Красный Дракон экономический фельетон

(Экономический фельетон о текущем состоянии мировой экономики,  продолжение фельетона «Молчание ягнят», 10.06.2018 г.)

Отель в Мемфисе, штат Теннесси, в который переместили доктора Ганнибала Лектера, не был похож на все остальные здания подобного рода.

Построить подобное, с преобладанием элементов архитектуры готических соборов, тяжелых стрельчатых арок и изобилием гранита во внешней отделке мог лишь импульс невероятно сильной, и одновременно безвкусной воли, подобно тяжелой форме акромегалии, оставивший свой отпечаток и на элементах внутреннего убранства.

Слишком большие двери, слишком большие кресла, скорее подходящие для 400-фунтового индийского раджи, чем для обычного человека.

Клетка, в которую переместили доктора, представляла собой колоссальное улучшение по сравнению с психиатрической больницей города Балтимор. Она была значительно шире и возвышалась до невероятно высокого потолка, стальные стержни упирались в темные, почерневшие от времени балки. Как и в прошлый раз, Лектер почувствовал ее присутствие еще до того, как она приблизилась к клетке.

-Добрый вечер, агент Старлинг, проговорил доктор. Надеюсь, Вы помните, что обещали мне в прошлый раз?

— Все документы здесь. Все, что Вы хотели. Данные за IV квартал, и даже более того, предварительные итоги за первый квартал этого года. А также более развернутая статистика за последние годы. Она просунула под нижнюю перекладину решетки досье.

— Вы все же сделали это, агент Старлинг. В первый раз она почувствовала в интонации его голоса некоторое одобрение.

Доктор открыл папку. Некоторое время его взгляд плавно скользил по страницам, и затем вдруг одним броском, нашел её глаза, захлестнув душу Клэрис безрассудным возбуждением летающей перед анакондой колибри.

— Это интересно, — сказал доктор Лектер, на мгновение обнажив белые мелкие зубы. Предположения, которые мы сделали с Вами в предыдущую встречу, не были лишены оснований. Абсолютно провальный IV квартал, всего 0,9% роста, учитывая, что он обычно имеет решающий вес и динамику, с учетом предновогодней лихорадки.

Годовые темпы роста промышленного производства на уровне 1%, причем по обрабатывающим отраслям, обладающим самым высоким мультипликационным эффектом, всего на уровне 0,1%. Доходы населения за 2017 г. также снизились на 1,7%, что нельзя назвать удовлетворительным.
Поэтому, несмотря на определенную поддержку, которую оказала экономике стабилизация цен на энергоносители, в результате, Вы и получили те самые 1,5% роста, вместо ожидаемых 2,1%.

Не слишком-то похоже на «уверенный выход из рецессии», не так ли? Теперь Вы понимаете, почему Ваши ягнята молчали до конца марта, Клэрис?

— Я не предполагала, что подобное может происходит в наши дни, доктор. С текущем уровнем информационной открытости…и доверия. Мне показалось, что…

— Вас никогда не понимали эти филистимляне, Клэрис. Ваша цель – справедливость и порядок, а их- нет. Вы считаете, что экономика – это не предмет передергивания и манипуляций, а они – нет. Они слабы, несдержанны и некомпетентны, Клэрис. И таких, как Вы, они ненавидят больше всех на свете.

— Но, что Вы можете сказать по результатам первого квартала 2018 г., доктор?

— Всего 1,3% роста, несмотря на существенный рост цен на энергоносители и приличное ослабление курса национальной валюты. Повторяется прошлогодняя история, когда в структуре формирования ВВП существенно увеличилась доля нефтегазового сектора при том, что динамика индекса физического объема по этой статье была значительно менее выраженной.

Это говорит о том, что текущий вялый рост имеет скорее конъюнктурный, нежели  структурный характер, и, следовательно, не является устойчивым. Малейший негатив в мировой экономике моментально сведет его на нет, и это не может не беспокоить.

Технически, это все же лучше, чем результаты аналогичного периода прошлого года. Но, надеюсь, мне не нужно объяснять, насколько сильно все это отличается от столь усердно камлаемых ранее прогнозов, среднемировых показателей экономического роста, и самое главное, от того, что Вы называете доверием, Клэрис.
Нашему пилигриму стоило бы ампутировать себе язык и скормить его свиньям. Мой старый приятель Мейсон Верджер с удовольствием помог бы ему в этом вопросе.

— Не могли бы Вы дать подробную оценку, доктор? Возможно, существуют какие-то структурные ограничения, которые способствовали подобной… неточности, – она вопросительно посмотрела на доктора.

Вам не стоит ждать от меня откровений, агент Старлинг. Мы уже обсуждали этот вопрос в нашу прошлую встречу. С медицинской же точки зрения, инфицирование головного мозга вирусом Вашингтонского консенсуса – это практически безнадежный диагноз.

Эту болезнь обычно подхватывают еще на университетской скамье, затем следуют стажировки, гранты, публикации, карьерный рост, высокие должности, звания «лучшего председателя или министра ЧЕГО-ТО ТАМ», и прочие приятные человеческому эго вещи. В результате, болезнь принимает хронический и неизлечимый характер.
Открою Вам один небольшой секрет, Клэрис: из таких мозгов мне бы не удалось приготовить ни одного достойного блюда.

Старлинг не сразу нашла слова, чтобы ответить на подобный экскурс в область пищевой эстетики. В воздухе повисла тяжелая, словно грозовая туча, пауза.

— Но, доктор, разве подобное положение вещей не является естественными издержками глобализации, в процессе которой каждая страна должна занять то единственное, предназначенное лишь для нее место в мировой экономике?

— ГЛО-БА-ЛИ-ЗА-ЦИЯ! – презрительно, словно вынося приговор, по слогам проговорил доктор. – Неужели Вы тоже начитались этого американского идиота японского происхождения, в начале 90-х, что-то бормотавшего о «конце истории»?

Открою Вам еще один небольшой секрет, агент Старлинг: глобальной экономики, после последних действий этого рыжего отельера, больше не существует, она уже начала распадаться на региональные пространства.
Джинн торгового протекционизма уже выпущен из бутылки, и долгосрочные последствия для мировой экономики будут катастрофическими. А она и так находится не в лучшем состоянии, несмотря на все меры предпринятые меры количественного смягчения и близкие к нулю процентные ставки.

За десятилетие подобной политики, темпы роста так и не восстановились до уровней, предшествовавших кризису 2008 г., и по-прежнему имеют тенденцию к снижению. То, что мы видим, называется балансированием на краю пропасти, хоть об этом сейчас и не принято говорить в «приличном обществе».
Применительно к российской экономике, вы уже начали терять примерно полмиллиарда долларов в год за счет введения торговых пошлин на сталь и алюминий, и это только начало.

Что же касается финансовых рынков, обратите внимание на один интересный факт. Начиная с 2011 г., объемы торгов по индексам DJIA и S&P 500, в годовом выражении, постоянно падают, в то время, как сами индексы постоянно растут.

Это означает, что действительно серьезные игроки распродают свои пакеты, набранные ими во время проводимых корпорациями IPO, и постепенно уходят с фондового рынка, на котором остается лишь мелкая рыбешка. Этот процесс уже приблизился к своему завершению.

Последнее время, все это сопровождается серьезным ростом доходности гособлигаций. Учитывая текущий уровень мирового госдолга, слишком серьезным, чтобы это не начало беспокоить некоторые влиятельные структуры.      Думаю, мне не стоит Вам объяснять, что вскоре должно за этим последовать. Еще пара лет, и нам всем станет очень интересно. Вполне может так случиться, что по сравнению с этим, кризис 2008 г. окажется просто детским лепетом.

— Нас ждет что-то ужасное доктор Лектер? — Клэрис лихорадочно впилась взглядом в доктора, ощущая, что еще мгновение, и все точки над i будут расставлены.

— Маятник  начал движение в обратную сторону. Попытка построить некий униполярный мир, e pluribus unum, глобальную деревни с единым центром управления, привела к потере производительных сил для дальнейшего развития, поскольку лишь непрерывная борьба противоположностей заставляет спираль совершить еще один виток. Попробуйте убрать один камень с чаши весов, и они опрокинутся.

Началось все это, конечно, не вчера. Вы всё смотрите на секундную стрелку часов, не замечая, что полка, на которой они стоят, уже дала трещину. История никогда не заканчивается, Клэрис, она вечно повторяется.

Чтобы увидеть будущее, Вам необходимо заглянуть в прошлое. Помните тех двух братьев-близнецов, которых вскормила волчица? Они хотели построить сияющий град, сели на двух холмах, прилетели птицы, и это было добрым знаком. Концом начала. В сентябре 2001 г., к братьям-близнецам прилетели железные птицы. Это стало началом конца. Об этом говорила одна слепая болгарка.

Её слова были восприняты как некая аллегория, но, как Вы понимаете, за ними лежало нечто намного большее. Явления подобного масштаба всегда берут свое начало в ноуменальной сфере, что и определяет столь глубокий символизм их проявлений в феноменальном мире. В последнее время частота возникновения аналогичных явлений такого рода, увеличивается, а это означает, что процесс набирает силу.

Подобные вещи вряд ли поймет какой-нибудь яйцеголовый умник, одержимый тем, что сейчас принято называть «big data»; только разве что лишь усевшись в очередную лужу со своими прогнозами по последним выборам в США или голосованию по Brexit.
Таким людям вообще сложно что-либо объяснить. Все они чем-то напоминают случайно забредших в библиотеку собак или кошек: те видят книги и слышат разговоры, но не имеют ни малейшего представления об их сути.

Поймите, Клэрис, то, что Вы видите, вещи и явления, есть лишь иероглифы высших идей. Именно они формируют фундаментальную структуру происходящего на качественном уровне. Без понимания этого аспекта, далеко Вы не продвинетесь. На этом пока все. Я вижу, что Вам интересно, но всему свое время.

— Что все это означает применительно к мировой экономике, доктор?

— Влияние циклических процессов высшего порядка. Для того, чтобы понять это, изучите историю кризиса III века в Римской Империи в его экономической части. Обратите особое внимание на деградацию валютных и торговых механизмов, и того, что за этим последовало. Изучив аналогии с нашим временем, Вы узнаете намного больше, чем это смог бы сделать я, находясь в этой клетке.

— Правильно ли я понимаю, — запнувшись на мгновение, она продолжила, — что речь идет не только об экономических, но и цивилизационных изменениях? И если это так, то о каких именно изменениях может идти речь?

Доктор Лектер, казалось, наслаждался вновь возникшей паузой, и лишь когда томительное ожидание буквально начало выплескиваться из глаз Старлинг, ответил.

— Вы знакомы с творчеством Уильяма Блейка, Клэрис? Обращали ли Вы когда-нибудь внимание на его картину «Великий красный дракон и жена, облеченная в солнце?».

— Я видела ее в детстве, в Бруклингском музее. Мы с отцом поехали тогда в Нью-Йорк, ему казалось, что когда я вырасту, то буду заниматься искусством. Но, все получилось немного иначе…

— В этой картине есть все, что Вы хотели бы узнать о грядущих цивилизационных изменениях, агент Старлинг. Возвращайтесь в Нью-Йорк, и посмотрите на нее повнимательней. Уверен, что Вы все поймете.

— Вы намекаете на грядущее возвышение КНР, доктор? Мне кажется, этот момент я вполне улавливаю.

— Неужели Вы считаете, что я предложил бы Вам столь примитивную аналогию, ко всему прочему, еще и неточную? — доктор Лектер насмешливо разглядывал лицо Клэрис.

— Вам явно не хватает моей широты взглядов. Думайте, агент Старлинг. Взгляните на суть вещей максимально широко, настолько, насколько это возможно.

— Что символизирует второй персонаж картины?

— Для его правильной идентификации прочитайте Откровение от Иоанна, 12:1. Обратите внимание на количество звезд на венце. Этой информации вполне достаточно. На этом и придется остановится, Клэрис. У меня начинается время ужина, если, конечно то, что подают здесь, вообще можно назвать едой. Да и мистер Пембри уже нервничает.

Охранник, стоявший в одном из углов зала, в центре которого была установлена клетка доктора, уже подавал некоторые признаки нетерпения. Дверь в зал открылась, вошел второй охранник, Бойл.

— Прощайте, Клэрис! Может так случиться, что мы с Вами больше не увидимся, мне кажется, у Вас планируют забрать это дело, видимо, кому-то не слишком понравились наши предыдущие рассуждения. Но, чтобы не произошло, не забывайте – некоторые звезды у нас с Вами тоже общие.

На короткое мгновение, их взгляды вновь соприкоснулись. Затем доктор отвернулся и направился к находящемуся в центре камеры столу, на котором, помимо забытого Клэрис досье и рисунков, лежал небольшой магнитофон. На выходе из зала, до нее донеслись звуки фортепиано.

— Вы уже готовы, доктор? – Пембри уже держал в руках стальной брус, которым дополнительно фиксировали руки Лектера, пока второй охранник, Бойл заходил в клетку с подносом.

— Всего одну минуту, офицер.

Доктор отвернулся и зашел за ширму, отделявшую  зону уборной от остального пространства клетки. Повернувшись к ширме спиной, он извлек изо рта скрепку, которую один неосторожный санитар как-то забыл снять с его корреспонденции, и осторожно изогнул под необходимым углом.
Получился ключ, которым при нужной сноровке, удастся открыть наручники. В порядке тренировки, он несколько раз перекинул его между пальцами правой руки, зная, что охранник будет глазеть лишь на полидактию его левой.

— Я уже готов, Мистер Пембри, — с улыбкой проговорил доктор Ганнибал Лектер, подойдя, к пусть уже ненадолго, но все еще разделявшим его и охранника стальным прутьям. Надеюсь, сегодняшний ужин окажется просто восхитительным.