Моя дочь Аня

1

Честно говоря, я долго не осмеливалась начать этот рассказ: во-первых, было просто нелегко, даже спустя два года после смерти Ани, а, во-вторых… как-то не хотелось, чтобы это всё выглядело, как скучное жизнеописание. Плюс к этому я задалась вопросом – а надо ли это самой Ане? И лишь после долгого разговора с моей близкой подругой Зиной Барановой, и по её совету – выбрать наиболее яркие и весёлые моменты из жизни Ани, я решилась на эти записки. Да только я решила выбрать как весёлые, так и просто трогательные или слегка поучительные моменты, поскольку между нами было много чего, над чем можно и посмеяться или улыбнуться, и подумать, и всплакнуть.

***

И почему-то первое, что вспоминается, – это один из вечеров, когда я забирала Аню из садика. Не помню сейчас, когда это было, но помню, что это было. Такое не забудешь! Вот я вошла в группу дочери – Аня кинулась ко мне обниматься, и я ей говорю тогда:

– Иди и скажи Елене Валерьевне, что за тобой мама пришла, и можно ли тебе пойти домой?

Дочь побежала к воспитательнице… Да только она её назвала «Еленой Вареньевной» вместо «Валерьевны». Надо ли говорить, как меня разрывало от смеха после того, что я услышала? Я его едва смогла сдержать! Помню, я, как дура, ещё зачем-то стала извиняться за дочь.

– Да бог с вами! – смеясь, ответила воспитательница. – Я нисколько не сержусь! Скажу более, меня уже и мои коллеги так называют, встречая: «Вон наша Вареньевна идёт»! Так что всё нормально!

«Слава богу, хоть человек понимающий и с юмором»! – думала тогда я. Вообще, надо сказать, что, идя с Аней из садика домой (благо, он был недалеко), я от неё, как по радио, могла узнать все новости из жизни группы: то Вовка с Димкой подерутся из-за того, кому первым с Аней качаться на качели, то Ира сжульничает, переложив остатки каши Ане в тарелку… В общем, я понимала, что там жизнь кипит, и кипит сильно!

Или вот ещё один момент: я тоже как-то раз зашла за Аней, а она играла в мячик со своим одногруппником. Увидя меня, дочь тут же бросила игру и кинулась ко мне.

– Анька, ты куда? – крикнул вслед ей мальчик.

– Я не Анька, а Анечка! – строго ответила ему дочь, затем подошла ко мне и стала обниматься. Мне даже слегка было жаль мальчишку: он стоял, как будто растерянный. У него было такое выражение лица, мол, это что сейчас было?

***

Или вот ещё одна весьма интересная история: я как-то однажды прочитала сказку «О рыбаке и рыбке», и вот она решила рассказать её своим одногруппникам в саду. Рассадила их вокруг себя, и давай рассказывать! Да только делала она своими словами. Но зато она рассказывала сказку так ярко, выразительно и артистично, что сами воспитательницы слушали, разинув рты.

И вот Аня дошла до места, где старуха хочет быть царицей, и где она говорит старику:

«Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,

Со мною, дворянкой столбовою?

Ступай к морю, говорят тебе честью!

Не пойдёшь – поведут поневоле!»

Как эти слова изложила моя дочь: «Ты ещё спорить будешь со мной, дурак! Иди к морю, тебе говорят, а то тебя туда поведут!».

Я до сих пор не могу описать, что со мной было, когда мне это передали. Нет, мне не было стыдно за Аню, а напротив, порадовало, что она хорошо усвоила сказку; но то, как она её пересказала, у меня вызвало лёгкий шок со смехом. И, слава богу, посмеялась не только я, но и воспитательницы! Да уж! Пушкину такая версия его сказки не снилась! Однако этот случай подтолкнул меня к тому, что мы с Аней начали учить стихи, которые она тоже читала одногруппникам.

***

А следующая история мне кажется и весёлой, и в то же время мелодраматичной. Однажды у Ани заболело горло – и пришлось ехать в больницу. Что ж тут весёлого? –

спросите вы. Сейчас расскажу! Врач посмотрела Ане горло, а затем велела снять трусики и подготовить попу.

– Укол будет делать? – боязливо спросила Аня. А она уколов боялась, сколько себя знала, даже когда была и постарше.

– Нет! Я просто посмотрю! – успокоила врач.

Если честно, я тоже чуть напряглась, ибо где горло, а где попа! Но то, что надо, было сделано. Увы и ах, но это был укол! Думаю, излишне говорить, как горько плакала Аня… Причём не столько от боли, сколько оттого, что её так обманули. И потом, со слезой, она говорит врачу:

– Я вам больше не доверяю.

Врач ушла, едва сдерживая смех. Признаться, я и сама внутри себя засмеялась, поскольку это не сыграла бы никакая Раневская! В тоже время я понимала горечь обиды дочери.

***

Да и вообще я считаю, что всё самое интересное началось тогда, когда Анюта стала потихоньку говорить и соображать. И вот ещё один момент: мы были в гостях у моей одногруппницы Лилии Быковой. А у неё сынишка Ромка где-то на год младше Ани, но наглый не по годам! Помню, мы пили чай, Аня скушала одну конфету и попросила ещё одну.

– А у тебя попка не слипнется? – нахально спросил Рома Аню. Та не будь дурой, возьми и выдай:

– Ну, моя же попка слипнется, не твоя! Чего ты волнуешься?

У Ромки было лицо, будто бы он проглотил язык. Мы с Лилей тоже выпали. Зато потом, увидя лицо Ромки, мы заливались смехом, так как Аня ему так остроумно утёрла нос, что грех было не засмеяться!

Или вот ещё история: Аня пошла в первый класс, и вот как-то в выходной мы с ней, а с нами моя подруга Зина и её дочь Тома пошли в театр на «Красную шапочку».Вот охотники вспороли волку брюхо, оттуда вышли бабушка и Красная шапочка, всё прекрасно… Но вдруг Аня спросила меня:

– Мама, они что, жёванные вышли?

И я понимаю, что не знаю, как ответить. Наконец всё же выдаю кое-что:

– Нет, я думаю, это волк плохо прожевал. А вот ещё один пример: мы с Аней едим как-то на машине, и по радио в этот момент звучит песня «Тридцать три коровы».Если помните, там были слова: «Он читал стихи коровам – те давали молоко». Аня эти слова услышала и спросила:

– Мам, а коровы ему, что, молоко с перепугу давали?

– Наверно, да, если он им читал какие-нибудь страшилки, – смеясь, ответила я, Аня тоже засмеялась.

И подобных историй ещё много! Но я бы хотела вспомнить и другие.



2

Какой Аня была? Самое главное – добродушной, улыбчивой и ласковой. Она была рыжеволосой, светлоглазой и с слегка пухлыми губами… Да и вообще, если на нас обеих глянуть, то можно увидеть, что мы одно лицо: помимо вышеуказанных примет у нас обеих были маленькие, закруглённые носы, круглые подбородки и тонкие брови в разлёт.

Маленькой была – была шаловливой, делалась старше – шалость её понемногу затихала. Сказать, что Аня была сильно требовательной к том, чтобы я ей что-то купила, я не могу. Хотя и бывало, что ей чего-то хотелось! Чаще всего это были сладкое и выпечка. И в этом мы тоже похожи: я сама жуткая сластёна и лакомка! И если деньги позволяли, я это покупала. И я не помню, чтобы дочь закатила мне сцену, если не получалось побаловаться. Мы легко обо всём договаривались!

Заикнулась про сцену – и невольно вспомнила одну историю: зашли как-то с Аней в магазин, чтобы купить хлеба и булочек. И видим там, как один сопливый нахалёнок едва ли матом ругал свою мать за то, что она ему не купила эклеры. Мать со стыда не знала, куда глаза деть… Я же хотела подойти и хлопнуть маленького грубияна по заднице, и плевать мне бы было, что вокруг люди! Но я ограничилась замечанием:

– А ну-ка прекрати сейчас же! Как тебе не стыдно так маму обижать?! Почему моя дочка мне не грубит, если я ей чего-то не покупаю?

Я не кричала, но говорила так жёстко, что грубиян мигом стих. Его мать, поблагодарив меня, быстро скрылась вместе с сыном. Я вернулась к Ане и хотела пойти с ней за булочками, но она вдруг передумала.

– Почему, Ань?! – удивилась я.

– Просто не хочу и всё! – ответила дочь.

Я всё поняла: при виде такого безобразия у кого угодно пропадёт желание к чему-то вкусному. Я не стала настаивать, обняла дочь, мы купили хлеба, и пошли к дому. И всё же я не оставила нас с дочкой без лакомства: придя домой, я испекла оладушки – и мы с наслаждением пили чай! За чаепитием всё быстро забылось.

***

А вот несколько историй из школьной жизни Ани. И первое, что мне вспоминается, – это вот какой момент: Анюта всегда хотела показать себя, с первого класса, и потому учила всё старательно! Но её очень огорчало, когда вызывали не её. И вотв один из таких дней она вышла ко мне из школы вся расстроенная, почти что зарёванная.

– Ань, ты чего? – спросила я дочь.

– Я больше не буду делать уроки никогда! – ответила Аня.

– Почему? – спросила я.

– А чего учить зря, если Зоя Петровна меня не спрашивает?! – возмутилась Аня. – Кого угодно, но не меня!

– Хорошо, не учи! – ответила я. – Но если у тебя будет «двойка» – обижайся только на себя!

– Почему? – спросила дочь.

– Ну, как?! – отзываюсь я. – Зоя Петровна тебя спросит завтра – а ты не готова! И ты так и скажешь: «Извините, Зоя Петровна, я не готова, потому что вы меня не спрашиваете»? Да тебя весь класс засмеёт! – дочь задумалась.

– И что теперь мне делать?

– Учить уроки и набраться терпения! – ответила я. – И тебя обязательно спросят!

Так и вышло на другой день! Боже, сколько было счастья, когда мне Аня похвалилась, как она прочитала стихотворение на уроке!

– Ну, вот! – говорю я. – А не выучила бы – села бы в колошу!

– Да уж! – согласилась дочь.

***

А мне ещё вспомнилась вот какая история: дело было в третьем классе – и именно тогда меня впервые вызвали в школу. А поводом была записка, полученная Зоей Петровной, где была куча нехороших слов, которые я опущу, и написано всё это безобразие почерком Ани. Я была в шоке, так как ни я, ни мои знакомые не ругались при Ане матом, а тут, святый боже, что было! И вот тогда я впервые всыпала дочери хорошего ремня.

Однако через несколько дней я об этом очень пожалела: если в двух словах, то один одноклассник Ани, чьё имя я бы умолчала, решил так поквитаться и с Аней за то, что не дала ему списать домашку, и с учительницей за «двойку». Было ли ему стыдно за свой поступок – один бог знает, а мне было стыдно, так как моя дочь была наказана несправедливо. И мне пришлось просить у Ани прощение!

– Конечно, я тебя прощу! – сказала дочь. – Я же тебя люблю!

– И я тебя люблю, моя голубка! – ответила я, и мы от души поцеловались.

***

Самым любимым предметом у Ани было Изо, а самой любимой темой была «Свободная тема». Вот где она могла развернуться от души и проявить свою фантазию на полную катушку!

Почему-то особенно мне вспоминается вот какой рисунок: представьте, орбита, в центре наша земля, а вокруг неё четыре планеты – белая, бело-серая, зелёная и жёлто-красная. Как вы догадались, это зима, весна, лето и осень. Как Аня объяснила учительнице и ребятам, эти планеты по очереди приближаются к земле – и наступает то или иное время года. Фантазёрка!

Но мне понравился и рисунок, и пояснение к нему. И я была бы рада, если бы Аня смогла реализовать свой художественный талант.

***

А следующую историю вообще можно было бы представить, как отдельный рассказ. Начнём с того, что у Ани была подружка Настя. Вроде милая девочка, вежливая, со светлыми волосами и синими глазами, но при этом какая-то хитроватая. Однако Аня её очень любила, во всём помогала ей с первого класса, приводила Настю к нам в гости, благо, они жили в одном доме. И всё было хорошо, пока в пятом классе в их класс не пришла девочка Лера.

Как рассказала Аня, Лера была нормальной, скромной девочкой, ничем особо не выделялась, а поди ж ты! Ни с того ни с сего Насте вздумалось сесть с Лерой. И тут я должна включить слова Ани:

– Я сначала думала, что Настя хочет с Лерой познакомиться, и мы будем вместе дружить. Вот она один день с Лерой сидит, другой, третий… А сегодня я спросила Настю, почему она со мной больше не сидит? И она мне отвечает: «Я просто захотела поменять подружку, потому что ты мне слегка надоела». – в следующий момент Аня сделала мне, по сути, чистосердечное признание. – Мамуль, ты не ругай меня, пожалуйста, но я её назвала гадиной и надавала пощечин, потому что мне было обидно: я Настю и любила, и помогала ей во всём, и вдруг бах – и я ей надоела! Я «тащусь» просто!

Я обняла дочь, которая уже начала плакать. С вашего разрешения, я, как мать, оставлю при себе оценки того, что сказала и сделала Аня Насте… Однако я не смогла не понять той боли предательства, которую испытало моё дитя.

– Зайка мой любимый! – говорю я, утешая и целуя свою дочь. – Ну, всё, не плачь! Поверь мне, и твою Настю кто-то когда-то на кого-то поменяет. А ты её просто забудь!

– Мама, а ты меня ни на кого не поменяешь? – спросила Аня.

– Никогда и ни на кого! – ответила я.
– И я тебя ни на кого не поменяю! – сказала дочь, поцеловала меня.

3

Однако не следует думать, что Аня была этаким белокрылым ангелочком! Она тоже и похулиганить могла, и слегка распуститься… Всё было, особенно в подростковом возрасте! Например, я ей однажды ремня дала за то, что она мало того, что домашку по математике не сделала, да ещё и педагогу, Валентине Васильевне, заявила, что ей эта математика на фиг не нужна (в оригинале было грубее). Я Аню тогда отлупила, как сидорову козу; хотя не скрою: ненавидела наказывать дочь, а тем более пороть, и всегда переживала это болезненно, ведь не садистка же я! Слава богу, так было всё же не часто. А тогда, на следующий день, Аня по моему настоянию извинилась перед учительницей за свои художества и сделала математику.

Бывало, что мы с Анютой и сами могли из-за какой-то ерунды поцапаться… Чаще всего из-за того, что она хотела, например, гулять, а мне было надо помочь с уборкой, или просто из-за какой-то другой мелочи. Вот так мы разорёмся, расскандалимся и разойдёмся по комнатам (или я дома, а Аня убегает на улицу!). Однако проходило два-три часа, и мы вновь обнимались и целовались, так как не могли друг без друга, и всё у нас потихоньку налаживалось!

А был и момент, когда Аня случайно на меня накричала, придя на взводе из школы домой. Как я потом узнала, виной тому стало следующее обстоятельство: начнём с того, что Ане нравился один одноклассник, имя которого я скрою (извините, профессиональная привычка!). И вот Аня решила пригласить его погулять в субботу после школы, на что получила от молодого человека ответ: «Ты лучше со своей собакой погуляй, а я проведу время с кем-нибудь поинтереснее». Думаю, излишне говорить о том, как обидел Аню этот хамский ответ. Однако, придя в себя, дочь вышла ко мне и попросила прощение, объяснив мне всё.

– Да я и не сержусь, мой любимый зайка! – ответила я, обнимая и целуя Анюту. Ей полегчало, и боль обиды вскоре покинула её! – Слушай, тут тётя Зина приглашает нас с тобой в воскресенье в баню. Поедем? Попаримся, вы с Томкой повидаетесь, новостями обменяетесь…

– Конечно, поедем! – радостно ответила дочь. – Я по Томке очень соскучилась.

***

Надо сказать, что мы к Барановым давно уже ездим, как к своим близким родственницам. Что отчасти так и есть, поскольку Зина была не только моей подругой, но и кумой и крёстной Ани. Поэтому каждая наша встреча проходила тепло и радостно, точно встречались две пары сестёр, безгранично любящих друг друга.

Не могу не вспомнить без нежной улыбки первый поход Ани в баню: ей лет шесть, наверно, было. Обычно я её купала в ванне одну и укладывала спать, а затем сама купаться шла. А тут четыре человека и все нагишом – естественно, Аню это маленько смутило. Пожалуй, лучше здесь включить наш с ней разговор:

– Мама, а всё купаться, что ли, пойдём?

– Да, Анют, а что?

– Да я немножко стесняюсь.

– Кого?

– Я не знаю, кого. Я просто стесняюсь и всё.

Я села на лавку и приласкала дочь, чтобы и успокоить её, и снять у неё напряжение.

– Не бойся, мой котёнок! Тебе тут никто ничего плохого не сделает. Мы с тобой один раз попаримся, и если тебе не понравится – больше не будем.

– Обещаешь?

–Конечно, моё солнце!

И мы пошли в парилку. Помню, по дороге туда я из лёгкого хулиганства шлёпнула Аню по попе и попыталась свалить это на Тому, шедшую за мной, на что та тут же сказала с укором:

– Тётя Таня, ай-ай-ай! Такая большая, сама хулиганишь, а говоришь, что это я!

Я стала красной ещё до парилки. Мы попарились немного, покупались в бассейне, помылись и после сидим в предбаннике, чаи гоняем.
– Ань, тебе понравилось в бане? – спросила Зина.

– В бане не понравилось – там жарко, а купаться там – показывает в сторону бассейна. – понравилось!

– Это в бассейне тебе понравилось? – спросила я.

– Ну, да! – ответила Аня. – Тётя Зина, а можно мне купаться в бассейне без бани?

– Душа моя, да на здоровье! – ответила Зина. – Тома и я так и делаем: в баню заходим, всё снимаем и в бассейн прыгаем.

На том и порешили. И с тех пор Аня и Тома могли купаться в бассейне без бани, а, став чуть постарше, так и вовсе могли вытащить из предбанника лавки, постелить на них полотенца и загорать, благо, и справа, и слева забор закрывали берёзы – и ничего не было видно. Правда, баню, слегка распробовав, что ли, Аня тоже полюбила – и уже ходила с удовольствием. Особенно ей нравилось или кого-то из нас веником отхлопать, а если была зима, снегом нас обтереть. А мы были только За!

***

Почему-то вспомнился ещё один момент, когда Анюта застеснялась. Правда, ей и лет было побольше (наверно, 13-ть). Был хороший летний день, выходной – и мы решили не поехать к Зине с Томой, а погулять по парку и поболтать по душам. Надо сказать, что на неделе я так уставала на работе, что на дочь просто не хватало сил. И хотя Аня не скучала, поскольку в каникулы, особенно летом, она частенько где-нибудь бегала с подружками, но всё равно совсем своё дитя забывать нельзя.

Так вот идём мы неторопливо по парку, болтаем… На деревьях воробьи чирикают, на площадке ребятня горланит – и поди, разбери, кто кого громче. Вдруг Аня увидела, как одна девчушка в цветастом платье и белой косынке качалась с мамой на одной из двух качелей, сделанных в виде скамеек и окрашенных в разные цвета. Я поймала взглядом её грустную улыбку.

– Давай покачаемся! – предложила я Ане, показывая на свободную качелю.

– Мам, ты шутишь? – усмехнулась дочь. – Как ты это представляешь: мы, две здоровые «кобылки», и на качелях качаются! Да ребята со смеху покатятся, а мы вляпаемся в неловкое положение!

– Душа моя! – отвечаю я дочери. – Начнём с того, что вляпаться можно только в коровью лепёшку, а в положение попасть; во-вторых, я недавно видела, как эти же качели обкатывали «кобылки» покрупнее нас с тобой. А мы чем хуже их? И потом качание на качелях полезно для твоего вестибулярного аппарата! Так что расслабься, и живи весело!

На этих на словах я любя похлопала Аню по спине, и мы пошли качаться. Надо сказать, что тогда на нас никто особо не таращился! Правда, был один момент: какой-то малой, заметив нас, сказал своей матери:

– Такие большие, а на ккачеле качаются!

– И что? – отозвалась мать. – Тебе можно, а им нельзя?

Аня слегка сконфузилась от услышанного.

– Всё нормально, не обращай внимания! – сказала я ей, гладя её голову, и мы ещё немного покачались. Однако, вскоре устав, мы слезли и, говоря о чём-то, пошли домой.

***

А больше всего нам нравилось ездить загорать и купаться на озеро Липовое! Я ранее уже писала, мы ездили или к Зине на дачу, или на это озеро, что в той же стороне, где более-менее тихо и спокойно, и можно загорать и купаться так, как тебе хочется. Бывало, что Зина и Тома могли поехать с нами! И вот тут я должна указать на одну деталь: Тома, как и Зина, в любом возрасте загорали обнажёнными, чтобы иметь ровный загар; я тоже любила подрумянить верхнюю часть тела – и потому также лежала в одних купальных трусиках. А вот с Аней было не всё так однозначно: помладше была – и голышом загорала, и в трусиках, стала старше – перешла на купальник, причём на слитный купальник! Как мне Аня призналась, она просто стеснялась обнажаться, потому что взрослела и её тело в силу этого менялось. В тоже время её удивляло, как мы все можем так запросто загорать голышом.

– А кого нам стесняться, душа моя? – смеясь, сказала я. – Мы друг о дружке всё давно знаем – так что нам скрывать нечего.

Впрочем, у нас была полная свобода выбора – и мы все понимали и уважали решение Ани.

Однажды как-то мы с Аней загорали одни, так как Тома заболела – и они с Зиной остались дома. И вот тут Аня меня спросила:

– Мамуль, а у меня есть папа или был когда-нибудь?

– А почему ты об этом спросила? – спокойно спросила я.

– Не знаю. Просто много у кого из моих есть отцы, а о своём и понятия не имею. Да и не от святого духа я у тебя родилась!

– Здесь ты права, дочь! – согласилась я.

Вопрос не был неожиданным, когда-то он всё равно бы возник! Самое трудное было – не врать, что отец Ани погиб на войне или в аварии, но и не очернять его изрядно, формируя в воображении дочери образ подлеца и негодяя. Перед ответом я взяла короткую паузу, чтобы собраться с мыслями.

– Ань, понимаешь, у тебя был папа… Он был молодой, сильный и красивый. Но как-то однажды, уйдя к своей маме, он пропал безвести. Я даже не знаю – жив ли он или нет? Вот такие дела, дочка!

– Ясно. Извини, мам, что я тебе больно, наверно, сделала.

– Ничего не больно! – возразила я дочери. – У тебя было право спросить об отце – я тебе ответила. Так что всё хорошо! Пойдём купаться!

– Пойдём! – отозвалась Аня, и мы пошли в воду. На сём я бы хотела закончить этот рассказ. Ваша Т.Ч.

25-го июля 2025г.