Выживание - 2 Фолс - 3

3.

Утро, признаться честно, было холодным, серым и тихим. Тем самым типом утра, когда небо нависает так низко, что кажется, будто вот-вот заденешь его рукой. Воздух стоял плотный, влажный, словно пропитанный всеми запахами мира. Снег хрустел под ногами, а лёгкий туман стелился вдоль забора, приглушая все звуки.

Я стоял у мастерской и смотрел, как Курт… Вернее, Айзек, возится с «Саббурбаном». Машина выглядела так, будто только что выехала с полицейского участка, прошедшего через войну. Синяя с белой полосой, облупившаяся краска, решётки на фарах. На крыше торчали мёртвые мигалки, внутри, старый блок рации, выцветшие наклейки, крепления для ружей.

— А люстра на крыше не работает? — поинтересовался я.

— С какой целью интересуешься? — в свою очередь спросил Барлоу. — Тебе освещения мало? Так навесим ещё дополнительных фар.

— Да нет… Я просто…

Айзек хлопнул капотом, вытирая руки о тряпку.

— Всё, готова ваша зверюга, — объявил он. — Генератор подлатал, бак дополнительный стоит, бронестекло спереди, как в чёртовом банке.

— Спасибо, — кивнул я, подходя ближе.

— Только смотри, дружище, — добавил он, обращаясь лично ко мне, — если пойдёте по старому тракту через Хилл-Крист, не останавливайтесь там надолго. Слышал, что недавно там кто-то осел.

— Приму к сведению.

Рядом скучала Салли, худощавая, с короткими волосами, в потёртой куртке и с винтовкой за плечом. Лицо спокойное, глаза внимательные.

— У нас всё? — спросила она.

— Всё, кроме антибиотиков, — ответил я.

— Так за ними и едем.

— Верно.

Тайсон, парень лет двадцати трёх, грузил в багажник последние канистры. Щуплый, но с цепкими руками и быстрыми движениями. На спине у него болтался карабин, на бедре пистолет. Явно бывший угонщик.

— Четыре канистры, вода, сухпай на три дня, — отрапортовал он. — Двести патронов — сто девятых, сто тридцатых.

— Отлично.

— Согласен с тобой, чувак.

У грузовика всё ещё стоял Барлоу. В руках сложенная карта. Он развернул её на капоте, прижимая к металлу перчаткой.

— Вот, — ткнул он пальцем. — Тут мост, частично рухнул, но Тайсон справится. Тут…

Он обвёл карандашом, делая жирную линию.

— Хилл-Крист. Мародёры. Наших недавно обстреляли. Паркер и Стоун видели дым. А дальше, старый тракт до Дулута. На въезде город завален, но можно обойти через юго-запад.

Он поднял глаза.

— Сразу предупреждаю. Если не вернётесь за семьдесят два часа, я не пошлю за вами. У нас нет лишних людей и топлива.

— Понял, — кивнул я.

Барлоу молча сложил карту, протянул её мне.

— Удачи.

Позади него стояла Скай. Без слов, без улыбки. Просто смотрела. В руках мой револьвер.

Я подошёл.

— Дэн… — начала она, но осеклась.

— Я вернусь, — сказал я тихо, забирая оружие.

— Ты всегда так говоришь.

— И всегда возвращаюсь.

Она кивнула. Глаза заблестели. Мы молча обнялись. Долго, крепко. Потом я поцеловал её в висок, не глядя в глаза. Не смог бы уехать, если бы посмотрел.

— На всякий случай, — прошептала она и коротко поцеловала меня в губы.

— На всякий, — ответил я, садясь в машину.

— И помни, если ты не вернёшься, то мы не повторим то самое, что было ночью.

— Постараюсь на все сто, чтобы та ночь повторилась.

Двери хлопнули. Двигатель рявкнул, и «Саббурбан» медленно выкатился за ворота. Сквозь туман фигуры людей у мастерской растворились. Нам махали вслед Мэтт и Курт Рассел.

Дорога шла вдоль старого тракта, покрытого льдом и снегом. Ветер гнал по обочинам сухие кусты. Солнца не было видно. Только серое небо и густая белесая мгла. Тайсон вел аккуратно, обеими руками держась за руль. Салли сидела рядом. На коленях винтовка. Взгляд постоянно бегал по сторонам. Стив Таккер, здоровяк с густой бородой и хитрой ухмылкой, устроился на переднем сиденье.

— Ну что, — протянул он, — прокатимся, ребята. Почти как в старые добрые времена, только без фанатов и без света прожекторов.

— Ты реально был рестлером? — поинтересовался я, глядя на него.

— А ты сомневаешься? — расхохотался он, показывая выбитый передний зуб. — Я, мать его, Золотой Дрын! В девяностых весь Средний Запад за меня болел!

— Не врёшь? — хмыкнул Тайсон.

— Да чтоб мне шею свернули, если вру, — ответил Таккер. — Я и с Голдбергом выступал, и с Бретом Хартом, и со Стингом, и с Лексом Люгером.

— Серьёзно? — удивился и одновременно восхитился я. — Я ж тогда по телеку это смотрел, будучи пацаном.

— Ну да, — усмехнулся Стив. — Только там всё не так гламурно, как казалось. Помню, как-то Скотт Холл в раздевалке решил подшутить. Налил мне в ботинки масло, представляешь? А я, не заметив, выхожу на ринг. Ноги скользят, я падаю, весь зал ржёт. Потом, конечно, мы с ним «разобрались».

— И кто победил? — спросила Салли.

— Ха! — прищурился Стив. — Он. Я тогда ещё молод был, глупый.

— А теперь старый и глупый, — вставил Тайсон.

— Зато живой, — ответил Стив и рассмеялся. — А ты бы, чёрная задница, смотрел бы вперёд, а не вертел бы башкой.

— Эй, чувак! Это попахивает расизмом!

— Возможно. Но сейчас не те времена, где вставляли в кино разных гомосеков и чёрных. Мир

изменился, браток, так что, прими или подохни от несправедливости.

— Я предпочитаю принять.

— Отличный выбор. Наши пути схожи.

— я рад, чувак, что ты рад.

А я, чувак, — передразнил его рестлер, — рад тому, как ты рад.

Машина тряслась на выбоинах. Рессоры скрипели. Где-то впереди показался мост. Старый, ржавый, с обвалившимися перилами.

— Это он? — спросил Тайсон.

— Он, — ответил я. — Мост.

Лёд вокруг хрустел. Вода под ним медленно текла. Половина пролёта рухнула в реку, оставив узкую полосу, по которой, в принципе, можно было проехать.

— Справишься? — поинтересовался я.

— Не впервой, — отозвался Тайсон, переключая передачу. — Не ссы.

— Да кто ссыт, братан. Ты даже представить не можешь, с каким мне дерьмом приходилось сталкиваться.

— И с каким?

— Да с разным, чёрт возьми. Как например мой тёска Стив Остин или Рик Флэр.

— Неужели они были проблемными? — удивился я.

— Высокомерными, — поправил он меня.

«Саббурбан» осторожно въехал на мост. Металл под колёсами стонал, будто жаловался на боль.

— Тише, — сказал я. — Не газуй.

— Я и не газую, — огрызнулся Тайсон сквозь зубы.

— Парень, тебе стоит принять успокоительное, — заметил я.

— Не учи меня, чувак!

Колёса заскользили, но удержались. Мы переехали. Все выдохнули.

— Вот это да, — выдал Стив. — На адреналине, как на ринге.

— Только зрителей нет, — заметила Салли.

— Зато не свистят, — хохотнул он.

Через несколько часов Хилл-Крист встретил нас мёртвой тишиной. Деревянные дома с выбитыми окнами, вывески наполовину сорваны, на крыше старого магазина крутилась ржавая вывеска «General Store».

Машина гудела, дрожала на каждой выбоине, и тишина внутри становилась какой-то вязкой. Снежная крошка билась о лобовое стекло, дворники скрежетали, словно были сделаны из наждака. Тайсон пару раз хмыкнул, но молчал, глядя вперёд, а Таккер громко жевал жвачку.

Чтобы как-то разрядить обстановку, я сказал:

— Слушайте… а помните старые комедии? Вот прям до всей этой херни. Стив Мартин, например.

Салли повернулась ко мне, приподняв бровь.

— Чего это тебя в те времена понесло?

— Да так. «Сержант Билко» вспомнился.

Тайсон фыркнул:

— О, Билко… Чёрт, я этот фильм раз двадцать смотрел. Мой брат постоянно ставил диск, когда мать уходила на смену. Помню, как мы ржали, когда он врал генералу, даже не моргая.

— Это у него талант врождённый, — заметил Таккер. — Вообще Стив Мартин — это вам не современные комики. Там юмор был… мягче, что ли. А сейчас все орут в камеру, будто им за это премию дадут.

Салли усмехнулась:

— Я в детстве не Мартином развлекалась. Я «90210» смотрела. Все девчонки глядели. Дилан, , Бренда, Келли… вся эта мелодрама.

— «Беверли-Хиллз 90210»? — ухмыльнулся рестлер. — Серьёзно? Это же мыло похлеще наших сериалов.

— Да пошёл ты, — бросила Салли, без злости. — Это было модно.

— И тупо, — добавил Тайсон.

— Я вас сейчас обоих выкину, уродов, — буркнула она и поправила оружие на коленях.

— Сказать честно, я тоже смотрел этот сериал.

— И как тебе?

— Мне понравился. Жаль, конечно, что потом некоторые актёры ушли.

— Согласна. Я тоже страдала по Брендону и Валери. Но зато вернулся красавчик Дилан. Люк Перри.

— Ты знаешь, это, наверное, единственный сериал из тех лет, который я смотрел с удовольствием.

— А потом? «Друзья», к примеру?

— Хммм. Нет. Они мне как-то не зашли. Смотрел, но интереса не вызывали. А вот позже, «Теория Большого взрыва…» Вот это действительно вещь. Один Шелдон с Пенни чего стоили…

— Согласна с тобой.

Я улыбнулся, вспоминая своё прошлое.

— А вот кстати, у меня в конце девяностых появилась личная реликвия. «Звёздный десант». Кассета. Месяц деньги копил. На рынке купил. Пиратка, кривой постер, плёнка дрожит, как будто её сушили на батарее, хотя наклейка лицензионки. Сколько же я тогда отдал… Рублей… нет, не помню.

Таккер расхохотался:

— Вот ты лох. Я скачал этот фильм уже на диске, когда он у всех был.

— Но ты, Стив, не знаешь главного, — проговорил я.

— Это чего? — удивился здоровяк, повернувшись ко мне.

— «Хочешь знать больше?»

— Да, — ответил тот.

Салли прыснула, с трудом удержав смех:

— Твою мать… я забыла уже, как эта реклама звучала.

— Я в детстве думал, что если бы у нас такая хрень была, я бы точно сам бы в армию пошёл, — проговорил я.

— Да ты бы и до погрузки в шаттл не дошёл, — заметил Тайсон. — Тебя бы завернули ещё на медкомиссии.

— А ты бы что? — огрызнулся не зло я. — Ты же вечно говоришь, что «война — это для умных». Там умных не держат.

— Ну уж точно не таких, как ты.

— Мальчики, — протянула Салли. — Вы оба бы сдохли в первые пять минут. Один — от жука. Второй — от собственной самоуверенности.

Мы искренне посмеялись. Звук машины стал будто тише, а дорога — спокойнее.

— Вообще странно вспоминать такое, — сказал я, глядя в окно. — Тогда проблем хватало… но не таких.

— Тогда проблемы были про любовь, школу и кассеты, — сказала Салли. — Теперь, кто кого сожрёт.

— Романтика, — хмыкнул Таккер.

— Вот именно, — добавил Тайсон. — Раньше хотя бы фильмы могли отвлечь. Сейчас… даже если бы найти кассету, где её смотреть?

— Эх, что ты знаешь, пацан, — вздохнул Стив.

— На чём её смотреть, — поправил я. — Магнитофоны-то никто не таскал.

— Ну ты можешь читать нам сюжет по памяти, — поддела Салли. — Особенно рекламную часть.

Я снова сказал тихо, почти шёпотом:

— Хочешь знать больше?..

— Всё, заткнись, — засмеялась она, хлопнув меня по плечу.

Мы ехали дальше, и снег под колёсами стал хрустеть громче. Пейзаж впереди казался спокойным, но это было обманчиво. Всегда было.

Салли вдруг резко подалась вперёд, к стеклу.

— Стой, — приказала Салли. — Видишь?

На крыше магазина мелькнула тень. Потом ещё одна.

— Бандюки, — процедил Стив.

— Сколько? — спросил я.

— Четверо, вроде. Может, пятеро.

— Нам бы их обойти, — сказал Тайсон.

— Не получится. Дорога одна, — ответил я. — Если сейчас пройдём мимо, они по нам же потом и ударят.

Я вспомнил выстрел в Нью-Йорке, когда мы со Скай пытались бежать. В нашу машину кто-то шмальнул из домов.

«Господи, как будто это было сто лет назад».

— Тогда я сниму одного, — предложил Таккер, доставая винтовку с оптическим прицелом. — Остальные, может, разбегутся.

Выплюнув жвачку на пол, рестлер сощурился.

— Вон, даже отсюда вижу одного.

Он высунулся из окна, прижался щекой к прикладу. Мгновение тишины. Выстрел. Звук короткий, гулкий. На крыше что-то дёрнулось и свалилось вниз.

— Минус один, — похвастался Стив.

Секунда, и в окнах магазина замелькали вспышки. Пули ударили по капоту, стеклу.

— Назад! — крикнул я.

Тайсон сдал назад. Машина рванулась, снег взлетел фонтаном. Салли высунулась из окна и дважды выстрелила — коротко, точно. Один из нападавших рухнул в сугроб.

— Одни снайперы, блин! — воскликнул я, пригибаясь.

— Служба не прошла даром, — заметил бывший «Золотой Дрын».

— Ты служил?

— Было дело.

— И где?

— Да так, — пожал плечами рестлер. — То там, то здесь. В общем, в разных местах по молодости.

— Гляжу, жизнь тебя помотала.

— Что есть, то есть, братан.

Остальные марадёры, о которых нас предупреждали, видимо, не выдержали. Через пару секунд стрельба стихла.

— Всё? — спросил Тайсон.

— Вроде, — ответила Салли.

— Не останавливаемся, — сказал я. — Газуй.

— Да уж куда сильнее.

К вечеру добрались до леса. Решили заночевать. Тайсон загнал «Саббурбан» в ельник, чтобы с дороги не было видно. Салли выставила пост, Стив раскладывал спальники, а я сидел у огонька, грея руки.

Тишина стояла звенящая. Только потрескивал снег под ветвями.

Тайсон возился у машины, ругался.

— Генератор снова глючит, — пробормотал он. — Чёртов Айзек, говорил же — не дотянет.

— Потише, — сказал я. — Нас могут услышать.

Он кивнул, убавил собственный звук.

Салли стояла неподалёку, с винтовкой, молчаливая, как тень. А я смотрел в сторону лагеря. Где-то далеко позади находилась Скай. Как она сейчас, спит ли. Как там наши.

— Видела, как ты вчера разобрался с Клаусом. Впечатляет.- Пусто. Нечему тут впечатляться. Обычный махач.

— Ты правда, собирался его застрелить?

— Нет, конечно. Просто пугал.

— Ясно. Просто у тебя вчера был вид, будто ты реально готов садить в него пулю.

— Тебе просто показалось.

— Возможно. Но все равно это было круто. И я рада, признаться честно, что ты вышел побидителем. Жаль, вот только за меня никто не дерётся.

— А тебе это надо? — удивился я. — Поверь, лучше просто жить, чем выяснять отношения.

— Единственная поправка, было бы с кем жить.

Мы поглядели друг на друга, но я первым отвёл взгляд, вновь устремляясь в темноту, пытаясь вычленить какое-либо движение.

«Ого, парень! Тебе кажется, или к тебе она клеится?»

Я надеялся на первое, так как у меня была Скай, ждущая моего возвращения. Мне не нужны были какие-либо проблемы.

Утро встретило нас тусклым рассветом. Свет блекло ложился на снег, превращая всё вокруг в один серый, холодный пейзаж. «Саббурбан» урчал на холостых, пар клубился из выхлопной трубы. Тайсон проверял уровень топлива, Салли мрачно жевала сухарь, а Таккер, тот, как всегда, уже с утра бодр и шутил, находясь в прекрасном настроении.

— Если доживём до обеда, считай, день удался, — объявил он, хлопнув дверцей и садясь на заднее сиденье.

Я только кивнул, широко зевая. Машина плавно тронулась. Колёса поскрипывали по снегу. В салоне было почти так же холодно, как и снаружи. Дешевый дизельный обогреватель, который Айзек встроил в приборную панель, едва справлялся, гоняя теплый воздух только у лобового стекла, чтобы оно не обледенело. На заднем сиденье мы сидели в полном обмундировании, укутанные, как капуста.

— Эй, Салли!

Стив, чьё веселье, казалось, не мог приглушить даже апокалипсис, обернулся к ней. Его массивная фигура занимала всё переднее сиденье.

— Ты этот сухарь грызёшь или пытаешься заточить?

Майерс медленно повернула к нему голову, не переставая жевать. Её взгляд был холоднее утреннего инея. Она явно сегодня находилась без настроения.

— Таккер, если ты сейчас не заткнёшься, я помогу тебе позавтракать остатками этого сухаря. Через нос.

— Понял, принял, — тут же поднял он свои огромные руки в примирительном жесте. — Просто констатирую факт. Мы все умрём, а этот сухарь останется. Он как Кит Ричардс среди еды.

Я поймал его взгляд.

— Таккер, лучше бы ты за собственным языком так следил, как за её сухарями.

Салли благодарно мне улыбнулась.

— Да ладно тебе, Дэн! — не унимался рестлер. — Надо же сохранять позитив. Смотри: мы живы, у нас есть машина, у нас есть… э-э… замерзшая Салли и чёрный водитель за рулём. Полный комплект для ситкома.

— Угу, — буркнул я, глядя на проплывающие мимо голые деревья. — Ситком «Последние идиоты на Земле». Тайсон, как дорога?

Наш водитель, не отрывая взгляда, ответил коротко:

— Снег рыхлый. Под ним лёд. Если съедем на обочину, вытаскивать будем до весны. Так что пусть Таккер молится, чтобы ему не приспичило по-маленькому.

— Мои молитвы всегда с вами, ребята, — бодро заверил Таккер, но, поймав мой взгляд, поёжился и умолк, принявшись с преувеличенным интересом разглядывать обивку сиденья.

Тишина, нарушаемая лишь гулом мотора и скрипом подвески, снова стала плотной. Я откинулся на спинку. Каждый такой выезд становился лотереей. Мы искали припасы, лекарства, топливо, всё, что могло продлить нашу агонию ещё на неделю в нашем холодном убежище. Но с каждым разом мы забирались всё дальше, и риск становился всё выше.

Дорога продолжала тянуться вдоль голых лесов и старых ферм. Несколько километров, и впереди показалось нечто странное. На белом поле темнело слегка колышущееся пятно.

— Сбавь, — бросил я Тайсону.

Машина замедлилась. Мы выехали на открытое место, и стало видно: вдалеке, метрах в трёхстах, стояла толпа. Десятки, может, сотня. Мертвецы. Они шевелились слабо, еле-еле, будто во сне. Некоторые накренились и замерли, другие стояли неподвижно, руки по швам.

— Святой отец… — пробормотал Таккер. — Их же… их же море.

Салли подняла бинокль, всмотрелась.

— Похоже, замёрзли, — сказала она. — Стоят, как маникены.

Майерс не опускала бинокль. Её пальцы в перчатках вцепились в рифлёный корпус.

— Я вижу… вижу женщину с ребёнком.

Голос дрогнул, но тут же выровнялся.

— Она… просто стоит, наклонившись над ней. Они оба покрыты инеем. Господи.

— А вон тот, в форме, — тоже достал свой монокуляр Таккер. — Похоже, коп.

— Как это жутко… — опустила бинокль Салли. — Тишина. Они не рычат, не стонут. Просто… стоят. Это хуже, чем когда они идут на тебя.

— Это потому что им холодно, — авторитетно заявил Таккер, постучав своим огромным пальцем по стеклу. — Они же, по сути, гнилое мясо. Вода в них замерзает. Мозги, или что там у них осталось, отключаются. Они как эти, знаешь, лягушки, которых замораживают, а потом они оттаивают и прыгают.

Я смотрел на это поле. Сотня с лишним мертвецов, пойманных в ловушку внезапным морозом. Застывшие в последних позах отчаяния, голода или бессмысленного движения. Ветер трепал их грязные волосы и лохмотья одежды.

— Не похоже, что они замёрзли мгновенно, — проговорил я, скорее для себя. — Они, должно быть, брели, пока могли. Пока конечности не перестали слушаться. Сначала замедлились, потом остановились. Один за другим. Как заводные игрушки, у которых кончился завод.

Мне представилась эта картина: ночь, воющая метель, и эта толпа, бредущая по полю. Один останавливается, за ним другой. И вот они стоят, не в силах сделать и шага, не понимая, что происходит, пока иней не сковал их мышцы, а мороз не превратил в ледяные статуи.

Это было страшнее любой погони. Это стало наглядное доказательство того, что они, не просто хищники. Они были неумолимой, бездумной стихией. Такой же, как этот холод.

— Они смотрят на нас? — шёпотом спросила Салли.

— Нет, — взял я тоже бинокль. — Глаза мутные. Похоже, они вообще ничего не воспринимают. Просто… выключены.

— Эх, гранату бы сюда, — вздохнул Стив, — хотя бы парочку, и в эту кучу гниющего дерьма. Дэн, может постреляем? Для разминки. Как в тире.

— Незачем тратить патроны, Таккер, — ответил я, не поворачивая головы. — Пусть стоят. Нам ехать не за этим.

— Но ты только глянь, — не унимался он. — Целое поле, как в аду. Я бы сейчас вышел и парочке черепушки разнёс. Просто для острастки.

— Непривычно их такими видеть, — заметил Тайсон.

— Привыкнуть уже пора, — тихо пробормотала Салли.

— К этому привыкнуть никогда нельзя.

Я отвернулся от окна. Почему-то кольнуло под рёбрами. Мы все уже столько раз видели мертвецов, но именно сейчас, глядя на эту безмолвную толпу, я вдруг подумал: ведь ещё каких-то восемь месяцев назад эти существа были живыми. Работали, смеялись, растили детей, ругались с соседями. А теперь просто мясо. Замёрзшее, стоящее посреди пустыря. Главная угроза, с которой мир так и не справился.

— Поехали, — скомандовал я. — Нам нечего здесь делать.

Тайсон включил передачу, и «Саббурбан» медленно обошёл поле по дуге, не приближаясь.

К обеду мы добрались до Дулута. Город встретил нас мёртвой тишиной. Ни дыма, ни движения, ни следа жизни. Лишь ветер гонял по заснеженным улицам бумагу и прошлогодние листья.

— Выглядит целым, — удивился Тайсон.

— Целым, но мёртвым, — поправил я.

Прошлой осенью мы бы не сунулись сюда без боя. Дулут, портовый город на берегу Верхнего, был ловушкой. Слишком много людей, слишком много узких улиц. Но сейчас, зимой, всё было иначе.

Первое, что бросилось в глаза, так это баррикады. Неудачные, наспех собранные. Военные пытались удержать мост Блатника, но, судя по всему, их просто смели. Мы проехали мимо сгоревшего «Хамви» и двух «Брэдли», стоявших с задранными в небо стволами. На броне одного из них кто-то баллончиком нацарапал: «ПРОЩАЙ, ЖЕСТОКИЙ МИР».

— Похоже, Нацгвардия здесь и закончилась, — прокомментировал Тайсон, аккуратно объезжая брошенный школьный автобус, лежащий на боку.

— Они всегда заканчиваются первыми, — буркнул Таккер. — Сначала порядок, потом паника, потом обед.

Город был завален снегом. В некоторых местах сугробы на тротуарах доходили до пояса, скрывая под собой то, что лучше было не видеть. Брошенные машины находились повсюду, создавая лабиринт на главных улицах. Тайсону приходилось то и дело сдавать назад, искать объездные пути по заснеженным скверам и парковкам. И везде были они. Мертвецы.

Они не стояли в одной большой толпе, как на поле. Здесь они были рассеяны. Двое у витрины разграбленного оружейного магазина, застывшие в попытке пробиться внутрь. Трое, у входа в кафе, с лицами, чуть ли не прижатыми к стеклу. Они были как жуткие элементы городского пейзажа. Украшения, оставшиеся после праздника смерти.

— Мертвяки все какие-то пассивные, — заметила Салли, опуская стекло на пару сантиметров.

— А что им, плясать, — ответил Таккер. — Или бросаться нас обнимать, радуясь новым гостям?

В салон тут же ворвался морозный воздух и едва уловимый, тошнотворный запах. Не гнили. Зима приглушила его, а чего-то другого. Застарелой крови и пыли.

— Как на том поле, — кивнул я. — Мороз держит их в узде. Но не расслабляйтесь. В помещениях может быть теплее. В подвалах…

— В больницах, — закончил за меня Тайсон, останавливая «Саббурбан».

Мы приехали. Неподалёку возвышалось серое здание больницы в несколько этажей. Кое-где окна выбиты, возле входа пара автомобилей.

— Тайсон, оставайся с машиной, — наконец скомандовал я. — Если что, сигналишь дважды.

— Принял, — ответил он.

Я проверил «Бенелли «. Патрон в патроннике, предохранитель снят. Салли сжимала карабин, Стив закинул за плечо дробовик, «Ремингтон», оставив винтовку в салоне.

Мы двинулись вперёд, стараясь не шуметь. Вокруг стояли машины скорой помощи, разбитые стекла, выбитые двери. На асфальте замёрзшие следы крови.

— Странно тихо, — пробормотал Стив. — Обычно хоть кто-то рычит.

— Может, мороз их поддушил, — предположил я.

Мы вошли через разбитые автоматические двери главного входа. Створки из толстого стекла оказались выбиты, и ветер свободно гулял по огромному холлу, швыряя сухие листья и обрывки бумаг. Под ногами хрустело стекло и стреляные гильзы. Это место когда-то стало полем боя.

— Здесь была эвакуация, — тихо сказала Салли, указывая фонариком на разбросанный багаж. Открытые чемоданы, детские рюкзаки, опрокинутые инвалидные кресла. Люди пытались бежать отсюда, хватая самое ценное.

— И не похоже, что у них получилось, — пнул носком ботинка брошенный плюшевый рюкзак в виде панды Таккер.

Из него выкатилась банка газировки и одинокий кроссовок.

Стойка регистрации, на которой всё ещё висел плакат «Мойте руки, спасайте жизни!», была превращена в баррикаду. За ней виднелись тёмные пятна на полу и стене.

— Военные, — указал я на гильзу от 5.56. — Они держали оборону прямо здесь.

— Плохая тактика, — качнул головой Стив. — Слишком много открытого пространства. Слишком много входов. Их обошли с флангов за десять минут.

Он подошёл к большой информационной плазме, висевшей на стене. Экран был разбит, но не до конца.

— Ребят… — посветил он на неё фонариком. — Тут… объявление.

Мы подошли. Это была не плазма, а пробковая доска объявлений, которую не успели убрать. На ней висели фотографии. «ПРОПАЛ», «КТО-НИБУДЬ ВИДЕЛ?», «МАЙК, ВСТРЕЧАЕМСЯ У ЛОДКИ». Десятки лиц. Улыбающихся, серьёзных, испуганных. Мужчины, женщины, дети.

Салли молча отвела луч фонаря в сторону.

— Аптека, — нарушил я молчание, указывая на табличку «Pharmacy». — Она должна быть где-то внизу или на первом этаже. Таккер, прикрываешь коридор. Салли, со мной. Ищите всё, что содержит опиаты, антибиотики широкого спектра и стерильные пакеты. И не шуметь.

— Шуметь тут уже некому, — пробормотал Таккер, но всё же вскинул свою помпу, проверяя затвор.

Мы двинулись вглубь. Воздух становился тяжелее с каждым шагом. Запах антисептика, такой привычный для больниц, смешивался с чем-то сладковатым и металлическим. Запах старого страха.

— Ничего живого, — проговорила Салли, вслушиваясь.

— Только мертвецы, — тихо пошутил Таккер.

Мы шли медленно. Фонари выхватывали куски пространства, разбитый аппарат томографа, кресла, валяющиеся каталоги.

— Надо выше, — предложил я. — В подвале обычно аптека, но, похоже, там всё вынесли.

— Не, туда я не пойду, — покачал головой рестлер. — В подвале морг.

Он указал на табличку с поясняющей надписью.

— С детства боюсь там оказаться, в любом виде.

Лестница была узкой. Под ногами различный мусор, давно засохшие пятна крови. На втором пролёте пахло прелостью и гнилью.

Когда подошли ко второму этажу, я дернул ручку двери. Без толку. Закрыто. За ней тихое постукивание.

— Засов, — шепнула Салли. — Изнутри.

Я пнул носком ботинка. Ответом стало низкое, глухое рычание. Потом ещё. И вдруг десяток голосов сразу. Хрип, визг, стук.

— Отходим! — скомандовал я.

Но было уже поздно. Дверь задрожала. Створки изнутри захрустели.

— Дерьмо, — выдохнул Стив, поднимая дробовик. — Сейчас полезут.

Одна из створок распахнулась. В проёме показалась рука, синяя, с ободранной кожей. Потом голова. Глаза мутные, рот растянут.

— Стреляем! — крикнул я.

«Бенелли» зло рявкнул. Отдача ударила в плечо. Череп мертвеца взорвался облаком серой массы. Салли выстрелила следом, попав в грудь другому. Стив шагнул вперёд и пальнул дробью. Выбила стёкла, различные ошмётки полетели на стены.

— Назад! — заорал я. — Назад, держи дистанцию!

Зомби ломились в узкий проём, один за другим. Их было с десяток, может больше. Некоторые одеты в некогда белые халаты, другие в одежду пациентов. Мы стреляли коротко, прицельно, не тратя лишних патронов.

«Бенелли» снова хлопнул. Гильза вылетела, пар из ствола. Я вогнал три патрона в окно подачи, передёрнул затвор. Потом я слегка подался вперёд. В ту же секунду из темноты высунулась рука и схватила за цевьё. Мертвец дёрнул с такой силой, что я едва не выронил дробовик. Меня рвануло вперёд, и я врезался плечом в дверной косяк.

— Чёрт! — попытался я вырвать оружие, но хватка была мёртвой.

Из-за спины первого мертвеца на меня уставилось бельмастое лицо второго. Этот был в форме санитара.

— Стреляй! — заорал я Салли.

Но она была занята. Стив Таккер, перезаряжая свою помпу, пропустил одного. Тварь, худая, как скелет, в больничной рубашке, проскочила мимо него и бросилась на Салли. Она отшатнулась, ударившись спиной о стену, и попыталась отбиться прикладом карабина.

— Назад! — заорал я. — Назад, держи дистанцию!

Таккер, не раздумывая, с рёвом развернулся и со всей дури опустил приклад своего «Ремингтона» на голову твари, что вцепилась в Салли. Раздался мокрый, хрустящий звук. Зомби обмяк.

В тот же миг я, используя косяк как рычаг, дёрнул «Бенелли» на себя и, не целясь, нажал на спуск. Выстрел в упор буквально разорвал первого мертвеца пополам. Второму, санитару, досталась следующая порция дроби прямо в лицо. Стены обдало ошмётками.

— Чёрт! — крикнула Салли. — Слева!

Из бокового коридора вывалился ещё один, высокий, в больничной пижаме, с оторванной челюстью. Он метнулся к Майерс.

Я шагнул вперёд, прицелился и выстрелил. Заряд разнёс ему шею. Тот дёрнулся, упал.

Стив перезаряжал. Дробовик щёлкнул.

— Ещё идут! — указал он.

— Сколько их там, мать вашу?! — выдохнул я.

Мы отступили на первый этаж. Дверь на лестницу захлопнули, подперев каталкой. Салли тяжело дышала. На лбу пот, щёки красные.

— Всё, хватит, — пробормотал я. — Мы не пробьёмся выше.

— Но лекарства… — начала Салли.

— Лекарства будут, если мы живы будем, — отрезал я.

Стив стоял, прислонившись к стене, вытирая лоб дрожащей рукой.

— Дерьмо, — произнёс он. — Я давно так не бегал.

— Успел вспомнить молодость? — криво усмехнулся я.

— Молодость у меня теперь вся в синяках и шуме в ушах, — ответил он, глядя на своё оружие. — Но чертовски приятно снова кому-то зарядить.

Мы выдохнули. Снаружи тишина. Только ветер за окном и редкое постукивание, где зомби всё ещё там, за дверью, словно пытаются понять, куда делась их добыча.

Я присел на корточки, проверяя патроны.

— Не так уж много и патронов осталось, — сказал я.

— У меня половина, — отозвалась Салли.

— А у меня руки дрожат, — вставил Стив. — И срать хочется.

— От адреналина, наверное, — предположил я. — Ещё не прошло.

— Или от старости, — ухмыльнулся он.

Я поглядел на Салли. Она молчала, глядя куда-то вдаль, через грязное окно.

— Всё нормально? — спросил я.

— Просто думаю, — проговорила она. — Кто их всех запер. И зачем.

— Может, кто-то пытался их удержать.

— Или наоборот, заперся с ними, пожертвовав собой.

— Да уж, — пробормотал Стив. — Весёленькая больница.

— Сейчас это уже не имеет значения.

Мы переглянулись. Отступать уже было нельзя — мы пришли сюда не пострелять.

Я поднялся, взял «Бенелли» покрепче.

— Передохнём пару минут, — предложил я. — Потом попробуем обойти с другой стороны.

Салли утвердительно кивнула. Стив тихо хмыкнул, вытирая лицо рукавом.

Я подошёл к стойке. За ней, в беспорядке разбросанных бумаг, валялся открытый ноутбук, залитый чем-то тёмным. Но рядом лежал планшет-клипборд. Я поднял его.

— Что там? — подошла ближе Салли.

Это был журнал дежурств. Последние записи были сделаны от руки, торопливым, срывающимся почерком.

«Пациенты агрессивны», «Протокол „Чёрный Код“», «Блокировка крыла С».

А потом одна фраза, обведённая несколько раз:

«ФАРМАЦЕВТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ. Левое крыло».

Мы переглянулись.

— Левое крыло… — прошептала Салли. — Аптека.