Луиза. – Зачем пить грязную воду, когда под носом родник?
          - А селезень так и не напился, - сказала Агнесса разочарованно. – Мне его жалко. Шёл-шёл…
           - Он утку любит, - возразила Маша. – Ему было некогда, он караулил, чтобы мы её не обидели.

          Через речушку был перекинут каменный мостик с перилами. Возле мостика сновали по воде несколько утят.
          - Луиза, а давай уточек покормим! – вспомнила Маша. – Мы же собирались, помнишь, даже хлеб взяли.
          Луиза достала из сумки маленький батон с отрубями.
          - Вредно, вообще-то, - сказала она. – Ну ладно, отщипывайте по маленькому кусочку. И осторожней, в воду не упадите! Водолаз из меня никакой.

          Девчонки побежали к мостику. Батон разделили пополам, чтобы всё по-честному. Кормить уток – огромное удовольствие. И вообще, когда встречаешь любое животное, первым делом тянет его погладить и дать что-нибудь съесть. А потом бесконечно смотреть, как оно ест. Как-то Агнессе и Марии повезло увидеть, как сурок грызёт морковку. Потом он принялся за зелёные помидоры, а потом за яблоки. Девчонок еле оттащили, а то бы они грызли вместе с сурком одну и ту же морковку. Если бы он им позволил, конечно. Сурки обычно не раздают свою еду кому попало.

          Печальнее всего момент, когда корм кончается. Агнесса и Мария раскрошили весь батон, утки всё съели и теперь шныряли туда-сюда в поисках новых кусочков. Но дать им больше было нечего.
          - Эх! – вздохнула Агнесса и вдруг ткнула Машу в бок. – Смотри, - хихикнула она, показывая на каменную голову.

          На голове, свесив ноги до её переносицы, сидела Луиза и листала журнал. Это было и смешно и ещё как-то… Девчонки не могли бы найти слов. Мысли были, а слова – нет.
          На древней голове сидела в модном брючном костюме Луиза и читала глянцевый  журнал.
          - Луиза! – крикнула Агнесса. – Чем ты там занимаешься?
          - Я? – отозвалась Луиза. – А известно чем. Я занимаюсь жизнью.