роман Победитель трилогии Благодарю. Гл. 21

Глава 21
Я всё равно буду самой счастливой!

                Женщины не любят друг друга, и причина
                этой нелюбви – мужчины               


Заранее предвидя негативную реакцию на сообщение о свадьбе, красиво одеваться на работу не стала. Сослуживцев не нарядом, а новостью убью. Поэтому лучше поскромнее. Моим украшением на этот раз было только одно обручальное кольцо. На подходе к институту сердце учащённо забилось – что щас будя!!! С горящими глазами зашла в массивные двери института, счастливым глубоким голосом поздоровалась со знакомыми, поднялась на лифте на пятый этаж, зашла в Отдел информации и нырнула в двери библиотеки.

Улыбаться в научно-технической библиотеке было не принято. У заведующей всегда строгое и хмурое лицо. Улыбку позволяла себе только Людмила, и что самое интересное – всегда некстати. При деловом разговоре с начальницей как масло обтекала её со всех сторон – голосок приятный, напевный, а речи при этом о ком-нибудь исключительно язвительные. Такой у Людмилы подход к начальнице. Наверно, правильный. Хотя когда Володя долго не звонил, и ей, завзятой подлизе, приходилось туго и она вместе с начальницей вынуждена была страдать от её проблем неразделённой любви. Светлана Васильевна даже как-то напрямую высказала подчинённой, что та откровенно льстит, лебезит, что противно. Когда гнев обрушивался на голову лизоблюдки, Людка удивлённо поднимала свои широкие серые брови и с немой улыбкой и вытаращенными большими серо-голубыми глазами отходила от взбалмошной начальницы, садилась за свой стол и вместо постоянной трепотни, наконец-то, начинала работать. Тогда смех разбирал меня: подхалимаж тоже иногда не срабатывает, досталось и ей на орехи!

В этот раз я по обыкновению поздоровалась с сослуживцами и стала снимать верхнюю одежду. Все сидели с каменными лицами, поэтому решила пока с сообщением повременить. Только молила Бога, чтобы Светлана ни к чему не придралась, и не испортила настроения, иначе как я буду приглашать их к столу?
Ближе к обеду из красивого иностранного пакета, который Виктор привёз из Чехословакии, извлекла торт. Бутылочку коньяка из сумки доставать не стала. Дома мы ломали голову, гадая, нести спиртное в институт или нет – что дамы не прочь выпить, я знала. Мне как девчонке всё же неудобно было предлагать бутылку коньяка взрослым женщинам. Во-вторых, меня смущала обстановка библиотеки, очаг культуры, как-никак.

Проносить через пропускной пункт коньяк – само-собой не положено. Но мы с родителями решили рискнуть, хотя это и опасное предприятие, поскольку организация режимная, и изредка выборочно какого-нибудь сотрудника просят показать содержимое сумки. Если попадусь, то всё, шансов остаться в институте никаких, а мне вскоре предстоит оформляться за границу. На новом месте сразу Характеристику не дадут, ясен пень, сначала надо себя проявить. А это время! Нет, пока никак нельзя уходить из института… Трясясь как осиновый листочек, я прошла через проходную. Пронесло! Теперь как решит наш девичник – пить или не пить? А то как бы опять рисковать не пришлось, но уже на обратном пути.

Торт красовался на столе. Ждала, когда кто-нибудь задаст вопрос: “А Кира сегодня торт принесла. Интересно, по какому случаю?”. Но что значит обстановочка в коллективе! – молчок. Проходят мимо, косятся на коробку с тортом, но ничего не спрашивают.
Вдруг Людмиле позвонил муж, и судя по её восклицаниям, в семье стряслось что-то неладное. Как оказалось, ограбили киоск, побив стёкла. Виктор вызвал милицию, а жена теперь сидела и горевала. Часа через полтора страсти немного улеглись.

Перед обедом я объявила:
–   Светлана Васильевна, Людмила, я хочу угостить вас тортом в связи с моим замужеством.
Женщины так и замерли в тех позах, в каких находились. Светлане даже показалось, что она ослышалась.
–   Что???
–   Я вышла замуж.
Она запоздало заулыбалась, но как-то растерянно, заморгала глазами, пытаясь осознать сказанное мною.
А Людмила, как всегда, громко воскликнула:
–   Ну, какая ты! Всё молчком и молчком! Фу, противная девчонка!

Я не стала распинаться про визы, довольно с них и первого удара. Старшие коллеги сразу засуетились. Предупредила, что хочу угостить так же Шарикову Викторию Павловну, Галю, Ию Владимировну – они из Отдела информации. Обошла всех и лично пригласила каждого к столу.
Чуть погодя, робея, спросила:
–   Я принесла ещё коньячок, как вы на это смотрите?
Ждала что скажет Светлана, но за неё ответила Люда:
–   Конечно, положительно!

–   Доставать, Светлана Васильевна? – всё-таки уточнила я.
–   Доставай, – снисходительно разрешила она.
Маленькая плоская бутылочка с пятью звёздочками присоединилась к торту на столе.
–  Ну что же ты не сказала заранее, – посетовали женщины, – мы бы из дома хорошей закуски принесли. Ладно, у девчонок из холодильника возьмём каких-нибудь консервов да в буфете колбаски и будет нормально.
Библиотечные работники носились по помещению одуревшие, особенно Светлана. Людмила не переставала цокать: “Какая ты скрытная! Надо же!”. Взгляд при этом осуждающий, мол, и тут она отличилась!

Вскоре пошёл караван дам из Отдела информации с поздравлениями. Все доброжелательные, не то что мымры, с которыми приходится вместе работать. Всё по-человечески: чувствуется, люди рады. Накатила новая волна радости, опять ощущаю значимость и торжественность момента. На свадьбе сплошные хлопоты, от всяких надобностей мозги набекрень, и все поздравления как в тумане. Сейчас же всё осмысленно, да и состав поздравляющих интеллектуальный, который дарит глубокие насыщенные напутствия. Я вижу настоящее желание счастья в глазах людей! Поздравляют и желают всего хорошего не для красного словца.

Совместными усилиями стол удался на славу. Коллеги организовали закуски – закачаешься! Откуда только что взялось, прямо скатерть-самобранка! Несмотря на то, что банкет соорудили спонтанно, cостав угощений получился очень даже приличным. Садимся за праздничный стол.
–  Ну что, Кира, надо сказать, ты застала нас врасплох. Можно было бы и посолидней что-нибудь приготовить. Но ладно, и так всё хорошо, – подытожила старшая по команде.

–   Конечно, Света, хорошо! Торт есть, коньяк есть, что ещё советскому человеку нужно для счастья? – как всегда, подпевает подруга заведующей библиотеки Ирина Сергеевна.
–  …Ну что же, – продолжает Светлана Васильевна, всё ещё растерянная, морально подавленная и не готовая к новости. Но поскольку ей по статусу положено вести застолье, она вынуждена произнести первый тост, – мы желаем тебе всего самого наилучшего в твоей семейной жизни! – неуверенно провозгласила она. 
–   Детишек побольше, – вякает Людмила.
–  Нет, много не надо, мальчика и девочку. А? Кира? – Ирина Сергеевна с хитрецой смотрит на меня, это вопрос и намёк одновременно.

Они, может, думают, что я того?..  Мне смешно. А все тем временем смотрят на меня откровенно вопросительно. Странные люди! 
–   Пока не планируем, – ограничилась я обтекаемой фразой, и они, жадно внимавшие мне, успокаиваются.
Надежда увидеть в моих глазах нечто эдакое, например, некоторое смущение, не оправдывается, глаза чисты, как слеза ребёнка. Нет ничего ни в глазах, ни в животе…

–   Зря, зря, надо сразу! – вылезает Людмила со своими советами.
Люда зациклена на сексуальной тематике и постоянно лезет ко мне с двусмысленными вопросами, надоела. Теперь и подавно будет приставать! Как выражается молодёжь – просто заколебала.
–   …Ну вот, – наконец-то продолжает свою речь Светлана Васильевна, – детишек, в общем, и много-много денег.
–   Про любовь-то забыли.., – смеётся Ирина Сергеевна.

–   Почему же, я сразу сказала – “всего наилучшего в семейной жизни”, а самое наилучшее – это любовь! За любовь! За вас. Как зовут мужа?
–   Витя.
–   За Киру и Витю!
Опрокинули рюмашки и дружно налетели на закуски – пупырчатые маринованные огурчики, колбасу, да не из буфета, а припасённую кем-то из своих запасов как раз для такого вот случая, а также рыбку и прочие разносолы. Минут через пятнадцать, после шуток, смеха, повторов коньяка, кто-то из присутствующих задаёт вопрос:

–   А кто же твой муж, Кира, где он работает?
Отвечаю скромно, как, например: “Виктор чертёжник в КБ”:
–   Он работает за границей.
Над столом повисла неожиданная тишина, потом возникло замешательство. Людка чуть не подавилась. Светлана Васильевна округлила глаза и безвольно опустила костлявую руку с вилкой и нанизанной на ней шпротиной вниз в тарелку. А все остальные приятно удивлены и через минуту раздаётся восторженное:
–   Да??? Вот это да!! Вот это Кира!! – одна Ирина Сергеевна держит марку.
После Ирины радостные возгласы слышатся cо всех сторон:
–   Вот это молодец девчонка!
–   Молодая, а умная!
–   Да где ж ты такого отхватила?

Молчат только Люда и заведующая. У обеих – шок. Настал мой час, утёрла носы по полной программе. Теперь посмотрю на одну и на другую, как запоют. Может быть, наконец-то вспомнят, что они интеллигенция и начнут вести себя культурно...   
Под конец застолья Светлана Васильевна сказала:
–  Если бы ты предупредила пораньше, мы бы собрали деньги на свадьбу, как всем.
–  Раньше я не могла из-за визы. Если бы её не дали, Виктор не смог бы приехать в Союз.

Деньги можно собрать и позже, это не принципиально – когда. Всем машинисткам, которые относятся к нашему отделу, деньги собирали после свадьбы. Просто работники книгохранилища поступили со мной точно так же, как и всегда – по-хамски, чтобы лишний раз в чём-то уязвить.  Раз замуж выхожу не за бедняка, значит, и обойдусь? И всё равно получилось нечестно – на свадьбы, похороны и рождение детей деньги собирались со всех и, несмотря на мою самую низкую зарплату в отделе, никто поблажки не делал, и я отдавала, как и все, по пять рублей в общую копилку. Как только настало время самой получить материальную помощь в виде подарка от коллектива – меня наказали неизвестно за что. Впрочем, очередная пощёчина была привычной… 

В этот день я обслуживала читателей на абонементе. Раньше, когда надевала мамино обручальное кольцо, видела, как менялись в лице мужчины-читатели, явно или тайно в меня влюблённые. Тогда я дурачилась. Мой фокус неожиданно выдавал тех, кто был ко мне неравнодушен… Теперь я на самом деле вышла замуж и, странно – нет желания позировать, вместо этого хочется вести себя скромно и естественно. Отныне, кроме мужа, никого не существует на свете и мне никто не интересен? Нет, опускаться я и не собираюсь. Буду так же держать себя на высоте, так же следить за собой. Только теперь мне и дома придётся выглядеть хорошо, к чему я уже немного привыкла с Сашей.

Он почти каждый день бывал у нас, и я всегда аккуратно и красиво одевалась. Отныне вон из дома старые халаты, стоптанные тапочки, и бигуди! Насчёт косметики надо ещё подумать, ведь лицо тоже должно когда-нибудь отдыхать. К таким революционным размышлениям я пришла недаром. Действительно, почему женщины позволяют себе ходить дома не прибранными, наряжаясь только на выход – для улицы, для работы? А потом удивляются, что мужья уделяют мало внимания. Проблема должна решаться кардинально наоборот! – дома нужно быть привлекательной и желанной, а на улицу уж как получится. Иначе несправедливо, когда для самого близкого и любимого человека ты выглядишь как лахудра, а для подружек и уличных мужиков – как цветочек.

Спиртное подняло градус настроения и застолье сопровождалось оживлённой беседой. Всё оказалось намного достойнее, чем можно было предположить вначале. Отметив яркое событие, мы встали из-за стола и занялись делом. Через полчаса после десятиминутной отлучки, в библиотеку заходит Люда и говорит собеседнику : “Так что у меня несчастье. Везёт тому, кому не надо, – и показывает, наверняка, глазами на меня. – У неё как всегда всё хорошо, а она этого не стоит!”.
Я сидела за библиотечной кафедрой, расставляя читательские формуляры, и снизу, от живота, стал подниматься гнев. Постепенно горячая волна залила грудь, горло, и захлестнула голову. “Ах ты, мерзавка, – в сердцах подумала я, – позавидовала моему счастью! Сказать такое вслух! В такой день!”. Усилием воли я сдержала слёзы, но настроение на весь оставшийся день было испорчено.

В конце дня в книгохранилище зашла Виктория Павловна, наша японочка. Приблизившись ко мне, сказала с улыбкой:
–   Кирочка, я хочу с тобой пошептаться. Давай уединимся!
Мы отошли в сторонку. Светлана Васильевна недовольно покосилась в нашу сторону. У неё и так сегодня испорченное настроение, а тут ещё некоторые позволяют себе неформальное общение. Но сегодня, в особенный для меня день – я полагала, что имею право на небольшие поблажки.

Прислонившись плечами к книжному стеллажу с собраниями сочинений по проектированию космических кораблей, мы стояли напротив друг друга и вели неторопливый разговор.   
–   Тебе, наверное, уже кое-что говорила мама, может, я повторюсь, но это никогда не вредно. Мама, быстрее всего, говорила много, а я только основную мысль... Ничего, что я тебя от работы отвлекаю? Я быстро!
Я была вся – внимание. Что же такого особенного собиралась сказать самая умная женщина нашего отдела, женщина, годившаяся мне в матери и имевшая сына такого же возраста, как и я.
–  Девочка моя! Ты вступила на новую дорожку в жизни, серьёзную взрослую дорожку. Мои наставления, наставления умудрённой жизненным опытом женщины, конечно же, не уберегут тебя от ошибок, но очень хочется, чтобы в твоей жизни их было как можно меньше. Ты мне очень симпатична как человек…

–   Вы мне тоже, Виктория Павловна. Взаимно, – поспешила я с ответным реверансом.
–   Так вот я к тебе, как мать. Мне подсказывать было некому, мама жила от меня далеко, а мы сейчас приближены к вам, и имеем шанс поучить уму-разуму. Я повторяю, даже если ты об этом говорила с мамой – лишним не будет… Итак, Кирочка, ты стала женщиной и должна быть умной. Мужчины, они легкомысленнее. В семье всё, я подчёркиваю – всё, – она сделала паузу, – зависит от женщины, от твоего терпения и такта. Даже если в твоём муже тебе что-то не понравится, а такое случится обязательно, это сейчас у вас всё в розовом свете, ты не пугайся. Всё так и должно быть –  после праздника начнутся будни. Он не идеал, и поэтому тебе нужно терпимо относиться к его недостаткам. Это во-первых. Теперь второе, самое главное. Никогда не пили мужа. Ни-ког-да.   

Глядя мне в глаза своими чёрными немигающими бездонными глазами, как будто гипнотизируя, она сделала ещё одну многозначительную паузу, и после этого продолжила:
–   Запомни – никогда! Это убивает любовь. Капаешь, капаешь, капаешь, и в один не совсем прекрасный момент наработанные годами отношения лопнут, как мыльный пузырь. Запомни – мужчина найдёт другой дом, где ему будет хорошо и никто не станет пилить. Даже если во всём остальном ты будешь мужа устраивать. Зато в другом доме он будет отдыхать душой…  Послушай меня, девочка, я прошла через всё. Это с виду у нас такая хорошая семья, дети. Если бы не я, не было бы семьи и сыновья не имели отца, потому что приходящий отец – это не отец. Значит, поняла – не пили! Вообще ничего не говори.

Если скажешь – начнётся ругань. Раз он так сделал, значит, сделал, уже не исправишь. Будь выше скандала – ты скажешь ему, он – тебе, и начнётся… А если промолчишь, муж обязательно это оценит и позже воздаст во сто крат. Я в этом убеждалась, и не раз! Мужчины сами всё прекрасно понимают, когда делают плохо близкому человеку, и их начинает мучить совесть. Да плюс он ещё уважает тебя за то, что ты не лезешь. Вот и благодарит! Вот и любовь! Вот и мир в семье! Береги отношения. По опыту других женщин знаю, что второй и третий муж похожи, как две капли воды, так стоит ли их менять? Нужно просто самой ответственно относиться к семье с самого начала. Ну вот и все мои секретики… Ну как, я не повторяю слова твоей мамы?
–  Нет.

Знала бы она, что от моей мамы не то что лекции о психологии семейной жизни не дождёшься, а элементарно подготовить дочь к первой брачной ночи и то не смогла. “Ну что ты о таком меня спрашиваешь, сама всё узнаешь…”. Я уверила Викторию Павловну, что и сама думаю точно так же, настрой по отношению к семейной жизни у меня на самом деле очень серьёзный. “Я знала, что ты умная девочка, – сказала она на прощание, – значит, в дальнейшем у тебя всё будет хорошо”.

Так закончился мой первый трудовой день в новом качестве. Со следующего дня в читательских билетах я стала расписываться новой фамилией и начала вырабатывать подпись. Заглавная буква фамилии неудобная и моим загогулинкам негде было разбежаться. Вроде рассуждала логично: поскольку 27 января 1981 года я вышла замуж и, соответственно, сменила фамилию, то именно с этого дня я уже ношу фамилию мужа. Относительно миролюбивая обстановка продолжалась в библиотеке недолго. Людмила всё цокала – эту свою провинциальную привычку она так и не оставила – продолжая обсуждать со Светланой несправедливость жизни, вопрошала с надрывом: “Ну есть Бог на свете? Ну за что мне? Ну за что ей? Почему всё только ей?”. Cветлана Васильевна хранила молчание, не вступая в диалог, но и не запрещая истерически настроенной подчинённой высказываться. Безусловно, самой несчастной на свете она считала именно себя, и те же вопросы, вероятно, она мысленно задавала и самой себе. Чужое счастье всем глаза застит. Её хватило на семь дней.

Просмотрев отчётность за текущую неделю, она вдруг железным голосом задала вопрос, адресованный мне, как всегда игнорируя имя. Я для неё была пустым местом. Золушка. Поскольку её раздражение всегда касалось только моих действий, никто не сомневался, что такой тон относится только ко мне:
–   А почему это ты расписываешься по-другому?!!
–   У меня же теперь другая фамилия.

Спокойный ответ и выдержанность, тем более сейчас, при смене статуса, означал, как и раньше, прежде всего уважение к возрасту, а в частности – к более высокому положению начальницы. К тому же развитие конфликтных отношений не шло на убыль, как я втайне надеялась, а наоборот – разрасталось всё больше и заводило в тупик. “Один в поле не воин”. Поэтому я вынуждена была терпеть неудобства, подчиняясь обстоятельствам. Выставлять напоказ свои не самые лучшие качества не имело смысла – тем самым я бы опустилась на её уровень, чего я ни в коем случае допустить не могла. Если позволю себе слабость и дам выход эмоциям, то когда-нибудь мне станет за это стыдно. Подсознательно чувствуя, что в любой даже самой сложной психологической драме моим козырем будет дипломатичность, я так выстраивала поведение, чтобы ни в чём не было крайностей.

Возвышаясь надо мной своими костлявыми мощами, и стуча острыми фалангами пальцев по деревянной кафедре, Светлана Васильевна лихорадочно перебирала читательские билеты, судорожно выискивая в них мою подпись, при этом высовывая каждую минуту язык (который тоже был маленький и острый) и слюнявя палец, что было очень некрасиво и негигиенично. От резких движений правой руки вверх и вниз прямо перед моим лицом я моргала. Её маленькие голубые глаза смотрели из глубоких впадин жёстко и требовательно, как на раба, отрывистые и жёсткие слова и движения как будто резали воздух. Я поймала себя на мысли, что это существо желает растоптать противника если не физически, то хотя бы морально. Именно такой посыл шёл от этого тщедушного и поверженного злой местью тела.   

–   Я ничего не знаю, ты паспорт с новой фамилией мне не показывала! И вообще я не знаю, вышла ты замуж или нет! 
–   Паспорт ещё не скоро сделают, – не изменила я своему спокойствию и уверенности в собственной правоте.
–   Так вот когда получишь паспорт, тогда и будешь ставить везде свою новую фамилию! А теперь, будь добра, пиши, как положено, а не как тебе вздумается!! Немедленно переправляй всё! И быстро! Во всех читательских билетах и формулярах исправляй – смотри, проверю! Покажешь паспорт, и только после этого будешь ставить другую фамилию! Понятно тебе??!!

–   Правильно, Светлана Васильевна! – подключилась к общественной порке Людка, ну как же без неё может обойтись экзекуция? – Я бы на вашем месте так же поступила! Увидела бы документ, и только тогда разрешила. Может быть, выдумки всё это, да ещё про заграницу наплела… ой, наплела такого, такого, мама родная... просто уши вянут... ни стыда, ни совести...
–    Да что за глупость такая! Она, видите ли, замуж вышла! – с сарказмом произнесла последние два слова заведующая, – и стала расписываться, как ей хочется!
Новое положение не прибавило мне уважения коллег. Хотя бы тон сменила, это же не карцер! Больше всего на свете я боялась зависти, которая могла помешать исполнению самых заветных желаний. А моим желанием было одно – поскорее воссоединиться с мужем.

Всё остальное время до конца рабочего дня на меня смотрели, как на лгунью. Всех заходящих в библиотеку ставили в известность, что у коллектива появился повод не верить моим россказням. Отрывки издевательских реплик, доносившихся издалека и в основном исходивших от Людмилы, сопровождались её же смешками и междометиями. Если к этому присовокупить слишком выразительную мимику лица, то это было похоже на настоящий цирк шапито во главе с ведущим представление клоуном. Шутовской колпак весьма гармонично сочетался бы с лицом склочницы. Слова Людмилы ложились бальзамом на израненное сердце самой подстрекательницы Светланы Васильевны, которая воспринимала злобные действия подчинённой как справедливую месть за свою поруганную одиночеством и невзгодами жизнь, поэтому и позволяла ей высказываться по полной программе без обиняков. Дамам, возможно, даже не приходило в голову, что они занимаются самой настоящей травлей.

Как ни бесилося злоречье,
Как ни трудилося над ней,
Но этих глаз чистосердечье –
Оно всех демонов сильней.

Всё в ней так искренно и мило,
Так все движенья хороши;
Ничто лазури не смутило
Её безоблачной души.

К ней и пылинка не пристала
От глупых сплетней, злых речей;
И даже клевета не смяла
Воздушный шёлк её кудрей. 

                Фёдор  Тютчев               

Дома я разрыдалась. Мама пришла с работы как всегда уставшая и равнодушная ко всему окружающему. Взамен простого участия, хотя бы формального, она строго отчитала меня за мягкотелость и посоветовала не обращать внимания на выпады коллег. Просто не обращать внимания, и всё! А на самом деле маме, как всегда, недосуг вникать в мои проблемы, потому что у неё своих полно и ей откровенно не до меня.

Я припомнила самые светлые моменты моей жизни: морской прибой и пляж на южном берегу Крыма, деревню с милыми сердцу и дорогими мне людьми, вспышку страсти с Мишей, роскошный ресторанный сервис у Саши дома, головокружительный первый поцелуй Вити и самое хорошее – нашу свадьбу. За улице тогда мела метель, кружилась вихрем позёмка на дорожках, гонялись друг за дружкой снежинки за окном и на календаре значилось 27 января 1981 года.

Как киноленту, прокрутила в памяти от начала и до конца всю свадьбу. Погрузившись в воспоминания, душевная боль наконец-то оставила меня и я предалась мечтам о будущем. Вспомнила второй день торжества, когда я подошла к окну и в одиночестве вглядывалась вдаль, за верхушки деревьев Измайловского леса… Я мысленно перенеслась в то время, постаралась восстановить все детали, и снова пережить неповторимые счастливые мгновения… Неизведанное и непознанное будущее смутно, намёками, вырисовывалось на горизонте… Моя судьба. Какая ты будешь?..

Девушка, новая женщина Вселенной, смотрела в будущее и гадала, какая доля ждёт её в Океане под названием Жизнь. Она ещё не знала, что поджидает её на тропинках Судьбы… Что страна, которую только что узнала, под названием Любовь, откроет ей ни с чем не сравнимые прекрасные ощущения, и будет идти спутницей по жизни. Что мечта ступить на чешскую землю – осуществится. Самое главное событие в жизни – рождение ребёнка – тоже в своё время сделает её самой счастливой на свете и, наблюдая, как ребёнок насыщается молоком, она будет плакать от умиления и переполняющей её сердце нежности к маленькому и беспомощному существу.

Когда-нибудь она сменит профессию и войдёт учителем в класс. Ей даже предложат стать артисткой! И мечта опубликоваться тоже осуществится. А когда к порогу приблизилась беда, хрупкая и миловидная женщина отразила удар смело и достойно. Сбудутся все мечты и Ангел, который когда-то незримо встал рядом, ни на минуту не покинет ту, которая своими помыслами и всей душой желает миру и всем окружающим благоденствия и процветания. Да будет светел твой путь и дальше, девушка с душой ребёнка! И пусть тебя благословит Господь на твоём пути добра и правды.