Как меня женили

Всё началось с тётки Мани, сестры матери. Тётя Маня была не просто родственницей, она была явлением. Продавцом в гастрономе с названием «Восход», также в то время назывался и совхоз. Она работала ещё с тех пор, когда колбаса была не синтетической, а поход за ней напоминал штурм неприступной крепости.

А потом грянул Сухой закон. Деревня погрузилась в тоску. Кондовые алкаши перешли на «всё что горит»: одеколон и аптечные настойки исчезли за несколько дней, стеклоочиститель не простоял на полке и неделю. Рыночную алкогольную нишу ушлые ребята стали заполнять техническим спиртом. Курносая с косой собрала обильный урожай.

Тётя Маня в этой новой реальности чувствовала себя хозяйкой мира. Её положение за прилавком было сродни положению министра в крошечном, но очень амбициозном государстве. И вот однажды, воспользовавшись своим служебным положением, она совершила подвиг. Не героический, но в нашей истории судьбоносный. Она «достала» два ящика водки настоящей не паленки. Не одну бутылку, не две, а целых сорок.

Тайком привезла их к нам домой, поставила посреди комнаты, как трофей, и торжественно объявила:
— Это на свадьбу Кольки.
Мать едва не выронила тарелку.
— На какую ещё свадьбу? Какого Кольки? — вопросительно глядя то на сестру, то на меня.

Я недавно пришёл из Армии, был молод, беспечен и мыслей о женитьбе не имел. Если и видел своё ближайшее будущее, то только в поступлении в институт и покупки мотоцикла «Восход». Но уж точно не в женитьбе.

— На какую? На самую что ни на есть настоящую! — твёрдо заявила тётя Маня. — Женится он на Светке Сергеевой. Хорошая девочка. Я их видела, вместе с танцев шли.

Это был приговор. Потому что факт имел место; на прошлой неделе я действительно провожал домой Светку с дискотеки. Она жила по соседству, я проводил её до калитки. Мы постояли несколько минут, поговорили о чём-то, попрощались и всё. Как тётка умудрилась нас увидеть?

Но для тёти Мани, с её бурной фантазией, подогретой стратегическим запасом алкоголя, этого было достаточно. Один раз провёл — значит, жених.
И пошло-поехало. Пущенный ею слух нёсся по улицам нашей деревни со скоростью лесного пожара. Ко мне стали подходить соседи, хлопать по плечу: «Что, Коль, женишься? Молодец!» Материны подруги начали звонить и спрашивать, когда свадьба.
Апофеозом стал визит отца Светки, дяди Миши, сурового слесаря с руками размером с лопату. Он нашёл меня у гаража, пожав руку спросил: «Ну что, парень, дело серьезное, одобряю».
Я попытался было буркнуть что-то о недоразумении, но он посмотрел на меня так, что слова застряли в горле. В его взгляде читалась простая мужская логика: «Раз слух пошёл — отвечай. Нечего честь девицы трепать».

А тётя Маня только торжествовала. Она уже приценивалась к тканям на платье и размышляла, хватит ли водки на всех гостей.
Давление стало невыносимым. На меня смотрели с ожиданием все: родня, соседи, а главное — сама Светка, которая, как выяснилось, с самого начала не была против этого «брака по слуху». Она смотрела на меня своими большими глазами, и в них была надежда.

И я сдался. Однажды вечером я пришёл к ней домой, с букетом, и сказал её родителям: «Разрешите… познакомиться поближе. С серьёзными намерениями».
Свадьбу сыграли через месяц. Гуляло полдеревни. Водки от тёти Мани хватило на всех.

Иногда я думаю: а женился бы я на Светке, не запусти тётя Маня свой «социальный эксперимент», не знаю, жизнь — странная штука. Вот уже двадцать лет мы вместе, растим двух сыновей и дочь. И тётя Маня, теперь уже старенькая, иногда приходит в гости, попивает чай и смотрит на нас с довольным видом.
— Вот видишь, — говорит она как-то раз, подмигивая. — А ты упирался. Я ж всегда знала, что вам лучше вместе. И водка хорошая была, не чета нынешней.

Возможно, именно её авантюра с водкой и выдуманной свадьбой стала тем самым случайным, нелепым и прекрасным поворотом судьбы, который подарил мне мою Светку и всю мою настоящую, невыдуманную жизнь.