Освоение Космоса. Полет Бурана

Глава 1.

Приступая к созданию орбитального корабля, надо было дать ему хорошее имя. Ведь не зря говорят: «Как корабль назовешь, так он будет жить». Глушко предлагал «Энергия», Лозино-Лозинский – «Молния», но нашли компромиссное решение – «Байкал».
Борт первого лётного экземпляра «Буран» практически в течение всего времени наземных испытаний украшала надпись «Байкал». Однако незадолго перед запуском на борт чёрным наклонным шрифтом было нанесено имя «Буран», под которым он отправился в полет и стал известен всему миру.  Имя «Буран» предложил генерал-лейтенант К.А. [Керим Аббас-Алиевич] Керимов.

Программа первого испытательного, беспилотного запуска ОК «Буран» долго обсуждалась.
Рассматривались два варианта: двухвитковый и трехсуточный полеты. 
В первом случае можно было не устанавливать ряд систем, таких, как система электропитания на электрохимических генераторах, система открытия створок, радиаторы и ряд других, требующих большой отработки.  В то же время такой полет выполнял основную задачу - отработку участков выведения, спуска в атмосфере и посадки. На этом варианте и остановились.

К лету 1988 года основные работы по созданию системы "Буран" были завершены. Совет главных конструкторов принял решение о запуске космолета к 70-й годовщине основания Ленинского комсомола  — 29 октября.
Как фигурально выразился при принятии решения секретарь ЦК по «оборонке», бывший министр МОМ, будущий ГКЧПист О.Д. Бакланов: «Пусть будет лучше ужасный старт, чем ужас без конца!» Надо было отчитаться перед страной хоть чем- то за десятки миллиардов долларов, потраченных за 12 лет, пустить хоть какую-то пыль в глаза непосвящённому народу.

Некоторые из космонавтов, занимающих в то время руководящие посты перед автоматическим полетом «Бурана» говорили: «Слава Богу, произойдет авария, мы хоть программу закроем».

И вдруг за четыре месяца до запланированной даты старта "Бурана", который космолет должен был совершить в автоматическом режиме, в Совмин пришло письмо, подписанное двумя авторитетными космонавтами — Игорем Волком и Алексеем Леоновым. Они потребовали отменить беспилотный полет "Бурана". Свою позицию два космонавта мотивировали тем, что в свой первый полет американский шаттл отправился с экипажем. Но к "бунтарям" не прислушались.
 
Глеб Евгеньевич был непреклонен: первые испытательные полеты — только в автоматическом режиме!

К 9 октября работы по подготовке комплекса «Энергия-Буран» были завершены, и утром 10 октября гигантский установщик с помощью четырёх синхронизированных тепловозов направился в сторону старта. 26 октября Государственная комиссия разрешила техническому руководству приступить к заключительным операциям, заправке и осуществлению пуска комплекса «Энергия-Буран» 29 октября.

Тем не мене запустить "Буран" не удалось. Корабль, прикрепленный к ракете, стоял на стартовой площадке, все было готово к пуску, но свое слово сказала техника.
За 51 секунду до запуска автоматика дала "отбой": несвоевременно отошла плата системы азимутального наведения ракеты-носителя "Энергия".
 
Было решено привести систему в исходное состояние. А ведь за этой краткой формулировкой стояла тяжелая и сложная работа боевого расчета по сливу топлива, транспортировке МКС, расстыковке и многим другим «отбойным» операциям...
Как рассказывал Леонид Шуклин, начальник строительства газотурбинной станции, перенос старта обошёлся в миллионные траты: «Сотни тонн топлива пришлось перекачивать обратно в резервуары. Чтобы убрать пленку от него, трубопровод (полтора километра труб диаметром в 450 мм) промыли изнутри техническим спиртом. Промывка шла две недели».
Запуск пришлось перенести на 17 суток.

Глава 2.

Наступила дата следующего пуска – 15 ноября 1988 года. Предстартовая подготовка ОК началась за 11 часов до старта.
Подготовка проходила без замечаний.  В 1 час ночи была получена телеграмма об ухудшении прогноза метеоусловий.  Дул такой ураганный ветер, что срывал крыши со зданий. Не говоря о тучах и дожде со снегом. Как поведёт себя автоматика в предельно допустимых метеоусловиях? Скорость ветра достигала 20м/с.  ОК рассчитывался на посадку при скорости   ветра до 15 м/с.

 Собралась на экстренное заседание Госкомиссия. Решение зависело от трех главных конструкторов - Семенова, Лозино-Лозинского, Лапыгина. Они приняли решение продолжать подготовку к пуску.

Отменять во второй раз – значит поставить крест на программе сразу, даже не увидев результат напряженной двенадцатилетней работы. Все помнят о катастрофе шаттла "Челленджер" два года назад, в 1986 году. Тогда на глазах миллионов через несколько секунд после старта корабль взорвался. Погибли все астронавты, в том числе учительница, которая должна была провести первый урок на орбите. Советские ученые перестраховались.
Программа от этого затянулась, больше всего времени ушло на создание автоматики. Первый полет "Бурана" было решено сделать беспилотным.

Михаил Горбачев был настроен на ядерное разоружение, что доказывает встреча с президентом Рейганом в Рейкьявике осенью 1988 года. Это и подтолкнет команду "Бурана" рискнуть в тот решающий день.

В 5.36 на "Буране" включились бортовые ответчики системы навигации и управления воздушным движением "Вымпел-К". Взошедшее в 5.47 солнце из-за плотной облачности выглядело серым пятном на темном небе. 
На стартовом комплексе, подсвеченная ослепительно белым светом прожекторов, стоит ракета под низким облачным потолком. Порывы сильнейшего ветра обрушивают на ракету снежную крупу вперемешку со степным песком, ракета обледенела, а за полчаса до старта командиру пускового расчета Владимиру Гудилину вручили под роспись штормовое предупреждение: «10-балльная разорванно-дождевая, слоисто-кучевая облачность с высотой нижней границы 550 м, морось, ветер юго-западный 15 м/сек с порывами до 19 м/сек, температура воздуха 2,8°С».

Многим в тот момент подумалось, что "Буран" не случайно носит свое имя...
В 5.50 с аэродрома "Юбилейный" взлетел истребитель Миг-25, управлявшийся лётчиком Магомедом Толбоевым, с видеооператором Сергеем Жадовским, для наблюдением за стартом над слоем облаков. Все снимали на японскую видеотехнику, доставленную контрабандой. В то время мы закупили японские тракторы, и в ящики с запасными деталями положили видеоаппаратуру.

 Вокруг Байконура на разной высоте барражировали пять самолетов метеоразведки и измерений. Несмотря на то, что погода продолжала ухудшаться, Госкомиссия приняла решение идти на пуск. «Или запускаем сегодня, или никогда!».
   
5.50 испытатель лаборатории комплекса автономного управления Владимир Артемьев нажал кнопку "Пуск", запуская циклограмму старта. С этого момента и до самой посадки все происходило без участия человека.
За минуту и 16 секунд до запуска, комплекс "Энергия-Буран" перешел на автономное энергопитание. Старт прошел точно по графику - команда "Контакт подъема", фиксирующая отключение последних коммуникаций между кораблем и Землей, прошла в 6 час 00 мин 1,25 сек по московскому времени.

 МКС «Энергия»-«Буран» оторвалась от стартового стола и скрылась в облаках.
Взлет прошел штатно.  После 190-й секунды полета в случае возникновения нештатной ситуации реализация маневра возврата с посадкой корабля на ВПП Байконура стала невозможной.

На 320-секунде камера, установленная у «Бурана» "на затылке", зафиксировала пролетевший мимо кабины корабля небольшой фрагмент сантиметрового размера, который, скорее всего, был отколовшимся осколком теплозащитного покрытия второй ступени.
На 467-й секунде полета оператор сообщает: "Есть выключение двигателей второй ступени!"

 С этого момента управление кораблем передается с командного центра на Байконуре в подмосковный ЦУП.   
Корабль летел, развернувшись левым крылом к Земле для обеспечения оптимального теплового режима - солнечное излучение при такой ориентации нагревало преимущественно нижнюю, самую "огнеупорную" поверхность крыла и фюзеляжа.

После того как «Буран» вышел на орбиту, — рассказывал Г.Е. Лозино-Лозинский, — я своими глазами видел, как в Центре управления полетами на Байконуре «группа товарищей» заранее готовила «Сообщение ТАСС» о том, что из-за таких-то и таких-то неполадок (они тут же изобретали с поразительной скоропалительностью) эксперимент не удалось завершить так, как хотелось бы».
 
Над акваторией Тихого океана «Буран» сопровождали корабль измерительного комплекса ВМФ СССР «Маршал Неделин» и научно-исследовательское судно АН СССР «Космонавт Георгий Добровольский».


На втором витке, на 67-й минуте полета, вне зоны радиосвязи, "Буран" начал готовится к посадке - в 7:31:50. С магнитной ленты бортового магнитофона перезагрузилась оперативная память бортового вычислительного комплекса. Для работы на участке спуска  началась перекачка топлива из носовых баков в кормовые для обеспечения требуемой посадочной центровки.  В своем единственном полете 15 ноября 1988 года "Буран" не открывал створки грузового отсека, поддерживая штатную ориентацию левым крылом к Земле.

Глава 3.

В 07:57 на ВПП выкатили МиГ-25 (ЛЛ-22), и после буксировки МиГ-25 на ВПП, на рулежных дорожках начала выстраиваться техника комплекса средств наземного обслуживания (КСНО).
В 08:17 М. Толбоев и С. Жадовский заняли свои места в раздельных кабинах самолета.
В 07:57 в космосе орбитальный корабль построил ориентацию для выдачи тормозного импульса, повернувшись в положение "спиной" к Земле, хвостом "вперед-вверх". Снижаясь, высоту 120 км корабль прошел в 08:48:11.

Погода в районе аэродрома посадки существенно не улучшилась. По-прежнему дул сильный, порывистый ветер. Спасало то, что ветер дул почти вдоль посадочной полосы - скорость 15 м/сек, порывы до 18-20 м/сек. Ветер, его уточненные скорость и направление были переданы на борт корабля.  В этот момент "Буран" огненной кометой пронзает верхние слои атмосферы.

В 8:53 на высоте 90 километров из-за образования облака плазмы на 18 минут с ним прекратилась связь (движение "Бурана" в плазме более чем в три раза продолжительнее, чем при спуске одноразовых космических кораблей типа "Союз").
В 08:55 была пройдена высота 80 км, в 09:06 - 65 км.
В 08:57 самолет МиГ-25 второй раз за это утро стремительно взлетает в хмурое небо, и, после крутого левого виража исчезает в облаках, уходя на встречу с "Бураном".

Именно в момент интенсивного маневрирования с крыла на крыло, в поле зрения бортовой телекамеры попал некий фрагмент, заставивший понервничать некоторых специалистов на Земле: "Ну все, корабль начал разваливаться!"

На участке аэродинамического торможения датчики в носовой части фюзеляжа зарегистрировали температуру 907;С, на носках крыла 924;С. Максимальные расчетные температуры нагрева не были достигнуты из-за меньшего запаса кинетической энергии (стартовая масса корабля в первом полете была 79,4т. при расчетной 105т).

После прохождения участка плазмообразования в 09:11, на высоте 50 км и удалении от посадочной полосы 550 км, "Буран" вышел на связь со станциями слежения в районе посадки. Его скорость в этот момент в 10 раз превышала скорость звука.
В 09:19 "Буран" вошел в прицельную зону на высоте 20 км с минимальными отклонениями, что было очень кстати в сложных метеоусловиях. До сих пор полет проходил строго по расчетной траектории снижения - на контрольных дисплеях ЦУПа его отметка смещалась к ВПП посадочного комплекса практически в середине допустимого коридора возврата.
 
 Включились бортовые и наземные средства радиомаячной системы. После отметки 10 км «Буран» скользил по траектории, отработанной на летающей лаборатории Ту-154Б и корабле-аналоге БТС-002 ГЛИ.
"Буран" приближался к аэродрому несколько правее оси посадочной полосы.
Однако при выходе в ключевую точку с высоты 20 км "Буран" "заложил" маневр, повергший в шок всех находившихся в ОКДП. Вместо ожидавшегося захода на посадку с юго-востока с левым креном корабль энергично отвернул влево, на северный цилиндр выверки курса, и стал заходить на ВПП с северо-восточного направления с креном 45; на правое крыло.

В момент неожиданной смены курса, судьба "Бурана" буквально "висела на волоске", и отнюдь не по техническим причинам. Когда корабль заложил левый крен, первая осознанная реакция руководителей полета была однозначной: "Отказ системы управления! Корабль нужно подрывать!" Ведь на случай фатального отказа на борту "Бурана" размещались тротиловые заряды системы аварийного подрыва объекта, и казалось, что момент их применения наступил.
 
«Буран» зашел на посадку, с другой стороны, где его не ждали.  Дело в том, что за полчаса до посадки были переданы на Буран новые значения скорости и направления ветра, о которых многие не знали. В таких условиях бортовой компьютер принял решение о заходе на полосу с противоположной стороны. И только разработчики системы управления посадкой, программисты с МОКБ  "Марс" и  ответственный за управление кораблем на участке снижения и посадки  С.А. Микоян, были уверены в успехе.
 С.А.
 Микоян предложил немного подождать и посмотреть, что будет дальше. А "Буран" тем временем уверенно разворачивался для захода на посадку.  «Поняв», что скорость корабля несколько превышает расчетную, автоматическая система управления заставила его сделать дополнительную петлю, чтобы рассеять избыток кинетической энергии.  Не смотря на колоссальное напряжение на ОКДП, после отметки 10 км "Буран" летел по "знакомой дороге", многократно проторенной для него летающей лабораторией Ту-154ЛЛ и самолетом-аналогом орбитального корабля БТС-002 ОК-ГЛИ.

Навстречу «Бурану» для сопровождения вылетел на МиГ-25 летчик-испытатель Магомед Толбоев. Позже он рассказывал: «Когда «Буран» выбрал сложную траекторию снижения, у меня возникло такое чувство, что им управляет человек... Мы летели навстречу друг другу.
«Буран» проскочил мимо меня, и я оказался сзади. Развернуться за ним не успевал. Тогда я свалил МиГ-25 в штопор. Крутанул его вокруг оси. И через полвитка – рули на вывод. Вышел из штопора на высоте чуть больше десяти километров, а на восьми уже был на траектории догона. Сильно трепало. Старался парировать порывы ветра, но это давалось с трудом. Корабль летел по траектории снижения очень устойчиво. Ветер был не встречный, а боковой под 40 градусов слева, вот мы и летели боком».

Было видно, что корабль выглядел хоть и обгорелым, но без заметных повреждений.
М. Толбоев так и не рискнул подойти к "своенравному" кораблю ближе, чем на 200 метров и бортоператору пришлось снимать при максимальном увеличении телекамеры, телевизионная картинка оказалась очень смазанной и дрожащей.

На высоте 6200 м "Буран" был "подхвачен" наземным оборудованием всепогодной радиотехнической системы автоматической посадки "Вымпел-Н", обеспечившей корабль необходимой навигационной информацией для его безошибочного приземления и пробега до полной остановки.
На высоте 4 км корабль выходит на крутую посадочную глиссаду. С этого момента изображение в ЦУП начинают передавать аэродромные телекамеры. На экранах - низкие тучи... Все напряженно ждут...   И вот, несмотря на томительное ожидание, "Буран" неожиданно для всех вываливается из низкой облачности и стремительно несется к земле. Скорость его снижения (40 метров в секунду!) такова, что даже сегодня смотреть на это жутковато.

Вертикальная скорость снижения начинает резко падать (за 10 секунд до касания она была уже 8 м/с), затем на какое-то мгновение корабль зависает над самой поверхностью бетонки, и ... касание.

Посадка «Бурана» была столь плавной, что завязанная на степень сжатия амортизаторов автоматика выпуска тормозного парашюта, сработала лишь тогда, когда корабль начал опускать нос, и шасси сжалось под весом корабля. Несмотря на сильный ветер, пролетев почти 100 тыс. км, корабль коснулся взлётно-посадочной полосы аэродрома Байконура с отклонением всего в 9,4 м. вправо и с недолётом в 190 м. от расчётной точки касания.

Необычно красивая, правильная и изящная посадка 80-тонного корабля! Просто не верилось, что полет беспилотный - казалось, что самый хороший летчик не смог бы посадить "Буран" лучше.  Тормозной парашют   потом не нашли: то ли его ветер унес в степь, то ли его разобрали на сувениры.

Последняя команда кораблю была выдана из подмосковного ЦУПа через спутник связи: "Системы корабля обесточены". Все! Программа первого испытательного полета выполнена полностью!
Не успел «Буран» остановиться, как  к нему уже подъезжали пожарные машины. Космическому кораблю требовалась дезактивация от радиации, нужно было также удалить остатки топлива.  Корабль медленно остывал и добродушно «пыхал» выхлопом ВСУ.  По схеме управления ВСУ должна была работать какое-то время после полной остановки корабля, обеспечивая энергией бортовые системы и, главное, гидросистему и тормозные устройства, давая возможность бригаде наземного обслуживания закрепить корабль и подключить наземные машины обслуживания.

Глава 4.

Что дальше началось! В бункере, в зале управления овации и бурный восторг от завершенной посадки орбитального корабля в автоматическом режиме взорвались сразу, как только носовая стойка шасси коснулась земли... Это был апофеоз. Все поздравляли друг друга, невзирая на звания и чины, — говорит Владимир Казаков. — Свалился груз ответственности со всех руководителей, которые участвовали в реализации этого проекта.

На полосе все бросились к "Бурану", обнимались, целовались, многие не смогли удержать слез, прыгали от радости, бросали шапки в воздух. Трудно представить, сколько шляп и шапок унес тогда ветер в степь!
Это был не просто реванш за проигранную лунную гонку, за опоздание с запуском многоразового космического корабля - это был наш настоящий триумф!

15 ноября 1988 года  был  успешно  совершен первый  и последний  полет  космического корабля «Буран».  Продолжительность полёта составила 205 минут, "Буран" совершил два витка вокруг Земли, после чего произвёл посадку на аэродроме "Юбилейный" на Байконуре. Большую часть пути он летел "на спине", подставив Солнцу свое термозащищённое днище. Радости не было границ, хотя руководство страны очень скромно прокомментировало в средствах информации наш успех.
 
«Во время запуска Бурана я работала в МСЧ при заводе Молния и ТМЗ. – рассказывает Татьяна Васильевна. Праздник был в больнице, наверное, больше, чем на заводе. Пьяные были все, даже тяжелобольным наливали. Наверное, со времён Гагарина народ так не ликовал».

Настоящим триумфом было участие советского орбитального корабля «Буран» и транспортного самолета «Мрия» в июне 1989 году на международном авиасалоне под Парижем в Ле-Бурже. Посмотреть на эффектную пару летательных аппаратов стекались толпы зрителей. На Западе даже   никто не догадывался о том, что Советский Союз разрабатывает собственную версию многоразового челнока. Это был первый и последний раз, когда «Буран» покинул пределы Советского Союза.

«Находясь в составе советской делегации на Международном авиакосмическом салоне, мы были свидетелями неподдельного восторга парижан. Когда самолет делал круг на посадку, на прилегающих к аэродрому дорогах остановились все автомашины, и люди высыпали на шоссе и обочины, чтобы не пропустить впечатляющий момент величественного «заплыва» лайнера в воздушном океане. Люди рукоплескали вслед, выражая восторг», - Борис Губанов, главный конструктор ракеты-носителя «Энергия».

Новый лидер государства Михаил Сергеевич Горбачёв взял курс на «разрядку» в международных отношениях, и судьба космических систем, имеющих военное назначение, была предопределена. Горбачёв заявил о своём выборе прямо во время визита на Байконур в мае 1987 года. Свидетельствует главный конструктор ракеты «Энергия» Борис Иванович Губанов:
«Михаил Сергеевич остановился, ожидая, когда подойдёт основная группа, и, глядя на «Буран» (композиция ракеты и корабля пока называлась одним именем), сказал: «Ну… видимо, кораблю мы навряд ли найдем применение… Но ракета, мне кажется, найдёт своё место…» Молчание. Откровение вслух звучало как приговор. Не думаю, что эти фразы родились у него лично и только что. Остальные «молчавшие» не возражали. Значит, они продолжали начатый не сейчас разговор. Для меня это было очередной новостью “из первых уст“».

Еще задолго до полета «Бурана» чувствовалось охлаждение власти к этому проекту. Генеральный секретарь, помощник комбайнера, когда ему сказали, что "Буран" сел, ответил: "Ну ладно, хорошо". Абсолютное незнание, непонимание, незаинтересованность в развитии страны, в ее успехах, достижениях по линии техники и науки.

Тяжелый разговор состоялся у Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского с Генсеком, о котором конструктор не любил вспоминать. Рассудил Горбачев, видимо, так: американцы пообещали СОИ не разворачивать, так зачем нам противодействие СОИ...

 
О плодах работы тысяч высококвалифицированных отечественных инженерных кадров, которые заложили прекрасный фундамент для дальнейших работ на целые десятилетия вперёд задуматься было недосуг.
В 1988 году Министерство обороны отказалось от "Бурана", его повесили на Академию наук СССР, он своим годовым обслуживанием съедал весь бюджет Академии.
И так возникло бытовое понимание, что корабль создан непонятно для чего, непонятно с какими целями, что оттянул на себя кучу денег. Даже была версия, что из-за него СССР развалился.  Но к развалу Советского Союза финансирование уже стало мизерным.
Космическая программа обошлась космически дорого — исхудавший Союз не тянул миллиардные инвестиции. К 1989 году страна вложила в проект «Буран» 14,5 млрд советских рублей. На одну только плитку для термозащиты челнока ушло около 20 миллионов рублей. И это при средней зарплате в 120.


После полёта ОК в космос работы по программе «Буран» были приостановлены. А люди – разработчики, инженеры, рабочие, летчики – все ещё продолжали ждать второй старт корабля в программе «Буран», намеченный на 1992 год.