Легенда

Глава 1.

«Когда я был ребенком, я любил слушать странствующих сказителей. Они часто приезжали к нам в деревню, мы всей ребятней собирались вечером у костра и, затаив дыхание, слушали рассказы о храбрых героях, прекрасных принцессах и страшных драконах, о ненависти, дружбе и любви.
Я хорошо помню одну легенду. В ней рассказывалось о некоем рыцаре и некоей принцессе. О том, как они встретились у моря под шепот волн и крики чаек, о том, как полюбили друг друга с первого взгляда. О том, как прекрасна и сильна была их любовь. И о надежде, которая угасала тем быстрее, чем сильнее разгоралось это великое чувство.
Мир рушился у них под ногами, но они не замечали этого. Не желали замечать. За ними плелись сплетни, слухи, ложные истории, а вместе с ними - ненависть, страх и злоба.
И тогда случилось то, что должно было случиться. Никто не знает, почему влюбленные ехали по тракту без сопровождения охраны, возможно, они были просто слишком беспечны. Лесные разбойники, напавшие на них, не знали о любви, не знали они и о угасающей надежде. Они просто делали свое дело. Напали тихо и предательски, сразив стрелой девушку, ехавшую на лошади. Мужчина, что ехал рядом тут же соскочил с лошади, неуклюже подхватил бездыханное тело и побежал в лес. Неизвестно почему, но разбойники не преследовали их.
Велико было его горе. Восемь недель не отходил он от могилы, тоскуя по ее звонкому смеху и голубым вечно улыбающимся глазам. И никого он не желал видеть рядом с собой.
А потом вдруг скорбь ушла. Испарилась вместе с уходом зимы. Осталась лишь ненависть и жажда мести.
Нарекая себя Слепым Судьей, убивал он всех разбойников, что встречались ему на пути. Кровью преступников залил он тракты и города. Это и была месть Вильяма Кэмерона.
По крайней мере, так гласит легенда».

***

Он шел по тракту неторопливо, каждый раз тщательно выбирая место для ночлега. Можно было однозначно сказать, куда идет этот человек – дорога была прямая и никуда не сворачивала. Любой встречный мог бы с уверенностью утверждать, что до города он дойдет через пять-шесть дней. Но он не торопился. Перед ним летели слухи, в которые было трудно поверить, легенду, затерявшуюся среди лжи, вспомнили вновь, страх начал заползать в сердца людей. А он все шел по холодной земле, по камням и по грязи, по залитой кровью траве. И по трупам.

***

Шестеро на одного – это было не честно. Шестеро обычных разбойников, что обворовывают богатых купцов на дорогах, против одного совершенно не походившего на богатого человека. Несомненно, этот человек когда-то был рыцарем. Благородные черты лица, надменный взгляд – он не мог быть простым путешественником. На нем был черный плащ, из-под которого выглядывала кожаная куртка со шнуровкой на рукавах и у горла. На ремне за спиной он носил меч.
Разбойники улыбались, предвкушая легкую добычу. Рыцарь – не купец, такие не таскают с собой много денег, но у него нет хорошо обученной охраны. Шестеро на одного. И все же у них не было не малейшего шанса.
- Нам не нужна твоя кровь, путник, - прошипел один из них. У него было смуглое лицо и черные длинные волосы. - Нам нужно всего лишь немного денег.
- Только не делай лишних движений, - пробурчал лысый бандит, стоявший позади других. В руках он держал арбалет. - А то ведь у нас не будет иного выхода, кроме как... ну ты понимаешь. Понимаешь или нет?
- Понимаю, - с виду спокойно проговорил рыцарь. Выговор выдавал в нем ирландца. - Вижу.
- А по-моему, ни черта ты не понимаешь! - воскликнул молодой разбойник в смешном колпаке, от которого за версту несло пивом. - Что вы с ним болтаете тут? Пустить ему кишки наружу и дело с концом! Гамильтон выгнал нас из своей дружины, ха! Пусть теперь сожалеет об этом! Зальем тракт кровью! Зальем...
- А ну заткнись, Эван! Мы порядочные люди, а разбойничаем потому, что жить нам хочется, а не помирать от голоду. А путник этот понял все и не будет сопротивляться, - смуглый улыбнулся, и в этой улыбке было больше дружелюбия, чем насмешки. - Вот скажи, что ты понял?
- Понял, что у меня нет другого выхода, - прошипел ирландец. Резким движением он выхватил меч и нагнулся так, что пущенная из арбалета стрела пролетела прямо над его головой. Он рванул вперед, выставив перед собой меч, отразил неуклюжий выпад молодого бандита и подбежал к лысому до того, как тот успел перезарядить арбалет.
Увидев смерть своего товарища, Эван, бросился на рыцаря, быстро размахивая мечем и рыча, как сумасшедший. Ирландец лишь нагнулся и сделал шаг вперед так, что оказался за спиной несчастного. От него несло пивом. Ирландец ударил.
- Эван, нет! Черт возьми, ты скотина! Тебе же сказали, отдавай деньги и вали! Черт! Живодер, обходи его сзади, Громила ты с ним! Я и Роберт нападем спереди! Вперед, мать вашу! - смуглый выкрикивал это, быстро жестикулируя. Он не стал ждать, пока его товарищи обойдут противника и напал. Роберт последовал его примеру.
Разбойники не были дилетантами. На их несчастье, ирландец тоже.
Он отразил первые удары, затем отступил и пошел направо, широкими шагами, так, что перед ним остались только двое: смуглый и здоровый детина, которого тот назвал Громилой. Смуглый напал первым и тут же отскочил, чтобы дать ударить Живодеру, который находился за ним. Живодер не ударил, а пошел вперед: ирландец отошел слишком далеко. Это была ошибка. Думая, что его противник не видит его, он ударил мощно, вложив в удар всю свою силу. Ирландец ловко отскочил и нагнулся. Разбойник не смог удержать равновесие, шагнул вперед. Ирландец грациозно развернулся и ударил, перерубив несчастному позвоночник. Живодер упал на камни, залив кровью дорогу.
- Черт! Черт! Уходи отсюда! Мы пропустим тебя, только не убивай больше никого! - Роберт запаниковал. Он стоял позади ирландца, но нападать не решался, даже несмотря на то, что смуглый и Громила буквально засыпали того ударами, которые он с трудом парировал. Когда Роберт все же решился напасть, было поздно – противник был уже рядом. Ирландец слышал его тяжелое дыхание. Ударил за спину, вслепую. Попал. Услышал вскрик, звук глухого удара, звон стали о камни. Не обернулся, а отскочил вправо и снова напал. Громила попытался парировать, но клинок ирландца был быстрым.
Слишком быстрым.
Бандит упал с рассеченным лицом.
Смуглый стоял перед ним, опустив голову. Его лицо не выражало абсолютно ничего. Но руки дрожали. Он поднял меч и, шатаясь, пошел к ирландцу. Тот не стал ждать. Ударил быстро, целясь в глаза.
Кровь!
Кровь…
Повсюду.
Везде.
На земле, на камнях. На мече.
Кровь льется, да и всегда лилась. Кто я, чтоб ее проливать? Судья?
Да.
Они – разбойники, бандиты, а значит – враги.
Я могу судить.
Им – смерть.
Ирландец окинул взглядом поле боя и устало зашагал по дороге.

***

- Зачем это вам? - от говорящего несло вином и потом. Он поставил наполненную до краев кружку на стол и вытер подбородок рукавом. Затем почесал себе затылок. Только потом решился взглянуть на своего собеседника. - Так зачем вам, уважаемый, нужны слухи о так называемом Слепом Судье? Все и так знают, что он к нам идет, а кто большего не знает, тому стал быть, не положено, так ведь?
- Я, милый сударь, бард. Песни, значит сочиняю. А песни они, знаете ли, ни с того ни с сего в голову не приходят. Нужен сюжет. Причем не просто история, рассказанная в трактире неизвестным пьянчугой, - бард укоризненно посмотрел на своего собеседника. - Мне нужна история из реальной жизни, да такая, чтобы люди поверили в нее. Вот и собираю я слухи, сплетни, факты – в общем, что придется. Хотите услышать красивую балладу? Извольте платить, а раз деньгами не хочется, значит платите рассказами. Слухами. Сплетнями. Фактами. На ваш выбор.
- Ну, вы это уж загнули что-то, уважаемый бард. Ничего не понятно. Платить я вам должен? За песню? Да ту же песенку каждый дурак споет, кого не попроси, да за бесплатно, лишь бы людей порадовать. Что-то вы намудрили. Но, знаете, мне, в общем-то, все равно, так что вот что я вам скажу: я вам информацию даю, а вы мне деньги. Ведь все по чести так получается, разве нет? - человек лукаво улыбнулся и посмотрел на барда. Тот нахмурился, но протянул пару монет. Говорящий быстро запихнул их себе в карман и продолжил. - Ну вот, значит другое дело. Вот это я люблю, когда все по чести, все...
- Ближе к делу, пожалуйста.
- К делу, говоришь, ближе... ну, ближе, так ближе. Люблю деловых знаешь ли. Дело... а дело так было: шел по тракту человек. Шел он, значит, шел. И встретил он разбойников. Они ему, мол, деньги давай, а он им говорил, я, значит, Судья Слепой, сейчас вас убивать буду. Ну, они, ясное дело, рассмеялись в лицо ему. Только вот потом их части находили на протяжении полета стрелы.
- Да ладно? Не приукрашиваешь?
- Да нет, я-то что, так люди говорят. Да и я так думаю: нечего с этими бандитами якшаться. Нож в горло и всего делов. Наши, значит, уже знают, что избавитель идет, говорят мне, вот, мол, Самсон, больше не будут разбойники зверствовать, сможем мы по тракту, значит, ходить... нет, ездить спокойно теперь. Ну и я тоже так думаю. А уж если Самсон думает так, значит так тому и быть. Вот так вот, господин бард. Господин бард? Куда же он делся-то? Да кто же их разберет, бардов этих...

***

В город он вошел ранним утром. Привратник уныло посмотрел в угрюмое лицо незнакомца и без вопросов пропустил в город. На какой-то момент он засомневался, стоит ли открывать ворота этому неприятному с виду человеку, но лень взяла свое. Через пару минут страж снова спал.
Город открыл свои ворота Вильяму Кэмерону, но все равно рыцарь был в нем непрошеным гостем. Чужим. Лишним. Жизнь здесь текла спокойно и размеренно, грабежи здесь не были редкостью, а убийства – поводом для скорби. В общем, на жизнь здесь никто не жаловался. Да и жаловаться-то было некому. Градоправитель был разбойником, каких поискать, а стражники – завсегдатаями трактиров и борделей.
Его имя вселяло в людские сердца надежду. Но он не желал ее замечать.
Рыцарь вошел в город, а вслед за ним вошла тень. Не его.
«Я помню, как в первый раз почувствовал присутствие. Было это у трактира «У молчаливого рыцаря». Я понял, что за мной следят. Но было поздно.
Никогда не забуду чувство, охватившее меня тогда. Злоба. Я потерял способность разумно мыслить, единственное мое желание тогда – смерть наглецов, осмелившихся преследовать меня.
Я не ошибся, полагая, что преследователь покажется, как только мы уйдем подальше от людного города. Я завел его в лес, что стоял неподалеку от города, на просторную поляну. И тогда он перестал прятаться».
Это был высокий бледный человек лет сорока одетый во все черное. Единственная светлая деталь его одежды – белый шарф – был намотан на лицо так, что скрывал нос и рот незнакомца. Шляпы он не носил, а его длинные светлые волосы свободно падали ему на плечи. Из оружия с ним был только длинный кинжал в украшенных драгоценными камнями ножнах.
- Мир тебе, путник, - равнодушно сказал Вильям. Руку он держал на рукояти меча.
Глаза незнакомца блеснули.
- И тебе мир, добрый человек. Куда путь свой держишь? - у незнакомца был приятный, успокаивающий голос.
Вильям улыбнулся. Недобро.
- Нет тебе до этого дела, - ирландец медленно вытащил меч. Незнакомец даже не дрогнул.
Около минуты они смотрели друг на друга, не произнося ни слова.
- Мое дело заключается в том, чтобы не дать тебе дойти туда, куда ты идешь. Знай – все меня зовут Каин. И мое имя будет последним, что ты услышишь в своей жизни.
Вильям не заметил, как это случилось. Каин вдруг прыгнул вперед и исчез, чтобы тут же возникнуть прямо перед ирландцем. Кулак вонзился тому в грудь с такой силой, что у несчастного внутри все свернулось. Вильям отлетел назад и упал на жесткую землю. Попытался подняться, но убийца был уже рядом. Держа в левой руке кинжал, он сел на грудь ирландцу и свободной рукой схватил того за горло.
Глаза убийцы горели.
- Ты глупец. Наглый глупец. Хотел обмануть меня? Видишь, что из этого получилось.
Вильям дернулся и плюнул в лицо убийце. Не попал.
- Ничего, я открою тебе глаза, - Каин расхохотался. – Сейчас ты узнаешь правду, идиот. А правда, как всегда, проста и тривиальна: через минуту ты умрешь, - с этими словами убийца полоснул кинжалом по животу своей жертвы. Вильям закричал.
- Кричи, народный герой! Истекай кровью! Умирай! Ведь только это ты и умеешь, - убийца расхохотался. – Говорят, ты убил уже более двух десятков человек. Два десятка! И они называют тебя героем! Да ты самый настоящий убийца! – Каин поднялся.
- Так закончил жизнь герой, именуемый Слепым Судьей. Навеки его имя осталось в сердцах людей. Имя, с которым люди связывали свои неоправданные надежды. Ха! – убийца загоготал. – Честное слово, жаль, что у меня нет при себе шляпы! - он надменно поклонился. – Что ж… прощай, Судья! Жаль, что наше знакомство было таким коротким.
И он ушел, оставив Вильяма умирать в этом темном и неприятном лесу.
- Не шевелись. Ох, хорошо же он тебя разделал! Как же ты… не шевелись, говорю!
- Почему… почему я жив? – слова вырывались из горла ирландца вместе с кашлем и кровью.
- А я почем знаю? Повезло тебе, вот что. Повезло прежде всего в том, что Каин тебя не сразу убил. Да и в том, что я рядом оказался, пожалуй, тоже, - говоривший вздохнул.
- Ты? – Вильям попытался повернуться. Не очень-то это и получилось. – Кто?
- Не шевелись, я же сказал! Меня зовут Гильдас. Едва ли ты обо мне слышал… да что же это такое! Ты можешь лежать спокойно?
- Я… - в глазах Вильяма потемнело.
- Ты сейчас сознание потеряешь. Придется отложить наш разговор. Судя по твоему состоянию – дня на два…

***

Вильям лежал на жестком неудобном диване и смотрел в потолок. Три дня прошло с тех пор, когда он проснулся в незнакомом доме. Незнакомом и абсолютно пустом. Поначалу он не мог даже пошевелиться – ужасная усталость пронизывала все тело. Уже позже, когда усталость ушла, он выяснил, что находится в небольшой хижине посреди леса. Абсолютно один. К счастью, еды было предостаточно.
Это утро было таким же, как и два предшествующих ему. Солнце все так же бросало свои холодные лучи ему в лицо, единственный в доме диван был все таким же жестким, а его таинственный спаситель все так же не хотел появляться.
Вильяму понадобилось два часа, чтобы понять, что что-то было не так, как обычно. И еще пару минут, чтобы выяснить – что.
Дверь была открыта, хотя Вильям точно знал, что закрыл ее вечером прошлого дня. У порога лежал его меч.
А неподалеку, у разбитой телеги, лежал труп.
«Первая мысль, что пришла мне в голову – быстрее уйти оттуда куда-нибудь подальше. Не знаю, что на меня нашло, но я почувствовал себя отвратительно. Точно так же я чувствовал себя, когда впервые убил человека. Мне не хотелось приближаться к этому человеку, лежащему в луже собственной крови, но я пересилил отвращение и невесть откуда взявшийся страх и подошел. И понял, что несчастный был вовсе не трупом. Потому что трупы не могут говорить».
- Эй… слушай, помоги мне… - несчастный закашлялся. – На меня… напали… бандиты проклятые!
- Ты кто такой?
Умирающий измученно взглянул на Вильяма.
- Торговец я… да что же ты! Человек умирает, а ты… помоги, пожалуйста…
Молчание. Неприятный взгляд на торговца в простых одеждах и с мечом в дрожащей руке. И глухой голос ирландца.
- Я помогу тебе.
- Спасибо тебе, добрый человек…
- Ты умрешь быстро.
- Что? Нет, ты… ты не можешь так поступить! Я не хочу умирать! Не надо…
- Я могу все.
Купец увидел занесенный над ним меч. Клинок угрожающе сверкнул на солнце, а затем стал приближаться к горлу. Несчастный не почувствовал ничего. Смерть наступила быстро.
И тогда Вильям почувствовал, что за ним наблюдают. Резко обернулся и увидел невысокого человека в красной рубахе и широкополой шляпе с плюмажем, держащего в руках лютню. Музыкант подошел ближе к Вильяму, и тот увидел тонкий шрам, пересекающий правую щеку незнакомца.
- Зачем ты убил его? – спросил музыкант, заглянув в глаза ирландцу. Тот не спешил отвечать.
- Зачем ты убил бедного купца? – повторил он свой вопрос через некоторое время.
- Он не был купцом.
- Он был ранен. Почему вместо того, чтобы помочь ему, ты перерезал ему горло?
- Я помог ему.
- Ты в этом уверен? – незнакомец вздохнул. – Может, стоило сначала узнать, какая помощь ему была нужна?
- Может, и стоило, - пожал плечами Вильям. – Только я не привык спрашивать у трупов.
Он сорвался с места и в два прыжка оказался около барда. Видя летящий на него кулак, тот попытался увернуться, но ирландец оказался быстрее – музыкант упал на камни. Хотел было подняться, но почувствовал рядом со своим горлом холодную сталь клинка. Было ясно: он все еще жил только из-за того, что при нем не было оружия.
- Убьешь меня? – слабо улыбнулся бард.
- Почему нет?
- Я все же тебе жизнь спас.
Вильям медленно убрал меч и поднялся. Где-то минуту смотрел на лежащего музыканта.
- Значит это ты. Спас меня тогда. Как, говоришь, тебя зовут?
- Алан.
- Алан. Что ж, благодарю тебя, Алан. За то, что спас меня от неминуемой смерти. За то, что не оставил, хотя какое тебе дело до умирающего человека, которого ты совсем не знаешь. Но прежде всего благодарю за то, что оказался в нужном месте в нужное время. Ведь ты был всего лишь случайным прохожим, я прав?
- Прав, - кивнул музыкант.
- Я так и знал, - Вильям улыбнулся и протянул ему руку.
- Значит ты поэт и сказитель. Придумываешь истории и рассказываешь их людям. Что-то не так?
- Не придумываю. Пересказываю события, имевшие место в мире. Позволь заметить, разница довольна существенна.
- Полагаю, да. И о чем же твои истории? Что должно произойти, чтобы заинтересовать тебя?
- Я рассказываю обо всем, что вижу и слышу. О любви. О дружбе и предательстве. О жизни и о смерти. Истории, способные взволновать сердца людей, воодушевить на подвиг либо вселить надежду. Я рассказываю о людях и для людей, и каждый может узнать в одном из героев себя. Пожалуй, это все, что я могу сказать.
- Красиво. И вот ты прибываешь в этот город за очередной историей… полагаю, ты уже успел поговорить с местными?
- Верно. Вижу, ты хочешь что-то узнать?
- Расскажи мне о Каине.
Единственная свеча на столе горела слишком слабо, чтобы они могли видеть лица друг друга. Сумерки уже давно охватили лес, туман окутал черные деревья и кусты и расплылся над широкой поляной. Ночь не была помехой в разговоре барда и убийцы, сидящих в окутанном туманом доме. Лес затих, вслушиваясь в разговор двух людей.
- Ну, из того, что я слышал… Каин – обыкновенный убийца. Такие не редкость в крупных городах, разве что Каин сильнее их будет, да и одевается несколько странно. Раньше он был, кажется, из знатной семьи, но родные отвергли его. Случилось это… вроде как пять лет назад. Именно тогда произошла некая неприятная история, о которой до сих пор предпочитают умалчивать. И именно тогда Каин получил свое прозвище, убив собственного брата.
Гнусный и предательский поступок. Этот сумасшедший влюбился в невесту своего брата и посчитал убийство единственным выходом. Не остановила его и собственная помолвка – его невеста умерла в тот же день. Но возлюбленная Каина, говорят, не любила его и вскоре покончила жизнь самоубийством. Так все и закончилось. Каин стал убивать за деньги, родные прокляли его, общество отвергло. Но, мне кажется, ему это не очень-то и мешает.
- Что ему вообще может помешать? Он сумасшедший.
- Ты видел его всего раз. Не слишком ли скор твой суд?
- Нет, - отрезал Вильям, но, взглянув на недовольное лицо своего собеседника, смягчился, - Не забывай, он пытался меня убить.
- Не забуду, - усмехнулся бард.
- Прекрасно. А теперь нам следует отдохнуть. Засиделся я тут… завтра с утра покажешь дорогу к городу.
- Вильям, - тихо проговорил бард, - есть люди, желающие твоей смерти. Их желание могло осуществиться, не подоспей я вовремя. Поэтому я хочу спросить: что ты намерен делать? Дашь им еще один шанс или сохранишь свою жизнь, уехав из этих мест? А, Вильям? Что будет дальше?
- Польется кровь, - прошептал ирландец и его голос не сулил ничего хорошего.
- Этого я и боялся, - вздохнул бард.

***

Далеко-далеко в темном лесу среди деревьев разостлана поляна, покрытая мхом. На той поляне стоит небольшой дом, хорошо скрытый от человеческих глаз. Если незаметно подойти к дому и заглянуть в окно, то можно увидеть молодого человека, задумчиво смотрящего на пляску огня в камине. Можно увидеть и его собеседника в широкополой шляпе, курящего трубку. Оба молчат. Молчит, кажется, все вокруг. Молчат звери в лесу, молчат птицы, молчат деревья. Молчит весь лес, боясь нарушить покой двух людей, размышляющих о чем-то своем, не понятном простым людям. Лес молчит, но в этом молчании чувствуется предостережение и… вызов.