Нельзя быть всегда одному

Новая квартира. Мягкий белый свет. На входной двери прицелено зеркало во всю её площадь.  Там же слева легко открывающийся шкаф на магнитах . справа расположилась большая ванная со свежими удивительными узорами на полу, с кубическим и керамичким умывальником, мягким запахом ароматизатора в унитазе,  душевой кабиной и сушилкой для полотенец. Дальше по коридору - развилка. Кухня, на которой идеально чистый холодильник и линолеум, белый раскладывающийся столик, серые мягкие стулья. Ну, и спальная. Новая кровать. Компьютерный стол с двумя мониторами. И тот самый дорогой стул айтишника.

Егор сидел за ним делал проект по работе. — Тзз! Тзз! "Бл*, кто с утра звонит." А, сетра.

- Ало.
-  Привет, Егор. Не разбудила?
- Да не, щас же почти 12.
- Ну хорошо. Ты сможешь сегодня встретиться? У меня в 2 обеденный перерыв.
- Слуушаай... Так... Извини, у меня сейчас работы завалом. Сегодня не смогу.
- А вечером? Это важно.
- Хм... Ну, я попробую...
- Хорошо. Тогда вечером спишемся.

Проект был почти готов. Но вскоре его любимый стример начинал запись, и хотя её повтор можно было посмотреть позже, ему очень хотелось видеть это вживую в высоком качестве, которое он приобрёл благодаря новому тарифу на связь, вдвоё дороже прежнего. 
 
- Привет.
- Привет, Кира. Как настроение?
- Не очень...
- Извините! Можно меню.
- А ты как?
- Нормально.
- А как с работой? Успел, что хотел?
- Нуууу, не совсем. Но как-нибудь отработаю.
- Слушай, у меня есть к тебе дело...
- Мне вот этот кексик и американо с молоком и ванилью. Спасибо. - Егор уставился на Киру, словно внимательно всё это время её слушал. Кира закрыла глаза, тяжело вздохнула и отпила уже остывший кофе.
- Я тут не для того, чтобы смотреть, как ты ешь кексик...
- С американо! - шутя добавил он.
- Дай я договорю, - очень уверено и прямо, но без злости сказала Кира. - У дедкушки завтра день рождения. В субботу мы собираемся его отметить.
- Аа, хорошо.
- Что хорошо?! Тебя в прошлый раз не было.
- Ну я был занят!
- У твоего дедушки день рождения, ему исполняется 82. Он очень хочет видеть своего успешного и делового внука.
- А кто бы не хотел? - снова с ехидной улыбочкой сказал Егор.

Кира встала. У Егора в голове уже проблеснула уютная мысль, что он будет в одиночестве кушать. Но Кира подошла к барной стойке и попросила воды.

- Ты разве не хочешь увидеть семью? Помочь им?
- А чем я могу помочь?
- Хм. - Она закусила губу. - Если бы я знала, что ты будешь так настроен, даже в голову не пришло бы такое просить. Но я уже пообещала.
- Что?
- Ты знаешь, что у дяди проблемы с деньгами.
- Все знают.
- Но он реально завязал. Он закодировался. Начал долги отдавать. Работает много. С женой помирился. Но через месяц у него повышается сумма кредита. Мы подсобрали ему немного, но этого не хватит. Понимаю, что ты не захочешь давать ему свои деньги; но когда я ему сказала про тебя, он сказал, что можно оформить через натариуса, чтобы ты точно был уверен, что он вернёт.
- То есть дядя пробухал полжизни; а теперь мы должны его вытягивать?
- Он же сам себя вытягивает. Я прошу тебя просто поддержать.
- А почему я должен его поддерживать?
- Потому что он твой дядя! Потому что нельзя быть всегда одному, тебя никто не услышит. - Официант принёс Егору долгожданный перекус. - Дядя будет на дне рождении дедушки. Если ты придёшь, можешь сам всё обсудить по поводу денег. Только приди, пожалуйста. В 6 в субботу. Это же твои родные.

Егор упорно жевал десерт и пил кофе. Потом посмотрел на Киру. Она так посмотрела на стол, как будто этот стол прокусывает её руки, которые лежат на нём. Из-за молчания взгляд Киры становился всё страшнее; Егору показалось, что она сейчас укусит стол.
- Кстати, о родных... - Егор пытался начать отвлечённый разговор. Но Кира резко посмотрела сквозь него. Ему пришлось прерваться. - Кстати, о родных. Захар развёлся! Они же с этой Викой даже трёх лет не прожили вместе. Он говорит, что эта вся семейная жизнь - такая гадость, эта бытовуха. Да и жить одному дешевле выходит. Особенно без всех этих ресторанов, подарков. Но хуже всего - это ездить к родственникам. Только он не мог понять - к её или к своим. Хотя, говорит, есть в этом ужасе и самое кошмарное - когда разговор заходит о будущих детях. На следующий день после такой беседы Захар поругался с Викой; зато как мы набухались в тот день. Мне пришлось клининг раньше положенного вызывать.
- Прикольно... Ну, пока.
- Пока.

Егор сидел и ел за компом. Был вечер субботы. Монитор с окном рабочего проекта был поставлен в спящий режим. А на втором экране Ютуб сверкал, как покемоны. Зачем мне кухонный стул, подумал Егор, если я ем почти всегда за компом. Хотя у меня бывают гости, где мы будем праздновать? Да можнь хату снимать, а стол продать. Да и кровать такая огромная мне не нужна. Плюс у меня уже деньги отложены. Можно всё это продать и тачку какую- нибудть классную купить. Хотя, бл*, это ещё права покупать, врачей. Это всё быстро не делается. Короче, будет желание - сделаю. А пока так нормально. "Остался только один." - прозвучало из колонок. Только один, стал припоминать Егор. " Нельзя быть всегда одному, тебя никто не услышит." А почему меня должны слышать. Разве это страшно, оставаться одному? Как же звали эту девочку, вроде Алсу. Ей тогда было 14, мне вроде 16. Её всегда оставляли родители одну на выходые. Мне нравилось ночевать у неё. У неё была классная жопа. Она говорила, что ей страшно бывает оставаться одной. Что она пьёт феназепам, чтобы успокоиться. Она устроила себе передозировку фенозепамом. Я ушёл домой. Родители нашли её голой у себя в комнате. Она ещё неделю ходила заторможенная. Ей было страшно одной. Её никто не слышал. Даже я. "Я хочу умереть." - колонки. Дааа, если б я так катку слил, я б тоже вскрылся. "Я хочу умереть." - Алсу так тоже говорила. Я обнимал её, чтобы типа показать, что поддерживаю. Но на самом деле просто ждал, пока возбуждение пересилит её шизу. "Нельзя быть всегда одному, тебя никто не услышит." Так! Ладно. Я просто загоняюсь.

 Егор открыл полку в столе и потянулся за блистером успокоительных, которые он часто пил в последнее время. Но упоковка была пуста.

"Да. Я ж вчера не мог заснуть. Пришлось 5 таблеток выпить. Так-так, А чем успокоиться? Ну, пить одному - это типа алкоголизм. Но вот это точно неправда. Если ты просто иногда выпиваешь один, чтобы расслаться, то - ну, не то чтоб нормально - это не так уж и плохо."

Егор пошёл на кухню. Достал бутылку ликёра. Она осталась после предворительного празднования развода Захара. Достал стакан, сок, лёд, лайм, нож и закинул купленный вчера в ашане сэндвич в микроволновку. Он увидел своё  отражение в большом коридорном зеркале. Оно показалось очень чёрным. Оно словно двигалось на него. Всё чернее и всё ближе. Страшные белые глаза. Широкая, зубастая улыбка. Длинные, напряжённые, чёрные пальцы. Ликёр пошёл чистый, из горла. Стало немного теплее. Немного расслабленнее."Я хочу умереть." - сказала тень. Тепло и расслабление отступили холодом и дрожью. Тень протягивала нож в руку."Я хочу умереть." Нож лёг на руку. Похоже на свинину. Кровь.

"...тебя никто не услышит."

Кто это сказал? Кира!!! - Егор кинул нож на стол. - Что я творю?! Сколько сейчас? - Он побежал к компу. - Суббота, 7. Я ещё могу успеть на семейный праздник.

Пришлось вытереть кровь с руки и ножа. Засунуть всё обратно в холодильник. Разбавить ликёр в желудке стаканом воды. Ни разу в жизни Егор так быстро не одевался и выбегал к лифту.

"Меня никто не услышит. Уже слишком поздно. Уже слишком темно." - говорило отражение в лифте.

Егор бежал по мокрому снегу. Соль ела ботинки, слякоть впитывалась в носки. Выбежал из своего нового, стирильного ЖК и оказался в квартале хрущёвок. Там было плохо освещено. "Уже слишком поздно. Уже слишком темно. Я хочу умереть."

"Нет! Нет, нет."

Когда Егор обежал двух мужчин среднего возраста с пивом в руках, на улице никого не осталось. Слышны были только дыхание и сердцебиение. Без фонарей дороги было не видно. Егор перепрыгнул лужу, но не заметил бордюр и шлёпнулся в следующую. Весь мокрый от пота и грязи он продолжал бежать."Я хочу умереть". Нет, я добегу."Уже слишком холодно." Я соргеюсь у дедушки."А почему я должен его поддерживать?.. Я обнимал её, чтобы типа показать, что поддерживаю. Но на самом деле просто ждал, пока возбуждение пересилит её шизу... Уже слишком темно." Нет. Я перебегу на ту улицу, там скоро появится свет."Извини, у меня сейчас работы завалом. Сегодня не смогу... С американо!.. Уже слишком поздно." Прости меня, Кира, дядя, дедушка.

В темноте показались два больших, страшных, белых глаза.

Утром нашли труп. Парня сбили. Водитель уехал. В семье наступил траур. Вскоре провели похороны. Было тихое застолье. Дядя начал шёпотом говорить Кире:
- Как думаешь, куда он бежал?
- К нам. Больше некуда.
- То есть он хотел мне... нам помочь.
- Да! Жаль, что о нём приходится судить только по поступка, не зная намерений. Перекрёсток этот проклятый. Реально проклятый! Там постоянно что-то тёмное происходит.
- Да... Жаль Егора... Постараемся добиться, чтобы там фонарь с пешеходкой поставить.