Ривка первая защитница животных. Глава Хаей Сара

Ривка — первая защитница животных: духовный смысл недели «Хаей Сара»

Когда мы открываем недельную главу «Хаей Сара», нам кажется, что речь идёт о завершении земного пути праматери, но Тора неожиданно переводит наш взгляд вперёд, туда, где начинается новая жизнь, новое поколение, новая линия Израиля, — и именно в этот момент появляется Ривка, и мы впервые видим в Торе женщину, чья духовность раскрывается через сострадание к живым существам.

Элиэзер, верный человек Авраама, приходит к колодцу со своими верблюдами, уставшими от долгой дороги. Ему нужно найти будущую жену Ицхака, и вся судьба нашего народа висит на тонкой нити: кого он встретит, как она себя поведёт, что откроется в её сердце. И вот Ривка выходит к воде, и он говорит ей всего одну фразу — попросил напиться сам. И тут происходит то, что меня всегда поражало и что, я уверен, должно потрясти любого, кто хоть раз вдумчиво открывал эту главу: она отвечает не только на просьбу человека, но на нужду тех, кто не может сказать ни слова. «Я напою и твоих верблюдов», — говорит она, и этим одним предложением возносит себя на такую духовную высоту, которую мудрецы объясняют словами царя Шломо: «Праведник знает душу своего животного» (Мишлей 12:10).

И неважно, сколько там было верблюдов — десять или больше; каждый верблюд после дороги мог выпить по три, пять, десять вёдер воды, и понятно, что в одиночку женщине поднять такой труд невозможно. Авраам был одним из богатейших людей Востока, вокруг Элиэзера были слуги и помощники, и можно предположить, что кто-то физически помогал в этой работе, но это ничего не меняет, потому что главное — не тяжесть вёдер, а тяжесть решения. Она первая увидела усталость животных, первая начала действовать, первая приняла чужую боль как свою — и именно поэтому стала праматерью Израиля. Это был не бытовой жест, а духовный поступок, который нашим мудрецам открывает её истинный внутренний мир.

И здесь всплывает удивительный мотив всей Торы: ее великие герои — почти всегда те, кто умел говорить с творением не словами, а сердцем. Адам дал имена животным, и в мидрашах сказано, что он приблизил к себе кошку — первое домашнее создание, распознанное как спутник человека. Ноах спас всё живое, не деля на «важных» и «неважных». Авраам, Ицхак, Яков были пастухами и понимали характер каждого существа. Моше пас овец Итро, и именно сострадание к сбежавшему ягнёнку стало причиной, по которой Всевышний выбрал его как лидера Израиля. Давид был пастухом, умевшим слышать шорохи пустыни и дыхание стада. Соломон понимал язык творений, как объясняет традиция. Аризаль, великий каббалист, говорил, что душа человека становится чище, когда он проявляет добро к животным. Баал Шем Тов учил, что в каждом создании есть искра Б-жественного присутствия.

А теперь впервые в истории появляется женщина — и делает то, что до неё делали только мужчины-пастухи, пророки, цадики. И делает это так естественно, что Тора показывает нам: в её сердце живёт то самое милосердие, из которого строится народ Израиля.

И здесь мне очень близко всё это на уровне не только текста, но опыта. Я вырос в доме, где мой дед Лёва каждое утро обходил фруктовые деревья, подрезал, укутывал их на зиму, снимал с веток снег, обкуривал дымом от вредителей, говорил с ними на идише — так мне рассказывал сосед Вова Крыс, который видел это и говорил, что «дед как будто разговаривал с ними». Для него это была не работа, а ответственность перед живым. И сегодня, когда я учусь на капеллана животных и вижу, как важна духовная забота о каждом существе, я понимаю, что то, что делает Ривка в нашей главе, — это не милый эпизод, а пророческое открытие: духовность измеряется способностью видеть страдание тех, кто ничего не может сказать.

И ещё одна деталь, которую важно сказать с уважением ко всем народам. То, что мы встречаем здесь — любовь к животным, сострадание, забота, — это не только еврейское наследие. Но именно Тора даёт этому первой голос, и из этого голоса потом вырастают идеи, которые потом переходят в другие культуры, религии, философии. Это не разделяет нас, а наоборот объединяет: забота о живом — универсальный язык человечности. И когда мы читаем про Ривку, мы понимаем, что истоки этого универсального языка — здесь, в нашем первоисточнике.

И именно поэтому Ривка становится не просто женой Ицхака, но той, кто продолжает путь Сары. Сара была матерью внутренней святости; Ривка стала матерью милосердия. И через неё Тора говорит каждому поколению: величие начинается с того, как ты ведёшь себя с самым слабым.

А теперь — личное. Я читаю эту главу и понимаю, что всё, чем я занимаюсь сегодня — раввинство, защита животных, попытка возродить исчезающую израильскую породу Канани, то, что я делаю в исследовании, в капелланстве, в жизни — всё это лишь попытка следовать той же нити, которую провела Ривка: слышать тех, кого другие не слышат; давать голос тем, кто молчит; сохранять то, что исчезает; и делать это так, чтобы это служило не мне одному, а всему Израилю и всему миру.

И я благодарю Всевышнего за то, что Он дал мне увидеть эту миссию, дал мне любовь к животным, дал мне путь, который соединяет Тору, традицию моих прадедов и ту тихую внутреннюю работу, которую можно назвать словами: быть рядом с живым.

Продолжение — следует.